Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Конечно. В районе макушки "Шапки" находится фигурный "рог", выполненный из неизвестного металла. Предположительно это контакт по типу "папа-мама"... Продолжай.
— Шлем, находящийся в пирамиде, соединен с архивом гибкой трубкой-шлейфом, предположительно из мягкого стекла или хрусталя. Возможно, это особая жидкокристаллическая структура... Но не суть важно. Шлейф крепится к шлему именно посредством рога-контакта. Так вот, мы с Адамом, не мудрствуя лукаво, прикрутили к "рогу" несколько обычных электропроводящих медных проволочек. Затем спеленали нашего протухшего товарища, пристегнули его к прозекторскому столу и воткнули проволоку во все места: руки, ноги, голову, грудь...
— И это сработало? — глаза Виллигута полезли на лоб. — Эта профанация принесла такие плоды.
— Вы же все видели? И почему профанация? — обиженно засопел Волли. — У нас с Адамом было одно предположение...
— Так он тоже залезал под шлем? И это после моего запрета?
— Ну ведь сработало же, Карл? — "уперся рогом" Волли.
— И из каких же соображений вы действовали.
— Помните, я указывал в отчете изумрудное свечение трупов?
— Да, — ответил группенфюрер.
— Так вот, это свечение по спектру полностью соответствует изумрудному излучению наших перстней.
— И как вы это определили? На глазок? — прищурился Виллигут.
— На глазок, — признался Волли. — Сами знаете, что у нас никаких приборов кроме шлема...
— Ладно, продолжай, — сказал Виллигут.
— Мы предположили родственность этих двух видов энергии. Не зря же они мерцают в одном спектре? Дальше — чистая импровизация. Залез я под колпак, справился с глюками... Находясь в измененном состоянии, я мысленно попытался представить себе, как от помещенного под колпак перстня, через провода течет слабенькая струйка силы к объекту. Сначала я не мог как следует сосредоточиться, а затем... Затем мне показалось, как будто я раздвоился: одновременно продолжаю сидеть в кресле и... — он запнулся. — И двигаюсь по проводам, как бы не по-дурацки это звучало!
— Продолжай-продолжай, — невозмутимо произнес Виллигут. — Я тебя внимательно слушаю.
— Как бы это объяснить... Все на уровне ощущений... Когда мое сознание достигло покойника, я... почувствовал... Да, именно почувствовал... Это как тоннель... лаз... открытый канал. Мне показалось, что я попал внутрь этого мертвого тела, увидел себя в "Шапке" его "глазами". Возникло ощущение, что у меня возникло еще одно тело... Я подал Адаму заранее оговоренный знак, и он отстегнул от стола правую руку трупа...
— А трупп покзал мне оттопыренный большой палец! — не выдержал Адам.
— Понимаешь, Карл, я мог управлять этим мертвяком... Он стал моим продолжением, моим вторым телом. Я чувствовал, что разорванные связи замкнулись. Мы выдернули из тела провода, открутили их от "рога". Связь не исчезла — я видел изумрудную нитку, тянущуюся к шлему. Затем мы освободили объект от зажимов, и он сплясал под мою дудку! Со скелетом было проще. Только голова с непривычки пухнет — шесть рук и ног, это вам не хухры-мухры!
— А без шлема не пробовали? — спросил группенфюрер.
— Конечно, пробовали! — воскликнул Волли. — Только не вышло у нас ни черта. Не чувствую... А со шлемом — хоть сальто, хоть вальс.
— Значит так, друзья мои, — произнес Виллигут. — Дело у вас действительно сдвинулось с мертвой точки. Напрягайте извилины...
— Нам бы побольше материала для исследований, — попросил Волли.
— В смысле? Какой материал вам необходим? Я же сказал, что вам предоставят все необходимое.
— Нам нужен живой материал... Или мертвый, как посмотреть. В общем, нам нужны еще зомби. Нужно установить с каким количеством мертвецов можно управиться с помощью "Шлема". Два живых трупа это слишком мало! Также нужно учитывать некую погрешность...
— Да-да, я понял, — произнес Виллигут. — Статистика тоже вещь не маловажная в нашем вопросе. Сегодня же доложусь фюреру. Пусть постараются доставить в лабораторию побольше этих тварей.
— Так мы пойдем работать? — спросил Гипфель.
— Конечно, — улыбнулся Виллигут. — Только с этого момента спрашивать у меня разрешения не обязательно. Проект полностью в ваших руках. Да, вечером потрудитесь зайти к каптенармусу и получить новые лычки. Вы повышены в звании, господа офицеры, сразу на две ступеньки! Поздравляю! Служите Фатерлянду достойно! Зиг Хайль!
— Зиг Хайль!
— Зиг Хайль!
Глава 11
Затишье, царившее на фронте вот уже третьи сутки, целительным бальзамом ложилось на раны уставших от стрельбы солдат. За неделю кровопролитнейших боев изрядно потрепанных фашистов удалось выбить за пределы Амурской области. Несколько дивизий Вермахта, зажатые в кольцо окружения союзными войсками под Благовещенском, продолжали ожесточенно огрызаться. Но их жалкие трепыхания, лишенные подпитки живой силой, боеприпасами и продуктами питания, были заранее обречены на провал. Под Биробиджаном захватчики неожиданно прекратили паническое бегство и встали насмерть. То ли они привыкли к необычным солдатам противника, то ли командование Вермахта ужесточило наказание за дезертирство и бегство с поля боя, но уперлись фашисты основательно. И выбить их с бывшей Еврейской автономии с наскоку не получилось. В Биробиджан спешным порядком шли эшелоны с подкреплением. Немцы задействовали колоссальные силы, не брезгуя использовать в качестве пушечного мяса многочисленные заградотряды неполноценных из родного мира. Не спасали положения даже орды мертвяков, регулярно треплющие войска Вермахта. На несколько дней на линии фронта прекратились боевые действия. Захватчики не спешили контратаковать, а Российские войска на время оставили попытки выбить их из Биробиджана. И только несколько человек знали истинную причину затишья — Петр Семеныч, единственный некромаг русского воинства, надорвался от непосильной нагрузки. Его, находящегося в бессознательном состоянии, срочным порядком эвакуировали с линии фронта в Подмосковье, на базу 16 отдела. Рекрутировать новых бойцов из числа павших стало некому. Поэтому Командование и не спешило бросать в бой живую силу, надеясь на скорое выздоровление некромага. Большой удачей оказалось то, что часть своих функций по управлению нежитью Петр Семеныч успел передать Личу. Иначе, оставшись без "кукловода", оживленные покойники вполне могли повернуть и против "своих". Поднимать мертвецов Личу не удавалось, хотя он регулярно практиковался в этом под руководством Петра Семеныча. А вот управлять покойниками Харитон Никанорыч научился виртуозно. Оказалось, что лишенному живой человеческой оболочки Личу, намного проще адаптировать сознание к тому потоку эмоций, что постоянно шел от "марионеток" к "кукловоду". Нервная система Петра Семеныча не выдержала такой нагрузки, тогда как Лич чувствовал себя вполне прилично, если так можно выразиться в отношении живого скелета.
30.07.09
Россия.
В пяти километрах
от Биробиджана.
Скинув пропотевшую гимнастерку, старший сержант Тимофей Тынкевич развалился на травке под благодатным летним солнышком. Покусывая горьковатую травинку, он лениво наблюдал за медленно проплывающими в небе облаками, отдыхая душой и телом. За год войны он научился ценить вот такие редкие минуты тишины. Что-что, а тишина на фронте — вещь редкая, а потому ценная вдвойне. Кто его знает, когда в следующий раз удастся вот так, просто повалятся на травке, подставив ласковому солнышку голые плечи? Может быть, следующего раза и вовсе не будет — война, как-никак!
— Слышь, Тимоха, курево есть? — отвлек Тынкевича от бездумного созерцания голубизны неба рядовой Тырин — пацан из соседней деревни, призванный на службу пару месяцев назад, и по счастливой случайности угодивший в один взвод с Тимофеем.
— Есть, — лениво отозвался Тынкевич, нашаривая рукой карман гимнастерки. — А ты чего, свои уже выдудел? Недавно же выдавали?
— Да не-е-е, бежать к палаткам неохота — там оставил, — признался Тырин. — Разморило меня на солнце...
— Да, погодка-то классная, — согласился Тынкевич. — И фрицы притихли... Эх, искупаться бы! — сказал он, протягивая однополчанину пачку сигарет.
— Ух, ты! "Кэмел"! — удивился рядовой, принимая из рук Тынкевича импортную пачку. — Откуда? "Примой" же всех снабдили?
— Америкосовская гуманитарка, — произнес Тимофей, зевая во весь рот. — Повоюй с мое, тоже будешь места рыбные знать!
— Колись, Тимоха, как тебе это удается? — разминая пальцами душистую сигаретку, спросил Тырин.
— Вот пристал как банный лист! — выругался Тимофей, поднимаясь с травы. — Полежать спокойно не даст! Корешок у меня в службе снабжения, — сообщил он Тырину. — Ты, Мишка, прежде всего головой думай.
— Это как? — озадачился рядовой.
— Всему-то тебя учить надо, деревня! — Тимофей тоже достал из пачки сигарету. — Вот третьего дня мы немцев здорово потрепали...
— Ну?
— Баранки гну! — передразнил земляка старший сержант. — Сколько фрицев завалили?
— Ну, много, — не понимая, куда клонит однополчанин, ответил Мишка.
— Вот то-то и оно, что много. А ты видел, как фашики упакованы? У каждого ранец, а в ранце всякого добра навалом!
— Ну?
— Ну и балбес, Мишка! — фыркнул Тынкевич. — Ты чего-нибудь себе взял?
— Нет, грешно это, мертвых обирать! — возмущенно произнес рядовой. — Мародерство!
— Ишь, какой правильный выискался! — сплюнул на землю сержант. — Секстант, что ли?
— Сектант, — поправил Тынкевича Мишка. — Не сектант я, просто верующий!
— Так вот, просто верующий, объясняю: по закону военного времени, все, что взято у врага, считается военными трофеями, а никак не мародерством. А если хочешь чистеньким остаться, тогда и кури свою "Приму"! А я корешку своему чего-нить подгоню: финку там ССовскую, зажигалку трофейную, крест железный, либо еще дряни какой, и буду спокойно "Кэмел" курить! А вместо "наркомовских" ста грамм белой перед боем — конины накачу. Помирать, так хоть с качественным послевкусием!
— Как ты сказал, послевкусием? Что за зверь такой?
— Тьфу, дерёвня! — вновь сплюнул Тынкевич. — С интеллигентными людьми пообщайся — может, поумнеешь! Спички есть, а то у меня в трофейной зажигалке бензин закончился — заправить нужно.
— Не-а, нету, — похлопав себя по карманам, сообщил Тырин. — Тож в палатке оставил.
— Охо-хо, жизнь моя тяжкая! — вздохнул Тимофей. — Где ж огоньку взять? Идти-то никуда не охота!
— Держи зажигалку, — глухо произнес кто-то из-за спины сержанта, — мне она больше не нужна.
Тырин, бросивший взгляд на подошедшего незнакомца, неожиданно побледнел словно накрахмаленное полотно, и принялся мелко креститься. Тимофей обернулся и опешил: зажигалку ему протягивал разлагающийся мертвец в форме старшего лейтенанта.
— Ёханый бабай! — прошептал сержант, беря зажигалку трясущейся рукой.
— Себе оставь — мне она без надобности, — вновь повторил лейтенант, разворачиваясь, чтобы уйти.
Изменивший направление ветер обдал сержанта и рядового приторно-сладковатым запахом тлена. Тырин конвульсивно дернулся, пытаясь остановить рвотные позывы. Промычав что-то невразумительное, он, зажав рукой рот, убежал в ближайшие кусты.
— Ничего, — произнес мертвец серыми губами. — Счастливо вам, мужики.
— Товарищ старший лейтенант! — неожиданно окликнул его Тынкевич.
Да? — Покойник вновь повернул к сержанту покрытое трупными пятнами синюшное лицо.
— Вы, правда, умерли?
— Правда, — грустно ответил лейтенант.
— И как там? Ну, на том свете?
— Не знаю, — почти по-человечески пожал плечами мертвец. — Я туда не успел попасть. Меня призвали... служить Родине... В таком вот виде...
— Ну а все-таки, мы не умираем до конца? Что-то после нас остается? Ну, там... Со смертью мы не исчезаем?
— Нет, — ответил лейтенант. — Мы не исчезаем насовсем. Это я тебе могу гарантировать.
— Так это же здорово! — обрадовался Тынкевич. — С этим и помирать не страшно! Спасибо Вам, товарищ старший лейтенант!
— Ты не спеши умирать, сержант, — покачал головой мертвец. — Там, за кромкой, все не так... Жить — хорошо...
— А хорошо жить, еще лучше! — хохотнул Тимофей. — Извините, товарищ старший лейтенант. Это нервы.
— Живи, боец! Живи долго и счастливо! — пожелал покойник Тынкевичу. — Всему свое время, даже для смерти...
— Есть жить долго и счастливо! — вытянулся Тимофей.
— Живи солдат, живи! — лейтенант вновь развернулся и вскоре скрылся из глаз в небольшом лесочке, на опушке которого окопался полк Тимофея.
Стараясь не попадаться на глаза живым бойцам, мертвец добрался до палатки командования. Там его уже ждали.
— Походи, Александр, — пригласил его полковник Большегонов, лицо которого скрывал респиратор. — Ты уж извини меня за респиратор, но жара не оставляет мне выбора... Если честно — вонь непереносимая!
— Не нужно извинений, — отмахнулся Скворцов. — Я хоть запахов не чувствую, но в зеркало смотрелся...
— Ты своих в холодильник определил? — спросил Лич. Мы же вчера подогнали несколько рефсекций... Жаль поздно сообразили. А вас, всех, кто в сознании, беречь сейчас нужно. Слышал, что с Петром Семенычем случилось?
— Так точно! Слышал! Что говорят врачи?
— А что они могут сказать? — ответил Харитон Никанорыч. — Нервное истощение, стрессы, перегрузки... Это нам с тобой нервы беречь не нужно — их просто нет! Все-таки мертвое тело дает кое-какие плюсы...
— Но мы же испытываем эмоции, переживания! — воскликнул Скворцов. — Как наука это может объяснить?
— Какая наука, Саня? — удивился Лич. — Наше с тобой существование напрочь отвергается наукой! По идее, нас с тобой вообще не существует. Мы миф, сказка, легенда...
— Но мы существуем, — уперся лейтенант. — Кто бы что об этом не говорил!
— Вот именно — существуем! Немцы, говорят, владеют способом переноски сознания в новое тело. Живое тело!
— Кто говорит?
— Это тебе лучше у Петра Семеныча поинтересоваться. Когда он выздоровеет...
— Товарищи офицеры, — вмешался в разговор Большегонов, — давайте об этом вы потом поговорите. Не хочу вас расстраивать вас в очередной раз, но я едва переношу запах... В следующий раз я противогазом не побрезгую. Извините...
— Хорошо, — согласился Лич, — двигаемся в темпе вальса.
— Итак, противник отчаянно сопротивляется, — произнес полковник. — Выбить его из Биробиджана не получилось... Хотя за десять дней мы их порядком отбросили.
— Что такого в этой Еврейской области, что немцы так рьяно уперлись? — спросил Скворцов.
— По данным, полученным со спутника, вот в этом районе, — полковник указал место на карте, — фрицы полгода назад затеяли какую-то грандиозную стройку. Предположительно космодром...
— Для чего им в космос-то лезть? — удивился Скворцов. — На земле что ли мало проблем?
— Не скажи. Космодром им нужен для запуска на орбиту спутников связи. Их спутники также будут оснащены вооружением...
— Наши хотят посбивать? — предложил лейтенант.
— Вот именно! Поэтому перед нами поставлена задача в кратчайшие сроки выбить противника с этой территории... Пока превосходство в силе на нашей стороне. Завтра подходят танкисты, мотопехота и несколько эшелонов живой силы. Однако основная нагрузка ложится на плечи ваших подразделений. Перед ударом основных сил... Живых сил... — поправился Большегонов. — Нужно как следует измотать противника. Вечером подходит эшелон с оружием для ваших бойцов...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |