Дарт Плэгас (-67) Джеймс Лучено

Цепь командования

Вернувшийся с Раллтиира Мол сидел, скрестив ноги, на полу завода «ЛайМердж» и отвечал на вопросы учителя. Последний разговор с неймодианцами вывел Сидиуса из душевного равновесия, и он был явно не в настроении играть в игры. — Ты говоришь так, мой ученик, словно тебя оскорбляет то, что никто не пережил резню, чтобы рассказать о ней. — Вы приказали не оставлять свидетелей, учитель. — Да, — протянул Сидиус, продолжая ходить кругами. — И никто из них достойным бойцом не оказался? — Нет, учитель. — Даже Синья? — Я обезглавил тви’леку. — Даже Мигелла? — Мой меч раскроил Ночную сестру надвое, когда она пыталась призвать молнию Силы. Сидиус поколебался: — И даже Гарин? — Даже он. Сидиус почувствовал нерешительность ученика: — Даже он — что, Дарт Мол? — Я утопил его. Сидиус встал так, чтобы забрак мог его видеть, и потер подбородок: — Но кто-то ведь должен был нанести тебе рану на левой руке. Если, конечно, ты не нанес ее сам. Мол сжал в кулак руку, затянутую в черную перчатку: — Нет боли там, где есть мощь. — Я не спрашивал, больно ли тебе. Я спросил, кто нанес рану. — Гарин, — тихо сказал Мол. Сидиус притворился удивленным: — Значит, он все-таки бился достойно. Слабо чувствительный к Силе воин. — Он — ничто в сравнении с могуществом темной стороны. Сидиус изучил его взглядом: — Ты так и сказал ему, ученик? Отвечай честно. — Он сам пришел к этому выводу. — Он опознал в тебе сита. И предположил, что ты — темный владыка, верно? Взгляд Мола уперся в пол. — Я… — Ты сказал ему, что отвечаешь перед учителем. Я прав? Мол практически выдавил из себя ответ: — Да, учитель. — И предположу, ты даже заикнулся о грядущем возмездии. Так или нет? — Так, учитель. Сидиус навис над учеником, и его лицо исказилось от ярости: — А если каким-то чудом Гарин сумел бы ускользнуть от тебя или — страшно подумать — одолеть эту ходячую армию под названием «Дарт Мол», какими последствиями это обернулось бы для нас? — Я… прошу у вас прощения, учитель. — Возможно, ты все-таки недостоин «лазутчика». Стоило тебе отвлечься всего на секунду, и главарь «Черного солнца» порезал тебе руку[53]. Мол хранил молчание. — Надеюсь, ты отблагодарил его, прежде чем убить, — продолжал Сидиус, — потому что он преподал тебе бесценный урок. Когда твой противник могуч в Силе, ты должен оставаться сосредоточенным — даже если убежден, что враг уже повержен. Ты должен понимать, что еще не время купаться в лучах славы или разглагольствовать о своих тайнах. Ты должен нанести смертельный удар и покончить с врагом. Не похваляйся своей силой раньше времени, или пострадает не только твоя рука. — Я запомню, учитель. Повисла гнетущая тишина. — Я хочу, чтобы ты на время покинул Корускант. Мол встревоженно поднял взгляд. — Возьми «лазутчик» и боевых дроидов и возвращайся в свой прежний дом. Тренируйся и медитируй — пока я тебя не вызову. — Учитель, я прошу у вас… Сидиус взметнул руки: — Хватит! Ты хорошо выполнил задание, и я доволен. А теперь поучись на собственных ошибках. Мол медленно встал, поклонился и зашагал в направлении ангара. Провожая ученика взглядом, Сидиус пытался понять природу его беспокойства. Поддался бы он сам — в сходной ситуации — позыву позлорадствовать, показать свое истинное лицо? Поступил ли так Плэгас, прежде чем убить Веруну? Чувствовал ли он потребность сбросить маску? Быть, наконец, честным? Или то, что Мол открылся Гарину, — не более чем симптом растущего нетерпения темной стороны, ее призыв к полному раскрытию карт?

* * *

— «Черное солнце» в полном раздрае, — говорил Палпатин Хего Дамаску, когда они прогуливались по заполненной туристами площади Монументов. Сотни их толпились вокруг пика Умате, нависавшего над огромной чашей общественного парка, а разношерстные группы других посещали с экскурсиями старое здание Сената или Галактический музей. — Принц Ксизор и Сизе Фромм унаследуют останки. — И вновь забрак доказал свою полезность, — изрек Дамаск. — Ты хорошо его обучил. — Возможно, не так хорошо, как хотелось бы, — сказал Палпатин после секундной паузы. — Когда я расспрашивал его о полученной ране, он сознался, что раскрыл Алекси Гарину свою истинную сущность. Отвернувшись в сторону, Дамаск ответил: — Гарин мертв. Кому какое дело? Легкомыслие мууна еще больше выбило Палпатина из колеи, но все же он собрался, чтобы продолжить. — Возможно, я в последний раз появляюсь на публике без вооруженной охраны, — небрежно произнес он. — Когда королева Амидала уведомила меня о скоропостижной смерти Веруны, она упомянула, что ее новый начальник охраны — человек по имени Панака — предпринимает беспрецедентные шаги, чтобы обеспечить безопасность всех дипломатов Набу. Королеву, в частности, окружит выводок служанок, и каждая из них будет чуточку похожа на нее. — Стало быть, тебя будут выгуливать денно и нощно? — уточнил Дамаск. — Нет, это не годится. — Я постараюсь разубедить Панаку. Они остановились, чтобы понаблюдать за ватагой ребятишек, которые играли и веселились под одним из рекламных щитов на площади. Дамаск указал на ближайшую скамейку, но Палпатин был слишком взбудоражен, чтобы усидеть на месте. — Королева уже выразила озабоченность присутствием в системе Набу такого количества грузовиков Федерации? Палпатин покачал головой: — Флот держится на краю системы, ожидая сигнала для прыжка к Набу. Как бы ни озлобил Ганрея законопроект о налогах, мне пришлось убеждать его, что установление блокады Набу — в его лучших интересах. Я заверил неймодианца, что Амидала не позволит своему народу страдать и менее чем через месяц подпишет договор, по которому Набу и вся ее плазма перейдет в руки Торговой Федерации. Маска транспиратора скрыла улыбку Дамаска, но было ясно как день, что вести ему по нраву. — Пока Валорум колеблется, сенатор Палпатин собирает голоса поддержки и сочувствия. — Он задержал взгляд на собеседнике. — Разве это не мера нашего успеха, что мы можем жонглировать планетами так же легко, как заключаем торговые сделки? Мимо прошествовала группа нарядно одетых тви’леков; узнав Палпатина, они раскрыли рты от изумления. То, что набуанец с мууном вели себя на публике, как старые друзья, служило признаком большой власти и влияния обоих. Дамаск особо подчеркивал необходимость того, чтобы их как можно чаще видели вместе. И вот за те недели, что прошли с момента прибытия мууна на Корускант, они несколько раз пообедали в «Манараи» и других элитных ресторанах и побывали на постановках как в Корускантском, так и в Галактическом оперных театрах. А совсем недавно они присутствовали на званом ужине, который давал в «Республике-500» сенатор Орн Фри Таа, и Плэгас подслушал, как рутианский тви’лек делится планами выдвинуть кандидатуру Палпатина на пост канцлера. Следующим в их плотном графике значился политический съезд на Перлемианской орбитальной станции Корусканта, где претенденты на канцлерское кресло имели возможность пообщаться с главами корпораций, лоббистами, активистами предвыборных кампаний и даже мастерами-джедаями. — Вторжение и последующая блокада едва ли помогут Федерации завоевать сердца новых союзников, — говорил Дамаск. — Но по крайней мере мы сможем оценить боеготовность неймодианской армии дроидов и внести нужные корректировки, если потребуется. — Из-за собственной халатности неймодианцы ухитрились раскрыть местоположение тайных фабрик по производству дроидов на Эосе и Аларис-Прайм, — процедил Палпатин, выказав толику гнева. Дамаск воззрился на него: — На сегодняшний день у них есть все, что им нужно. Завоевав Набу, они покажут всей Галактике, насколько ущербен путь дипломатии, и настроят джедаев на воинственный лад. — Не сводя глаз с Палпатина, он добавил: — Чтобы лучше подготовиться к грядущей войне, мы переместим заводы «Бактоида» на Джеонозис. Впрочем, нельзя допустить, чтобы наши союзники получили огневую мощь, которая гарантировала бы им быструю победу. Нам нужен затяжной конфликт, который выжмет из Галактики все соки и сделает для нее наш приход к власти еще более желанным. Палпатин наконец-то сел: — Нам все еще нужна армия, которой будут командовать джедаи. И которая будет беспрекословно слушаться верховного канцлера. — Армия из пробирки идеально подошла бы для этих целей, — заметил Дамаск. Палпатин поразмыслил над сказанным: — На первый взгляд, уж больно все просто. Джедаев не так-то легко застать врасплох. Они обучены сражаться, и их будет сложно поймать в ловушку. — Даже в конце затяжной войны? Когда победа уже маячит на горизонте? — Чтобы этого добиться, нужно дергать за ниточки с обеих сторон баррикад. — Палпатин тяжело вздохнул. — Даже если мы нападем исподтишка, не каждый джедай окажется на поле боя. — Нас должны волновать лишь те, кто опасен в бою. Палпатин нарушил долгое молчание: — Клоноделы с Камино уже однажды подвели вас. Дамаск кивком признал справедливость его слов: — Потому что я снабдил их образцом-йинчорри. Они намекнули мне тогда, что воспроизвести твой вид было бы намного проще. — Вы снова обратитесь к ним? — Нет. Нельзя, чтобы кто-то связал эту армию с нами. Но я знаю человека, которого я, возможно, смогу убедить сделать заказ. Палпатин ждал продолжения, но Дамаск не стал развивать тему. Однако и того, что было сказано, хватило, чтобы привести Палпатина в полное оцепенение. Внезапно он поднялся и отошел от скамейки. — Вели неймодианцам начать блокаду, — сказал Дамаск, обращаясь к его спине. — Важно, чтобы события начали развиваться до того, как откроется конференция на орбите. — Когда Палпатин не ответил, муун встал и проследовал за ним. — Что тебя гложет, Сидиус? Может быть, то, что ты ощущаешь себя мальчиком на посылках? Палпатин внезапно развернулся к нему: — Да, временами. Но я знаю свое место и доволен им. — Тогда что тебя так взбудоражило? — Неймодианцы, — с внезапной убежденностью в голосе выпалил набуанец. — Помимо Ганрея в переговорах участвовали еще трое: Хаако, Долтай и Мончар. — Я немного знаю Мончара, — протянул Дамаск. — Он снимает апартаменты в «Шпилях Кальдани». — Он отсутствовал, когда я в последний раз говорил с Ганреем. Муун преисполнился подозрений и прошипел: — Где они в тот момент находились? — На борту своего флагмана. Ганрей заявил, что Мончар переел жирной пищи и теперь болен. — Но ты-то думаешь иначе. Палпатин кивнул: — Хнычущий лизоблюд слишком много знает о блокаде. Полагаю, он в бегах и не прочь подзаработать. В глазах Дамаска полыхнул желтый огонь. — Вот что происходит, когда вверяешь галактическую власть в руки бестолочей. Палпатин напрягся всем телом. — Я не о тебе, — быстро оговорился Дамаск. — А о Ганрее и других того же сорта! Сила карает нас за то, что мы связались с непроходимыми тупицами, которым не хватает ума даже просто выполнять приказы! Палпатин утешился тем, что даже у непогрешимого Плэгаса существовал предел терпения. — Я не внял вашим словам о непредвиденных последствиях. Дамаск сперва нахмурился, но спустя секунду смягчился: — Я пренебрегу собственным советом. Блокада подождет. — В таком случае, я вызову Мола, — заявил Палпатин.

* * *

Спустя две недели после нежданного исчезновения неймодианца с флагмана «Саак’ак» Плэгасу и Сидиусу стало известно, что Дарт Мол выследил и убил Хаса Мончара на Корусканте — пусть и досталось при этом городу и его жителям по полной. После этого забрак поднялся на орбиту и посадил корабль-невидимку в ангаре, который соединялся цепью шлюзов с главным куполом Перлемианской орбитальной станции — просторным помещением, больше похожим на космический сад с видом на Корускант и окрестные звезды, чем на стерильный конференц-зал. Сейчас здесь было не протолкнуться от сенаторов и судей, промышленников и послов, политических воротил и обозревателей Голосети. Присутствовали также сенатские гвардейцы и джедаи. — Зачем ты велел ему лететь сюда? — спросил Палпатина Дамаск в перерыве между бессчетными рукопожатиями, праздными беседами и тостами. Облаченные в свои самые пышные одеяния, они стояли у подсвеченного огнями ламп водопада и, даже плетя свой заговор, успевали кивать проходящим мимо гостям. — Он прошел волной разрушения по всему Алому Коридору и сразил двух джедаев, не говоря о местных жителях десятка самых разных народностей, включая одного хатта[54]. Кто-то вполне мог взять его след — если не джедаи, то полиция. И если бы по какой-то нелепой случайности его схватили, он мог бы затуманить мозги обычным дознавателям, но уж точно не джедаям. Под угрозой раскрытия могли оказаться как наше существование в целом, так и планы на блокаду. — Джедаи шли по его следу, — объяснил Палпатин. — Поэтому я и приказал Молу улетать с планеты. Дамаск хотел было что-то ответить, но в последний момент передумал и вместо этого спросил: — Голокуб, который записал Мончар, у забрака? Палпатин кивнул: — Я приказал Пестажу подготовить для него редко используемый ангар. Мне всего-то и нужно, что встретиться с Молом в оговоренном месте и забрать добычу. Во взгляде Дамаска все еще читалась неуверенность. Дело с Мончаром едва не обернулось катастрофой. Как будто бурлящий поток, с которым часто сравнивали Силу, ворвался в отвесный каньон и закружился в предательском водовороте. — Почему он просто не мог вручить кристалл Пестажу? — спросил он наконец. — Мы не знаем, какие еще деликатные сведения содержит голокуб. Дамаск гневно фыркнул сквозь маску: — Надеюсь, ты хотя бы сказал ему держаться подальше от чужих глаз. — Он огляделся по сторонам. — Татуированный забрак в черных одеждах с головы до пят — такого трудно будет не заметить в толпе. С этим Палпатину поспорить было трудно. Невдалеке он заметил сенатора Бейла Антиллеса и его приближенных. Принц Алдераана и глава сенатского комитета по внутренним расследованиям, темноволосый Антиллес был окружен сенаторами и бизнесменами с планет Ядра, обещавшими ему поддержку на предстоящих выборах. Был среди них и мастер-джедай Джорус К’Баот, которого привлекли разрешить диспут между несколькими дворянскими фамилиями на Алдераане. Надменный максималист, К’баот был слеплен из того же теста, что и Дуку, чье отсутствие на политическом съезде было замечено многими. Антиллес сыграл роль пешки в ситских руках во время недавнего кризиса на Эриаду, обвинив Валорума в злоупотреблении служебным положением[55], но и сам при этом приобрел значительный политический вес — как в Сенате, так и в СМИ — что позволило ему включиться в предвыборную кампанию и стать одним из наиболее вероятных кандидатов на пост канцлера. Никто из джедаев не примкнул к кружку сенатора Эйнли Тима, который также находился неподалеку. Однако этот гран с Маластера был широко известен на планетах Среднего и Внешнего кольца, а также пользовался расположением сенатора Лотта Дода из Торговой Федерации и Шу Маи из Гильдии коммерции. В центре зала стояли Валорум и Сеи Тарья; последняя была не только привлекательной особой, но и отменно держалась на публике. Несмотря на то, что Валорум не мог более переизбираться на должность, был недавно лишен многих полномочий в Сенате и стал частым гостем на заседаниях комитета по этике, где вынужден был отбиваться от всевозможных обвинений, он все равно оставался в центре внимания публики — во многом благодаря присутствию среди его окружения мастеров Йоды, Мейса Винду и Ади Галлии. Всего лишь стоя подле канцлера, джедаи как бы говорили всем собравшимся, что продолжат оказывать ему поддержку до конца срока, невзирая на любые наветы и поклепы в его адрес. Если флот Торговой Федерации продолжит держаться на окраине сектора Хоммель, если вокруг осажденной планеты не поднимется шумиха, способная стать катализатором сочувствия и поддержки, Палпатин так и останется всего лишь одним из многих кандидатов на заветное канцлерское кресло — пусть и будет пользоваться расположением таких влиятельных персон, как Хего Дамаск, сопредседатель Банковского клана Сэн Хилл, недавно назначенный вице-канцлером Мас Амедда и сенатор Орн Фри Таа, ставший объектом антикоррупционных расследований Антиллеса и подвергнутый порицанию со стороны фракции Внешнего кольца за поддержку, которую он оказывал Палпатину. — Мне пора, — произнес Палпатин. Он указал на небольшой сад карликовых деревьев и кустов неподалеку от того места, где Эйнли Тим беседовал о чем-то с горсткой сенаторов. — Я обменяюсь парой колкостей с граном, а затем под каким-нибудь предлогом удалюсь. Дамаск что-то несвязно буркнул, отпуская ученика. — Мой объект уже в поле зрения, — добавил он. Без лишних слов они разошлись, и Дамаск стал прокладывать путь сквозь толпу к угрюмому бородатому джедаю, стоявшему поодаль. — Мастер Сайфо-Диас, — позвал муун. Джедай повернулся и, узнав его, кивнул: — Магистр Дамаск. — Надеюсь, я не помешал. Сайфо-Диас покачал головой, не сводя глаз с дыхательной маски: — Нет, я… — Он вздохнул и, выпрямившись, начал по новой: — До недавних пор я находился под впечатлением, что вы отошли от дел. Дамаск театрально вздохнул: — Уходить — это у нас, муунов, не в обычае. Но сейчас я работаю лишь с малым количеством клиентов. Они могущественны, но стараются держаться в тени. Джедай приподнял седеющую бровь: — В последние дни я только и вижу вас в обществе сенатора Палпатина — чуть ли не в каждом новостном выпуске Голосети. И едва ли его можно назвать человеком, который держится в тени. — В моем представлении, он единственный, кто способен отвести Республику от края пропасти. Сайфо-Диас хмыкнул: — Оставаться в стороне от скандалов добрых два десятка лет — само по себе достижение незаурядное. Так что, возможно, вы и правы. Дамаск выждал пару мгновений, после чего произнес: — Я не забыл нашу дискуссию на Серенно. — Дискуссию о чем, магистр? — Мы обсуждали различные угрозы, уже тогда нависшие над Республикой. Сайфо-Диас задумчиво отвел взгляд: — Я что-то такое припоминаю. — И ведь смотрите, что творится: политические убийства, налогообложение торговых зон, Федерация встает в агрессивные позы, канцлера обвиняют в политической несостоятельности… Знаете, все последние дни тот разговор совершенно не выходит у меня из головы. Дрязги, разобщенность, межпланетные конфликты… Даже в рядах джедаев, что собрались в этом зале, нет единства. Мастер К’баот здесь, мастера Йода и Галлия там, а от мастера Дуку вообще ни слуху ни духу. Сайфо-Диас промолчал. — Мастер-джедай, я хочу поделиться с вами подозрением, которое лежит на моем сердце тяжким грузом. — Дамаск поколебался. — У меня есть все причины подозревать, что Торговая Федерация втайне от всех приобрела больше оружия, чем кто-либо может представить. Сайфо-Диас наморщил лоб: — И у вас есть доказательства? — Железных — нет. Но характер моей деятельности требует от меня досконального знания рынка инвестиций. Да и клиенты временами делятся со мной закрытой информацией. — Выходит, вы нарушили конфиденциальность сведений, придя с ними ко мне. — Так и есть. Но лишь потому, что уверен: то, что раньше было домыслом, уже свершившийся факт. Скажу больше, я предвижу гражданскую войну. Лет через пятнадцать — и это в лучшем случае. Скоро, очень скоро недовольные нынешними порядками системы начнут откалываться. Им будет не хватать лишь одного: сильного, харизматичного лидера, который объединит их. — Переведя дух, Плэгас добавил: — Постараюсь быть с вами предельно откровенным, мастер Сайфо-Диас: Республика будет уязвима. А джедаев слишком мало, чтобы переломить ситуацию. Нужно начать собирать армию сейчас, пока еще есть такая возможность. Сайфо-Диас скрестил руки на груди: — Я настоятельно советую вам пойти с этим к верховному канцлеру Валоруму, магистр. Да и к сенатору Палпатину тоже. — Я так и сделаю. Но даже Валорум не в силах заставить Сенат отменить закон о реформации. Слишком многие сенаторы видят в войне финансовую выгоду. Они вложили значительные средства в корпорации, которые начнут грести кредиты лопатой, продавая оружие и восстанавливая разрушенные районы. Война благотворно скажется на экономике, которую они считают застойной. — И вы готовы повторить все это на заседании следственного комитета? Дамаск нахмурил брови: — Вы должны понять, что многими из этих корпораций владеют и управляют мои клиенты. Вид у джедая стал мрачнее тучи. — Вы прочли мои мысли, магистр. Я тоже чувствую, что война неминуема. Я пытался внушить эту мысль мастеру Йоде и остальным, но все напрасно. Они делают вид, что им все равно. Или у них есть другие дела. Я более не знаю, что о них думать. — И мастер Дуку тоже? Сайфо-Диас поморщился: — К несчастью, магистр, недавние заявления Дуку о раздорах в Республике и «лицемерии», царящем в нашем Ордене, только добавили мне головной боли. — Вы сказали, что смутно припоминаете нашу беседу на Серенно. А помните вы, как я упоминал одну группу одаренных клоноделов? — Извините, нет. — Они родом с планеты за пределами нашей Галактики — Камино. Я иногда вел с ними дела от лица клиентов, которые жаждали заполучить клонов животных или которым нужны были клонированные рабочие, способные трудиться в тяжелых природных условиях. Джедай покачал головой: — Но причем здесь все это? — Полагаю, каминоанцы вполне могут вырастить и натренировать армию клонов. Сайфо-Диас ответил далеко не сразу: — Вы сами упомянули, что Республика никогда в жизни не даст добро на армию. — Республике и не нужно знать, — осторожно сказал Дамаск. — Как и Ордену джедаев. Возможно, эту армию никогда не пустят в ход, но она всегда будет в резерве — на случай острой нужды. — Кто же в здравом уме станет финансировать армию, которую не пустят в ход? — Я стану, — заявил Дамаск. — Я и мои коллеги из Банковского клана — в сотрудничестве с «Тяжелым машиностроением Ротаны», где у нас есть прочные связи. «Ротана» могла бы предоставить корабли, боеприпасы, военную технику. Сайфо-Диас не сводил с него глаз: — Переходите к сути, магистр. — Каминоанцы не создадут армию для меня, но с готовностью сделают это для Ордена джедаев. Вот уже добрую тысячу лет они с восхищением следят за вашими подвигами. Темно-карие глаза Сайфо-Диаса расширились. — Вы же не предлагаете клонировать джедая… — Нет. В любом случае, меня убедили, что подобное невозможно. Но меня также заверили, что армия численностью в миллион человеческих солдат может быть выращена за каких-то десять лет. — И вы считаете, что Высшему Совету об этом знать не следует. — Полагаю, что да. Чтобы приступить к работе, каминоанцам понадобится умеренный аванс — я внесу его через мои счета в банках Внешнего кольца. Происхождение этих счетов, уверяю, проследить невозможно. И вновь джедай ненадолго затих: — Мне нужно время, чтобы все обдумать. — Разумеется, — сказал Дамаск. — Свяжитесь со мной, когда примете решение. Я буду в своей резиденции на планете. Сайфо-Диас в угрюмой задумчивости кивнул, после чего Дамаск повернулся на каблуках и растворился в толпе. Палпатин как раз возвращался к тому искусственному водопаду, у которого они беседовали ранее. В глазах и жестах набуанца читалось странное возбуждение. — Голокуб у тебя? — спросил Дамаск, когда он подошел. — Да, но принес его не Мол. Дамаск молчал, ожидая объяснений. — Его передал мне лично в руки Лорн Паван — тот самый информационный посредник, которого выслеживал и якобы убил Мол. Из того факта, что правая рука Павана была чисто отрезана, причем недавно, я сразу же сделал вывод, что они схватились в одном из шлюзов. — И этот Паван одолел Мола? Палпатин покачал головой: — Нет, но подозреваю, что Паван сумел каким-то образом перехитрить его и застать врасплох[56]. — Невероятно, — промолвил Дамаск, пораженный тем, что события могли стать еще запутанней. — Тогда Паван наверняка знает о содержимом голокуба. — Предполагается, что я передам его джедаям, — весело сказал Палпатин и, оглянувшись, добавил: — Возможно, Йоде или Винду… — Паван, — фыркнул Дамаск. Палпатин расправил плечи: — Пестаж и Дориана ведут его вниз, где он получит врачебную помощь — возможно, даже новую руку — и комфортабельный номер в гостинице, где он проведет последний день своей жизни. — Следовало бы лишить Мола этой награды, но мы не станем. — Дамаск посмотрел на Палпатина. — Как бы то ни было, голокуб тебе отдал не Паван. Его доставила тебе темная сторона. Несколько секунд Палпатин размышлял над этим: — А что Сайфо-Диас? Сделает он то, что нам нужно? — Даже если не захочет, вероятно, есть способ сделать заказ от его имени. Но Сила подсказывает мне, что захочет. — И одной потенциальной угрозой для нас станет больше. Дамаск кивнул: — Но это неважно. Теперь мы неуязвимы.

* * *

«Это никуда не годится», — думал Палпатин, сидя напротив Валорума в его канцлерском кабинете в здании Сената и слушая, как он бубнит о своих проблемах с комитетом по этике. Вид из больших треугольных окон открывался довольно приятный, но сам кабинет был слишком мал. Более того, он казался скорее пережитком ушедшей эпохи, чем мозговым центром нового порядка. Никакая перепланировка не смогла бы превратить его в уютное местечко, о котором мечтал для себя Палпатин. Возможно, стоило возвести что-то новое: пристройку, а то и целое здание — хотя бы для того, чтобы те, кто станет там работать, испытывали иллюзию, будто их жалкие потуги что-то значат… — Чем глубже мои адвокаты и бухгалтеры зарываются в это дело, тем больше заходят в тупик, — говорил Валорум. У канцлера были мешки под глазами, а его руки еле заметно дрожали. — Ауродиевые слитки, похищенные «Невидимым фронтом» с грузовика Торговой Федерации, были обращены в кредиты, которыми в дальнейшем финансировались их террористические операции на Асмеру и Эриаду. А сами слитки прошли через ряд сомнительных банков и других финансовых учреждений и в конечном итоге были вложены в «Транспортную компанию Валорумов» неизвестными лицами. Я говорю «неизвестными», потому что лица, которые значатся инвесторами, по всей видимости, никогда не существовали. — Непостижимо, — растягивая слово, произнес Палпатин. — Даже не знаю, что и думать. Неделя минула со времени закрытия политического съезда на Перлемианской станции. Лорн Паван погиб от руки Дарта Мола — ровно на следующий день после того, как в обрубок предплечья информационного посредника была вживлена искусственная рука. «Дорогая вышла операция», — заметил тогда Плэгас. Валорум обхватил голову руками: — Кто-то — возможно, какая-то организация — подстроил все это, чтобы погубить мою карьеру, в этом уже нет никаких сомнений. Но я ума не приложу, зачем кому-то — даже моим самым заядлым очернителям в Сенате — выбрасывать на ветер десятки миллионов кредитов, когда до конца моего срока и без того остаются какие-то месяцы. — Он заглянул Палпатину в лицо. — Мои непосредственные предшественники были не робкого десятка и знали, как управляться с Сенатом. Я искренне верил, что могу привнести в политику нечто новое — своего рода мягкую дипломатию, основанную на приверженности Силе и подкрепленную идеалами Ордена джедаев. Палпатин подавил настойчивое желание запрыгнуть на стол и придушить канцлера голыми руками. — Знаю, не все мои решения были верны. Но разве кто-то из канцлеров последнего столетия стоял перед лицом таких испытаний? Разве кому-то из них приходилось иметь дело с таким продажным и своекорыстным Сенатом или корпорациями, которые страдают манией величия? — Валорум прикрыл глаза и вздохнул. — Тот, кто стоит за этими махинациями, жаждет начисто уничтожить мое наследие, навеки опорочить имя Валорумов… — Значит, мы должны удвоить усилия, чтобы восстановить ваше доброе имя, — сказал Палпатин. Валорум невесело рассмеялся: — Я бесполезен для Республики, если у нас это не получится. Пока дело не закрыто, мне запрещено обращаться к джедаям и департаменту юстиции за разрешением спорных вопросов. Я не могу созывать чрезвычайные сессии без согласия этого нового вице-канцлера Маса Амедды, который не дает хода любому моему предложению и чтит регламент так, будто это священное писание. — Обман начинается с бюрократии, — проронил Палпатин. Валорум притих, и его лицо загорелось решимостью. — Но у меня есть догадки. Он коснулся сенсорной панели на столе, и над голопроектором раскрылось большое информационное табло. Поднявшись с кресла, он указал на диаграмму, где были отмечены несколько десятков корпораций. — Кое-кто мог бы предположить — в свете последних обвинений, выдвинутых против меня, — что акции моего семейного концерна на Эриаду резко пойдут вниз. Но все происходит с точностью до наоборот. Кредиты в «Транспортную компанию Валорумов» текут рекой — как и в другие транспортные концерны во Внешнем кольце. И это еще не все. Его пальцы вновь коснулись сенсорной панели, и рядом с первой высветилась вторая диаграмма. — Инвестиции в мелкие компании-поставщики плазмы и конгломераты, работающие с нетрадиционными источниками энергии, увеличились в троекратном размере. И, что еще важнее, отмечен бурный рост военной промышленности. Увеличение объемов производства наблюдается у «Оружейных цехов Бактоида», «Инженерной компании Хаор Челл», «Созидательного улья коликоидов» и у подобных им компаний. Вопреки всему Палпатин был впечатлен: — И о чем говорят все эти цифры? — О том, что у нас под носом творятся какие-то гнусные дела. Что скандал, в который меня впутали, вполне может оказаться частью более грандиозного замысла. Палпатин хотел было ответить, но тут их прервал голос личного секретаря Валорума по внутренней связи: — Верховный канцлер, прошу прощения, но мы получили срочную передачу от королевы Амидалы с Набу. — Королева! — с наигранным изумлением воскликнул Палпатин. — Вы можете передать сигнал в мой кабинет? — осведомился Валорум. — Специалисты говорят, сигнал очень слабый, но они сделают все, что в их силах. Палпатин и Валорум повернулись к голопроектору и стали ждать. Несколько секунд спустя дрожащее, искаженное помехами трехмерное изображение юной королевы Набу высветилось над столом. — Верховный канцлер Валорум, — сказала она. — У меня для вас новости чрезвычайной важности. Безо всякого предупреждения неймодианская фракция Торговой Федерации объявила блокаду планеты Набу. Их огромные грузовые корабли окружили наш мир, и никому более не позволяется совершать посадку или взлет. Палпатин и Валорум обменялись потрясенными взглядами. Как идеально она играет свою партию, подумалось Палпатину. Сидит на троне такая накрашенная говорящая кукла в пышном наряде. Царственная осанка, уверенный голос, длиннобородый советник Сио Биббл по одну руку, темнокожий начальник службы охраны Панака — по другую… — Ваше величество, неймодианцы выдвинули какие-нибудь требования? — спросил Валорум, когда синяя голограмма замерцала, стабилизировалась, а затем снова замерцала. — Наместник Ганрей утверждает, что блокада была объявлена в знак протеста против решения Сената обложить налогом зоны свободной торговли. Он уверяет, что любые попытки прорвать блокаду будут встречаться огнем на поражение. Если новые постановления не аннулируют, он готов уморить голодом все население планеты. Валорум сжал кулаки: — Ваше величество, сенатор Палпатин здесь, со мной. Ни выражение лица Амидалы, ни тон ее голоса не изменились: — Сенатор Палпатин, хорошо, что вы узнали эти прискорбные вести из первых рук. — Ваше величество. — Палпатин вступил в поле зрения голопроекторных камер и поклонился. — Я немедленно свяжусь с делегатами Торговой Федерации и потребую, чтобы блокаду сняли. — Боюсь, простые требования ничего не изменят, сенатор. Набу просит, чтобы Республика вмешалась в эту ситуацию как можно скорее. — И Республика непременно вмешается, ваше величество, — ответил Валорум, быть может, даже слишком поспешно. — Я созову чрезвычайную сессию… Пока ситуация не разрешится, Набу будет гарантировано мое безраздельное внимание. Амидала кивнула: — Вы проявляли большую благосклонность к нам в прошлом. Мы верим, что вы сделаете все, что в ваших силах, ведь вы — наша единственная надежда. Передача внезапно прервалась. — Гнусные дела дают о себе знать, — молвил Палпатин. Валорум вернулся к столу и сел: — Даю вам слово — за помощь, которую вы оказали мне во время кризиса йинчорри, и ради нашей многолетней дружбы — несправедливости будет положен конец. И пусть мои руки связаны, я найду способ решить это дело. — Я знаю, что вы что-нибудь придумаете, верховный канцлер. Валорум глубоко вздохнул: — Один совет, Палпатин. Приготовьтесь быть в центре всеобщего внимания. Глава 29