Он отрицательно качнул головой.
— Недавно.
Я снова потянулась и на сей раз тут же зашипела от боли. Видимо, неудачно изогнулась, чем заставила разболеться многострадальную шею.
— Повернись, — велел Андре, без труда понявший причину моей гримасы.
Я послушно повернулась к нему спиной.
— Как спалось? — спросил Андре, принимаясь привычно массировать верхнюю часть моей спины.
— Отлично. — Я старалась глубоко дышать; так было легче терпеть неизбежную боль. Похоже на то, что время, проведённое в застенках, ещё долго будет аукаться мне таким образом. Не исключено, что всегда. Напоминать о себе болью в шее и плечах, равно как и тёмными следами на запястьях. — Сказать по правде, это до сих пор немного странно. Я отвыкла спать. А ты как спал?
— Как убитый, — со смешком ответил Андре.
Снаружи что-то особенно громко звякнуло, заставив меня повернуться в сторону двери.
— Что там за шум? — нахмурилась я.
Андре отчего-то тихонько рассмеялся.
— Летта старательно даёт нам понять, что пора идти завтракать, — пояснил он.
— А прямо об этом сказать она стесняется? — хмыкнула я.
— Ну, она видела, что твоя комната пуста, и понимает, что мы спали вместе. Постучаться сюда ей не позволяет деликатность. Так лучше? — спросил он, опуская руки.
— Да, спасибо. — Я коснулась своей шеи и слегка помассировала выпирающий позвонок. — Какие у тебя на сегодня планы?
— Работать, — поморщился Андре. — Сегодня надо закончить два заказа. Хочешь посидеть со мной?
— Ага.
Я постоянно присутствовала в кабинете вместе с Андре, когда была призраком, но после воскрешения ни разу не смотрела, как он работает. И была совсем не прочь сегодня это компенсировать.
— Похоже, необходимость работать не прибавляет тебе хорошего настроения, — проницательно заметила я.
— Не без этого, — вздохнул Андре. Впрочем, вздох вышел не слишком тяжёлым.
— Так ты говоришь, — я лукаво улыбнулась, — Летта сюда не войдёт, поскольку ей не позволит деликатность?
— Говорю, — подтвердил Андре, подозрительно на меня взглянув. — А что?
— Ничего, — невинно откликнулась я. — Просто хочу с утра поднять тебе настроение.
И я забралась с головой под одеяло.
После завтрака мы с Андре вместе отправились к нему в кабинет и провели там несколько часов. Я с интересом разглядывала всевозможные детали, механизмы, колёсики, порошки и несколько видов магической крошки. А заодно с не меньшим любопытством наблюдала за самим Андре. Как бы он ни кривился при упоминании о работе, было очевидно, что данное занятие доставляет ему удовольствие. Я видела, как сосредоточенно он смешивает магические и химические ингредиенты, с каким азартом следит за тем, как они вступают во взаимодействие, с каким удовольствием разглядывает законченную работу.
— Постой, тут что-то не так! — нахмурилась я, приглядевшись к почти готовому погоднику.
— Что именно?
Андре, в отличие от меня, никакой проблемы явно не видел.
— Циферблаты. Сам посмотри. Цифры неправильно развёрнуты.
Андре усмехнулся и взял меня за руку, предлагая встать со стула.
— Всё здесь правильно. Смотри.
Он обошёл меня со спины и надел на шею погодник. Застегнув, снова взял меня за руку и подвёл к высокому зеркалу, специально висевшему здесь для того, чтобы клиентки могли полюбоваться результатом. Я посмотрела на женщину, стоящую по ту сторону стекла. Выглядела она, надо сказать, очень неплохо. Вообще удачно сложившаяся личная жизнь положительно сказывается на женской внешности, это ни для кого не секрет. Вот только светлые волосы... Всё-таки видится мне в этом какой-то диссонанс. Чувствую, что не моё. Но ради конспирации стоит потерпеть.
Я тряхнула головой. Что-то не туда меня занесло. Итак, погодник. Я присмотрелась к украшению. Роскошная модель. Сделана в виде ожерелья. Три отдельных овала — три циферблата, один показывает температуру, второй — влажность, третий — ожидаемый уровень осадков. Каждый овал обрамлён драгоценными камнями. Понимаю, навряд ли в настолько шикарной вещи так уж важно, работает она или нет. И тем не менее.
— Ну и что? — спросила я, глядя прямо перед собой на отражение Андре.
— А ты посмотри на цифры, — улыбнулся он.
Я посмотрела. Хм, а ведь действительно. Сейчас, в зеркале, всё выглядело правильно.
— Это что, специально так сделано?
На этот раз я не стала разговаривать с отражением, а повернулась к оригиналу.
— Специально, — подтвердил он. — Обладательница такого погодника не может посмотреть на него, когда он висит у неё же на шее. Точнее, может, но только подойдя к зеркалу. Поэтому цифры изображены так, чтобы "правильным" оказалось именно их зеркальное отражение.
Я уважительно хмыкнула, нащупывая застёжку, чтобы снять погодник.
— И много у вас таких секретов, господин мастер?
Андре поморщился при последнем слове. Да, это я ляпнула, не подумав. Сомнительная похвала для недавнего графа.
Андре не стал заострять внимание на моей ошибке.
— Много.
Я усмехнулась. Да, даже обидно. Имею возможность совершенно бесплатно получить любой, даже самый уникальный погодник. Только вот ведь беда: не хочу. Потому как хорошо помню рассказ Андре о том, как по погодникам опознавали его — не сомневаюсь, многочисленных — любовниц. Сколь это ни глупо, но в данном контексте получить такой подарок мне решительно не хотелось. Наверное, это страшно нелогично для взрослых людей, но почувствовать себя "одной из списка" мне было бы неприятно. Однако вслух я всего этого говорить не стала.
Впрочем, надолго данная мысль не задержалась. Закончив возиться с погодниками, Андре подошёл к окну и принялся массировать себе виски. Помимо всего прочего, от его занятия сильно уставали глаза, пусть он и пользовался всевозможными увеличительными стёклами. Я подошла к Андре сзади, опустила его руки и взялась за виски сама. А потом мы как-то незаметно стали целоваться, после чего использовали рабочий стол не по назначению.
Тогда начался очень спокойный, тихий, расслабленный период нашей жизни. Продлился он, правда, всего несколько недель. Мы много времени проводили вместе, выезжали гулять, когда того позволяла погода, иногда ходили в театр, иногда — на балы. Но по большей части общества сторонились, предпочитая компанию друг друга. Пожалуй, в это время мы были по-настоящему счастливы. Нет, прожить так всю жизнь не захотелось бы ни одному из нас. Наш темперамент взбунтовался бы против подобной тиши. Однако после всего, что успело на нас навалиться, короткий период спокойствия был необходим обоим, как воздух.
Как-то вечером, спустя всего несколько дней после нашего первого бала, мы с Андре лежали в кровати — к тому моменту уже двуспальной, — утомлённые длинным днём и его бурным завершением. Я положила голову Андре на плечо и прикрыла глаза; он взял мою руку в свою и неспешно перебирал мои пальцы.
— Эрта, — произнёс он, и его тон никак не предвещал нестандартность последующих слов, — выходи за меня замуж.
Мои глаза удивлённо расширились. Я села и одновременно повернулась к Андре лицом.
— Ты это серьёзно? — недоверчиво уточнила я.
— Абсолютно.
Это заверение прозвучало довольно-таки легкомысленно, но при этом вполне уверенно.
— А зачем? — продолжила расспросы я.
— Нравишься ты мне, — насмешливо ответил Андре.
Выражение его лица недвусмысленно свидетельствовало о том, что он не считает мой последний вопрос высокоинтеллектуальным.
— Но для всех мы и так женаты, — напомнила я.
Андре недоумённо изогнул брови.
— Какое мне дело до всех?
— Но мы и сами действительно живём как муж и жена, — продолжила я.
— Тогда в чём же проблема? — перевёл стрелки он.
И правда, в чём проблема, Эрта? Можно подумать, что ты сама этого не хочешь. Разве ты сомневаешься в том, что тебе нужен именно этот мужчина? Волей обстоятельств ваши души проросли друг в друга, как корни прорастают в землю. Вы вместе прошли огонь и воду. И свежесть физических отношений переплетается для вас с такой внутренней близостью, какой далеко не все достигают за десятилетия совместной жизни. И, что самое важное, Андре понимает это. Он чувствует то же, что и ты, иначе не стал бы делать столь "скоропостижное" предложение.
— А тебя не смущает тот факт, что у меня нет "короны"?
Я тоже умею переводить стрелки.
Андре посмотрел на меня снисходительно. Не как на простолюдинку, а как на слабоумную.
— Эрта, а от моей "короны", по-твоему, много проку? — поинтересовался он. — Она влияет на мою жизнь только в одном: я не могу появиться перед кем бы то ни было с оголённым плечом.
— То есть ты не можешь завести любовницу? — протянула я. — Хм, а это подкупает.
— Ну, не надо быть такой категоричной, — пошёл на попятный Андре. — При любовницах я могу оставаться в рубашке. Зато, — увидев моё скривившееся лицо, он приблизился ко мне и жарко произнёс в самое ухо, — с обнажённым торсом меня будешь видеть только ты.
Я отстранилась и щёлкнула его по носу.
— И как же ты собираешься объяснять им такую специфическую стыдливость? — осведомилась я.
— А почему я должен что-то им объяснять? — удивился он. — Объяснениями я буду обязан только тебе. А им придётся мириться с тем, что есть. Эрта, что тебя останавливает?
Тон Андре резко сменился на серьёзный.
Я тяжело вздохнула.
— То, что я не Эрта. И не знаю, как меня зовут на самом деле. Под каким именем я буду выходить за тебя замуж? Какое у меня прошлое? Сколько скелетов в моём шкафу, о которых не подозреваем ни ты, ни я? Никто до сих пор не доказал, что меня не посадили в тюрьму за массовые убийства. — Я слабо усмехнулась, показывая, что последняя фраза всего лишь призвана немного разрядить атмосферу. — Как ты можешь быть уверен, что был бы по-прежнему готов на мне жениться, если бы всё узнал о моём прошлом?
— Уж поверь мне, я в этом не сомневаюсь, — откликнулся он, накрывая мою руку своей ладонью.
— Почему? — Я нервно передёрнула плечами. — Как ты можешь это знать?
— Да потому что мне наплевать, что там было в твоём прошлом. Нет, не пойми меня неправильно. Мне небезразлично твоё прошлое, но только потому, что мне небезразлична ты. Я знаю тебя такую, какая ты сейчас, и точно знаю, что ты мне нужна. И предпочитаю занятия поважнее и поприятнее, чем копаться в шкафах в поисках скелетов. Поверь мне: что бы там ни обнаружилось, моё решение от этого не изменится.
Я пристально вглядывалась в его лицо, будто пытаясь прочитать по нему, правда ли то, что он говорит. Бессмысленно. Как можно это понять, даже не подозревая, какие именно скелеты могут обнаружиться в запертой части моего мозга? А может, и нету никаких скелетов, и всё это — лишь плод больного воображения? Впрочем, нет, совсем без скелетов обойтись не может. Иначе как объяснить моё заточение в Мигдале, а также тот факт, что сам Йорам альт Ратгор приходил поинтересоваться моей судьбой?
— Даже если ты перерезала горло десятку спящих мужчин, — вкрадчиво добавил Андре, — мне нет до них никакого дела. Не сомневаюсь: они сами во всём виноваты.
Эти слова отвлекли меня от болезненных размышлений, и я громко рассмеялась.
— И всё-таки я предпочла бы выходить замуж под своим настоящим именем, — сказала я затем. — Давай договоримся так. Дай мне полгода. Если за это время я вспомню, кем являюсь на самом деле, то выйду за тебя замуж.
Андре выглядел предельно спокойным, только глаза его напряжённо прищурились.
— А если не вспомнишь? — спросил он.
Я улыбнулась, сдаваясь.
— Тогда тоже выйду за тебя замуж, но только под именем Эрты Делл. Или под каким-нибудь другим, учитывая, что Делл — это твоя фамилия.
Взгляд Андре прояснился.
— То есть это "да"? — уточнил он, склонив голову набок.
— А вот как хочешь, так и понимай, — решила повредничать я.
Впрочем, Андре мою вредность проигнорировал.
— Так-то лучше, — объявил он, привлекая меня к себе.
Как-то ночью я проснулась от какого-то шума. Приподнявшись, обнаружила, что Андре мечется во сне, а с его губ слетают неразборчивые фразы. На лбу выступила испарина. Я мягко коснулась рукой его плеча. Это его не разбудило. Кошмар держал крепко.
Как же жаль, что, придя в сознание, я утратила способность влиять на сны. А что если... Не сработает, конечно, но что я теряю? Даже на смех никто не поднимет, кругом — лишь глухая ночь. Я снова приложила руку к плечу Андре, прикрыла глаза и стала настраиваться, как тогда, будучи призраком, подключаясь к его сознанию. Как ни странно, мне казалось, что всё получается, как и раньше. А потом я стала осторожно, потихоньку, транслировать ему чувство спокойствия, уверенности, расслабленности.
Голова Андре почти сразу же перестала метаться по подушке. Дыхание стало ровным и глубоким. А на губах заиграла тень улыбки.
Я тоже улыбнулась и, не удержавшись, осторожно поцеловала уголок его губ. К счастью, не разбудила. После чего легла, повыше натянула одеяло, уютно прижалась к плечу Андре и быстро уснула.
Меня разбудила непонятная, резкая качка, будто я плыла по морю, а его внезапно начало штормить. Открыв глаза, я обнаружила сидящего рядом Андре, который с силой тряс меня за плечи.
— Эрта! Эрта!
Я попыталась тоже сесть, но помешали его руки.
— Что случилось?
Андре перестал меня трясти, замер, а потом с шумом выдохнул воздух и вытер вспотевший лоб.
— Ты в порядке? — спросил он, настороженно сверля меня глазами.
Я прислушалась к собственным ощущениям.
— Вроде бы да.
— Уверена?
Его глаза всё ещё взволнованно посверкивали.
— Уверена. — Я всё-таки приняла сидячее положение. — Да что случилось-то?
— Видимо, ничего. — Андре позволил себе расслабиться и опёрся спиной о подушку. — Просто... — Он виновато усмехнулся. — Мне приснился хороший сон. Совсем как тогда. Когда ты была призраком. Я проснулся и вдруг подумал... — Он покачал головой и махнул рукой. — Неважно. Я испугался, что с тобой что-то случилось. Что ты опять...
Андре не договорил. Я обняла его, и он с готовностью ответил на мои объятия.
— Извини, — шепнула я ему на ухо. — Я действительно поигралась с твоим сном. Не ожидала, но у меня это получилось. Я совсем не подумала, что ты так это воспримешь.
Мы легли и вскоре, обнявшись, уснули. С тех пор я снова стала воздействовать на сны Андре.
Глава 15.
Плюнуть или каяться —
Кто же разберет...
Кто не испугается —
В жены пусть берет!
Канцлер Ги, "Песенка ведьмы"
Первые изменения в размеренном течении нашей жизни произошли спустя около двух недель после того, как Андре сделал мне предложение. Природа в окрестностях Мелриджа была весьма живописная, и в тот день мы гуляли по лесу, вороша сапогами сухие листья и с удовольствием вдыхая запах хвои. Стояла зима, но климат в Вессинии был умеренный, снег здесь шёл достаточно редко, а сейчас осадков не было вовсе — о чём нас заблаговременно уведомили погодники. Температура была плюсовая, ветер почти не дул, о чём свидетельствовали неподвижные еловые ветви, и, тепло одевшись, мы могли спокойно гулять в течение нескольких часов. На мне было пальто, на Андре — подбитый мехом плащ. Высокие сапоги добавляли тепла на случай, если бы брюки из плотной ткани не защитили от ветра — в чём, как я упоминала выше, в конечном счёте не оказалось необходимости.
