Наемничья банда Рысь

— Глупость какая, — фыркнул Мифал. — Любому идиоту известно, что не пропускать караван с королевской печатью, равнозначно противиться самому королю!

— Это ему объяснить забыли! — громко возмутился святой отец. — Не научили дураков! Ни барона, ни его глупого сынка!

— Как-то все равно глупо. — продолжил боевой гном. — Ну подумаешь, караван с оружием. Чего в нем опасаться то? Десяток кузнецов и оружие появится само!

— Не все так просто... — протянул отец Хаинкель.

— Пушки, — осенило меня. — В караване орудия, и местные бароны о том прознали.

— Разобранные, — медленно кивнул Ивалос.

— Да в любом городе есть пушки, — нахмурился Варривер.

— Что здесь, что на другом берегу, их крайне мало. Король все орудия повелел отправить на мидландский фронт. Говорят, там сейчас стало особенно жарко.

— Тогда ему есть, чего опасаться. Если вдруг пушки нацелят на них, они будут в глубоком кризисе... Заднице, в смысле, — исправился я, увидев непонимающие лица вокруг.

— Во-во! — кивнул Мифал. — Вот только чего ж он их себе захапать не захотел? "Разбойники на дорогах" и караван исчез бесследно.

— А кому он эти пушки покажет? — махнул священник рукой. — Как только на другой берег направит, так те его сразу побегут королю сдавать. А тот бунтарей не любит. Его милость, Терруто, тому прямое доказательство.

— Не вовремя эта милость начал зубы скалить. Если б не хаос после него, мы бы в Юстань ни в жизнь не сунулись... — вздохнул Варривер.

— Ладно, — негромко хлопнул в ладоши Мифал. — С причинами вашими разобрались. Но что делать с нашими? С чего вдруг такое странное похищение?

— А сам не догадываешься? Помнишь, что у ворот случилось?

— Да разве думаешь?..

— Не вижу более вариантов, — покачал я головой. — Да и со словами о том, что баронет мразь и бабник вполне согласуется.

— То есть ему просто захотелось новых молоденьких и, признаю, очень симпатичненьких девочек, и потому он решился на похищение?

— Ты не совсем так оцениваешь его слова, правая рука Мифал, — ответил Ивалос. — Это по-вашему здесь выглядит как целое похищение двух молодых караванщиц. Двух красавиц из всего лишь нескольких десятков людей при караване. Весомый удар что по каравану, что по его авторитету. А для баронета это всего лишь послал за новой игрушкой. Своих людей в своем городе. Игрушкой из пришлых, по поводу которой никто не вякнет и о которой он действительно позабудет сразу, как наиграется. То, что для вас целое дело, для него лишь незначительный пустяк, — на минуту в комнате повисло молчание. — И это всегда так, когда речь идет об аристократах-правителях.

— К сожалению, согласен, — устало кивнул Варривер. — Тогда какие предложения? Возвращаемся к особняку баронета и играем в ночных разбойников, или ждем завтра?

Взгляды всех присутствующих сошлись на мне. Даже темноволосый южанин, возглавлявший наемников, ожидающе молчал. По очереди я смотрел на каждого из них. Усталый Варривер, после насыщенного дня развалившийся на лавке у огня. Обеспокоенный Мифал, нервно теребящий свой любимый топор — он его не выпускал из рук еще с момента, когда Ботлби, раненный, только добрался до стоянки. Десяток караванщиков, рассевшиеся вокруг огня. Кто-то из них уже откровенно посапывал, привалившись к соседу. Двое южан, пусть на вид и собранных, готовых к делу, но еще час-другой до того обильно возлиявших в трактире. Да и сам я... Был далеко не в лучшей форме. И со слишком большими пробелами в информации. По уверениям Ивалоса, девочкам до следующего вечера ничего не грозило. Но насколько можно было верить чужим суждениям, когда на кону жизни своих сестренок.

— Всем спать, — выдал я после долго звучавшей тишины. — Утро вечером мудренее. И дай Бог, Ивалос, чтобы твое суждение об их безопасности подтвердилось.

— Не волнуйся за это, — кивнул южанин. — Мы к барону с сынком уже давно подходы ищем.

— Тогда мне потребуется завтра ваша помощь. Всех вас. Кору и Мару ни одна мразь не получит.

На этой ноте вечерний сбор и завершился. Все, в молчании, разошлись. Наемники в таверну, а караванщики на посты или в телеги. Немного погодя, я отправился вслед за наемниками, поговорить с тракирщиком, или кто еще там будет. Перед этим лишь одмолвившись с Мифалом парой фраз:

— Ты им веришь? — спросил бородач меня, глядя в спины удалявшимся наемникам. — Больно складно все вышло.

— Ни на секунду я не верю им полностью. Но они в опасном положении. Либо они говорят правду, либо врут, но при этом все время находятся у нас под носом. Но если и врут, то мы это поймем уже скоро.

На счет характера баронета наемники уж точно не врали. И это подтвердили как последние пьяные выпивохи, так и оба трактирщик с вышибалой, гревшим после нашего неожиданного налета бочку у стойки. Услышав несколько историй о пропавших девушках с окрестных деревень, парочка из которых вернулись домой уже в положении, а парочку выудили из реки ниже по течению, да о девах с города, что в одну ночь исчезали, а в другую порою возвращались ни живы, ни мертвы, вопросы и впрямь пропали. Стражники дело провернули? Девушки исчезли? Красивые да молодые? Он, и вопросов нет. Кстати, с их слов и конфуз на воротах прояснился. Стража была реально на побегушках у лорда. Причем в самом прямом смысле этого слова. Он им платил, как многие здесь и не мечтали, а казнил, чуть что, что всяких проглотов просто ветром сдувало. Стражники на воротах просто услужить своему лорду заранее хотели, так сказать, впрок. Его предпочтения то всем известны. А как не получилось, пошли просто рассказывать. Хоть так оказаться чуть выше в уровне фавора у господина. У крестьян конечно повода любить своего барона не было, но вряд ли бы они стали возводить столь большую напраслину, если бы все хоть немного, но не было похоже. А значит, целью моей стал именно баронет.

Спал я в эту ночь не много. В голове рождался план по спасению моих девушек, постоянно отгонявший сон. Под утро же попросту отключился, словно кто выключил. Включился спустя часа четыре, не отдохнув толком, но и усталым себя уже не чувствуя. Завтрак в караване из-за предстоящего базара и ночных происшествий был сегодня особенно. К нему пришли и наемники. Все четверо. Видок у здоровяка Квинта, да красавца Даламара был не очень. Похмелье — вещь жестокая. Впрочем у сидящих напротив Варривера, Мифала да главного шрама каравана, второй руки главы, Тарона, облик не уступал. Не я один пол ночи просидел в раздумьях. Молча съели завтрак, четрк лишних рта ни у кого протестов не вызвали, молча выпили какой-то бодрящий травяной отвар, сошедший за утренний чай, молча сгруппировались возле телеги главы.

— Рюрик, какой план? — первым начал разговор Мифал.

— Варривер и Тарон, как и все остальные с каравана, занимаются базаром, — я жестом остановил дернувшегося было бородача. — Но я бы хотел забрать Мифала и Корала. Первый силен, второй пронырлив, — Варривер кивнул. — Всемером, мы провернем все дело. Хотя можно и сократить число людей.

— Что ты придумал? — сощурился Ивалос.

— Этот город не любит чужаков. Значит надо либо превратиться в местного, либо в того, кого даже в этом городе будут уважать, — на мне сошлось семь выжидающих взглядов, но я молчал. В голове снова мелькали все детали разработанного плана.

— И?.. — вопрошающе протянул Варривер.

— И... — встряхнувшись, я уперся глазами в отца Хаинкеля. — Вот!

— В смысле? — брови Квинта и Мифала одинаково описали высокую арку вокруг глаз.

— Только не говори... — протянул Варривер.

— Ха! Мне нравится этот план! — рассмеялся бальдинец.

Тарон же же лишь нахмурился, Ивалос улыбнулся, а оказавшийся в центре внимания отец Хаинкель лишь устало вздохнул.

— Столько одежды даже у меня нет, — покачивая головой, сказал он.

— Найдем в наших запасах, — отмахнулся Тарон. — Но ты же не думаешь, что это сработает?

— Это явно лучше нашей идеи... — махнул рукой Варривер.

— Вашей?

— В конце базарного дня просто окружить этого баронета и с клинками на перевес потребовать девушек и прохода.

— Оставим, как план Б, — кивнул я, вгоняя новый колышек в лабиринт своих планов. — Но, насчет потребовать прохода в тот же момент, это здраво. Будьте готовы в любой момент двигаться. Никаких долгих сборов или далекого маршрута. Если не получится по-тихому вывести девочек за город, то прорываться будем все вместе.

— И как конкретно вы собираетесь его взять? — скепсис Тарона никогда не покидал. Здравый параноидальный скепсис, что был лучшим залогом долгой жизни и благополучия в его деле.

— Примерно как и вы, но немногим более утонченно, — я недобро ухмыльнулся. — Есть у меня подозрение, что высокое начальство до выставки заморских товаров не доберется. Корал! — крикнул я напоследок в сторону завтракающих караванщиков. — Иди сюда! — и вновь обращаясь к стоящим вокруг. — Теперь пора заняться делом. Поехали. Все детали по пути. Варривер, Тарон, главное не располагайтесь здесь, как дома.

— Припустим при первой возможности, — махнул глава. — Главное знак дай.

— Такой чтоб мы поняли, — мрачно добавил Тарон и вздохнул. — Всегда в этом городе какая-то жопа...

Глава 14. Бардак скверного города.

Над Юстанью растекался день. Очередной жаркий и затхлый день над таким же затхлым городом. Городом камня и помоев. Даже его близость к реке не помогала. Люди так закрыли берега, что она теперь могла приносить лишь затхлую сырость да простуды. Но уж точно не чистый воздух или чистую воду. Местные, после многих вспышек эпидемий, воду из реки не брали даже для животных или полива. Слишком сильно боялись. Хотя раскинувшиеся в десятке лиг выше и ниже по течению деревеньки таких проблем не испытывали. Видимо таким своеобразным образом река мстила тем, кто сковал ее свободолюбивые воды каменными оковами башен и стен. Каждую зиму лед, сковывая воду, не оставлял и ее кандалы. А каждой весной, когда половодье уносило остатки холодов, каменные берега представали зияющими широкими прорехами. Сейчас стояла уже вторая половина лета, потому набережные и стены были уже отремонтированы. Крестьянский люд весь исчез в окружавших город полях, а городские наводнили улицы. В городе стояла обычная дневная суета. В нижней части города работал базар. Не такой большой, как по праздникам или предстоящей осенью после сбора урожая, но, как и в любом относительно большом городе, он работал и пользовался определенным успехом. В его верхней части, на сужении ведущем к мосту, раскидывал свои тенты новоприбывший караван. Весть о его приходе облетела Юстань еще вчера, потому с самого утра на площади стал собираться городской люд. Многие мастерские да хозяйства решили сегодня пораньше закрыться, чтобы успеть посмотреть, что же привезли купцы с далеких земель.

На фоне этой, пусть и слегка не обычной, но размеренной городской жизни, никто не обратил внимание на группу монахов, что, натянув капюшоны до бровей, мерно прошествовали от ворот до самого центра — до кафедрального собора Юстани, который разросся рядом с замком барона. Группы паломников — это вполне привычное дело для крупных городов, раскинувшихся на трактах. Даже если не все из них добредают до святынь, растворяясь в толпе по пути. Монахи, а, судя по виду, это были они, мерно осенили себя знаком Света и вошли в храм. Служба в этот день не велась, потому в огромном помещении было тихо и пустынно. Со стороны алтаря доносился речитатив кого-то из младшего священства, который не глядя в святую книгу повторял заученные фразы. На скамьях в передних рядах сидели две пожилые богатые дамы, скрывшие черными вуалями лицо. И более в каменном строении не было никого. Все четверо расположились в нишах в самой задней части храма, не желая мешать идущему служению. На какое-то время все замерло. Чтение правила безымянным послушником шло, мерное кивание темными головами дам, знаки света от монахов. Но в какой-то момент, стоявший ближе всех к двери монах подал какой-то знак, и все они, не проронив и звука, покинули храм. Их так никто и не заметил.

Из ворот на площади, что одновременно могла вмещать народ и на религиозные праздники, и на публичные мероприятия, выезжала небольшая процессия. Четверо гвардейцев, в островерхих шлемах, на манер кушанской кавалерии, кольчугах и с кистенями за поясом, окружали одного молодого человека. Человек этот отличался длинным горбатым носом, вытянутой вниз челюстью, худощавым сложением и жиденькими волосами, спрятанными под изысканный охотничий берет. Одет он был, как и положено вельможам: узкие штаны, колготы, короткий жакет с фонарями на плечах и перья в головном уборе. Три, и все от какого-то заморского создания. Все в неярко красных цветах. На боку его лошади, закрытый на специальный, дорогой, ключик, выправленный лучшими мидландскими мастерами, висел небольшой сундучок. Это был баронет. На груди его, в подтверждение, что именно он сейчас верховная власть в городе, на золотой цепи висел золотой же полукруг — символ половины города, что по эту сторону от реки. Охрана выстроилась спереди и сзади от него, парами отгораживая высокого господина от нежелательных встречных. За ними, с искренне печальным видом, следовали двое слуг на телеге. Если баронету что-то приглянется, они должны были сей же миг оказаться рядом. А как это сделать в давке рынка, было тем еще вопросом. Но либо так, либо и чего похуже произойти могло...

Баронет отправился по широкой улице, на большом перекрестке соединяющейся с главной улицей города — чуть ли не трактом от врат до моста. Именно в ее расширении немногим ниже стояла торговая площадь полугорода. Монахи, проводив неспешную процессию взглядами, скрылись в одном из узких переулочков, что множеством щупальцев протянулись от площади. Но в отличие от баронета, они бежали быстро.

Проулки сменялись для монахов проулками. Наставленные в них бочки или ящики давали проход разве что одному человеку боком, зато здесь не было людей, создававших заторы и лишние глаза. Десяток минут, и они скрылись в каком-то доме, стоявшем впритирку к главной улице. Более этих четверых было не видно и не слышно. Зато другие двое, из семерых, что вошли утром в город, где-то раздобыли телегу, заставили ее бочками и направились к выходу из все одно пустого, но уже не такого узкого проулка.

Баронета ждала неожиданность.

Почему люди не ходят по узким проулкам? Это сложный вопрос лишь для нас, людей двадцатого — двадцать первого веков, выросших на фильмах и играх нашего времени. Но вот для людей этого мира, это вопросом не было. Здесь было грязно. Причем настолько, что порою казалось, что и пройти вовсе невозможно. На порядок хуже, чем на главных улицах. Ведь право слово, куда вы будете сливать больше нечистот перед главным выходом или на задний двор? А проулки как раз задним двором и были в этом каменном мешке. И честной люд их закономерно сторонился. А вот мы сокращали путь.

Идея нарядиться монахами, равно как и устроить засаду, была принята всеми без разговоров. И теперь отступать было поздно. Корал с отцом Хаинкелем уже отправились на своей телеге. Где они ее достали и откуда раздобыли бочки — было делом наемников, они сказали, что найдут, и нашли. Теперь была пора короткого лицедейства.