dem

Глава 18

Господи, спаси нас от гнева людей севера. (с)

Пригородная резиденция ночной гильдии. Во время инициации Хротгара.

Рэндал ещё не успел освоиться среди новых соратников, он всего пару недель, как вступил в гильдию. В свои двадцать с небольшим лет, он понял, что взял всё, что можно у наставников магической школы Риза Картрайта, что в Нуринге, они больше не были способны научить его каким-либо новым вехам в заклинательстве. Нужно было продолжать учёбу. Теперь на очереди был либо инициированный маг-наставник, либо одна из более престижных магических школ. Однако, поступление и дальнейшее обучение в школе, пестующей полноценных магов, стоило немалого для его кошелька количества золота, которым он не располагал. И тут очень кстати подвернулся вербовщик гильдии. Рэндала даже приняли, как способного, пусть и опосредованно, через слова заклинаний, но творить волшбу, без испытательного срока, сразу выдав ему серебряный перстень. Но больше всего его прельщали в представившейся возможности даже не деньги, а возможность испытать боевые заклинания на людях. Ему никогда ещё не доводилось лишать жизни людей и, вот уже две недели он испытывал странную смесь из нетерпения и страха перед первым убийством. А в том, что молодого колдуна с его навыками отправят кого-то убить, он даже не сомневался.

Сегодня был тот самый день. Ему сказали прибыть в этот пригородный гильдейский притон и ожидать тройку, к которой он должен будет присоединиться и выполнить совместное задание. Что надо будет делать, он мог пока лишь гадать, дальнейшие инструкции он получит от руководителя тройки. Вот уже полчаса Рэндал неспешно потягивал вино из глиняной кружки, обдумывая последние новости в ожидании начальника.

А думать было о чём. Ещё с ночи прошёл слух о том, что кто-то вырезал в полном составе лесной лагерь, убив три дюжины членов гильдии. Уже утром слух оброс подробностями: оказывается, один мальчишка всё-таки выжил в той бойне, спрятавшись в дровяном сарае. Но уцелевший нёс какой-то бред про Дикую Охоту, горящие следы копыт и призрачных всадников. Руководство гильдии быстро заинтересовалось мальчиком, его отвели на одну из конспиративных квартир, где уговорили открыть воспоминания одному из нанятых гильдией магов. Вот тут-то и началось самое интересное: после просмотра воспоминаний пацана у взрослого опытного мага начался нервный тик. Он подтвердил всё сказанное мальчишкой, после чего быстро слинял, только его и видели. Он рванул в ближайший кабак и принялся заливаться креплёным вином. Те, кто при этом присутствовали, рассказывали, что мага трясло от страха ещё пару часов, перед тем, как он покинул питейное заведение, а затем и город. Кто-то даже говорил, что он напрудил от увиденного в штаны.

В общем, Рэндал уже не горел былой уверенностью заработать быстрых денег незаконным промыслом. Впрочем, следовать примеру вышеописанного мага он тоже не спешил. Всё же, молния не бьёт дважды в одно место.

Вот, наконец, он увидел, как спросив через небольшое окошко пароль, привратник открыл дверь, а в неё тут же зашёл человек в тёмном пальто и широком шарфе, скрывающем добрую половину лица. Следом за ним прошествовали, словно тени, двое подручных. Осмотрев зал, в котором сидело за столами около полутора десятков человек, поглощая вино и пиво и играя кто в кости, кто в карты, руководитель тройки остановил взгляд на Рэндале и направился в его сторону.

Под потолком стоял дым от курительных трубок, в зале царил лёгкий гомон. Пузатый мужик с вертикальным шрамом через правый глаз и татуировкой, изображавшей на его лысине паутину, стоявший за стойкой, отвернулся, чтобы достать для одного из клиентов какую-то бутылку. Сверху раздавались ритмичные стоны и скрип кроватей — это явно кто-то после тяжёлого дела расслаблялся с продажными девочками.

Когда человеку в шарфе оставалось буквально шагов пять до стола Рэндала, фоновый шум был разбит мощнейшим ударом во входную дверь заведения. Удар был столь силён, что сопроводился треском-скрипом прогнувшихся на миг дубовых досок. Все присутствующие, оторвавшись от своих дел, настороженно уставились на дверь. Ещё секунда и мгновенно образовавшаяся в игорно-питейном зале тишина вновь была прервана мощным ударом в дверь. Далее удары следовали один за другим, дверь под ними дрожала. Наконец, выйдя из ступора и разразившись матерной тирадой, привратник сделал шаг к двери и открыл смотровое окошко. Раздался хруст, доски двери обагрились каплями крови, а в следующее мгновение незваный визитёр вытянул голову разом обмякшего привратника в то самое смотровое окошко, закрыв обзор всем, кто был внутри. Дверь продолжила содрогаться от ритмичных ударов, теперь уже было понятно: это не просто сильный стук — кто-то рубит дверь с той стороны топором!

Все повскакивали со своих мест, доставая оружие и вставая полукругом напротив двери. Тут сверху послышался какой-то непонятный звон, словно кто-то разбил вазу.

— Вы двое! Наверх! Проверьте и доложите! — Отдал приказ своим подчинённым мужчина в шарфе. — Это нападение. — Озвучил он уже всем очевидную мысль, когда их сапоги застучали по ступенькам лестницы.

Тем временем удары по двери становились всё сильнее, яростнее, доски уже не скрипели, сейчас они скорее издавали хруст и треск. Дверь потихоньку поддавалась. Однако, хоть у троих присутствующих и были в руках арбалеты, никто не рисковал подойти и снять с двери тело привратника, открыв линию огня. Не было желающих последовать его примеру и получить топором в лоб.

Поняв, что дверь под градом ударов уже начала деформироваться и прогибаться, готовая вот-вот переломиться пополам и провалиться внутрь, Рэндал принялся шептать мощное атакующее заклинание, готовый испепелить того, кто ломился внутрь, лишь только свалится дверь.

Сверху раздались звуки борьбы и какой-то возни. Продолжались они где-то с минуту, затем послышался испуганный женский визг, а в следующие несколько секунд сверху раздавался топот множества ног и громкий девичий гомон, время от времени перемежающийся криками. Колдун не отвлекался. Ещё несколько слов и заклинание будет готово, чтобы привести его в действие достаточно будет короткого слова-активатора. Но тут, вдруг, в полукруг, выстроившийся напротив двери, влетело обезглавленное тело, сброшенное с лестницы, попав под ноги троим гильдейцам и уронив их на пол. Что-то ткнулось в пятку Рэндала, скосив взгляд вниз, он с ужасом осознал, что это человеческая голова.

— КРУШИ-ЛОМАЙ!!!!!! — Раздался яростный рык из-за двери, сопровождаясь взрывом мощных и быстрых ударов.

— РУБИ-КРОМСАЙ!!!!!! — Разразился ответным кличем нестройный хор из двух лужёных глоток за спинами присутствующих, а следом в разворачивающихся на крик гильдейцев с лестницы прилетело ещё два мёртвых тела, кого-то сбив с ног, а кого-то заставив отскочить в сторону. Решивший, было, не ждать, колдун собрался развернуться и поджарить тех двоих за спиной, но тут провалилась внутрь, сломавшаяся сразу на четыре части, входная дверь. Внутрь вбежал, прикрываясь щитом, здоровенный верзила на две с половиной головы выше Рэндала, и тут же словил арбалетный залп в щит. Болт прошил щит насквозь, а из уст здоровяка раздалось сдавленное ругательство. Тот парой прыжков достиг того, кто стрелял и с грозным рёвом опустил на него топор, разрубив напополам ложе арбалета и оставив стрелка без левой кисти.

— Сар... — стоило колдуну открыть рот для активации заклинания, он захлебнулся собственной кровью, когда меч пронзил справа налево сразу оба его лёгких, заодно пригвоздив к туловищу правую руку. С удивлением, ещё толком не понимая, что умирает, Рэндал завалился на пол левым боком, а оказавшись на спине, увидел, как красивый пропорционально сложенный мужчина, длинные светлые волосы которого выбивались из-под кольчужной бармицы, вытирает от крови одним ловким движением свой меч об одно из мёртвых тел. Кинув взгляд на умирающего колдуна, который на последнем издыхании силился произнести слово-активатор, но лишь пускал изо рта кровавые пузыри, красавчик, ухмыльнувшись, произнёс:

— А нечего ругаться! Мы тут люди приличные. — С этими словами мир молодого колдуна вместе с его надеждами на деньги и образование, потух, закончившись остриём меча в глазнице.

Последним же, что он услышал перед тем, как сознание оставило его, было:

— Прикинь, Хар, эта паскуда с арбалетом мне щит продырявил! Мало того, похоже ещё и пару рёбер сломал — бочина жутко болит, хоть кольчугу и не пробил, но как, сука, больно! — Нет, верзила не плакался, он скорее был удивлён этим событием.

— Погодь, Торст, а разве у тебя не как у Хротгара отклоняющие чары в мьёльнире? — Удивился собеседник, судя по голосу, тот самый смазливый длинноволосый хрен, всадивший в него свой меч.

— Не, у меня чары против магии, если бы этот, — Рэндал почувствовал крепкий пинок в голову, — Успел дочитать свою матюгальню, я бы, наверное, спасся. Знал бы, где упал — шкуру бы постелил. — Усмехнулся верзила.

Видимо, этот удар оказался для колдуна роковым. Все звуки пропали, мир окрасился в серую палитру, перед ним сломанной куклой валялось его мёртвое тело, а вокруг голышом стояли полупрозрачные образы убитых ранее соратников. Стояли и наблюдали за ещё продолжающимся боем, исход которого, впрочем, был уже предрешён.

Занятным было то, что разговор, обрывок которого Рэндал услышал перед самой смертью, судя по открывающимся ртам, всё ещё продолжался, в то время, как собеседники продолжали лихо орудуя мечом и топором, пополнять компанию призраков вокруг него.

Чуть в стороне заклинатель увидел здорового медведеобразного верзилу, поменьше того с топором, зато в плечах по-шире и бородатого, который облокотив на барную стойку пузатого бармена с татуировкой на лысине и несостоявшегося начальника Рэндала, методично обрабатывал плоской стороной своего молота-клевца суставы пленных, очевидно, их допрашивая.

Заклинатель раньше никогда бы не подумал, что кто-либо сможет всего лишь втроём вот так вот походя вырезать около двух десятков лихих людей, даже учитывая, что в большинстве своём те были пьяны, а пятерых вообще вытащили из коек с девками. Когда резня закончилась, медведеобразный, очевидно, бывший в тройке главным, добил двумя ударами клюва своего молота тех, кого допрашивал, после чего вся троица поднялась наверх, где на своём письменном столе, грудью вниз, был с раскинутыми в стороны руками распят хозяин заведения. Раздробив тому несколько пальцев и добившись от него нужной информации, тройка карателей врезала ему кровавого орла. Хоть Рэндал никогда и не был на севере, он был наслышан об этой изуверской казни. Тот, что был с топором, разрубил рёбра на спине слева и справа от позвоночника, развёл их руками в стороны и вывалил лёгкие жертвы наружу, словно мерзкие, пульсирующие окровавленные крылья. Закончив это издевательство, северяне, а в том, что это были именно они, мёртвый заклинатель уже не сомневался, вытерли руки, после чего, собрав трофеи и выведя продажных девок, вышли на улицу и, как ни в чём не бывало направились в сторону поместья лорда. Однако, проследить за ними дальше незадачливый призрак уже не смог, ибо бывшая резиденция ночной гильдии была со всех сторон окружена вооружёнными и одоспешенными призраками, которые принялись вязать свежепочивших и уносить в неизвестном направлении.

Глава 19

Не всё так просто в Датском королевстве.

Тем временем Фёдд продолжал "наслаждаться" всеми прелестями магического пробуждения. Вот уже несколько часов он испытывал причудливую смесь безудержной боли, чувственного музыкального экстаза от разлитой по поляне виртуозной мелодии, извлекаемой рыжей красоткой из её флейты, и странного ощущения успокаивающего энергетического объединения с могучей деревянной громадой за его спиной. Немного отвлекая его от боли, в голове промелькнула мысль о том, что выбор девушкой флейты был как-то до ужаса банален. Впрочем, представив на её нежных пальцах мозоли от лютни или других струнных, а затем про себя усмехнувшись, вообразив её с тамтамом или шаманским бубном и поняв, что, пожалуй, флейта — наиболее подходящий для неё и удобный в походных условиях вариант, он отбросил эти мысли и вновь сосредоточился на происходящем. Он, словно его нервная система простиралась по всему старому ясеню, ощущал колышущие его ветви потоки воздуха и ласкающие листья, снабжая их жизненной силой, лучи солнца.

Через впитавшуюся в землю кровь он ощущал каждую травинку на поляне, а через них чувствовал ноги троих магов, за творчеством которых на энергетическом уровне он наблюдал сейдическим взором.

Его восприятие сейчас охватывало с удивительной точностью всё происходящее на десятки метров вокруг, уже даже выходя за пределы укрытой кроной древа-великана поляны. Никакие, даже самые мельчайшие детали окружения не урывались от его обострившегося внимания. Боль постепенно из раздражающего и отвлекающего фактора, растворяющего в себе сознание, превращалась в удивительную приправу, контрастно оттеняющую другие чувства. Да, теперь он смирился с болью, принял её и уже не испытывал из-за неё того дискомфорта. Он чувствовал, как три мощных потока энергии, обладающей разной структурой, исходящие от обступивших его магов, медленно и плавно по чуть-чуть утоляют его энергетический голод, а четвёртый, мощный и основательный, но в то же время самый неспешный, тот, что соединял его со старцем-ясенем, подпитывает его тело, придавая сил пережить это тяжёлое испытание. Хротгар заметил, что с момента начала обряда его энергетическая оболочка, аура, постепенно расширялась, объединяясь с энергетикой дерева, сейчас уже вобрав в себя всех троих участников ритуала и достигнув размеров поляны. Теперь северянин мог не просто наблюдать за плетениями, создаваемыми колдунами-инициаторами, но и ощущать их, словно он создавал их сам. Он начал пробовать самостоятельно воспроизводить то, что они делали, сначала он не мог попасть в ритм звучавшей мелодии, что удавалось остальным, словно неуклюжий новичок, пытающийся научиться танцевать. Плетения получались асимметричными, неправильной формы и неустойчивыми. Они быстро распадались. Затем, пару часов спустя, он научился попадать в ощущаемый им ритм, сохраняя нужные формы и структуры переплетающихся энергопотоков, и плетения начали получаться. Теперь он с первой попытки успешно повторял любые показываемые ему магами плетения. Практически сразу после этого он ощутил одновременно в трёх аурах удивление и радость. Ему даже не пришлось читать их энергетику — она настолько плотно соприкасалась с его расширившейся аурой, находясь сейчас внутри неё, что он мог напрямую испытывать их эмоции. Столь бурная общая радость привела его в состояние настолько насыщенной и всеобъемлющей чувственной эйфории, какую он до этого момента просто не мог представить. Пожалуй, земные библейские пророки могли бы охарактеризовать это состояние, как снизошедшую на них благодать небес, да и то подобное описание было бы каким-то куцым, блеклым и не отражающим даже десятой доли той бури чувств, что сейчас владели человеком, который на несколько невероятно долгих мгновений забыл о том, кто он такой, да и вообще обо всём на свете. Когда он постепенно отошёл от этого состояния, маги, словно соревнуясь друг с другом в приступе творческого азарта, принялись всё быстрее и быстрее создавать всё более и более сложные плетения, словно на перегонки. Гъен инстинктивно поняв, что от него требуется, принялся не задумываясь на автомате повторять всё, что они создавали, со всё возрастающей скоростью, полностью растворившись в процессе. Время полетело вскачь. Вот уже золотистые кристаллы солнечного света, пробивающегося сквозь листву векового ясеня, окрасились оранжевым, а затем и рубиново-красным. Затем свет потускнел, вскоре уступив место полной темноте и тишине, не было слышно даже птиц, которые, наверное, были слишком увлечены зрелищем, происходящим на поляне, чтобы отвлекать участников действа. Некоторое время спустя, на поляну робко заглянули первые лучики серебристого света луны, впрочем, вскоре осмелев и разросшись до размера тех кристаллов, которыми свет казался Хротгару в начале обряда. Вот серебристый свет окрасился нежно-розовым, становясь всё ярче, стал алым, затем, быстро проскочив оранжевый диапазон, принялся наливаться золотом. "Вот и рассвет!" — на мгновение проскочила сознательная мысль в голове Хротгара, впрочем, это был лишь миг, его сознание вскоре вновь было полностью поглощено процессом причудливого творения сложных плетёных форм из окружающих потоков энергии. Едва закончив одну форму, он молниеносно видоизменял её во что-то новое, при необходимости добавляя или наоборот убирая некоторые нити энергетических токов. Это занятие было сродни медитации, было в нём что-то от плетения фенечек из бисера, или вязания корзин из лозы. Этот непрерывный и очень быстрый процесс увлекал полностью, без остатка.