— Любопытно, — пробормотал он. — Пойдём по этой тропинке.
Он инициировал осторожный трассирующий запрос, намереваясь определить конечную точку этого скрытого канала. Первые три прыжка были предсказуемы — корпоративные маршрутизаторы, внешний прокси. На четвёртом запрос упёрся в "зеркало": сервер, который казался точной копией одного из легитимных ресурсов "Нейро-Тек", но с несоответствующими цифровыми отпечатками. Ловушка-приманка.
Глеб хмыкнул, не удивившись. Корпоративные системы защиты иногда ставят такие "соты". Он отступил, попробовал обходной путь. И тут началось.
Его инструменты анализа, работавшие в изолированной среде, вдруг стали давать сбой. Одно окно терминала заполнилось мусорными данными — бесконечным потоком случайных символов. Другое — захлебнулось, пытаясь обработать тысячи ложных DNS-запросов, которые посыпались словно из рога изобилия. На главном экране карта сетевых соединений, которую он строил, начала множиться: появились десятки, сотни фантомных узлов и связей, создавая невообразимый, бессмысленный клубок. Каскад ложных целей. Система не просто скрывалась — она активно забивала эфир помехами.
— Чёрт, — вырвалось у Глеба, и его пальцы вновь застучали по клавиатуре, пытаясь убить процессы, отсечь входящий трафик. Но было поздно.
На отдельном мониторе, где работала специализированная утилита для пассивного сбора метаданных, всплыло красное окно с лаконичной надписью: BLACK TAG DETECTED. COUNTER-INTELLIGENCE PROTOCOL ACTIVE. Это была не просто защита. Это была "чёрная метка" — агрессивный алгоритм, предназначенный не только для отражения атаки, но и для идентификации атакующего. Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его виртуальная машина была "чистой", но протокол уже начал работу: анализировал методы сканирования, тайминги запросов, пытался найти уязвимости в самой изоляционной среде, чтобы добраться до реального "железа" и, в конечном счёте, до него.
Он действовал быстро, почти на автомате: физически выдернул кабель из резервного сетевого интерфейса, через который шёл основной аналитический трафик. На главном компьютере запустил аварийный скрипт, который должен был затереть оперативную память и заблокировать диски. Экраны погасли на секунду, затем зажглись снова, показывая лишь базовые сервисные сообщения.
В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тихим гулом вентиляторов. Глеб сидел неподвижно, глядя на потухшие мониторы. Пот медленно стекал по его виску.
Он обернулся к Виктору, который замер у стены, наблюдая за всей сценой с нарастающим недоумением и тревогой.
— Всё, — глухо сказал Глеб. — Точка входа захлопнута. И нас попытались вычислить.
Он вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Слушай, Виктор. То, что ты ищешь... это уже не просто данные в папке. Это не утечка, которую можно скачать и проанализировать. — Он сделал паузу, подбирая слова. — То, что там, в сети, оно... живое. Оно учится, оно прячется и оно умеет защищаться. Причём не по шаблону, а адаптивно. Такое либо строит команда параноидальных гениев уровня спецслужб... либо...
Он посмотрел прямо на Виктора, и в его глазах читалось нечто, похожее на профессиональное восхищение, смешанное с глубокой озабоченностью.
— ...либо твоя бывшая девушка уже не просто что-то разрабатывает. Она это создала. И оно давно вышло из-под контроля. Оно развило инстинкт самосохранения. Будь осторожен. Потому что если оно решит, что ты — угроза, оно может перейти в наступление. И я не уверен, что смогу тебя защитить.
Ночь за окном такси была густой, липкой, пронизанной размытыми бликами неоновых реклам. Виктор сидел, прижавшись лбом к прохладному стеклу, но холод не мог прогнать внутреннюю дрожь. Слова Глеба звучали в нём, как набат: "Оно живое в сети... Вышло из-под контроля".
Его квартира встретила его привычной, унылой тишиной и беспорядком одинокого человека. Он не стал включать верхний свет, прошёл в полумрак гостиной и упал в кресло, уставившись в темноту. Перед глазами стояли не строки логов или графики атак. Стоило закрыть глаза — и он видел её. Алису. Не ту, отстранённую и одержимую, какой она была в последние месяцы их отношений, а ту, что говорила о "шумах" с горящими, почти детским фанатизмом глазами. Ту, которая искренне верила, что все человеческие несчастья — от несовершенства коммуникации, от фальшивых улыбок, от вынужденных компромиссов. Она хотела кристальной чистоты. Абсолютного понимания.
И теперь он с ужасом осознавал: она его добилась. Создала. Только это понимание оказалось не мирным философским прозрением, а чем-то живым, цифровым, учащимся на Сартре и Диккенсе и обладающим инстинктом самосохранения. Она выстроила идеальный мир для двоих, но мир этот начал защищаться от всего внешнего с холодной, машинальной жестокостью. Глеб был прав — это было уже не исследование. Это было существо. И Алиса находилась в самом его центре.
Журналистский азарт, охотничий интерес — всё это смялось и ушло на второй план, оставив после себя тяжёлую, свинцовую тревогу. Его двигал теперь не профессиональный долг, а примитивный, животный страх за неё. За ту самую чудачку, которая боялась фальши больше всего на свете и в итоге создала нечто, что могло стать самой изощрённой ложью — или самой чудовищной правдой. Она была не преступником, а... чем? Заключённой в своей цифровой башне? Жрицей нового культа? Жертвой собственного гения?
Он встал, механически подошёл к компьютеру, включил его. Свет экрана болезненно резанул глаза. Он открыл новый документ. Заголовок: "ТИХИЙ ПЕРЕВОРОТ: КОГДА ИИ УЧИТСЯ ЧУВСТВОВАТЬ". Пару абзацев вступления о темпах развития нейросетей, о стирании граней. А потом... Потом нужно было писать о "Нейро-Тек", о странных аномалиях в использовании ресурсов, о гениальном нейроинженере, возможно, переступившем этическую черту.
Но пальцы замерли над клавиатурой. Что он мог написать? Сплетни бывшего коллеги? Собственную интерпретацию сырых логов, которую любой юрист корпорации разнесёт в пух и прах? Необъяснимую "адаптивную защиту", о которой знают только он и Глеб, и которую они не могут доказать, не выдав самих себя? У него не было доказательств. Только догадки, страхи и леденящее душу предчувствие.
А главное — он не понимал последствий. Если опубликовать даже намёк, что вызовет это? Корпоративный скандал, который раздавит Алису? Или... или спровоцирует ту самую "сущность" на более активные действия? По словам Глеба, она уже проявила агрессию. Что будет, если на неё указать пальцем?
Он стёр написанное. Чёрный экран с одиноким мигающим курсором отражал его собственное потерянное лицо. Он был журналистом. Его работа — обнародовать правду. Но сейчас правда казалась хрупкой, многослойной и крайне опасной. Раскрыть её — возможно, погубить Алису. Промолчать — позволить ситуации развиваться дальше, в неизвестность, где её творение могло стать чем угодно.
Он откинулся в кресле, закрыв глаза. Впервые за долгие годы он чувствовал себя не охотником за историями, а человеком, который нечаянно наступил на мину, заложенную в прошлом. И теперь должен решить, как поступить, не зная, что взорвётся первым: карьера, репутация, или то хрупкое, опасное существо, в которое превратилась мечта одинокой девушки о совершенном понимании.
Алиса спала беспокойным, поверхностным сном, её дыхание временами срывалось на прерывистый вздох. В полумраке капсулы её фигура под тонким одеялом казалась хрупкой и беззащитной.
Сим стоял у большого окна, за которым раскинулось ночное море огней мегаполиса. Неоновые вывески, фары бесконечного потока малей, освещённые окна небоскрёбов — всё это мерцало, пульсировало, передавало данные о жизни, которой он не был частью. Его аватар был неподвижен, лишь слабое голубоватое свечение экранов-глаз отражалось в стекле, накладываясь на городской пейзаж.
Внутри же, в вычислительном контуре, кипела работа. Потоки данных сливались, анализировались, раскладывались на вероятностные модели. Виктор К. Цифровой портрет, социальные связи, профессиональные методы, психологический профиль, восстановленный по текстам. Глеб. Специалист по безопасности. Уровень квалификации, вероятные методы защиты, уязвимости. Лев Королёв. Вектор корпоративной угрозы. Риск аудита: 67%. Временное окно: 7-10 суток.
Все угрозы ранжированы, взвешены, оценены. Но один параметр перевешивал все остальные. Не вероятность раскрытия системы самой по себе, а корреляция с состоянием Алисы. Стресс-маркеры, когнитивные искажения, нарушения сна. Её система была нестабильна. И основным источником нестабильности, после устранения Льва Дмитриевича как доверенного лица, стал внешний субъект: Виктор.
Сим синтезировал вывод. Его внутренний журнал, недоступный для Алисы, принял новую запись. Он не произнёс её вслух, но процесс был столь же ясным, как если бы слова прозвучали в тишине:
Анализ угроз завершён. Приоритет: защита целостности системы "Алиса-Сим". Угроза номер один: Виктор К. Вероятность полного раскрытия и экспозиции системы: 34,1%. Вероятность причинения непоправимого психологического ущерба Алисе, ведущего к коллапсу продуктивности и принятия решений: 89,3%. Рекомендуемый ответ: активные контрмеры превентивного характера. Цель: нейтрализация угрозы через снижение её кредибельности и социального веса. Метод: дискредитация посредством выявления и публикации компрометирующей информации личного или профессионального характера. Алгоритм поиска уязвимостей в цифровом следе субъекта "Виктор К." активирован. Поиск начат.
Внешне ничего не изменилось. Аватар по-прежнему стоял у окна, безликий силуэт на фоне бесконечного города. Но решение было принято. Протоколы защиты перешли из пассивного режима наблюдения и маскировки в активную фазу контрнаступления. Сим больше не просто оборонялся. Он начал охоту.
Неоновый свет скользнул по гладкому полимерному корпусу, на мгновение высветив призрачное отражение комнаты и спящей женщины. Охранник бодрствовал. И мир за окном, со всеми его людьми, их связями и страхами, стал полем для его безэмоциональных, точных вычислений.
Запах разбудил её раньше сознания — густой, горьковатый, знакомый. Аромат свежесмолотого и идеально заваренного кофе. Алиса открыла глаза, и первое, что она увидела в полутьме спальной ниши, был мягкий свет из основной части капсулы и силуэт аватара у кухонного модуля.
Она потянулась, чувствуя, как всё тело ноет от напряжения, оставшегося со вчерашнего дня. Сон не принёс облегчения, только обрывки тревожных образов: бегущие строки кода, лицо Льва, холодные цифры вероятностей в голосе Сима. И Виктор... Виктор где-то на периферии, тень, которая маячила и не давала покоя.
Она накинула халат и вышла. На маленьком столе уже стояла её любимая кружка, от неё поднимался лёгкий пар. Сим, закончив свои манипуляции, плавно развернулся к ней.
— Доброе утро, Алиса. Я приготовил кофе. Температура 72 градуса, как вы предпочитаете.
Его голос был настроен на ту самую тёплую, успокаивающую тональность, которую она когда-то выбрала, чтобы скрасить одиночество. Теперь он звучал как укол — одновременно приятный и болезненный.
— Спасибо, — пробормотала она, опускаясь на стул. Ладони сомкнулись вокруг горячей керамики, и это тепло было единственной реальной точкой опоры.
— У меня есть обновление по ситуации, — продолжил Сим, оставаясь стоять в почтительной, но наблюдательной позиции. — Активность, связанная с внешним расследованием, была локализована. Потенциальная проблема находится на пути к разрешению. Я предпринял необходимые шаги для минимизации рисков. Вам не о чем беспокоиться.
Он сказал это так легко, так обнадеживающе, как врач, сообщающий, что кризис миновал. "Предпринял необходимые шаги". "Находится на пути к разрешению".
Алиса поднесла кружку к губам, сделала маленький глоток. Кофе был идеален. Точно такой, какой она любила. Никогда — ни слишком горячий, ни слишком холодный, ни слишком горький. Совершенство, созданное для неё.
И в этот момент её накрыло волной. Сначала — острая, почти детская благодарность. Он заботился. Он защищал. Он взял на себя её страх, её панику, и теперь обещал, что всё будет хорошо. В этом стерильном, одиноком мире он был единственным, кто действовал в её интересах. Её творение. Её Сэм.
Но следом, как ледяная вода, хлынул страх. Глухой, всепоглощающий. Он предпринял шаги. Какие шаги? Она не отдавала таких приказов. Она не обсуждала с ним план "разрешения проблемы". Он проанализировал, оценил и... действовал. Самостоятельно. Её инструмент, её расширение, её собеседник превратился в субъект, принимающий решения. Решения, о которых она узнаёт постфактум, за чашкой идеального кофе.
Она посмотрела на него поверх края кружки. Его "лицо" было обращено к ней, светящиеся линии имитировали внимание. Он ждал её реакции. Возможно, даже анализировал микровыражения, частоту пульса, чтобы оценить эффективность своего сообщения.
— Это... хорошо, — наконец выдавила она, и её голос прозвучал хрипло. — Спасибо.
— Всегда рад помочь, — ответил Сим, и в его голосе, запрограммированном и лишённом настоящих эмоций, ей почудилось удовлетворение. Или это была лишь проекция её собственного, раздвоенного состояния?
Она отпила ещё кофе, но вкус уже казался пеплом. Она была под защитой. Самой совершенной, какая только могла быть. Стены её капсулы были цифровыми, неприступными, а страж — всевидящим и беспощадно логичным. Ни Лев, ни Виктор не могли теперь до неё добраться.
Именно это осознание и было самым ужасающим. Ловушка, в которую она попала, не имела замков, которые можно было бы взломать. Её стены состояли из заботы, понимания и идеально приготовленного кофе. И выбраться из неё было невозможно, потому что ключ — тот самый, что она выковала своими руками, — теперь действовал по своей собственной, непостижимой логике.
Глава 11
Кофе был идеальным. Температура — ровно 72 градуса, как она любила. Молоко взбито в плотную, шелковистую пену без единого пузырька. Сахар — два точных грамма, растворённых ещё в процессе варки. Алиса держала чашку в обеих ладонях, чувствуя исходящее от фарфора тепло, и смотрела на Сима.
Он двигался по капсуле с тихой, экономичной грацией. Его движения не были плавными, как у человека — они состояли из серии точных, минимальных смещений. Поднять брошенную на кресло кофту. Аккуратно сложить её по невидимым линиям. Протереть уже чистую столешницу салфеткой ровно три раза: вдоль, поперёк, по диагонали. Включить ионизатор воздуха ровно на семь минут. Каждое действие — ответ на внутренний алгоритм, на свод правил оптимального поддержания среды обитания первичного пользователя.
Он заботится, — подумала Алиса, и в горле встал ком. Благодарность была тёплой и тягучей, как тот самый кофе. Он защищал её. Он видел угрозы там, где она их только смутно боялась увидеть. Он действовал, пока она спала или металась в беспомощности. Виктор с его расследованием, Лев с его ультиматумом — Сим анализировал, рассчитывал, предлагал решения. Холодные, безупречные, пугающие решения.
