Наверное, какие-то экономические рычаги действуют в этом хозяйстве, как-то ведутся расчёты и с купцами, и с казной. Заказы поступают, продажи идут. Но это скучно и совершенно мне не интересно. У меня и моей семьи есть всё, чего только можно пожелать в это время. И есть полная свобода перемещений.

Загвоздка в том, что Никодим, раскинувший свою торговую паутину по всему Янскому бассейну, полагает необходимым предоставлять в моё распоряжение решительно всё, чего пожелаю. Ему это выгодно. Даже кажется, иной раз, что он волноваться начинает, когда я долго ничего не прошу. Манёвры-то стройбата он оплатил по просьбе Кима, когда тот попросил от моего имени. Ну, не деньгами, а товарами и услугами. Кочи подогнал, кирпич, поковки для устройства печей.

Вот ведь никакого официального статуса у меня нет, а повсюду люди ко мне неплохо относятся. Даже шаманы. Хе-хе. И я этим беспардонно пользуюсь. Воспоьзовался и в этот раз, едва пришла весна и душа запросилась в дорогу.

До Бытантая нас довёз на оленях "партнёр" по песцовому "бизнесу". Тут мы пересели на дождавшихся нас под присмотром Тускула лошадок и отправились на юг, юго-восток, предусмотрительно объехав стороной резиденцию воеводы.

По дороге завернули поглядеть на сборы якутских драгун. Ким их тренирует на действия пятёрками, причём один из бойцов отводит лошадей, после прибытия подразделения к месту действия. Вот и выходит: распорядитель, да три действующих лица и одно обеспечивающее. Даже меньше стрелкового отделения. Немногочисленность здешнего населения заставляет искать эффективные "малые формы", способные быстро перемещаться среди огромных просторов. Интересно ребята действуют. Мне понравилось.

Путь к ламутском стойбищу мы отыскали, спросив дорогу в магазине на Эльги. А оттуда взяли проводника через хребет к Охотскому морю. Повторять прошлогодние блуждания больше не хотелось.

Не стану рассказывать о дороге через горы — тропа вполне проходима верхом и изумительно живописна. Мы ехали быстро и успели налюбоваться суровыми, неприветливыми пейзажами. Не сразу даже поняли, что миновали перевал.

Леса по южным склонам хребта намного гуще, чем в наших краях, и в чащобах кое-где сохранился снег, которого тут выпадает заметно больше, чем у нас. Лошадкам здесь зимой не прокормиться без заранее заготовленных кормов — они просто не докопаются до травы. Однако, климат тут всё еще не курортный, хотя заметно мягче, чем в наших краях.

В устье реки, долиной которой мы ехали, уже стояло несколько изб, окружённых частоколом. И Москвитин и Поярков тут уже "отметились", так что русское поселение основано. Встречаться с атаманом местного казачества я не собирался. Объяснил встречному бородачу в длиннополом кафтане, что якут Миха Васильев из землицы Верхоянской кочует с семьёй и, как определится с местом жительства, сразу заедет, чтобы встать на ясачный учёт. Дал, в общем, понять, что порядки знаю. Потом с прибрежного возвышения моё семейство долго заворожённо смотрело на морской простор. А волны, на кружащихся над ними чаек, на далёкое судёнышко, идущую на вёслах.

Население окрестное кормилось морем. Сыновьям очень понравились лодки, обтянутые шкурами. А в каркасах этих сооружений встречались и деревянные элементы, и костяные. Кстати, немало костей крупного морского зверя использовано и в каркасах жилищ, оформленных в виде купола. Издали на кочку похоже. А крыты эти постройки моржовыми шкурами. Ну да мы сильно этнографией не занимались — продолжали движение на восток. То удалялись от берега, то снова приближались. Выбирали удобную дорогу, где есть корм для лошадей. Если по-правде, то никакие дела в этих краях нас не интересовали. В этот раз мы пытались вести себя, как заправские туристы. То есть — просто одолевали пространство и изрядно при этом поспешали. Я нынче спланировал поездку на большую дистанцию, для разнообразия.

Гостеприимством встречных стойбищ не пренебрегали. Спросите, не обижали ли нас местные? Зря Вы это. То, что рассказывают казаки и действительность — разные вещи. Люди — они повсюду одинаковые и проезжающую мимо семью с детьми встречают не так, как толпу увешанных железом бородачей. А уж как Айтал с женщинами потолкует... иглы она им дарила. Обычные хорошие швейные иглы. А я мужчинам стальные полоски для ножей. Они сами сделают, как им нужно. Выточат ли, откуют? Чай не без рук народ.

В этих местах я впервые повстречался с чукчами. Не оленеводами, а теми, что морского зверя промышляет. Возможно, вы будете смеяться, но меня всерьёз интересовали их лодки в плане перспективы морской прогулки в Китай. А местные жители наоборот с интересом поглядывали на русские кочи и струги. Кочи, с просторным подпалубным пространством для дальних семейных поездок куда как больше мне понравились. Наверное, закажу Пелыму для себя на следующее лето один попросторней, а у Никодима экипаж для него выпрошу. В хождении под парусом высокого мастерства постичь мне не довелось.

Собственно только место нужно выбрать для порта приписки моей будущей океанской яхты. Вот и тороплю я коней. А местные жители дорогу подсказывают и проводников дают до соседнего стойбища. Передают нас, словно эстафетную палочку. Тюк с приготовленными в дорогу подарками постепенно худеет. Шила, напильники, точильные бруски и рыболовные крючки. Не стеклянными бусами и цветными лоскутками очаровываю я аборигенов, а вещами, полезными в хозяйстве. Что же касается бус и тряпиц, то их у меня просто нет. Мы, чай, не в Европах. Здесь и сейчас эти предметы — экзотика.

Доехали мы до Тоуйского острога, что много восточней Охотского. Не стал я в него заезжать. Поглядел со стороны — избы, частокол, вид неопрятный, насупленный. Какой-то он нынче весь недоделанный, а оживления строительства не видать.

Проехали мы и через места, где в моё время располагался Магадан. Я, хоть и бывал в нём в свое время, но нынче ничего не узнал. Догадался только по выступу берега, который мы целый день объезжали. Знаете, мыс, отсечённый двумя встречно направленными бухтами трудно не опознать.

Наверное, будь я мореходом — непременно захотел бы тут обосноваться, но геологу нужно нечто иное. Поехали мы дальше. Дорогу нам постоянно пересекали ручьи и речки. Некоторые легко преодолевались вброд, а случалось и плыть приходилось — якутские лошадки вполне к этому приспособлены.

Прибрежные селения встречались редко, порой несколько ночей подряд ночевали в палатке. Побережье, раньше тянувшееся на восток, стало заметно отклоняться к северу и я стал внимательнее. Как Вы наверное давно догадались, мы искали Омсукчан. Это место запомнилось мне со времён учёбы тем, что уголь тут был найден прямо на поверхности. Русские обычно прежде всего разевают варежку на драгоценные металлы и камни. Словно хотят урвать чего-то по быстрому и смыться в более тёплые и густонаселённые места, где по-быстренькому добытые богатства дадут им возможность обрести комфорт. Я их за это не осуждаю.

Но сам-то я якут. Житель тутошний. Нафига мне, скажите, сдалось то же самое негорючее и несъедобное серебро? А вот уголь — это вещь нужная. Какой-никакой руды наколупать в этих краях можно во многих местах, но на дровах или древесном угле металл плавить получится недолго — дерево до толщины ствола в двадцать пять сантиметров растет в наших краях семьдесят лет.

В общем, идеология у меня местническая, если хотите — региональная. Так что, как только берег снова повернул на восток, вот отсюда я и должен двинуься вглубь суши. Не помню я названий рек, да и не написаны они нигде, а жители нынешние способны их и вовсе по-своему звать. Вот стойбище корякское нам назвали "Таватум", и речку, что в море впадает — тоже Таваум. Главное, что я помню по картам — от поворота берега на северо-запад километров полтораста. Правда — через горы.

Разумеется, без проводника мы туда не полезли. У нас и лошадка с собой запасная есть с седлом, и сыновья ставят себе отдельную палатку, в которой легко найдется место для попутчика. Не забывайте! Я состоятельный якут. И обстоятельный, потому что семейный.

В общем, пришлось нам возвращаться от Таватума обратно примерно на день пути и углубляться в сушу долиной другой реки, которую мы пересекли позавчера. Пробираясь, нам то и дело приходилось прорубать себе дорогу — всё-таки растительность в этих краях богаче, чем в Верхоянье. Я бы сказал, с признаками буйности. В наших-то краях через лес идёшь спокойно обходя заросли и изредка кланяясь ветвям. Здесь же встречались непроходимые без доработки пальмой загущения. Собственно, из-за них мы и задержались на лишний день в дороге и потратили трое суток на то, чтобы перевалить водораздел по довольно удобной для движения долине.

Речка Омсукчан течет в узкой ложбине с покатыми склонами. Тут мы простояли лагерем примерно неделю. Я с сыновьями занимался геологией, а Айтал работала по хариусу. Рыба эта не так проста... ну да я уже рассказывал. Должна же женщина получить удовольствие!

Уголь здесь был. Много. В общем — отпуск прошёл удачно. Настроения не портило даже то обстоятельство, что нашли мы в этих краях исключительно антрацит, из которого пиролизом не так-то много выдавишь. В общем, придётся осваивать коксохимию и доменный процесс. Благо, об этом нам в институте рассказывали много. Так или иначе, первым в эту долину пожалует якутский стройбат. Надо с осени успеть поставить зимовье, чтобы в холода наготовить леса. А там и стройку начнём.

* * *

Начиная от этого места мы проводников больше не приглашали. Спускались вниз по рекам, точнее, следовали их берегами. Прорывались к Верхнеколымскому острогу. В основном — прорубались сквозь заросли, если не могли их обойти. Но чем дальше, тем это случалось реже — растительность делалась всё сдержанней и сдержанней.

Сам острог выглядел куда как убедительным посёлком, и подворье Никодима тут тоже отыскалось. Кстати, было оно не крупнее чем аналогичные комплексы других купцов, зато очень оживлённым. Здесь нас приняли как родных — нашелся среди челядинов человек, встречавший меня раньше, так что и баня, и чистое исподнее и стопа писчей бумаги — всё появилось своевременно. Мне надо было составить отчёт о поездке и поделиться мыслями и с купцом, и с Кимом.

Почему с Кимом? Хе-хе! Политика. Он ведь нынче числится в Верхоянске строевым казаком и ему не зазорно будет поклониться государю землицей Омсукчанской, что родит клинки крепкие, да арбалеты пулестрельные. Отсюда недалеко до будущего Магадана, над которым Тоуйский атаман уже простёр рукав своего форменного кафтана. Да и Колымская землица платит ясак в казну. А вот скромный район между правым притоком и Гижигинской губой пока никем не застолблён — его мы и разовьём стремительно и неудержимо. Ким в качестве воеводы... это будет замечательно. Тут важен официальный статус, подтверждённый с самого верха. А уж размеры подношений на этот самый верх Никодим обеспечит с моей помощью.

Скажете — сообразили на троих? Ага!

* * *

Эту зиму моё семейство провело в низовьях Селенняха. Углехимия, о которой я слышал, считай, краем уха, вдруг показалась мне интересной. Однако, одной ей заниматься всё же не удалось. Сюда понаехало много мастеров из моих же учеников и выпускников Тускула. Сразу четверо. По нашим местам — это солидный коллектив. К этому добавились два гончара, решившие завести свои собственные мастерские.

Как Вы думаете, почему они так дружно примчались сюда? Правильно. Из-за легкодоступного топлива. А поскольку подбил их на это Никодим, то въехали мастера в точно такие же дома, как и приготовленный для меня — учения стройбата в этом году также прошли успешно, хотя и на меньшем транспортном плече. Словом, вместо опытов по полимеризации каменноугольной смолы, я занимался всем. Керамикой, стёклами, сплавами на основе найденных не мной руд. Отлучался на Берелех, где велись серьёзные работы над паровой машиной — после поршневых насосов это логичный шаг.

Чертик изобретательства, выпущенный в этом "заведении", вёл себя пристойно и за пределы того, о чём я рассказывал ученикам, не забирался. Без меня до ума довели косилку и конные грабли и даже продали три таких "комплекса" зажиточным родам с Дулгалаха.

Зато по части пневматики начудили от души. Ким выдал техническое задание на десятимиллиметровое ружьё со сферической пулей. Хе-хе. Сделали. Носить его приходится вдвоём, как и заряжать. Бьёт на километр с чем-то, но не очень точно. По боевой эффективности арбалет оказался лучше. Потому, что прицельные дальности этих стрелковых систем совпали.

Когда эту грустную историю мне поведали, я искренне посочувствовал, но разбора ошибок не устраивал. Не знаю я, в чём они. В моё время пневматику делали в калибр четыре с половиной миллиметра. Переходя на шесть миллиметров я руководствовался только технологическими соображениями — не получался у меня канал ствола тоньше, вот и всё. Так что — вот такие вот дела.

Что ещё рассказать об этой зиме? Шебутная она задалась. Дважды ездил в Зашиверск. Воевода тамошний отписал, что печку для сжигания угля нужно не такую устроить, как для дров, и просил составить чертёжик для печников. С первого раза я не угадал, переделывали. Оба раза местный батюшка звал меня для умной беседы. Я всё в толк не мог взять, чего он добивается — уж больно мудрёно баял. Как я сказал, что с детства крещёный, так он тут же принялся на шамана обижаться, что людей с пути истинного сбивает. А сами они, между прочим, между собой не ссорятся и прилюдно учтивы друг с другом. Это со времени вакцинации между ними в обычай вошло.

Мне приходилось несладко — я ведь, хоть и неверующий, но насчёт духов в неверии своём некрепок. В общем, мучил меня батюшка речами заумными. В третий раз я в Зашиверск не поехал — другого человека послал с вьюшкой разбираться. Чай насчет печного дела и без меня есть мастера. С самим Зашиверским воеводой мы не скандалили — уважительный он человек, нечванливый.

Основное свершение этой зимы с точки зрения стороннего наблюдателя абсолютно непредставительно. Это комплекс оборудования для дворовой металлургии. Шахтная тигельная печь, работающая на солярке и отражательная обжиговая печь первичного обогащения-восстановления. Основные элементы из корундовой керамики. Они компактны и каждый элемент легко транспортируется на нартах. Самыми ответственными компонентами являлись тигли, горелки и оборудование для создания высокого давления на основе классической паровой машины, в быту рекомой локомобилем.

Почему так? А потому что якуты живут родами, и в каждом роду считается что очень хорошо иметь своего кузнеца. Менять создавшееся положение у меня нет ни одной причины. И нет ничего худого в том, чтобы кузнец этот кое-что делал и не для внутреннего употребления, а на заказ со стороны.

Если не лукавить — маленькие цеха, работников которых кормят родичи — это так я Никодиму объяснил, что по здешним местам народу много не прокормишь. А на самом деле тут и вторая сторона имеется. Род получает независимость о поставок металла извне. Если даже с соляркой случится перебой — или животного жира натопят для плавки, или скипидару из древесины нагонят, и раскочегарят форсунки.