Фитарели

— Как ты считаешь? — не удержавшись, всё же поинтересовалась.

— Думаю, это неплохой вариант. Мне бы в любом случае не помешало дать знать, что я жив. Возможно, нам смогли бы помочь информацией.

В этот момент появился Кадим. Не говоря ни слова прошёл вглубь модуля. Лунар бросил взгляд на Сафиру, поднялся, приготовил ещё одну порцию и отнёс марагу. Сафира не протестовала, её сейчас занимал более сложный вопрос: как они разместятся на гнаранах? Ехать с Кадимом — не подлежит обсуждению, равно как и усадить Китилью с Лунаром. Ехать с Китильей? Этого тоже совсем не хотелось. Оставалось разместить Китилью с Кадимом, запретив тому лишние действия.

— А как вообще можно вернуться? — поинтересовалась предводительница. — Ты знаешь?

— Ваш мир скрыт, попасть туда непросто, но и выйти, как считалось, почти невозможно. Если удастся выяснить больше о Блуждающей Препоне, то, быть может, найдём вход попроще, чем тот, которым воспользовался в своё время Лунар.

— Через Зеркальное Хранилище?

— Он-то прошёл, а вот сумеете ли вы — вопрос.

— Ладно, — произнесла Сафира. — Поехали пока к тебе.

— Возьми передатчик, — добавил Лунар, бесшумно остановившийся в проходе. Китилья вопросительно изогнула бровь, и он объяснил: — Возможно, Сафира не пожалеет немного энергии на нужное дело, тогда он сможет работать в любом месте. Вдруг получится связаться.

— Не пожалеешь? — хмыкнула Китилья, взглянув с любопытством на Сафиру.

— Если это необходимо, волос будет, — пожала та плечами. — Ты не против лететь с Кадимом?

— Не хочешь оставлять меня с Лунаром? — усмехнулась Китилья. Сафира нахмурилась:

— С Кадимом я не сяду, а мы с тобой легче их двоих, вес будет распределён неравномерно.

— Ладно, — пожала Китилья плечами. — Не вопрос.

Сафира кивнула, и пока Лунар с подругой собирали необходимое, вышла к гнаранам. Волосы привычно скользнули в руки, поглаживающие морды; животные уже тоже привычно откликнулись на энергетическую подпитку.

Собирать ей было нечего, кинжал предводительницы — и тот остался у дривов. Остатки вещей, купленных здесь, лежат все в одном узле, который воины захватят и без её напоминания. Рука машинально провела по бедру, где столько времени висел кинжал. Почему-то вспомнились холодные, внимательные глаза наставника по оружию — как сказать ему, что позволила отобрать именное оружие? Пришлось напоминать себе, кто она теперь.

— Не переживай, — оторвал от размышлений такой знакомый голос, — одна предводительница сказала, что жизнь дороже.

Сафира хмыкнула, покосилась на Лунара. От мысли, что они снова будут сидеть на одном гнаране, по телу словно заструился поток горячей энергии. Девушка кивнула, заскочила на спину животного. Кадим устроился на соседнем, пережидая, пока Лунар с Китильей тщательно закроют модуль. Сафира сосредотоилась, передавая марагу ограничивающие приказы и стараясь ничего не упустить.

А потом был полёт. Бирюзовое солнечное небо, шелест листвы далеко внизу, сверкающие блики озёр, причудливые изгибы речушек, ветер в лицо — сегодня не обжигающий, почти ласковый. И грудь Лунара, к которой Сафира развернулась левым боком, чтобы он не смотрел на шрам. Тёплое дыхание совсем рядом, руки, удерживающие поводья и заодно её. Улыбка, изредка сама собой скользящая по губам. Ухмылки Кадима и пристальные взгляды его спутницы. Редкие привалы, во время которых хотелось размяться, но очень не хотелось слезать с гнарана.

Глава 15

В небе было спокойно и пустынно, дороги старались облетать, а вот на охоту не отвлекались — на дневном привале Китилья предложила заглянуть в ближайшее селение, купить провизии.

— Денег у меня достаточно, — улыбнулась она. — Нужна только помощь в доставке, — бросила взгляд на Лунара.

— Я тоже пойду, — нахмурилась Сафира. — Кадим побудет с гнаранами, а я хочу знать как можно больше об этом мире.

— Не доверяешь?

— А должна?

— Идём, — хмыкнула рыжеволосая. — Но здесь ничего интересного, маленькая деревушка вдалеке от дороги, едва ли хоть трактир найдётся.

Сафира только пожала плечами, убеждая себя, что её толкает исключительно жажда знаний, а никак не нежелание оставлять этих двоих вместе.

По дороге Лунар расспрашивал Китилью о мире.

— Земли тут по большей части мало подходят для жизни, — рассказывала та. — Есть несколько государств на пригодных территориях, наше достаточно крупное по местным меркам. Правит монарх, молодой, между прочим. Неплохой для своего титула парнишка, поначалу на меня планы строил, но потом решил с ведьмой не связываться.

— Что такое, — усмехнулся Лунар, — не хочешь стать королевой?

— Работа уж больно нервная, — засмеялась подруга. — Но визит нанести и представить вас в любом случае придётся. Чтобы нормально в городе обустроиться. Что ещё? Ни с кем вроде не воюем, не считая обычных стычек. Есть селения, ни к кому не принадлежащие — там, куда добраться сложно. В общем, мир в период становления, ничего особенного.

Китилья рассказывала ещё какие-то нюансы, мало что говорящие Сафире, пока спутники не дошли до деревеньки. "Ведьма" оказалась права: всего несколько домов, ни трактира, ни базара, пришлось покупать провизию прямо в огородах. Одна из хозяек взялась спечь хлеб, и пока дожидались — прогулялись по улочкам, расспроили местных. Выяснили, где можно переночевать на несколько перевалов вперёд: гнараны передвигались значительно быстрее местных лошадей.

Когда возвращались к Кадиму, Сафира в глубине души переживала: не могли ли их снова выследить, напасть? Однако мараг беззаботно возлежал под деревом, гнараны щипали траву, и всё вокруг казалось очень мирным.

Спутники поели, и, не задерживаясь более, полетели по ориентирам.

Достаточно крупное селение показалось ещё засветло, однако Китилья плохо знала местность, поэтому решили не рисковать, остановиться здесь. Оставили гнаранов подальше в чаще и отправились искать ночлег.

Подходя, Сафира ощутила странное, тянущее, неприятное чувство чего-то неправильного, гнетущего. Оно буквально витало в воздухе, делая его густым и чуть горчащим, наполненным мрачной, тягостной энергетикой.

— Что это? — пробормотала предводительница, взглянув на Лунара.

Тот пожал плечами, приостанавливаясь. Огляделся. Положил руку на и-плеть — единственное оружие, которое осталось, и то только потому, что он не взял его с собой к дривам.

Улица была пустынна для вечернего времени, двери и ставни большинства домов закрыты.

— На что похоже? — спросил воин. — Что ты чувствуешь?

— Задыхаюсь, — отозвалась Сафира. Покосилась на Китилью — та сосредоточенно оглядывалась. Предводительница не стала спрашивать. Даже Кадим неожиданно притих, собрался, превращаясь в опытного воина — разговаривали на языке Рогов, и он всё понимал.

Большая двухэтажная корчма стояла у дороги. Впрочем, Сафира не признала бы её, если бы Лунар не подсказал: все строения пока выглядели для предводительницы почти одинаково. Дверь оказалась открыта, путники вошли.

В просторном светлом зале с выскобленными деревянными столами и скамьями трещал огонь камина, в окна пробивались остатки вечернего света. Над несколькими столами горели масляные светильники, выхватывая из полумрака редких посетителей. На одной из скамей лежал мужчина, над ним склонилась женщина, тихо причитая и роняя тяжёлые слёзы.

— Может, лучше пойдём отсюда? — прошептала Китилья.

— Что ты видишь? — поинтересовалась Сафира. Китилья верно истолковала вопрос:

— Похоже, эпидемия. Хворь.

— Что это? — удивилась предводительница. Китилья ответила не менее удивлённым взглядом, но откликнулся Лунар:

— В мире Сафиры болезней нет. Думаю, нам они не страшны, а если что... аптечка же с собой?

Китилья кивнула:

— Пара лекарств найдётся.

Лунар направился к стойке, переговорить с хозяином о ночлеге. Перешёл на местный язык. Словно издалека Сафира слышала, как невысокий толстячок пытался поторговаться. Воин выразительно глянул на лежащего, хозяин сник, согласился на предложенную цену.

Лунар ещё что-то добавил о еде, Китилья с Кадимом заняли один из столов, куда поспешила подавальщица, зажечь светильник. Окликнули Сафиру.

Почти не отдавая себе отчёта, девушка приблизилась к лежащему. Плачущая женщина бросила на неё взгляд, заговорила. Смысл слов, сказанных на чужом языке, пробивался в голову редкими фразами:

— ... из соседнего селения, там все... мор... думали, успеем... уже здесь стало плохо, послали за лекарем...

А ведь он похож на Кьяфа, заметила Сафира. Если бы тот отрастил усы и забросил тренировки, обзавёлся лёгким жирком. Срезал волосы. Или это она просто соскучилась?

Кожа покраснела, слегка бугрилась, в районе груди предводительница отчётливо видела тёмное пятно. Словно энергетический нарост. Мужчина хрипло вздохнул, закашлялся. Из-за этого вот? Сафира недоумевала. Такое у себя даже одноцветный в состоянии вылечить. Какая слабая должна быть энергетика, а ведь оно перекрыло почти весь организм, ещё немного — и человек попросту задохнётся.

Сафира опустилась на пол, рубиновая волосина сама собой скользнула в руку. От прикосновения к плечу мужчины в пальцах немного заискрило, лёгкая очищающая волна прокатилась по его телу, выжигая тёмную липкую субстанцию.

Он закашлялся, изо рта хлынуло что-то чёрное. Сафира поднялась, женщина о чём-то кричала, но предводительница не разобрала слов. Смотрела на свои руки, желая лишь отмыть их. Огляделась, вышла во двор — там видела колодец.

— Сафира? — бархатистый голос нагнал её уже возле ведра. — Дайвай солью, — Лунар поднял ковш. Она только кивнула. Жаль, здесь нет мыла. Захватила горсть земли, оттирая ладони.

— Ты как? — поинтересовался воин.

— Не знаю, что нашло.

— Устала?

— Да нет, просто... это так... страшно. Почему они сами не могут?

— Люди слабы, — пожал воин плечами. Сафира снова ощутила тоску по родному Рубиновому Рогу.

В зале царил переполох. Мужчина, ещё недавно лежавший на скамье, сейчас стоял на ней и громогласно хохотал. Девушка в длинном тёмном переднике поверх такого же мешковатого платья нехотя вытирала пол, а спутница мужчины, завидев Сафиру, бросилась к ней с благодарностями, сунула в руку несколько монеток — "всё, чем богаты..."

Сафира неловко улыбнулась, садясь за стол. Лунар что-то шепнул женщине, и та отошла. Сафира была ему признательна, хотелось поскорее покинуть это место.

Не успели путники доесть, как дверь корчмы распахнулась, ворвались несколько человек в окружении любопытной ребятни. Безошибочно выделили Сафиру, волосы которой не хотели затухать.

У широкоплечего мужчины в просторной серой рубахе и шерстяных брюках на руках лежала девушка возраста Сафиры. Женщина — видимо, мать — бросилась к предводительнице, пока отец укладывал дочь на лавку. Сафира и без слов видела такое же тёмное скопление вокруг груди, бросила взгляд на Лунара.

— Я могу сказать, что ты истратила все силы, — проговорил он. Сафира чуть качнула головой, поднимаясь.

— Она похожа на Альяру... — произнесла предводительница.

А потом всё закружилось в стремительном круговороте. Люди шли — со слезами, горящей в глазах надеждой, недоверием, безысходностью, робкой верой. Просили, обещали, спрашивали про оплату. Даже будучи предводительницей, ей не приходилось в один день принимать стольких человек!

Вереница лиц, в каждом угадывались какие-то знакомые черты, или очень хотелось их находить. Обрывки фраз, истории чужой жизни, такие далёкие для предводительницы Рубинового Рога, почти непонятные. И в то же время близкие, наверное, для всех людей, кем бы они ни были.

— ... мой жених, я не смогу жить, если с ним что-то случится... пожалуйста, госпожа!

— ... сыночек, единственная радость в жизни, кровинушка, милосердная госпожа, помогите!

— ... отец, кроме него никого у меня нет, всё отдам...

В Роге к предводительнице иногда обращались с просьбами о помощи или об улаживании конфликтов. Это было редкостью — случаи, доходящие до самой предводительницы, которые не могли решить ни её помощники, ни наставники. Талим всегда учил, что нужно оставаться спокойной, рассудительной, не поддаваться жалости или симпатии. И знать свою меру. "Если устала — лучши отложи, чем ошибись", — говорил он.

Но сейчас всё почему-то слилось в одну бесконечную череду. Сафира давно утратила счёт времени и чувство меры, волосы вплетали силу в руки, а люди всё шли и шли. Хворь захватила добрую половину селения.

Лавку передвинули поудобнее, к стене; рядом появился таз с какой-то мылкой травой, и периодически кто-нибудь сливал, чтобы целительница помыла руки.

Несколько раз отвлекал Лунар, спрашивал, как себя чувствует. Китилья говорила о том, что она вовсе не обязана вылечить всех, да ещё и за один раз. Верные, правильные слова не получали внутреннего отклика. Что-то глубоко внутри жаждало выжечь чёрную отраву, так, чтобы без остатка, чтобы никогда больше не появлялась в мире. Предводительница привыкла прислушиваться к проявлениям сил.

Среди людей попадались и с другими отклонениями, но по сравнению с чернотой они казались такими мелкими. Разве сложно чуть подправить работу сердца, чтобы не сбоило, или стянуть рану после тяжёлых родов ("что тут за лекари?!"), или выправить неправильно сросшуюся ногу ("Лунар, Кадим, подержите ровно, вот здесь"). В Роге такую мелочь могут даже начинающие лекари.

Далеко затемно последний исцелённый ушёл. Сафира откинулась на стену, прикрыла глаза.

Нужно было встать, умыться, а ещё лучше — сжечь всю одежду, пропахшую чужим потом и болью. Но покой настиг её здесь, и она сидела, прислушиваясь к тишине, рассматривая узоры, зажигающиеся и гаснущие под прикрытми веками.

— Отнести тебя в комнату? — бархатистый голос вплёлся единственным звуком, на который хотелось отреагировать. Сафира открыла глаза, но ответить не успела. Дверь распахнулась, вбежала молодая женщина. В руках у неё была девочка, завёрнутая в мягкое шерстяное покрывало — только личико в обрамлении волос и видно.

Совсем как Тафира.

— Я не опоздала? Пожалуйста, госпожа?

— Но... — Сафира хотела сказать, что чёрная хворь не коснулась девочки. Однако замолчала, увидев серую липкую паутину, словно оплетающую девочкины ноги, начиная с середины спины. Такие тонкие, худые, сжатые острыми коленками.

— ... не ходит, давно уже не ходит, как упала в яму... говорит, толкнули, а кто не видела...

Сафира кивнула, подняла руку. Волосы не горели, даже на это действие ушло невероятно много сил. Бросила взгляд на Лунара.

Где-то там, в далёком, недоступном Рубиновом Роге, Тафира спит в своей кроватке, улыбаясь, и, может быть, ей снится единственная сестра. "Я вернусь, милая"...

Взгляд воина был серьёзен, губы шевельнулись — Сафира знала, что он скажет. Силы нужно беречь, и такая расточительность в их ситуации может привести к беде. Она была согласна. Если бы при этом ещё не видеть две пары глаз, светящихся запредельной надеждой.

Волосы отдавали энергию, значит, так было нужно. Кто она такая, чтобы спорить с силами, управляющими Законом Масти?