Он сел на кровати, наблюдая за игрой света в листьях вишни. Допустим, он достучится до родного мира, до родичей. Чем больше времени проходит, тем более мёртвым он для них становится. Вот он придёт домой: "Здравствуй бабуля!" Если он расскажет всю свою историю в цветах и красках, то родные, вероятней всего, вызовут санитаров — для себя или для него.
Мёртвым быть тоже непросто.
Но лучше быть мёртвым львом, чем жить без магии. Вообще, почему следует принимать такой убогий выбор!? Это же скотство — предлагать равно неприемлемые варианты! Магия вполне может быть полезна людям, и общество за века успело приспособиться к жизни бок о бок с волшебством. И лишь 70 лет назад кому-то понадобился этот жёстокий запрет.
И ещё: что делать, если Чёрные раскопают интригу? Виктор почувствовал, что при этой мысли поджал губы. Тело верно намекает: не "если", а "когда"! Дрейк может думать, что он в безопасности, но это вряд ли так. Реальность ещё постучится в дверь. Хм, а если поговорить об этом с Лилой? Кажется, именно она всё устраивает. Она член гильдии воров, она куда больше "высовывается" и может...
Да, что же она может? Например, запустить собственный поиск, мониторинг определённых событий, состояний. Надо будет подумать над ключами поиска. Партию Виктора кто-то сдал. Активно искать информатора опасно. Будет слишком похоже на месть. А мертвецы не мстят. Даже если они — львы...
Он вышел к завтраку. Заботливые женщины уже всё подали на стол, отчего молодой маг снова испытал неловкость. Подобная любезность вполне естественна разве что в семье. Он здесь, конечно, чужой и уставов местных не знает. Может, тут так принято?
Он смущённо пожелал доброго утра. Ему благожелательно ответили. Осталось, только сесть за стол. Бард и воровка посчитали это знаком к началу трапезы, тоже сели и принялись за еду.
Виктор почти закончил есть, когда прибежали бойцы и лекарь. Моав — весёлый и довольный, Вахтанг — довольный и немного притомившийся, Пётр — вымотавшийся и злой. Виктор уже собирался встать из-за стола, когда явился Дрейк — заспанный и помятый.
— Так, ребятки, — сказала хозяйка-Лила. — Коли вы все собрались...
— Я могу сделать вид, что и не приходил, — пробормотал старый маг, делая вид, что уходит.
— Нет уж! — воровка негромко, но настойчиво пристукнула кулаком по столу. — У меня вопрос: кто-нибудь имел дело с разделкой курицы?
— Случалось, — признался Виктор, заметив, что оказался в меньшинстве: остальные мужчины энергично мотают головами.
— А покупать?
— Бывало... А что?
— А ощипывать?
— Ну, видел, как делают. А что?
— А надо, — доступно объяснила хозяйка. — Купить у селян, ощипать, выпотрошить, разделать. Сможешь?
— Ну, постараюсь...
— Бери крупную, но не слишком старую. Дрейк тебе поможет, — с нажимом добавила воровка.
— Э, нет! Да и как я помогу? У меня ж руки не кулинарной стороной вставлены!
— Видишь лентяя? — шёпотом спросила Лила у Виктора, указывая на Дрейка. — Вот и не будь таким.
— Я не лентяй, я... неспешный и вдумчивый!
— А ещё лжец.
После завтрака Виктору выдали две сотни империалов.
Коттедж Драконов смотрел на деревню с окраины, так что вопроса, в какую сторону идти, не возникло: только навстречу утреннему солнцу. Интересно, насколько Дрейк лентяй, и как будут проходить их занятия? Между ними есть существенная разница в использовании магии. Для начала надо эту разницу познать, измерить. Или хотя бы почувствовать.
Пара домов со стороны холмов почти развалилась, а у подножия, на севере вообще стояли руины, даже забор рухнул. Стрекотали кузнечики, пищали стрижи, шумел ветер. Собака полаяла из-под калитки на нового человека, но скоро это развлечение ей прискучило. Телёнок катает миску, вылизывая остатки еды. В остальном — тишь да запустение.
Дворов, держащих птицу, вопреки ожиданиям, в деревне оказалось немного. У двух хозяек кур на продажу не оказалось. У третьей — бойкой женщины под полтинник — нашлось искомое. Тётка схватила с плетня кусок бечёвки, ловко сделала петлю, ушла в птичник. Вернулась с белой курицей, висящей ногами в петле. Запрошенная цена была скинута на одну пятую, но птичница всё же осталась довольной. Виктор тут же попрощался, так как селянке пора было "курей кормить".
Курица оказалась птицей свободолюбивой до сварливости. Поняв, что положение кверху лапами — надолго, она раскудахталась, замахала крыльями, отчего маг чуть её не выронил. Получив по затылку, птица вроде успокоилась, и Виктор расслабился, чем пленница тут же воспользовалась: пребольно клюнула мага в ногу.
— Ах ты, подлое пернатое отродье! — рявкнул маг, держа птицу вытянутой правой рукой, а левой поглаживая раненую ногу. — Да я ж тебя в поликлинику сдам, для опытов! И даже круче я с тобою поступлю, — в голову пришла отличная идея: — Я сам над тобою опыт поставлю. Вот!
От крика птица опять присмирела, глядя на человека бусинками внимательных глаз.
У гаража Виктор нашёл подходящий гвоздь, вбил его в землю подходящим обломком кирпича, и привязал к тому колышку бечёвку. Сняв носки, он надел их птице на голову, отчего та, поквохтав, скоро затихла, лёжа на боку.
При всей обычности, птичка показалась даже в чём-то красивой. Вряд ли скоро получится экспериментировать на живых существах, потому Виктор решил хотя бы назвать стихии, сопутствующие частям курицы.
Закрыв глаза, он начал с поверхности. Перья в магическом диапазоне оказались бледно-зелёными, и Виктор впервые задумался, насколько имеет смысл дробить определения силы. Быть может, дать имена лишь основным составляющим? К примеру, перо есть что-то костистое, обёрнутое в воздух. И стало так! Теперь в бледно-зелёном стали угадываться отдельно белые токи воздуха и слабое, неспешное течение стихии кости. И даже где-то в глубине организма магическая проекция подсветила зелёным скелет.
Маг ликовал. Но, видно, это стало лишь началом! Тут же обнаружилась розовая кожа и лиловые мышцы! Розовое — белое с красным: воздух и нечто телесное.
Приблизившись, усевшись на корточки, он подметил особый рисунок линий: воздушное крепление перьев. Телесность проявилась в мышцах, сливаясь с водной составляющей крови. Тонкости, оттенки — всё полетело в разум мутным потоком, чуть не породив панику. Каким-то непонятным усилием воли Виктор остановил информацию, которая грозила его захлестнуть.
Впрочем, ещё один опыт можно попробовать. Сила следует за материей. Она же может ею управлять. Например, если создать нарушение в воздушном креплении перьев, они повыпадут! А если ещё и костную составляющую загнать в кости, то всё вообще будет предельно ажурно!
Только к действию надо подготовиться — взвести систему, как пружину. А потом просто распустить всё. И Виктор принялся вязать костные линии: точка входа на пере, выход на кости, контроль на кончике пальца. После третьего взвода птица забеспокоилась, почуяв неладное. К счастью, система отлично приняла команду "делай, как я". Остальные линии выстроились сами, да так, что Виктор понял: работая сознательно, он бы голову себе сломал, путаясь в связях сотен объектов. И вот, птица уже билась, обвязанная незримой сетью, стягивающейся к правой ладони экспериментатора.
Из-за того, что объект испытаний пошёл вразнос, Виктор не стал подтаскивать линии воздуха к левой руке, а рискнул просто "позвать" их. И, к его восторгу, сила подчинилась зову!
Убивать птицу прямо сейчас неразумно: и концентрация нарушится, и ещё неизвестно, как поведут себя послушные токи силы, если их носитель перестанет жить. Так что...
— Делай р-р-раз! — скомандовал маг и резко развёл руки.
Курица возопила на дикой, пронзительной ноте, и тут же путаница линий лягнула заклинателя, отбросила на метр назад, опрокинула навзничь и на время лишила слуха. Ошарашенный волшебник ещё поднимался, а из коттеджа и с тренировочной площадки к нему уже бежали люди.
Примчались бойцы и бросились осматривать потерпевшего, но Виктор прошептал: "Со мною всё в порядке", — и они не без сомнений оставили его в покое. На самом деле, ладони были во внутренних кровоизлияниях, и он опасался боли от прикосновений. Лекарь смотрел на нанимателя, ставшего жертвой собственного эксперимента, насмешливо и злорадно. Подоспевший старый маг покачал головой и принялся осматривать место происшествия: курица лишилась-таки перьев и кровоточила по всему телу, от магических манипуляций кости раздались вширь, и рёбра кое-где выпирали под кожей, выскочив из мяса. Дрейк поискал отлетевшую голову и нашёл: она вонзилась клювом в обитый жестью деревянный косяк гаража, продырявив, естественно, оба носка. Прибежала Женя и застыла в немом удивлении. Лила, подойдя к усевшемуся парню, принялась отчитывать:
— Ты! неуч юный! Ты что творишь!?
— Я ощипал курицу... — ответил печальный маг, сосредоточенно глядя на землю под ногами.
— Нет, дружок! Ощипывают вручную! А вот такая дурь — верный способ отправиться к праотцам!
— Я больше так не буду, — сказал Виктор, сумев не улыбнуться своему детсадовскому ответу.
— Ты уж постарайся, ученик, — задумчиво произнёс Дрейк, помахивая куриной головой в носке. — Расскажешь потом, как ты дошёл до такого? — И двинулся к дому.
— Обязательно. Кстати, как я вижу, Лила, мясо не повреждено.
— Надеюсь... Женя, сбегай за пакетом! А ты что стоишь и лыбишься? — обратилась она к лекарю. — Твой начальник ранен! Не заметил?
Пётр недовольно хмыкнул, но подошёл к молодому магу. Бормотание длилось секунды три, после чего лекарь приложил руки к груди пациента. Виктор почувствовал, как энергия заклинания побежала по организму, оседая в поражённых областях, но тут Пётр внезапно отдёрнул ладони, заставив мага содрогнуться. Что это было!? Неужели лечение настолько принципиально болезненное!? Это надо будет исследовать. И если этот язвительный тип сделал пакость сознательно...
Курица осталась более чем съедобной, но за обедом почти каждый отшутился по поводу утреннего происшествия. А Виктор неоднократно вспомнил, что собирался творить магию плавно: залеченная правая ладонь всё ещё сильно чесалась.
37. Различия.
После обеда маги всё-таки тоже отправились на занятия. Дрейк предложил свою излюбленную площадку — на запад от деревни, за ручьём, на вершине холма.
— Дрейк, ты, вроде, наставник, — Виктор усмехнулся, — а предлагаешь.
— Вроде. Кстати, мне больше нравится, когда меня Драконом кличут. Я вот думаю, что маху с тобой дал: зачем тебе наставник? Ты ж неправильный! Даже простейших заклинаний у Лиры своей не взял.
— Так она и не давала! Мне кажется, всё же будет правильно держаться того, как она меня учила. Сделай то-то — и я делаю.
— Хм, ты вроде самостоятельный такой, а без бодрящих пинков в учении — никуда?
Виктор тоже об этом думал. Люций создал множество заклинаний. Наверняка, среди них есть не только тематически полезные, но и те, эффект которых можно целиком или частично скопировать. Да и защиту разрабатывать надо.
— Не столько пинков, сколько тем для самостоятельного изучения. И неплохо бы знать, с чем вообще можно столкнуться.
— Ну, с этим тебе — к высшим, — Дрейк хмыкнул. — Я ведь вправду лентяй. Ещё с послушничества. Дополз до десятого, не особенно напрягаясь, а там уж и вовсе поднимался от раза к разу.
— Кстати, о высших. Ты не знаешь, где сейчас Лира?
— Знаю... приблизительно, — без особого удовольствия ответил маг. — Где-то на Каспии. Там Мишкина вотчина. Собирался к нему в августе слетать.
— А этот Мишка...
— Он тоже с ними рассорился из-за чего-то, — говоря это, Дракон сердито пинал камушки, встречавшиеся на тропинке. — Они же только просят чего-нибудь, а сами... бестолковые. Преданность? чему? кому? Они сидят себе, не высовываются. А как что надо, нас, воспитанников, дёргают. И просьбы-то все непростые. Таскать для них угольки из печки? Не-а, я отлично Мишку понимаю. А главное: никакого движения.
— А ты как-нибудь это движение видишь?
— Да никак не вижу, — сердито буркнул старый маг. — Придут ко мне, а я чую, что придут, повоюю, как смогу, да и сдохну. Расти в моём возрасте до высшего — вообще никак не возможно. Да и что я один сделаю? У Чёрных завсегда найдётся, чем ответить.
— С Мишкой этим объединиться?
— Ему всё это не больше моего надо. К тому же, где он и где я? Тысяча вёрст — это порядочно, чтобы общие планы строить.
Сказать Дракону, насколько близка драка? Нет, лучше Лиле, а уж она найдёт способ донести эту мысль до супруга, любовника, спутника жизни... Интересно, есть ли у них дети?
— Знаешь, хм, ученик, я вот думал на досуге, есть ли у Чёрных маги?
Виктор промолчал. Странно, что Дрейк задумался об этом "вот", а не полвека назад. А по теме... лекари — явно большая каста, чем бойцы и воры. Но лекарь Влад в подчинении у своей бывшей девушки. Вывод: она волшебница!
— Должны быть. Даже просто — они есть. Странно...
— Что среди Охотников на магов есть маги?
— Это-то как раз логично. Странно, что против меня не использовали магию.
— Твой боец Чёрному клешню оттяпал. Может, то и был маг?
— Скорее всего. По крайней мере, самомнение у него было самое откормленное.
Волшебники взобрались на холм и теперь наслаждались открывшимся видом. Речка петляла, скрываясь в камышах и за береговыми деревьями. У северо-восточного края деревни поблёскивало небольшое водохранилище. На юге, на холмике прижилась небольшая роща. Дальше, сколько хватало глаз, по обе стороны дороги в город — степь, переходящая в поля. На севере продолжалась гряда голых холмов, и лишь на востоке жила своей долгой зелёной жизнью дубрава.
— Красиво тут.
— Да, — коротко согласился Дрейк. — Каждый второй год меняю место, чтобы порезвиться. Всё равно степь не успевает восстанавливаться.
Виктор вгляделся. Действительно, дальше по холму метров на сто простирался пустырь, исковерканный позапрошлогодними фокусами. Трава успела прикрыть творившееся здесь безобразие, но природа не успевала ровнять рытвины и насыпи.
— А говорил — лентяй.
— Угу, такой и есть. Это ж я не тренируюсь... — Дракон вздохнул. — Это как дурь: не получается сидеть и о ней не вспоминать. Приходится выползать, стравливать пар, чтоб из ушей не валил. А то больной становишься. Чуть что — всё магией решать. Большинство наших так и попадались. Сейчас чуть не в каждом большом городе сидит по затаившемуся лентяю вроде меня. Кое-где — парочка. Чёрные только молодняк отлавливают: самородков да недоучек. И на город несколько орденских банд разного уровня. Так что кислое это нынче дело — бунты затевать, — маг поморщился.
"Но придётся", — подумал Виктор.
— А покажи-ка, что умеешь, ученичок!
Меньше чем через минуту в земле появилась полусферическая метровая яма, усеянная по краям небольшими кратерами, а молодой волшебник стоял над ней на щите.
