Этот артефакт был средоточием исполинских сил, невероятно древних и совершено чуждых не только самой Арде, но и всему необъятному пространству Эа. Принесенный титаном из пределов первичного внешнего хаоса, что окружает сотворенное Илуватаром сущее, врученный ему сущностями невероятной даже для него, бывшего некогда сильнейшим из детей Творца, силы и могущества, он единственный мог помочь ему ныне одержать победу над многочисленными врагами. Если, конечно, он все сделает правильно.
Жуткий темный лик титана вновь исказился от дикой нечеловеческой ярости, которая сжигала его изнутри с самого момента его первого нисхождения в поле Арды или даже ранее с того самого мига, когда он, тогда еще совсем юный и наивный, осознал, что никогда не сумеет встать вровень с собственным создателем.
Предыдущие поражения многому научили его. Теперь он не будет действовать поспешно и необдуманно и тупо идти напролом. Напротив ныне он станет четко просчитывать каждый свой шаг и нанесет удар только тогда, когда у него не будет ни малейшего сомнения относительно конечного исхода противостояния.
Из горла титана внезапно вырвался низкий нечеловеческий рык, который в одночасье разнесся далеко по окрестностям. Этот жуткий рев рвался из самых темных глубин его сути, призывая всех тех, кто сражался под его началом бессчетные эпохи назад пробудиться и восстать от своего многовекового сна.
И древние солдаты Тьмы ответили на зов. В самых потаенных уголках Средиземья, в самых темных и глубоких пещерах пробуждались ото сна многочисленные древние твари, силу которым давал первородный Мрак, и чьим отцом и покровителем издревле почитался Он. Тот, кто давным давно уже был наречен элдар и их светлыми владыками Черным Врагом Мира и Повелителем Тьмы. Тот, кто когда-то среди древних изначальных сил стоял превыше всех. Тот, кто ничего не забыл и не простил своим врагам, призывал своих воинов вновь объединиться и выступить под его темными знаменами.
Тысячелетняя эпоха людей подходила к концу. Наступало его время. Время Темного Властелина.
Глава первая. Возвращение.
-Мой король, воины готовы выступить. — Совсем еще юный вестовой в бело-золотой форме Гондора ожидающе глядел на статного сурового мужчину лет тридцати в серебристых мифриловых доспехах.
Эти доспехи сослужили королю Гондора отличную службу в недавно разыгравшейся при Барад-Дуре битве и уберегли его от орочьих ятаганов и стрел. Сражение было невероятно жестоким по своем накалу, но люди сумели одержать победу, перебив и рассеяв огромную орочью орду по окрестностям. К сожалению, соединенному войску Гондора и Рохана не удалось задержаться в землях Мордора и устроить там хорошую зачистку, благо южному королевству ныне угрожали еще и харадрим, которые, в чем Анор был практически уверен, уже были на пути к южным границам его империи.
Правда, в Мордоре остались гномы, чтобы разрушить Барад-Дур и тем самым окончательно сломать оркам Мордора хребет, и, возможно, они не упустят случая поохотиться на зеленокожих и еще больше уменьшить их число, благо те мало того, что были подобно эльфам не подвержены старости, так еще и плодились с невероятной быстротой, так что подобная зачистка со стороны воинов Даина будет для всех светлых рас Средиземья весьма и весьма доброй услугой.
-Хорошо. — Анор с усилием заставил себя вынырнуть из собственных невеселых размышлений. — Передай им мой приказ. Мы возвращаемся домой.
* * *
Обратная дорога далась войску гораздо тяжелее, нежели это было в самом начале похода во время их пути в Мордор. Все воины были измотаны до крайнего предела нахождением в проклятых землях и отгремевшей чудовищной битвой, в которой погибло около трети всей армии заката. Всего пятьдесят тысяч воинов ныне осталось у Анора, из которых треть — вестфолдинги Энерила, подчиняющиеся ему лишь на время кампании, ибо Рохан не был вассалом южного королевства.
Энерил уже прямо дал понять ему, что намерен сразу же идти в свои земли, ибо его воины понесли большие потери, и нужно было как можно скорее доложить об этом королю Эдвейду, а главное известить государя о гибели Эдрахира, младшего сына короля, на которого тот возлагал большие надежды.
Изможденные усталые солдаты едва волочили ноги по безжизненной мордорской земле. Здесь даже ночной отдых толком не восстанавливал силы бойцов, и казалось, сам воздух был наполнен смертельным ядом, действующим хоть и не сразу, но, тем не менее, верно и неотвратимо, высасывая из людей все жизненные соки и превращая их в иссохшиеся безвольные куклы, напрочь лишенные внутреннего огня и жажды жизни.
Этот долгий поход запомнился Анору тяжкой, непереносимой для смертных усталостью и какой-то беспросветной безысходностью, которая то и дело накатывала на него с такой силой, что ему прямо тут же хотелось слезть со своего коня, лечь на землю, уснуть и никогда больше не просыпаться. И если ему, потомку древней крови, подобное испытание давалось столь тяжело, то он и представить не мог, что именно чувствуют его воины, многие из которых были более чем простыми парнями, не состоявшими с эльфами даже в самом отдаленном родстве.
Лучше всех прочих держались Дуллан и Беорн. Похоже, темное волшебство здешних мест не оказывало на могучих бессмертных ни малейшего влияния, и посему те как могли, пытались облегчить всем прочим тяготы перехода. И надо сказать, что сила и уверенность, исходившие от них, действительно очень помогали, частично развеивая губительные эманации сих проклятых земель и вселяя во всех остальных столь необходимую им теперь надежду и веру в благоприятный исход.
Положение осложнялось еще и тем, что многие воины были ранены. Самых тяжелых везли на подводах, оказывая всю возможную посильную помощь. К счастью количество провианта сильно сократилось, благо столь огромную армию весьма непросто прокормить, и пустых телег в обозе было с преизлихом. А вот всех павших пришлось оставить там, на поле брани непогребенными.
Хорошо еще, что Даин Каменный Кулак заверил короля Анора, что позаботится об их телах и похоронит их, как оно и должно, иначе в объединенном войске дунадайн и вестфодингов мог бы начаться бунт. Люди Гондора и Рохана крепко считались с воинским братством, и оставить павших товарищей на поживу волкам и воронам было для них самым настоящим кощунством и предательством по отношению к их памяти. Сам Анор также придерживался этой точки зрения, но на нем ныне незримым гнетом висел груз сохранения всей объединенной империи, и в сложившихся обстоятельствах ему попросту некогда было думать мертвых. Следовало позаботиться о живых.
По пути им не встретилось более ни одного орка. Все гоблины в ужасе бежали перед изрядно потрепанным, но все еще достаточно грозным воинством людей. По всей видимости, поражение их основных сил и гибель Азга Мордорского сломили их решимость и изрядно подточили веру в собственные силы. Впрочем, в нынешних обстоятельствах альянсу это было только на руку. Им нужно было как можно скорее добраться до Гондора и подготовиться к достойной встрече войск султаната. В противном случае они, несмотря на недавно одержанную блистательную победу, рисковали потерять собственную родину.
Однако все рано или поздно заканчивается и, наконец, настал тот миг, когда проклятые земли черной страны остались позади. Люди достойно справились с выпавшими на их долю испытаниями и почти не понесли потерь, если не считать нескольких десятков тяжело раненых, которые не вынесли долгого марша по высушенным пеплом Ородруина землям Мордора и тихо отошли в мир иной. Переход через перевал также прошел без особых происшествий. К тому же армию на той стороне ждал приятный сюрприз в виде их собственной осадной техники, которая осталась нетронутой. Видимо, орки попросту не успели до нее добраться.
Гарнизон Минас-Моргула тоже был в порядке, на их долю более не выпало никаких испытаний, если не считать, конечно, самого пребывания в зловещих стенах проклятого замка. Здесь войско разделилось. Воины Анора направились прямиком в Минас-Тирит, а двадцать тысяч рохиррим двинулись на север, назад в свои земли. Таков был четкий приказ их короля, отданный им непосредственно перед походом, и воинов Энерила сложно было в этом винить, тем паче, что они действительно оказали огромную поддержку Гондору, и лепта, внесенная ими в их общую победу над врагом, воистину была немалой.
* * *
Во врата Минас-Тирита воины короля Анора, несмотря на все пережитые ими трудности и треволнения, входили как победители. Молва уже загодя разнесла весть об их возвращении, и ныне отважных героев встречали ликующие толпы празднично одетых горожан, бросавших под ноги воинам цветы и зеленые триумфальные венки, коими в Гондоре было принято чествовать победителей.
Несмотря на тяжелую, запредельную усталость, воины, тем не менее, находили в себе силы для того, чтобы приветливо улыбаться встречающим их людям и махать им в ответ. Простые солдаты, они, тем не менее, пусть и интуитивно, прекрасно понимали одну старую как мир истину. Армия должна заботиться о мирных жителях, и в том числе и, как бы смешно это не звучало, об их душевном здоровье. Даже если все хуже некуда, воин был обязан сделать все для того, чтобы на вверенных ему людях, тем паче, если это мирные жители, все эти беды отразились наименее пагубно. Улыбаться даже когда тебе больно, идти на смерть тогда, когда все нутро трепещет невыразимого ужаса и умоляет повернуть назад, вот в чем заключается истинная сила мужа и воителя, а отнюдь не в ярких красивых доспехах и могучих мышцах...
Во дворце повелителя Анора и его гвардию встречал сам канцлер Диратрим. Низенький сухопарый старичок в простых темных одеждах чем-то неуловимо похожий на хищную птицу, Диратрим, несмотря на свой весьма хищный и отталкивающий внешний облик, был одним из самых верных людей короля, отличаясь к тому же недюжинным умом и хитростью. Благодаря его своевременной помощи в прошлом было раскрыто немало заговоров против короны, и от того канцлер пользовался особым доверием короля, хотя в отличие от Дуллана и Давиниона вряд ли являлся его другом.
Поклонившись королю и произнеся традиционные слова приветствия, он приблизился к Анору и вполголоса попросил его о разговоре наедине. Нечто неуловимое в лице и тоне канцлера, который вследствие своего возраста и должности отнюдь не был склонен ударяться в панику на пустом месте, заставило короля, несмотря на дикую усталость, прислушаться к его словам.
-Да, канцлер. — Устало бросил он, когда они, наконец, нашли укромный уголок. — Что у вас ко мне... И почему я не вижу Морейн? Ей, что, опять нездоровиться?
-Вот о дочери Наместника я как раз и хотел с вами поговорить, сир. — Диратрим виновато опустил голову, избегая смотреть королю в глаза. — Каюсь, моя ошибка, мои люди не доглядели и...
-И что? — глаза короля грозно потемнели. — Договаривай!
-Она исчезла. — Выдохнул канцлер.
-Как исчезла? — непонимающе нахмурился король. — Ее что, похитили?
-В том все и дело, что мы не знаем, владыка. Она словно в воду канула! Мои люди перевернули весь дворец, а затем и весь город с ног до головы, но так и не нашли ни малейших следов...
-Когда это произошло? — голос владыки Гондора заледенел.
-В тот же самый день, когда ваша армия направилась в поход... Я понимаю, что подвел ваше доверие, но я клянусь, что...
-Довольно. — Оборвал канцлера Анор. — Я не знаю, кто именно виновен в исчезновении моей невесты, но клянусь, когда я разберусь во всем, этот кто-то от души пожалеет, что перешел мне дорогу... Ты же, Диратрим, будешь взят под стражу до выяснения всех обстоятельств. Из уважения к твоим прошлым заслугам ты не будешь брошен в подземелье, но моли милосердных Валар о том, чтобы ты не оказался причастен ко всему этому... — Голос короля опасно потяжелел. — Ибо всех, кто в этом замешан, будет ждать смертный приговор. — С этими словами Анор подозвал к себе двух стоявших неподалеку стражей и приказал им препроводить канцлера Диратрима, который после гневной речи своего повелителя, казалось, стал еще ниже ростом, в его покои и ни под каким предлогом не выпускать наружу.
Дождавшись, когда рослые фигуры стражников вместе с новоиспеченным узником исчезнут за поворотом, король тяжело обхватил голову руками и с усилием сжал виски широкими сильными ладонями. Даже его железные нервы ныне были на пределе. В исчезновении Морейн было заинтересовано слишком много персон, чтобы он вот так вот в одночасье мог разобраться во всех хитросплетениях этого заговора. Под подозрением был практически каждый нобиль. К тому же с момента пропажи девушки прошло уже слишком много времени, чтобы надеяться на то, что она до сих пор жива.
С другой стороны живая Морейн — это превосходный рычаг давления на него самого, благо дочь Наместника успела крепко запасть ему в сердце. Но вот в чем загвоздка, его противники вряд ли подозревают об этом. Скорее всего, для них его ход с помолвкой — лишь тонко продуманный династический брак, целью которого является укрепление королевской власти, а также изрядно расшатавшихся за последние столетия связей Гондора и Арнора. А при таких реалиях Морейн его противникам живой не нужна в принципе. От ее убийства они выиграют гораздо больше, нежели если станут шантажировать его жизнью девушки.
Государь тяжело вздохнул, с усилием заставив себя выбросить все мрачные мысли из головы. Пока еще в этой истории остается слишком много темных пятен, а значит не стоит раньше времени делать скоропалительные выводы. Следует вдумчиво и неторопливо, на холодную голову оценить ситуацию и лишь потом решать, какие именно шаги ему следует предпринять. Ведь он в первую очередь король, и лишь потом человек. Именно так учили его в свое время мудрые наставники. И Анор Первый прекрасно усвоил их уроки.
Глава вторая. Харадрим.
Ульмар Танцующий Клинок гордо оглядывал бесчисленные порядки собственной армии. Более ста тысяч харадрим ныне выступало под его рукой. Даже стоявшая в этот день хмурая пасмурная погода столь обыденная для здешних холодных земель не могла испортить его настроения. Ровные шеренги харадских ассасинов в темных бурнусах с парными кривыми саблями соседствовали с могучими гвардейцами тяжелой пехоты вооруженной алебардами и гизармами и разношерстными ордами племен крайнего юга, из числа тех, кого Харад покорил не так давно. Последние шли в качестве пушечного мяса, ибо были рабами, и им предстояло самыми первыми схватиться с силой южного королевства и, скорее всего, пасть до последнего человека, чтобы обеспечить своим хозяевам желанную победу.
Отдельно неторопливо вышагивали громадные туши боевых олифантов. Последних было всего три десятка, но это была чудовищная сила, противостоять которой было крайне сложно. Ибо каждая подобная тварь была величиной с крупную скалу. Практически неуязвимые для стрел и копий, олифанты были самой грозной военной силой Харада, которой впрочем, те довольно редко пользовались, ибо обучить даже одно подобное создание стоило немалых денежных и людских затрат.
К тому же из-за громоздкости и неуклюжести этих тварей их можно было использовать далеко не во всех землях, где Харад вел свои военные кампании. Впрочем, сейчас был не тот случай. Султанат поставил все на эту карту, и стремился использовать все возможные ресурсы для победы в грядущей войне.
