— И на старуху бывает проруха, — философски изрек я...
— И когда я все же догадалась, в чем дело, я не могла тебе подать знак, — продолжала она. — Мы были всегда на виду друг у друга, а я опасалась повторить судьбу Джованни. Я не боялась смерти — я боялась провалить задание... Да и ты еще...
— Что — я?
— Ты всегда был рядом с ней, и я опасалась с тобой контактировать. — Она вздохнула. — Так неприятно было видеть, как она с тобой заигрывала... То есть... Как ты поддавался на это... но я понимаю — вы просто сошлись...
— Лайла, но я же не знал... — Я опять смотрел на безмятежное лицо Иры...
— Я и сама не знала... — Она опустила глаза. — Просто... это... наверное... Женская обида...
— Ну и что ты предлагаешь сейчас сделать? — спросил я, озадаченно потерев свой лоб. — Ведь Посейдона стоит ликвидировать? Это решит все проблемы? Тогда перестанут гибнуть люди?
— Ты сможешь ее убить? — Грудь Лайлы вздымалась как бархан на ветру.
— Пожалуй, что... — Я задумался. — Я не знаю... она не может...
— Может, Странный, может. — Лайла тяжело вздохнула. — Сейчас у нас три варианта: отключить приборы — и пусть она роняет слюни до последних дней; просто ее пристрелить во сне (согласись, смерть гуманная) и сделать вид, что мы не в курсе, — это опаснее, но выгоднее... Что ты думаешь?
— Я бы ее... пристрелил, — тихо ответил я. — Чтобы не мучилась... ведь она...
— Я думаю, что не стоит ее убивать, — торопливо сказала Лайла. — Она нам может понадобиться...
— Лайла, ты что, дура? — Я выпучил глаза. — В наших руках сейчас средоточие "зла"! Мы можем избавить от него мир, за который ты так борешься! И я! Не будет ренегатов — не будет этой резни! Ты что, не понимаешь?
— Дэн, она — наш козырь! — Лайла сверкнула глазами. — Тебя могут и не убить, но меня точно грохнут... Тебе меня не жалко? С ней нас не тронут, понимаешь?
Я задумался.
— Не понимаю, но поверю тебе на слово, — сказал я, кивнув. — Знаешь, словно пелена спала с глаз... Я не дам тебя в обиду...
Я вздрогнул: мне показалось, что Ирина пошевелилась...
— Спасибо тебе, Дэн. — Лайла потерла виски. — Мне было очень неприятно говорить тебе об этом... Я думала, что ты меня пристрелишь за такие слова о любимой женщине... Просто ты мне сразу понравился, и я...
— Лайла, милая, пойми, — сказал я горячо, — я просто хотел разобраться. На Марсе нет такой вещи, как привязанность, и...
— И?
— И я считаю, что нужно действовать, а не рассуждать, — сказал я решительно. — Сможем ли мы выбраться отсюда? Вместе с Посейдоном?
— Да, — кивнула она. — Сейчас узнаем, как там наши "шакалы", и...
Вдруг под потолком раздался голос Дарби, отразившийся в бетонной коробке:
— Я вас почти не слышу и не вижу, но это не суть важно: вам все равно крышка, если не сдадитесь...
Его перебил женский голос внутренней системы охраны:
— Внимание, всем сотрудникам охраны, занять боевые посты, включена резервная система управления, повторяю...
— Черт! — выдохнула Лайла. — Обошел все-таки, гад, мой уровень доступа...
— Что? — вырвалось у меня.
— Он запустил резервную систему безопасности. — Лайла стала набирать на пульте рядом с койкой Ирины какие-то комбинации клавиш. — Сейчас все роботы будут наши!
— А Ирина? — спросил я взволнованно.
— С ней все будет нормально, я сейчас отключу эту хреновину: время вышло...
— Смотри, Лайла, ты сама сказала. — Я предостерегающе нахмурился.
Завыла сирена, и где-то в утробе комплекса послышался многократно повторенный металлический лязг. Ну почему там, где я последнее время появляюсь, всегда начинается сирена, стрельба и смертоубийства?!
Я машинально погладил приклад своего трофейного АК-108, озираясь по сторонам.
— Все! — сказала Лайла. — Готово! Дэн, бери ее и иди вон в ту дверь. Я буду там — надо активировать транспортер. Живо!
И она побежала к дальней стене помещения, которая тонула в полумраке.
Я вновь поглядел на лицо Ирины, и все у меня внутри сжалось. Огоньки приборов потухли, но Ирина продолжала лежать, не шелохнувшись. Я наклонился и аккуратно приложил голову к ее груди: тихое дыхание было почти неслышно, так что мне в первые секунды показалось, будто Ирина не дышит. Но затем я расслышал тихий пульс, спокойный, размерный стук ее сердца. Я осторожно снял с ее головы опутанный проводами шлем, который остался висеть на стальной никелированной штанге, и, поднеся губы к ее уху, прошептал:
— Я пришел за тобой, принцесса! Пора вставать!
Потом я вновь наклонился над ее лицом и поцеловал.
Ее губы были прохладными и непослушными, зубы плотно сжаты, но я продолжал ее целовать под вой сирены, и сердце мое бешено колотилось в груди. Вдруг она глубоко вздохнула, вздрогнула всем телом, и я прервал поцелуй.
Ирина застонала, захлопав ресницами, взглянула на меня своими огромными серыми глазами.
— Дэн... — тихо, с легкой хрипотцой в голосе сказала она и прокашлялась, — Дэн, ты пришел! Господи, как хорошо, что ты здесь...
— Да, я здесь, маленькая моя, — кивнул я, — я же обещал, что не дам тебя в обиду. Пойдем скорее, нас ждет Санчо Панса в обличье Лайлы.
— Лайла тоже сбежала? — удивилась Ирина, слегка потянувшись.
— Да, только ты на нее внимания не обращай, она у нас разведчик и плетет несусветную чушь! — Я улыбнулся. — Тебя не обижали?
— Нет, — ответила Ирина, — все в порядке, а ты не ранен?
— Да нет, — я махнул рукой, — уже на подходе сюда провалился под пол, немного задел ногу.
— Там, где рана? — с волнением спросила Ирина.
— Ну... да... — нехотя признался я.
— Я так и знала, — вздохнула она. — Дэн, ты должен быть аккуратнее, если ты переломаешь себе кости, я этого не переживу.
Она принялась тереть виски руками.
— Хорошо, — сказал я и вновь поцеловал Ирину, долго и страстно.
На этот раз она ответила, и я так захотел, чтобы исчезло в одночасье все происходящее вокруг, все, кроме нас...
Я вздохнул — прострелило ногу.
— А что это так орет? — спросила Ирина, когда поцелуй был закончен.
— Не обращай внимания, милая, — ответил я, — со мной всегда так последнее время: где бы я ни появился — поднимается тревога, и люди становятся злыми и несговорчивыми. Я начинаю думать, что во мне что-то не так. Комплексы детства. Пойдем скорее...
Ирина поднялась и села на койке, потерев виски, я подал с тумбочки ее шлем и, подойдя к другой койке, взял свой.
— Что тут происходило, Дэн? — спросила она.
— Нам с тобой делали биоэлектроскопирование, пойдем, дорогая, надо валить отсюда...
— Боже, Дэн, что это?! — спросила Ирина, широко раскрыв глаза, указывая на три трупа и кровавую дорожку на полу.
— Ира, это плохие ребята, нам пришлось их пристрелить, а то они собирались нас опять забрать к Дарби, — ответил я. — Не смотри туда...
— А этот... — дрожащим голосом снова спросила Ирина. — С клювом?..
— Это мутант... — Я взял ее за руку, помог надеть шлем и подняться. — Дорогая, нам пора.
Ирина сделала несколько неуверенных шагов, и я подхватил ее за талию. Мы отправились туда, где не так давно скрылась Лайла.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — спросил я.
— Нормально, — тихо ответила Ирина, — только голова слегка кружится...
— Потерпи немножко, — сказал я, наступив неудачно на больную ногу и чуть не вскрикнув.
— Нога, да? — спросила Ира.
— Да, побаливает, ничего страшного...
— Ой, Дэн... — вздохнула она.
В полутьме на стене чернел дверной проем. Я включил нашлемный фонарь и посветил внутрь — там была короткая стальная лестница и какой-то небольшой коридор. Кое-как преодолев лестницу, мы подошли к следующей двери. За ней начиналось что-то вроде тоннеля, опутанного проводами по стенам. Он шел перпендикулярно нашему движению. Пошарив в стороны фонарем, я заметил силуэт Лайлы и какую-то конструкцию, состоящую из небольшой платформы, нескольких кресел и пластикового стекла спереди. В этот момент я чуть не споткнулся о какой-то предмет на полу — это оказался длинный рельс, уходивший под эту конструкцию. Лайла обернулась.
— Странный, ну сколько вас можно ждать? — сердито сказала Лайла в шлемофоне. — Привет, Ирэн. Как ты себя чувствуешь?
— Привет, Лайла, — тихо ответила Ира. — Для гида я чувствую себя неважно, а так вроде нормально. Спасибо, что помогла Дэну...
— Пустяки! — отмахнулась та. — Не все же Странному в героях ходить... Давайте, забирайтесь сюда...
— А что это? — спросил я.
— Это наш план "Б".
— А что, до этого был план "А"? — полюбопытствовал я.
— Мы не пойдем через центральные ворота, "шакалов" придется бросить, — ответила Лайла. — Едем на аэродром.
— Аэродром? — удивился я. — Здесь сосредоточены Военно-воздушные силы Марса? Никогда о таких не слышал...
— Странный, сейчас не время острить — полезайте в транспортер. — Лайла уселась на переднее кресло. Зажглись огоньки приборной панели, и зажужжал электродвигатель. — Странный, садись сзади меня и держи автомат наготове. — В голосе ее отчетливо звучали командные нотки.
— Что, будут посты? — спросил я, усаживая в кресло Ирину и пристегивая ей ремень безопасности.
— По схеме — нет, — ответила Лайла, — но не забывай: на объекте тревога...
И тут в коридорчике, из которого мы только что вышли, раздался противный скрежет и какой-то тихий шум, напоминающий...
— Все, довыпендривались! Странный, ты сел?! Поехали! — Лайла почти кричала.
Транспортер дернулся и начал плавно набирать скорость. Я обернулся назад: из медленно удаляющегося проема двери показались гусеничные траки и пара пулеметных стволов! Это был патрульный робот "Берсерк"! Он выполз только наполовину, но уже разворачивал орудийную станину в нашу сторону, блеснув в темноте объективом видеосканера!
— Ира, пригнись! — крикнул я, и тут же раздался оглушающий рокот пулеметной очереди и свист пуль. В темноте тоннеля засверкали искры от рикошетов.
Транспортер уже разогнался достаточно быстро, а тоннель начал делать плавный поворот: мы выходили из зоны огня. Но это не очень утешало. Как не утешало и то, что у нас приличная разница в скорости, — во-первых, "Берсерк" уже идентифицировал нас как цели поражения, во-вторых, теперь он у нас на хвосте до победного конца, и стряхнуть его удастся, только уничтожив. К тому же он оповестил остальные патрульные машины во всем комплексе, и теперь они будут на нас в прямом смысле "охотиться". А сразиться с парочкой таких машин — это почти как с шагающим танком: большой плюс "РоСтОКа" состоял в его маневренности и "искусственном интеллекте" с огромным набором сканирующих систем и альтернативной боевой тактикой. Говорят, что их создавали на основе записей реальных боев таких же машин, но которые управлялись людьми дистанционно.
Я поплотнее прикрыл забрало шлема, чтобы встречный ветер не задувал внутрь. Да... теперь надо не задерживаться нигде, надо выиграть время по максимуму.
Я сидел с автоматом в руках, а Ирина положила мне свою ладонь на колено. Это меня ободрило — выкрутимся как-нибудь!
Скорость вдавливала в кресло, и по животу бегали мурашки... Мне вдруг показалось, будто я осел, бегущий за морковкой на удочке, — как бы я ни торопился, морковь висит все на той же дистанции... Аэродром... еще вчера скажи мне кто-нибудь про подземный аэродром, вход в который замаскирован в лежащей на боку подводной лодке и который ведет на секретный подземный объект, где проводят генетические эксперименты над людьми и животными, среди коих имеется карлик-телепат, наполовину гриф, а наполовину человек, под кодовым названием "образец номер две тысячи сорок четыре"...
Я не знаю... я бы сперва громко посмеялся, а потом постарался игнорировать этого человека как особо опасного психа... А самое главное... Я влюблен... в девушку-гида, которая оказалась ренегатом мировой разведки, корнем зла, что собрался управлять миром. Кто она? В тысячный раз спрашиваю себя. За что я подставляю жизнь Йоргена, Сибиллы, которые когда-то спасли жизнь мне? Совершенно незнакомых и ни в чем не виноватых туристов? Ира, моя милая Ириша — темное облако с угольками вместо глаз... Зловещий Посейдон, владыка подразделений внешней армейской разведки? Какой бред!!! Это она аккуратно подбила своего мужа помочь ему с его работой, чтобы все было шито-крыто. Он обрадовался, что может хоть как-то быть ближе со своей женой, делать общее дело, чувствовать ее локоть, — она становилась его партнером в тех играх, от которых он ее сознательно ограждал. Она становилась совсем ЕГО женщиной... Кто из них придумал эту дурацкую авантюру? Кто решил распустить слухи в "Пантеоне" про нового таинственного ренегата Посейдона? Не исключено, что оба... Я помню, как Ирина сказала, что ненавидит, когда ее водят за нос, что-то скрывают... В одном Лайла точно ошиблась: Ирина вовсе не хотела быть простой домохозяйкой, но и подлости и расчета в ней тоже не было ни на грош. Это опасный сплав нереализованности и романтизма... это почти то же самое, чем являюсь я... Господи... Да мы оба враги любого общества, любого государства... Идеалисты... ультралевые маньяки, готовые принести в жертву все ради собственных иллюзий... А сквозь тонкую прослойку по ту сторону зеркала видится нам коровья морда обывателя... человека без идеалов, любителя сериалов, стоящего в стойле уютной реальности, и это схема двух крайностей... Да... А как учит древнее знание: правда — она посредине, она меж двух пропастей. Лезвие бритвы, которое является осью весов. Не существует Кощея Бессмертного, который хочет испортить детям праздник: его выдумали люди, скрывающиеся за ликом "безликого" Посейдона... Как говорил принц Гамлет: "Слова-слова-слова"... Ужас — это то, что я сейчас осознал!!! В голове был полнейший хаос... Я понял, что все мои идеалы — яйца выеденного не стоят... Вся моя правда — это обыкновенное чистоплюйство, подсознательная жажда осчастливить всех в мире, переделав под свои красивые идеалы... Такова уж человеческая природа... бороться за доминирование своего — не вида, но клана. Своей задачи, не идеи... Сколько мне еще предстояло узнать об этой женщине, сколько она еще скрывает... Я приуныл — Ира и есть мое отражение в реальности. Только я решил действовать эволюционно, а она — революционно. Конечно, девочка, воспитанная на правильных книгах, на нужных идеалах (как и я), прагматично рассудила, что интеллигент должен защищаться... Вот только не верю я, что по ее приказу или личной инициативе убили Джованни, не верю, что она купила паладинов, не верю, что по расчету она полезла с бесполезным бластером на АШаТ. И гарпию пристрелила, чтобы втереться мне в доверие. И тошнило ее при виде трупа кадавра по-настоящему... Увязнув в этой истории, я стал понимать гораздо больше, чем раньше, — это был крик идеалиста, который многие восприняли как карканье ворона, готового клевать глаза трупам... Это тупое быдло подхватило ее идею, чтобы примитивно устроить переворот, а тупое быдло не имеет социального статуса — это состояние души... Совокупность воспитания, комплексов и лени... лени душевной... наплевательства на других... очень удобно было прикрыться ренегатом в рядах, чтобы стать в оппозицию, чтобы переделать кормушку, взять кусочек власти, подержать большой штурвал... А мы... мы простые идиоты, нашпигованные романтическими идеями. Самая страшная наша беда — это то, что мы судим других по себе. Нам кажется, что все должны быть внимательными (даже "плохие"), начитанными (даже тупые), порядочными (даже серьезные)...
