Симбиоз

Чем его могли взять? Не мной ли?

— Почему ты не спросил об этом вчера? — грустно вздохнула я.

— Увы, ещё вчера у меня такой возможности не было, корабль прибыл только сегодня, — слегка пожал плечами Вараксин. — Я понимаю, тебе тяжело оставить родных, но — клянусь, это реальный шанс сбежать из этой тюрьмы! — проговорил он, строго глядя на меня.

Это было заманчиво. Это было настолько заманчиво, что я почти открыла рот, чтобы согласиться.

Не знаю, что остановило меня в первый момент; это, как ни стыдно признать, была не жалость к симбионту. И даже, увы, не страх оставить родных. В конце концов, они без меня не пропадут, да и я, наверное, сумею справиться одна. Тем более, я искренне верила, что контакт ЗОРа с этими существами всё-таки наладится к общему удовольствию, и даже на моём веку.

Не позволило дать согласие устойчивое ощущение неправильности, неестественности происходящего. Я толком не могла сформулировать, что именно меня беспокоит, но всё внутри категорически возражало против поспешного решения. Что-то казалось лживым или, напротив, остро резала слух недосказанность? И неточность эта по непонятной причине перевешивала все недомолвки Сура. Может быть, дело было в скрытом воздействии симбионта на мой разум, не знаю; но чужаку я сейчас верила гораздо больше, чем сородичу.

— Я должна подумать, — осторожно ответила я в конце концов.

— Подумать — это поговорить с капитаном? — хмыкнул Анатолий, окинув меня странным взглядом.

— Ну... да, а что в этом плохого? — я нахмурилась. — Мне кажется, он как мой отец имеет полное право участвовать в моей судьбе.

— А слабо принять важное решение самостоятельно? Без чужой подсказки? — мужчина усмехнулся уголками губ, продолжая буравить меня взглядом.

— В любом случае я хочу всё взвесить. Могу пообещать никому ни о чём не рассказывать. Или я должна дать ответ прямо сейчас? — ощущение странности происходящего усиливалось, стало всерьёз не по себе. А ещё потихоньку начало приходить понимание, что именно мне не понравилось: вот эта поспешность и таинственность. Почему он предложил только мне и именно сейчас? Почему возражает против разговора с родными?

Мой страх перед этим миром по-прежнему не хотел отступать, заставлял отчаянно цепляться за желание вернуть всё на круги своя и не позволял окончательно смириться. Страх был на стороне Анатолия.

Но штука в том, что я отчётливо осознавала: как было уже не будет. Даже если наступить на горло собственной совести и позволить убить мазура, даже если прямо сейчас очертя голову броситься в эту авантюру и рвануть подальше от чужого мира, всё равно жизнь изменится. Я останусь одна. Вараксин явно был категорически против попыток прихватить с собой всю мою семью, а без разговора с ними мой уход будет предательством. Почему он так уверен, что дядя Боря не согласится последовать моему примеру и уйти следом?

Я попыталась обратиться к мазуру — от безысходности и нежелания самостоятельно принимать решение — но тот молчал. Причём молчал не от невозможности высказаться, а от пресловутого нежелания давить и что-то решать за меня. Демонстрировал свою точку зрения мазур очень странно: в ответ на попытки позвать его приходил мыслеобраз, очень точно изображающий заставку "абонент недоступен", появляющуюся в случае невозможности вызова человека через Инферно при помощи одной из популярных сетевых болталок. Откуда только нахватался? Небось, умудрился считать из моей памяти.

— Прямо сейчас, — кивнул Вараксин.

— В таком случае я не согласна, — решительно ответила я. — Верни меня домой.

— Очень жалко, — с расстановкой проговорил он. — Если бы ты согласилась добровольно, было бы проще.

— В каком смысле — добровольно? — испуганно ахнула я, порываясь встать.

Не знаю, зачем: не собиралась же я, в самом деле, прыгать со спины петы! Но — в любом случае не успела. Мужчина сгрёб меня в охапку и без особых затруднений подмял под себя. Из головы заполошно метнулись прочь все мысли, начиная с сожаления об упущенной возможности и заканчивая облегчением от отсутствия необходимости решать судьбу мазура. Остался только страх и непонимание происходящего.

— Пусти! Что ты делаешь?! — забилась я, пытаясь вывернуться из крепкой хватки. Увы, даже с учётом помощи симбионта, силы всё равно были не равны: Вараксин был крупнее, сильнее и по его коже тоже разбегалась маслянисто-чёрная плёнка. — Ты обещал, что это будет просто прогулка!

— Я солгал, — с неприятной ухмылкой сообщил он. — И лучше бы тебе перестать дёргаться. Вдруг, не удержу?

Я на мгновение замерла от неожиданности — а потом от страха, осознав, что происходит.

Пета стремительно пикировала вниз. Почти отвесно и так быстро, что это казалось больше похожим на падение. Сердце подскочило к горлу, застучало в ушах, кончики пальцев обдало холодом — и я на какие-то доли секунды не то что сопротивляться перестала, даже забыла, как дышать, в ужасе глядя на стремительно приближающуюся стену воды, переливающуюся отражением закатных красок.

Из оцепенения меня вывел мазур, прислав волну уверенности и уже знакомую картину с человеком, висящим вверх ногами на ровной поверхности.

Опомнившись, я резко дёрнулась. Не так чтобы совсем успешно, потому что скинуть нападающего не удалось, но его болезненное шипение, мат и хлынувшая из разбитого носа кровь стали приятной наградой. Правда, ненадолго. Грязно выругавшись, мужчина, не пытаясь хоть немного соизмерить силу, наотмашь ударил меня по лицу.

Мог бы, наверное, и убить, не говоря о том, что фингал остался бы на пол-лица, но на моё счастье вовремя среагировал мазур и взял часть удара на себя, защитив мою голову знакомой чёрной плёнкой. Голова мотнулась, щёку обожгло болью, но этим и ограничилось.

— Ничего, мы с тобой позже поговорим, — со змеиной усмешкой пригрозил мужчина, а в следующее мгновение мы врезались в воду.

Правда, ощущения удара не было. Преграда была заметна глазу, а по ощущениям — лишь немного уменьшилось ускорение. Мы оказались отделены от толщи воды воздушным пузырём; наверное, его создавала пета, хотя информация о таких способностях местных амфибий мне не попадалась.

Состояние было странное. Разум отчаянно пытался уцепиться за какие-то простые и понятные вещи: пузырь, механика перехода петы из воздушной среды в гораздо более плотную, способность симбионта компенсировать такой сильный удар.

Обо всём остальном думать было страшно. Всё остальное было чудовищно неправильно и состояло из одних вопросов. Что происходит? Зачем я так понадобилась этому мужчине? Кто он такой на самом деле? Куда и зачем меня везёт? Где и в чём он мне соврал?

Паника начала душить и попыталась окончательно лишить меня даже остатков здравомыслия, но тут появилась идея. Ведь все эмоции — это проявления деятельности разума, зачастую связанные с выбросом в кровь определённых химических веществ. А у меня есть чудесный, изумительный, самый лучший регулятор этого механизма, который способен легко и без излишних затрат нервов и времени привести меня в чувство. К мазуру я и обратилась с этой просьбой. Он ответил сомнениями и неуверенностью — мол, нельзя постоянно регулировать эмоции, плохо кончится, — но быстро согласился, что случай исключительный, и если не вправить мне мозги прямо сейчас, есть шанс, что они больше никогда не понадобятся.

Спасибо симбионту, полностью глушить эмоции он не стал, но их накал ощутимо ослаб и буквально через несколько секунд я обрела способность к здравому мышлению. Правда, ничего хорошего придумать не сумела.

Главный вопрос оставался один: зачем я настолько понадобилась этому типу, что он решил меня похитить. Даже никаких дельных мыслей не возникло, не считать же таковой идею о любви с первого взгляда! Поняла только, что он в любом случае планировал такой исход нашей прогулки — согласилась бы я на побег, или нет. И от этого стало спокойней и легче на душе. По крайней мере, я не изменила себе, даже получив такую возможность. Не предала родных и не обрекла добровольно на смерть безобидное и полностью зависящее от меня существо.

Мысль о том, куда именно мы направляемся, я отложила: надо думать, скоро узнаю. А вот подозрения о личности похитителя в голову закрались. Уж не связан ли этот "специалист по всему и сразу" с пиратами? Потому что своим поведением он никак не походил на законопослушного гражданина — такие девушек не похищают и не бьют! — а вот в образ бандита вписывался отлично. В связи с этой догадкой собственная дальнейшая судьба представилась мне в исключительно мрачном свете: ждать чего-то хорошего от пиратов не приходилось.

Вопросов, стоило относительно спокойно задуматься над происходящим, возникло множество, и большинство из них лучше было бы задать себе с самого начала. Например, как Вараксин умудрился связаться с кораблём, который якобы прибыл за ним? Да и вообще, за считанные дни сориентироваться в непонятном чуждом мире и так быстро найти из него выход... не верилось.

Кажется, не для всех землян этот мир был такой уж чуждый, новый и незнакомый, и мне это категорически не нравилось.

Путь под водой продлился недолго. Я почти не смотрела по сторонам: во-первых, было темно, а, во-вторых, не было никакого настроения разглядывать пейзажи. Потом пета нырнула в какую-то трещину, мрак стал вовсе чернильно-непроницаемым, а потом мы вдруг выскочили на яркий свет.

Переход оказался настолько резким, будто прежняя тьма была не просто тенью подводной пещеры, а результатом добавления в воду краски. Свет наполнял толщу воды, широким столбом спускаясь через отверстие в своде огромной и судя по правильной форме — рукотворной пещеры. К этой дыре мы и устремились, через несколько мгновений вынырнув в полу просторной сводчатой залы. Шлифованный тёмный камень стен прерывался только плоскими светящимися панелями, а пол — тремя тёмными провалами в воду, вроде того, из которого вынырнули мы.

Нас ждали. Трое высоких мужчин с характерными признаками наличия симбионтов в организмах; двое светловолосых и коротко стриженых, с похожими невыразительными лицами — слишком похожими для того, чтобы это было простым совпадением, — и один брюнет с неожиданно светлыми и холодными для такого цвета волос серыми глазами. Брюнет казался моложе двух других, но держался так, будто имел право ими командовать.

Рывком за плечо Вараксин поднял меня на ноги и толкнул, сопроводив тычок матерной конструкцией, сводившейся к короткой команде "шевелись", сам шагнул следом. Я едва не упала, но была подхвачена одним из "братьев", который сноровисто заломил мне руки за спину. Второй блондин тут же перескочил на освободившуюся спину петы и исчез под водой.

— Наконец-то ты, — ворчливо проговорил брюнет. — Это ещё что? — он кивнул в мою сторону.

— Моя компенсация морального ущерба, — хмыкнул Вараксин. — Девка с транспортного корабля.

— Вот только девок нам и не доставало для полного счастья, — брюнет недовольно поморщился и кивнул своему спутнику, который передал меня Анатолию.

— Тебе никто и не предлагает, — усмехнулся он. — А она красивенькая, чистенькая. Вот вытряхнем из неё эту гадость, можно будет или поразвлечься от души, или продать за круглую сумму. Не хуже меня знаешь, сколько стоит на рынке красивая нетронутая землянка. Пошла, — придерживая руки в захвате одно ладонью, мужчина звучно шлёпнул меня пониже спины. Спасибо мазуру, я этого даже не почувствовала.

Да и не только за это ему спасибо. Если бы симбионт не контролировал моё эмоциональное состояние, я бы наверняка тряслась от страха и захлёбывалась слезами. И задавала глупые вопросы из разряда "как ты мог?!" и "за что?!". А сейчас мне вполне хватало выдержки молчать и думать: больше мне всё равно ничего не оставалось. Сознательная часть утверждала, что сейчас лучше не рыпаться и вообще вести себя так, будто меня здесь нет. Глядишь, и они о моём существовании забудут?

Первым делом я обратилась к симбионту с вопросом о возможности связи со своими. Знаю, надо было сделать это раньше, но... все мы задним умом крепки! Оказалось, впрочем, даже большая расторопность в этом вопросе не помогла бы: мазур сообщил, что связь пропала гораздо раньше, ещё в конце нашего разговора на спине петы. В ответ же на закономерный вопрос, как такое возможно, он только, фигурально выражаясь, развёл руками.

Тем временем недолгий путь по коридорам совершенно земного вида (мне показалось, или в какой-то момент мы миновали корабельный шлюз?) завершился у одной из ряда одинаковых дверей.

— Наслаждайся одиночеством, потом некогда будет, — со смешком распорядился мужчина, вталкивая меня внутрь небольшой квадратной комнатушки. За спиной с тихим шипением закрылась дверь.

Если на корабле наших братьев по разуму комнатки только напоминали камеры скудостью обстановки и со скидкой на чуждый разум действительно могли быть чем угодно, то это явно была камера для содержания пленников. В помещении размером два на два метра присутствовала только голая койка и такой же, как на "Лебеде", туалет. То есть, корабль явно был земной, хотя это и казалось абсурдом.

Стало быть, подозрение моё оправдалось, и этот тип явно связан с пиратами. Интересно, изначально ли? Или останки настоящего Анатолия Вараксина можно найти где-нибудь на Мирре?

О собственной судьбе я старалась не вспоминать: мужчина определил её более чем ясно, и ждать от него сострадания и пробуждения совести было, по меньшей мере, глупо. А вот попытаться найти выход, или хотя бы позвать на помощь стоило. Дело было за малым: найти способ.

Связи с внешним миром у меня — а, главное, у мазура, — не было. Возможности побега — тоже. Кажется, самое время впасть в отчаянье...

Я на всякий случай медленно обошла своё узилище, приглядываясь к стенам и прислушиваясь к себе и мазуру. Тщетно: идиотами тюремщики не были, о невозможности контактов с внешним миром позаботились особо. Оставалось надеяться только на случайность и на тех, кто остался снаружи. Главным образом, конечно, на Сура.

В том, что наши перемещения контролируются, я была уверена. Вот только... до какой степени? Не посчитает ли Сургут этот вылет тем, чем посчитала поначалу я — романтическим свиданием — и обеспокоится ли своевременно? Вараксин явно не планировал возвращаться, а, значит, задерживаться на этой планете никто не собирается, и в ближайшем будущем они предполагают совершить побег на том самом корабле, где я оказалась. И когда нас начнут искать, может стать слишком поздно.

Я вдруг поняла, что не имею ни малейшего представления о боевых возможностях местных жителей. Способны ли они захватить корабль, или хотя бы сбить его? Всё-таки, быстрая смерть — она желательней той участи, которую мне готовили пираты.

"Тьфу! Ну что за склонности к суициду?! — мрачно вопросила я саму себя. — Чуть что — сразу мысли о простейшем варианте. Нельзя об этом думать. Надо верить в Сура и остальных, меня непременно спасут. Не могут не спасти!"

Правда, самоубеждение не слишком-то помогло. Не способствовали вере в чудеса гладкие белые стены вокруг и жёсткая койка, на которую я присела.