Скс Режим бога 1-я книга

— Да, скорее всего. — небрежно согласился я, — Опросят тебя, внесут протест, и суд примет новое решение.

— Поедешь со мной? — типа "равнодушно" поинтересовался Леха.

— Нафиг! — отвечаю, — Я теперь большой человек — негоже мне с разными сомнительными личностями дружбу водить.

В трубке повисло молчание...

— Леха, я пошутил! Конечно поеду...

Молчание... Я напрягся:

— Леха, ну ты чо? Я ведь реально просто пошутить хотел. Ты что, обиделся?!

— Не-е... Пытаюсь понять слово "негоже"! — заржал этот гад!

* * *

В прокуратуру съездили скучно — по крайней мере, я. Собственно, я только и сделал, что просидел два часа в машине, пока ждал Леху. Когда он взмыленный, но бодрый, вышел из здания прокуратуры на Литейном, то я уже извелся ожиданием и отсидел себе весь зад.

— Рассказывай! — затеребил я усевшегося за руль Леху.

Тот завел двигатель, плавно тронулся, и выдохнул:

— Все нормально...

По ходу рассказа выяснилась уже полная картина его пребывания в прокуратуре. Судя по полученному на проходной пропуску, беседовал с Лехой старший следователь с грозной прокурорской фамилией Пухликов. Минут через десять после начала разговора — причем именно разговора, поскольку следователь был предельно доброжелателен и вежлив, в кабинет вошел Лехин "давний знакомец" — городской прокурор Соловьев, в сопровождении кого-то из подчиненных.

Соловьев тоже был приветлив, поздоровался за руку, как с равным — чем еще больше подогрел градус доброжелательности следователя — и сказал:

— Как дела, не спрашиваю — знаю, что теперь будут лучше! Надо признаться, что вам сильно повезло с другом. Мои сотрудники вас опросят, и подскажут, что нужно написать. Желаю удачи.

Соловьев еще раз пожал руку, и вышел. А следователь и другой сотрудник, пришедший с Соловьевым, полтора часа задавали Лехе вопросы, и периодически сами же подсказывали, как на них отвечать. Также Леха под диктовку написал пару заявлений на имя Генерального прокурора СССР, и расписался на каждом листе своих показаний.

— Они еще сказали, что мне придется скоро ехать в Сочи, на суд. — выдал Леха, косо посматривая на меня из-за руля.

— Вообще отлично! — я радостно потер руки, — Мы как раз на два месяца уезжаем в Сочи с мамой, в санаторий. Бери отпуск, и поехали с нами! За это время заодно и суд состоится.

— Я поговорю на работе... — неуверенно пообещал Леха, — Может, отпустят пораньше — ведь у меня все равно отпуск в августе должен быть по графику.

— Попроси еще июль "за свой счет" — скажи начальству, что нужно там на месте к суду подготовиться, и еще адвоката местного найти! — выдал я вариант навскидку.

Леха задумчиво покрутил головой:

— Быстро ты... придумываешь! Может и прокатит. Кстати, сегодня еще Ретлуев звонил — просил к нему заехать или позвонить.

— Да, подзабыли мы про него... Погнали, навестим! — кивнул я.

По пути заехали в пару магазинов — я хотел купить Ильясу в подарок какой-нибудь хороший алкоголь. Однако выбор в магазинах был скудным, и ничего особо хорошего не было. Тогда я вовремя вспомнил про семейство Шпильманов, и поинтересовался у топтавшегося рядом приятеля:

— Леша, а у тебя телефон Шпильманов где записан?

Реакция была странной — Леха сначала открыл рот, затем закрыл, а потом ругнулся.

— Ты чего? — удивился я.

— Да я забыл про них... — начал мямлить Леха.

— Ну и что? Я тоже, а вот потребовалось — и вспомнил. — "не въехал" я.

— Ну, там же... костюм... — еще невнятнее пробормотал Леха.

— Твою ж мать! — уже ругнулся и я, — Про костюм-то мы и забыли! А он, кстати, оплачен!

— Да столько всего уже случилось за последнее время... — начал Леха, — У меня за всю жизнь столько не происходило! Неудивительно, что забыли... — закончил он, уже виновато посматривая на меня.

— Ага! — я обличительно упер в него палец, — Костюм твой — ты и должен был помнить!

— Должен... — кивнул Леха белобрысой головой, — Но я забыл.

— Ладно, давай им позвоним... "Двушка" есть? Гони...

Отобранная у Лехи "двушка" провалилась в таксофон, и я услышал сказанное молодым голосом:

— Хэллоу?

— Э... Борис?

— Он самый!

— Привет! А это Виктор — мы с братом приезжали к вам, покупали вещи, и заказали костюм...

— Привет-привет! — засмеялся Борис, — А костюм таки всё — моль съела! Сказала, что больше терпеть не может — и сожрала!

— Передай ей, что мой брат — боксер, и не то что моль из костюма выбьет, но и костюм из любой прожорливой моли! — пошутил я в ответ с легким привкусом тонкого намека на толстые обстоятельства.

Младший Шпильман все тонкости чутко уловил, и заверил, что костюм целехонек и дожидается своего припозднившегося хозяина — но перед старшим Шпильманом все равно придется извиняться, потому что старый мастер не привык, что про его труд забывают.

Я поклялся, что мы таки раскаиваемся и уже едем, а заодно поинтересовался, не может ли Борис достать пару бутылок хорошего импортного алкоголя. Борис таки мог, и мы поехали к Шпильманам.

Церемонные расшаркивания и извинения перед старшим Шпильманом и последующая примерка Лехой великолепного темно-синего костюма были прерваны вечнолохматым Борисом, принесшим заманчивое позвякивание в фирменном пакете с рекламой "Мальборо".

Любопытный я заглянул в пакет, и обнаружил две коробки "Камю Наполеон".

— Устроит? — улыбнулся Борис.

— Ну, если нет "Корвуазье"...— сумничал я.

— Есть — но в четыре раза дороже. — еще шире улыбнулся Борис.

— А этот-то сколько? — насторожился я.

— По пятьдесят... Еще есть коробка виски с двумя стаканами — интересует? Семьдесят пять рублей...

— Вам, молодой человек, к этому костюму нужны туфли, рубашка и галстук... И не спорьте! — безапелляционно заявил Лехе старший Шпильман, прервав наши алкогольно-финансовые переговоры.

Леха стал беспомощно оглядываться на меня.

— Братец, надо так надо — не спорь с великим мастером! А все требуемое найдется? — этот вопрос я уже адресовал Борису.

Тот задумчиво закусил губу, оглядел Леху, и пожал плечами:

— Все есть — главное, чтобы размеры подошли. Пойду искать... — и сорвался с места.

Пока мы ждали возвращение Бориса из "тайных закромов", Изя Борухович все это время сетовал на подрастающую молодежь, которая совершенно не способна к "высокому портняжному искусству" и позорит профессию, не понимая даже простейшего задания "надеть шпульку на шпиндель моталки так, чтобы шпонка шпинделя вошла в прорезь шпульки". А Борис так и вовсе "покатился по наклонной" — связался с "готовой одеждой"! Последние слова старый Изя произнес так, как будто его внук Боря ограбил синагогу и изнасиловал раввина.

Леха округлил глаза еще на стадии "моталки шпинделя" — я же сочувственно покивал головой, и глубокомысленно заявил:

— Что же поделаешь — современная мода зачастую такова, что молодежь готова заплатить любые деньги, чтобы выглядеть, как босяки...

Шпильман снял очки, и внимательно на меня посмотрел.

— А вы очень неглупый молодой человек. Вы это знаете? — изрек он на полном серьезе.

Тоже сохраняя серьезную мину на лице, я ответил:

— Спасибо, но лучше бы был круглым дураком — легче было бы катиться по жизни!

Пока Изя Борухович беззвучно смеялся, а Леха сдержанно фыркал, со свертками и коробками вернулся Борис.

После завершения примерок и покупок, а также благодарностей и торжественных прощаний со Шпильманом-старшим, мы вышли на улицу в сопровождении Бориса.

— Боря, а у тебя женские вещи на продажу есть?

Борис насмешливо улыбнулся:

— Раз на этой планете обитают женщины, то у Бориса есть что им предложить. В том числе и хорошие импортные вещи!

— Угу... — я задумчиво почесал затылок, лихорадочно соображая, — Видишь ли, я бы хотел, чтобы моя мама что-нибудь у тебя купила...

— Я бы тоже этого хотел! — засмеялся Борис, — Надеюсь, у тебя есть много родственников и помимо мамы!

— Есть, есть! — заверил я его, — Только также есть одна просьба...

Младший из знакомых мне Шпильманов изобразил полное внимание.

— Я бы хотел, чтобы ты ей продавал все вещи в два раза дешевле, чем они у тебя стоят.

Борис вопросительно вздернул бровь.

— А Алексей приедет и возместит разницу. Или мы оставим денег на разницу сразу! — поспешно добавил я.

Шпильман задумчиво соображал.

— Также не нужно говорить ей о нашей договоренности, и о том, что мы уже знакомы. — я немного "запнулся", — Ну, сложные отношения, и все такое — ты же понимаешь? — "смущенно" закончил я.

Борис "понимал". Поверил или нет, я не разобрал, но пообещал все сделать так, как его и попросили. Алексей отсчитал авансом вяло возражавшему Борису триста рублей, и мы, довольные друг другом, попрощались...

От Шпильманов мы направились прямиком на работу к Ретлуеву, и уже минут через пятнадцать парковались у здания Василиостровского РОВД. Леха достал из багажника полиэтиленовый пакет "Мальборо" с коробкой "Джек Дэниэлса" и двумя солидными квадратными стаканами, и мы потопали через маленький дворик от нашего "Москвича" ко входу в райотдел.

Следует отметить, что никаких автоматчиков на входе не стояло, и паспорта у людей не переписывали. Родная милиция своего народа еще не боялась...

Мы почти подошли ко входу, когда мне наперерез рванула какая-то тень.

Не знаю, как я успел среагировать. Ушел с линии атаки, свернувшись через правое плечо — и пробил кулаком в чужую джинсовую куртку...

* * *

...Мдя! И смех, и грех! Чесслово...

Мы сидим в кабинете начальника райотдела, и продолжаем молча усмехаться и переглядываться. Мы — это я, Леха, Ретлуев, и сам начальник РОВД полковник Займишин. На диване около окна врач и медсестра заканчивают приводить в себя довольно молодого, длинноволосого парня в потертом джинсовом костюме.

От моего "удачного" удара в печень он уже оклемался, и теперь отходил от прилетевшего вдогонку удара Лехи в лоб. Звали парня, как меня успели просветить, Николай Завадский, и был он отцом Саши Завадской — той самой девочки, которую я спас от маньяка Григорьева.

Николай хотел во что бы то ни стало встретиться со спасителем дочери. Он уже вычислил мою школу, но попал на начавшиеся каникулы. Мой домашний адрес ему в школе не сказали, а в ответ на настойчивые расспросы, вызвали милицию. Тогда Завадский стал каждый день приходить в РОВД, и наконец полковник Займишин не выдержал, и приказал Ретлуеву поговорить со мной о возможности нашей встречи.

И вот сегодня наши пути "удачно" пересеклись! Николай сидел на лавочке около райотдела милиции, и сразу узнал меня по фоткам в газетах и репортажу в программе "Время". Недолго думая, он вскочил и бросился ко мне обниматься. Тут и "словил" от обоих. От меня не сильно, а от Лехи прилично. Что и исправлял сейчас врач вызванной "Скорой", поскольку поначалу Завадский был без сознания.

Впрочем, когда "безвинно пострадавший" окончательно оклемался, у нас состоялся довольно душевный разговор. Николай был беспредельно признателен, мы с Лехой здорово смущены, а оба мента бескорыстно наслаждались ситуацией! Когда Займишин на правах хозяина стал угощать всех чаем, я, уловив момент, шепнул Лехе на ухо, и тот быстро смотался к "Москвичу" поменять коробку с виски на два одинаковых "Наполеона". По бутылке я и вручил Займишину с Ретлуевым, как московские "сувениры". Те сначала поотказывались, а затем сдержанно поблагодарили. Но по лицам было видно, что офигели от поистине царского подарка. Что ж, может и пригодится...

За чаем я для Завадского повспоминал историю моей встречи с маньяком, а для Займишина с Ретлуевым рассказал о поездке в Москву. Впрочем, без особых подробностей.

Примерно через час мы попрощались с милицейскими начальниками и покинули райотдел. Николай стал активно зазывать нас к себе домой, желая познакомить с женой и дочкой.

— А ты уверен, что Саше стоит напоминать о том дне? — благоразумно поинтересовался Леха.

Завадский растерялся.

— Давай лучше посидим в кафе — а с женой и Сашей познакомимся как-нибудь попозже. — предложил я.

Вначале Николай колебался, но потом все же согласился. Он еще в милиции успел нам рассказать, что у дочери после произошедшего был нервный срыв, и сообразил, что Леха прав.

Поехали мы, правда, не в предложенное мною кафе, а в ресторан "Арагви". Оказалось, что Николай работает клавишником в вокально-инструментальном ансамбле "Радуга", и его ВИА постоянно выступает в этом ресторане, поэтому хороший прием нам там обеспечен.

Находился ресторан довольно далеко, в Купчино, к тому же логично предполагалась выпивка — поэтому решено было ехать туда на такси. Машину поймали довольно быстро, загрузились и покатили. По дороге я с понятным любопытством стал расспрашивать Завадского об его ВИА. Хотя Николай и не думал ничего скрывать — кроме нескольких забавных историй, особо интересной информации подчерпнуть не получилось.

Мечтая о славе "Битлс", несколько ребят объединились и создали "группу". Где-то выступали, что-то сочиняли, кому-то пели... "Битлов" из ребят не получилось, а получались вечные проблемы с властями на тему "тунеядства". Затем у некоторых из участников "группы" появились жены, а потом и дети. Возникла необходимость содержать семьи. Кто-то остался верен романтике юности, и продолжал играть в чужих квартирах и на подпольных концертах, а кто-то разбрелся зарабатывать по ресторанам и свадьбам.

Николай оказался среди вторых.

— Семья: жена, дочка... Сами понимаете... — Николай пожал плечами и философски вздохнул.

Таксист — гревший уши, но не встревающий в разговор — вздохнул тоже. Некоторое время в салоне раздавалось только мерное щелканье таксометра.

— Так что поем в основном "песни советских композиторов" — "Битлс" в ресторанах заказывают редко! — преувеличенно весело засмеялся Николай, тряхнув головой, — А в газетах писали, что ты тоже сочиняешь песни? Там даже марш был...

— Ну, рок-н-ролл не напечатали бы. — улыбнулся я.

— А ты и рок-н-ролл можешь?!

— Он много что может! — гордо встрял Леха.

— Так надо попробовать кому-то из известных предложить. — оживился Николай.

Леха, усмехнувшись, открыл рот — потом его закрыл, и посмотрел на меня.

"Молоток все-таки, парень — лишнего не говорит. К тому же, явно признал мое первенство, а это уже очень хорошо."— подумал я, и посмотрев на Леху, слегка кивнул.

— Уже предложили. Сенчина будет петь... — небрежно сказал тот.

— Ух ты... — выдохнул Завадский, — Сенчина вообще с целым оркестром выступает — может первоклассно получиться. А что она будет петь?

— Так, песенку одну... Может, две... — уклончиво ответил я. В голове зародилась мысль, и я не видел причин, почему бы не попытаться её воплотить...

В ресторане нас встретили хорошо. Просторный зал столиков на тридцать, скудноватый декор был выдержан в кавказских мотивах, а на стенах висело множество чеканки. Однако метрдотель был во фраке, да и официанты все были славяне. Посетителей почти не было, поэтому кухня готовила вкусно и быстро. Знавшие Николая официанты были предупредительны и вежливы, а после сделанного нами обширного и дорогого заказа, так и вовсе стали душками.