Обнаженная ведьма с палочкой в руке тоже удивительно привлекательна, даже если я полагаю, что Флёр Делакур — "ведьма" в не слишком хорошем значении этого слова.
Она расслабляется — я всего лишь "животное" — и кладет палочку на покачивающееся рядом серебряное блюдо.
Флёр обращается ко мне по-французски. Некоторые слова кажутся неправильными; изо всех сил пытаюсь вникнуть в смысл.
— О, ты меня напугал. Добро пожаловать в мой грот. На этой неделе ты уже второй визитер. Первым приходил единорог. Должно быть, ты очень сильное волшебное существо, если сумел пробраться через защиту. Ты меня понимаешь?
Киваю.
— Вот это да, умнейший волшебный зверь, да ещё и речь понимаешь! А я-то начинала бояться, что не найду ни одного интеллектуального существа в этой несчастной стране, особенно рядом с этим замком, — презрение Флёр к Англии практически смешно.
Когда она в форме, то обычно закалывает волосы наверх. Большая ошибка с её стороны. Распущенные идут ей гораздо больше. А мокрые так вообще — нечто. Девушка похожа на нимфу. Разумеется, она могла намеренно скрывать привлекательность. Нахожу, что наслаждаюсь, глядя на её грудь — а если уж добавить сюда преимущества от великолепного звериного зрения... Пусть француженка — фригидная сука, но бог дал ей невероятное тело! Я уверен, Шляпа не раз припомнит мне маниакальное любопытство, но вот если я сейчас повернусь и уйду, то она просто катком по мне пройдется. Если уж выбирать из двух зол, "сделать" и "не сделать", то выберу "сделать" — по крайней мере, оно того будет стоить.
— Вода свежая, а ягоды на кустах созрели. Уверена, ты гадаешь, что делает кусочек Франции в такой невероятно отсталой стране.
Она вытягивает руки, проводя ими по глади воды — невероятно чувственное движение.
— Это ожерелье — частичка моей родины, зачарованная моей матерью и отцом. В этом убежище можно пробыть всего час в день, но здесь я могу спрятаться. Я очень скучаю по своему дому, но мир ведь намного больше моего фамильного поместья. По крайней мере, должна признаться, что благодаря этому эксперименту ценю свой дом ещё сильнее.
Склонив голову набок, она хмурится.
— Прости меня, но я не знаю, что ты такое. Я не слишком-то хорошо ориентируюсь в видах волшебных существ. Когда вернусь в это ужасное место, надо будет просмотреть книги. Ты точно не какой-то там обычный олень, не антилопа и не газель. Форма рогов напоминает мне о газели, однако несколько отличается. Но мне очень нравятся тайны.
Теплая вода освежает. Ставлю свою выздоравливающую левую переднюю ногу в воду. Так намного лучше.
— Почему только одну ногу? Ты ранен? Ох, бедняжка! Дай-ка мне посмотреть на неё. — Флёр грациозно подходит в воде к краю источника. Если мне вдруг понадобится быстренько заработать пару-тройку галеонов, всегда можно продать это воспоминание, назвав его "Лесное безумие Флёр". Её обнаженное тело полностью соответствует эпитету. Конечно, я могу сопротивляться давлению ауры, особенно в виде вилорога, но почему бы не оценить то, чем так щедро одарила её природа?
За ней следом плывет блюдо с разным мылом. Приятно видеть, что помимо редкостных прелестей ей присущ и определенный здравый смысл. Она проводит рукой по мягкой шерсти моей передней ноги и тщательно её осматривает. Да уж, Шляпа ни за что не даст мне забыть о подобной фигне. Но ведь она отругала меня за незнание моих противников — так кто я такой, чтобы упускать шансы, предложенные мне самой Судьбой?
Пячусь, когда она тянется к палочке.
— Не надо беспокоиться. Я просто наложу диагностические чары и, может быть, замораживающее. Это поможет твоей ноге. Но ты прав — следует опасаться, если человек тянется к палочке.
Замораживающее действует отлично. Она довольно умелая и, очевидно, самая талантливая из французских учеников.
— Да, здесь есть признаки раны, но, похоже, ты уже выздоравливаешь. У тебя усиленная регенерация? Уверена, за этой раной кроется интересная история. Этот лес просто варварский, а они поставили здесь школу и позволяют разгуливать мерзким паукам и неизвестно кому ещё, что неимоверно меня расстраивает. Но мне ведь не надо тебе объяснять, какие глупые создания эти люди, правда?
В её голосе горечь. Очевидно, наедине сама с собой она совсем другая. Я полагал, что она слишком скора в своих суждениях по поводу окружающих меня людей, — мне следует относиться к ней менее предвзято.
— Вот! Это всё, что я могу для тебя сделать. Давай, попробуй. Так разве не лучше? — гарцую в ответ под её смех. — Вот это да, какой ты у нас чудесный зверь! К сожалению, наше время почти вышло, мое убежище вернется в медальон. Мне пора одеваться. Спасибо тебе, благородное создание, за то, что пришел в гости. Если вдруг будешь пробегать мимо, можешь снова навестить меня.
Киваю. Раз уж она приглашает меня вернуться, то мое маниакальное любопытство будет тут вовсе не при чем. Вряд ли приглашение было бы действительно, превратись я в человека.
Наблюдая, как она кощунственно прикрывает свое тело, решаю, что лучше не беспокоить её ненужными подробностями.
Черт, мне необходимо хорошенько потрахаться.
* * *
— Ты что, не ложилась всю ночь? — спрашиваю я у Гермионы. Сейчас пять утра. Я больше не в состоянии спать. Предгоночный мандраж уже запустил в меня свои когти. Позавтракаю чем-нибудь и, может, найду пустой класс, чтобы сбросить напряжение. Мой разум нашептывает мне: интересно, а что делает Флёр для того, чтобы "сбросить напряжение"?
Однако прежде, чем я успеваю зайти в своих рассуждениях слишком далеко, Гермиона отвечает:
— Ну, мне надо было закончить домашнее задание на выходные, чтобы я могла начать готовиться к соревнованиям. Когда я закончила, здесь царила такая тишина и покой, что смысла перебираться в кровать не было. Все так волнуются из-за предстоящей гонки. Я думала, нервничают только перед квиддичным матчем. Прекрати!
Её раздражает, если я трогаю и перекладываю её книги. Она придвинула стол в гостиной к кушетке и начала выстраивать "Книжный Стоунхендж". Я просто немного помог, сделав необходимые архитектурные улучшения. Моя подруга, подвид Книгус Одержимус, обычно не проявляет подобного поведения вплоть до начала годовых экзаменов. Очень уж серьезно относится она к этим соревнованиям.
Продолжаю складывать книги и небрежно отвечаю:
— Может, это касается вообще всего спорта на метлах. К тому же мне удалось сделать лишь три полных круга по трассе, пока рука не начала меня сильно беспокоить. Это на семнадцать меньше, чем в гонке. На прямых участках я неплохо владею телом, но вот на поворотах нельзя действовать только одной рукой.
— Ты как-то с этим работаешь?
— Вчера я неплохо её прогрел, — насколько неплохо, я ей не скажу. — Вплоть до самой проверки перед гонкой на чары я буду держать замораживающее. Я бы выпил обезболивающее, но если выиграю, то кто-нибудь обязательно потребует провести проверку, и результат нас не порадует. В последние годы проверки ужесточились.
— Да, точно! Помню, я слышала, что в прошлом сезоне ловца Гарпий отстранили на три матча, когда кто-то поймал её с аэрогелем на одежде — она пыталась уменьшить сопротивление воздуха.
Притворяюсь, что удивлен:
— Ты и в самом деле слушаешь россказни Рона про квиддич? Кто ты и что ты сделала с Гермионой Грейнджер?
Она закатывает глаза.
— Если при слове "спорт" я не прихожу в бешенство, это ещё не значит, что он мне безумно нравится. И всё-таки я думаю, что кому-нибудь следовало бы проверить то вещество, которое Малфой накладывал на волосы. С другой стороны, проверку будет проводить профессор Снейп...
— Так что же ты изучаешь? — подхожу к этому вопросу с некоторым трепетом. Ответ займет не меньше пяти минут, но, если позволить, вполне может растянуться и на дискуссию длиной в час.
Её глаза полны обычного при этом вопросе энтузиазма.
— Я ищу идею для моей презентации. В командном соревновании каждый участник должен написать оригинальную исследовательскую работу на тему в рамках школьной программы. Остальные школы получают по копии и проводят перекрестный экзамен, на котором докладчик должен защитить свои теории и заключения.
— Ты умудрилась произнести это на одном дыхании! — тот, кто станет её парнем, будет впечатлен объемом ее легких. — Ну, и какие у тебя идеи?
— Роджер скомбинировал в презентации историю магии с чарами. Ты знал, что он может проследить фамильную историю до эпохи древнего Рима? В его семейных свитках есть записи о магии, использованной римлянами для обращения в бегство Боудикки и иценов. Он планирует визуально воспроизвести ход битвы на потолке Большого Зала. У Мелинды из Хаффлпаффа есть идея по поводу рун, и...
— Хорошо, но я не спрашивал тебя о Роджере и остальных из команды. Что делаешь ты?
— Ну, никто не хотел иметь дела с УЗМС, так что я просматриваю права волшебных существ. Ты ведь знаешь, сколько мне в прошлом году пришлось провести исследований из-за Клювокрыла. После нашего разговора я снова обдумывала ситуацию с домовиками.
У неё горы записей. Это не самый щекотливый вопрос, но его откровенно игнорируют.
— Довольно рискованный выбор. Он может вызвать определенное раздражение.
— Что ж, буду гладить против шерсти! Не пойми меня неправильно, Гарри. Я люблю магию и все то, что она позволяет творить, но иногда менталитет этих людей вызывает у меня отвращение! Эту чистокровную ерунду закрепили законом, но если я напишу исследование и представлю его в формате дискуссии, они не смогут задрать свои носы и сказать, что так и должно быть. Им придется опровергнуть мои доказательства, причем воспользовавшись фактами, которых просто не существует!
В том, как Гермиона с пылом принимается за дело, есть своя магия. Когда её соратники по команде увидят черновой план работы, они наверняка взовьются. Одно дело давать пищу для размышлений, но я не сомневаюсь, что её работу посчитают оскорбительной. Если она взойдет на трибуну и объяснит всем присутствующим (и всем, кто будет слушать по радио), какие они на самом деле фанатики, то уничтожит себе все возможности для будущей карьеры. А, зная мою подругу, можно утверждать, что она будет при этом ещё и улыбаться.
Года через четыре в мое распоряжение перейдет имущество Поттеров, и мне потребуется хороший управляющий. Нет, лучше оставить это гоблинам. Я что-нибудь для нее придумаю. Может, построю лабораторию, обустрою, дам Гермионе ключ и разрешу хоть стоять там на ушах — но лучше успеть до того, как она поставит на уши всех остальных.
— Срази для меня парочку тех ветряных мельниц, мадам Кихот.
— Я и не знала, что ты читал Сервантеса.
Черт! Джеймс читал. Быстро придумываю отвлекающий маневр.
— В моей летней "тюрьме" имеются книги, знаешь ли. По большей части они просто собирают пыль. Когда Дадли потребовалось сделать по Сервантесу доклад, он посмотрел мультик по VCR, — лгать легко. Думаю, насчет французского тоже следует быть осторожным. Может, возьму в библиотеке книгу для начинающих и сделаю так, чтобы она её обязательно заметила.
— У меня наверху есть экземпляр, если тебе вдруг захочется перечитать.
Слегка подкалываю её:
— Перечитывать книгу в качестве отдыха? Неужели люди так делают?
Она добродушно улыбается:
— Ох, Гарри, только я думаю, что ты, наконец-то, повзрослел, ты тут же откалываешь очередной номер. Кстати говоря, как у тебя дела с нашим незрелым другом? Я пыталась держаться в стороне, но ты ведь знаешь, что я не смогу противиться искушению.
— Поражен, что ты вообще столько продержалась. Рон продолжает упрямиться, как осёл. Он до сих пор уверен, что я плохо отношусь к его семье. В случае выигрыша гонки я хотел предложить ему первый приз, Сапсан. Эта метла хороша, но Молния все равно лучше. Всё больше и больше склоняюсь к мысли: может, лучше предложить тебе или Невиллу?
— Хорошая мысль, Гарри, но не думаю, что мне пригодится настоящая гоночная метла. А вот Невилл был бы доволен. В этом бедламе ты прямо-таки поразил меня своими усилиями в попытках поладить с ним в этом году, — заканчивает она с улыбкой, пытаясь смутить меня, и продолжает: — Можешь придержать её до момента, когда Рон перестанет вести себя как придурок. Знаю, это надолго, но когда-нибудь такой момент всё же настанет.
— Буду иметь в виду. Почем бы тебе не отдохнуть? Ты ведь не занимаешься. Когда начинаешь вот так шутить — значит, устала. Кроме того, мне нужна твоя поддержка. В этой башне хватает людей, жаждущих посмотреть на то, как кто-то вроде Крама раскатает меня по стенке.
— Знаю, но я должна закончить вот эту главу...
Издаю стон. Некоторые вещи никогда не меняются, даже если сам я изменился.
* * *
— Отличный день для гонки, Гарри. Готов? — смотрит на меня Седрик. Здесь, на линии старта, профессор Флитвик и преподаватель из Бобатона делают последнюю проверку на чары. По быстро заполняющемуся квиддичному стадиону разносится голос Людо Бэгмена, заглушая нашу беседу.
— Настолько, насколько возможно. Это быстрая метла. Ты уже выбрал нового советника?
В ответ он глупо улыбается.
— Я не стал принимать отличное предложение нашего профессора предсказания. Ты заметишь, что некоторые из моих друзей, шести — и семикурсников, добровольно вызвались помогать в астрономии, проверяя работы с первого по третий курсы, чтобы у профессора Синистры было больше свободного времени. Она мой новый советник.
Да уж, Седрик моя полная противоположность. Я "чудесно" провожу время, зля однокашников, тогда как он выгодно использует своих. Мое уважение к нему растет. Профессор также извлекает выгоду от наличия нескольких дополнительных помощников. К сожалению, ради меня большая часть гриффиндорцев на такое вряд ли пойдет.
— Хороший план, дружище.
— Спасибо, хотя её совет мне здесь не особо поможет. Плохо, что я вынужден летать против тебя, а тут ещё и Крам! — вижу, как Крам иронично на нас поглядывает.
Думаю, следует его просветить.
— Гораздо больше, чем о Краме, я беспокоюсь о двух француженках. Они, вообще-то, гонщицы.
— Серьезно? — хрипло осведомляется Седрик.
Теперь я знаю, какое удовольствие испытывает Шляпа, вываливая на меня очередную порцию информации. Сегодня утром я дал ей десять галеонов — Добби собирался разместить для Шляпы ставку.
— Тебе следовало бы хоть что-то узнать о соперниках. Полагаю, Метлы Гезальт попытаются заманить в свою гоночную команду ту, которая выиграет.
Стоящие рядом с нами ведьмы, о которых и речь, обмениваются знающими улыбочками. Флёр смеется:
— Эйми уже для них летает. Тебе и самому следовало бы поглубже копать, малыш.
— И вам доброе утро, мисс Делакур. Пусть это тебя не тревожит, Седрик. Уверен, все пройдет даже легче, чем наш последний матч друг против друга. Это как гоняться за снитчем.
Эйми фыркает, а Седрик неистово трясет головой:
— Обалдеть, ты ещё и шутить умудряешься.
Отмахиваюсь:
