Марготта

Разбудил меня странный скрежет из противоположного угла комнаты. Некоторое время я ещё пыталась цепляться за остатки сна, но потом бросила это бесполезное занятие и занялась изучением источника звука.

Кьяло стоял на коленях перед письменным столом и, ругаясь сквозь зубы, пытался выдвинуть верхний ящик. Я тихо усмехнулась, вспомнив о чарах неоткрываемости. Сейчас дубовый стол проще было сломать, чем открыть. И парень явно к этому стремился. К его сожалению, мне вовсе не улыбалось платить за разломанную мебель, поэтому я предпочла проснуться окончательно.

Просыпалась я долго, громко и демонстративно. За это время Кьяло успел переместиться к окну и углубиться в изучение открывающегося оттуда вида на помойку. Я тактично не заметила оставшиеся под столом отмычки.

А потом наступил самый спокойный день из всех, пережитых мною в этом мире. Я перекусила, навестила на конюшне Глазастого, забрала новую одежду от портного и обувь от сапожника... Одним словом, время текло так неспешно, что под вечер я даже заскучала. Вот тогда-то в 'Тарелку' и подвалила Тьяра. Мы заняли небольшой столик в самом дальнем углу трактира и предприняли решительную попытку поставить все точки над 'ё'.

— Ну? — Кьяло первый прервал затянувшуюся паузу.

— Вот сам и начинай, — посоветовала Тьяра. — Откуда ты вообще взялся?

— Я?

— Ну не я же!

— Ну... Я из Релты... То есть родился я совсем не там, но ещё в детстве меня выгнали из дома, и я понятия не имел, что делать и куда идти. А потом...

— Ты нам что, всю биографию с самого рождения собрался рассказывать? — перебила я.

— Ну не всю... Вам же интересно, откуда я взялся.

— Откуда ты взялся здесь, в Тангаре, если ещё несколько дней назад был в Релте? — уточнила я.

— А, тогда и рассказывать особенно нечего. Я просто поругался со своими... э-э-э... друзьями из-за одного мелкого и противного эльфячьего мальчишки, который в итоге оказался девчонкой. Мы с этими друзьями немного... поговорили, и решили, что у нас небольшие расхождения во взглядах на ценность человеческой жизни. Поэтому я с ними попрощался, договорился с одним знакомым мужиком, который как раз направлялся с товаром в Тангар, и он подбросил меня сюда. Денег у меня не было, поэтому я просто шлялся по городу и думал, где бы заночевать. Нашёл один дом с незакрытым подвальным окошком и залез туда. Только устроился поудобнее, как в доме кто-то как заверещит. А потом всё громче и громче. И не переставая. Под конец мне уже любопытно стало. Вылез осторожно из подвала, подкрался к той комнате, откуда визг слышался, и угадайте, кого там увидел?!

Я только вздохнула. Действительно, догадаться было не так уж и сложно.

— А увидел я там уже известного мне эльфячьего мальчишку, то есть девчонку, и ещё какого-то мужика. А ещё увидел клетку, в которой сидела и кричала девушка. И показалось мне вдруг, что кричащих девушек в клетках держать — это нехорошо. И я начал думать, как бы её освободить...

— Значит, это ты свалил шкаф и выпустил Тьяру?

— Ну да, я. И свалил, и выпустил. Думал, что она мне хоть спасибо скажет. А она меня оттолкнула, рявкнула и бежать бросилась. А тут и ты с тем мужиком вернулась, да как начала по всему дому носиться. Я еле успел обратно в подвал нырнуть.

— Спасибо, — буркнула Тьяра, наливаясь краской. — Только кто тебе сказал, что меня надо было выпускать? У меня и так всё прекрасно было! Может, у меня хобби такое — ночами в клетке сидеть.

— И орать?

— И орать. И кусаться. Вот если бы я тебя тогда цапнула...

— То ничего бы не было! — закончила за неё я. — Кончайте ругаться, и давайте разбираться дальше.

— А дальше, в общем-то, ничего и не было. В подвале я благополучно заснул, утром выбрался оттуда и пошёл на поиски какой-нибудь еды и работы. Еду нашёл, работу нет. Погулял по городу, потом смотрю — опять эта запертая и освобождённая девушка идёт. Делать мне было нечего, я пошёл за ней. Ну и шёл... пока не столкнулся с ещё одним всем известным персонажем этой истории, — Кьяло кивнул на меня. — Вот и всё!

— Нет, не всё. Почему я тебя не заметила до того, как с тобой столкнулась? И тот тип в коридоре... ну, когда мы пять минут стенку подпирали в надежде, что он нас не увидит... Почему?

— По кочану! Он ведь нас обоих не увидел, а не только меня. И в самом начале я тоже тебя не заметил.

— Да. Но я, в отличие от некоторых, прикрывала себя заклинанием!

— Ну и что?! Я тоже!

— Какого чёрта? Ты же не маг?

— Да тише вы! — зашипела на нас Тьяра. — На костёр захотели, что ли? Так это мигом, как только кто-нибудь услышит ваши вопли. И даже папино влияние не поможет. Тем более что он сам магов терпеть не может.

— Ну, ко мне он очень даже неплохо относится... — Я послушно перешла на полушёпот.

— Ты уверена? Я бы на твоём месте не была столь наивной.

— Почему?

— А какая разница? Просто я знаю его намного дольше и лучше. И вообще, мы остановились на Кьяло! — Тьяра повернулась к притихшему парню. — Итак?

— Ну... Вот.

Кьяло покорно выложил на стол широкий серебряный браслет. Странно, но я так и не поняла, откуда он его достал. Кажется, снял с руки. Но ведь я совершенно точно помнила, что раньше никаких украшений на нём не было. Или просто не обращала внимания? Значит, браслет, отводящий глаза. Занятная штучка... И, наверное, жутко дорогая.

— И где ты его раздобыл?

— Э-э-э... Ну, я же говорил, что меня в детстве выгнали из дому, а есть что-то надо было...

— Спёр? — догадалась я.

— Ну, спёр. Так ведь я не нарочно, просто жить-то надо было. А потом продавать жалко стало... Он мне как раз по руке пришёлся. Я только потом догадался, что он магический.

Я не удержалась и примерила артефактную безделушку. Браслет, который до этого вполне мог заменить мне ошейник, сразу же сжался и туго обхватил запястье.

— Ну, теперь нас точно всех сожгут, — подвела итог Тьяра.

— Ты раньше об этом подумать не могла? Когда в Орден вступала?

— Да откуда же я знала, что так получится. Я ведь там всего пару месяцев и пробыла. Думала, найду одного человека, и сразу же сбегу. Как будто мне делать больше нечего, кроме как с магами якшаться!

— А вот тут мы и подходим к самому важному. Как ты попала в Орден, и что ты там забыла?

— А вот это уже не твоё дело! — фыркнула девушка. — И вообще, если вздумаешь рассказать отцу, я за твою жизнь и медной монетки не дам.

Кажется, это была попытка прямой угрозы, или даже шантажа, но я проигнорировала её с вопиющей бесцеремонностью.

— Ты бы о себе сначала побеспокоилась, некромантка! Тебе ведь нужен кто-то, кто будет контролировать тебя и учить магии. А единственный твой знакомый маг, к сожалению, я!

— А если я не собираюсь учиться магии? Если я не хочу ей владеть?

— Тогда она будет владеть тобой, — усмехнулась я. — Раньше надо было думать.

— Да откуда же я знала...

— Теперь знаешь. Придётся тебе заткнуть своё самомнение куда поглубже и налаживать со мной хорошие отношения.

— Хорошие отношения? У меня? С наглой эльфой и безродным вором? Да я лучше... я...

Не сумев с ходу придумать, что она предпочтёт общению со мной и Кьяло, Тьяра вскочила из-за стола и направилась к выходу, стуча каблуками так, что в деревянном полу оставались вмятины. На выходе она всё-таки соизволила остановиться и обернуться.

— Сама во всём разберусь. И не приближайтесь ко мне больше.

Компания подвыпивших мужиков, оккупировавшая столик возле самой двери, разразилась дружным хохотом. Начало нашего разговора они не слышали, но мнение о его окончании у них сложилось вполне определённое.

— Ой, какая злобная баба! — высказал общую мысль долговязый тип, вся физиономия которого была покрыта крупными красно-бурыми прыщами. — А можно, я к тебе приближусь? Вдвоём-то оно сподручнее будет... разбираться...

Тьяра покраснела, как перезрелый помидор, и поспешила выскочить из трактира. Дверь хлопнула так, как будто её распахнуло безумной электричкой, а потом не менее безумным локомотивом захлопнуло обратно. Хохот повторился, но теперь уже в нём принимали участие практически все посетители заведения. Даже Льёни позволил себе вежливую улыбку, но потом спохватился и погрозил мне пальцем.

— А я-то что ей сделал? — поинтересовался Кьяло у опустевшей тарелки. — Я здесь вообще ни при чём. В следующий раз просто не буду вытаскивать из клеток орущих девушек. И следить за ними тоже не буду. И спасать. И про безродного она тоже зря... Кто она вообще такая, чтоб меня оскорблять?

— Она — Тьяра, — услужливо подсказала я.

— Я серьёзно, между прочим, — надулся парень. — Чего она выпендривается и всё время своим папочкой грозится? Он у неё что, член Восточного Совета?

Я очень смутно представляла себе, что такое Восточный Совет, поэтому неопределённо пожала плечами и старательно, чтоб не ошибиться в веренице имён, выговорила:

— Он у неё Топиэр Рулипп айр Муллен.

Странно, но в этот раз полное имя Хозяина произнеслось сравнительно легко и показалось не таким уж и длинным. Но зато Кьяло, услышав его, чуть было не сполз под стол в самом прямом смысле этого слова.

— Что, начальник внешней стражи Тангара?

— Да, вроде так. А что?

— Так Тьяра — его дочь? Тьяроника айр Муллен?

— Знаешь, я к ней в паспорт не заглядывала! А что случилось-то?

— Пока ничего. Кроме того, что я умудрился поругаться с дочерью Муллена. Всё, мне крышка! — Кьяло многозначительно обхватил голову руками.

— Ну, во-первых, не ты с ней поругался, а она с тобой. А во-вторых, какая разница, кто её отец? Он хороший человек, честное слово.

— Он? Хороший? — переспросил парень, старательно подчёркивая каждое слово. Хорошо хоть, после слова 'человек' знак вопроса не поставил. — Да ты знаешь, что он считается самым жестоким человеком во всей Предонии? Знаешь, сколько людей казнили по его приказу? А какие о нём слухи ходят?

— Какие? — растерялась я.

— Разные, — уклончиво ответил Кьяло, рассеянно разглядывая тарелку. — Но если хоть треть того, что о нём говорят, правда, то... Знаешь, я бы побоялся без особой причины ссориться и даже общаться с этим человеком.

Я прокрутила в голове всё, что знала о Хозяине, но так и не вспомнила ничего страшного. Человек как человек, немного запутавшийся в жизни и вконец умученный работой. Короче, никаких поводов для беспокойства. Хотя, слухи тоже на пустом месте не появляются...

— Слушай... — Я огляделась, убедилась, что никто не обращает на нас особого внимания, и торопливо продолжила: — А ты со мной общаться не боишься?

— А почему это я должен бояться? — парень лениво переключил внимание с тарелки на меня.

— Из-за Муллена... И вообще, я же магичка... Исходя из здешнего мировоззрения, от меня надо держаться подальше, или вообще сразу тащить на костёр. Я страшное, ужасное и не угодное религии существо.

— Ну, религии-то каждый второй не угоден. Если подряд всех сжигать, страна опустеет. Вот меня, например, в детстве прокляли. И из дома поэтому выгнали. Я тогда на них обиделся, и ушёл не оглядываясь...

— Кстати, про 'не оглядываясь'... Мы когда ночью из этого дома развалившегося убегали, ты мне сказал, чтоб я не оглядывалась. И Хозяин тоже говорил, когда мы через лес скакали. Это что-то значит?

— Ещё как значит. Есть такая старая легенда... Очень старая, ещё языческая... И, естественно, тоже не угодная официальной религии. Так вот, в ней говорится, что у каждого человека есть своя собственная Смерть, и она всегда ходит следом за ним. Обычно она держится вдалеке и старается не попадаться на глаза, но когда случается что-то страшное или опасное, она подбирается поближе, чтобы не упустить момент, когда можно будет беспрепятственно забрать своего... ну, человека. И тогда она крадётся за ним, шаг в шаг, след в след. И если в такой момент вдруг оглянуться, то можно случайно увидеть её, встретиться с ней взглядом, и тогда она протянет руку, а ты уже не сможешь отказаться принять её. И умрёшь. Поэтому никогда нельзя оборачиваться, если происходит что-то опасное. Нужно всегда идти вперёд и до самого конца верить в свои силы, даже если тебе очень страшно.

— Жизнеутверждающая легенда. По-моему, её придумал какой-то неисправимый оптимист, типа тебя.

— Или тебя, — Кьяло улыбнулся.

— А я-то тут при чём?

— А разве ты не считаешь себя оптимисткой?

— Я — реалистка. — Странно, я всегда была полностью уверена в том, что это правда, но сейчас вдруг заколебалась.

— Ну-ну, — хмыкнул Кьяло. — Если называть реалистом человека, который бросается в самую гущу событий, вооружённый одним лишь хорошим настроением, просто потому, что ему любопытно, что происходит, а потом выбирается оттуда живым, да ещё вытягивает кого-нибудь с собой и всё это время умудряется улыбаться и шутить, то да, я с тобой согласен. Ты — реалистка. И магичка. И тебя надо сжечь, как социально опасный общественный элемент. Но я тебя всё равно не боюсь!

— Спасибо, — мне действительно было очень приятно. Настолько приятно, что я всерьёз задумалась, а не рассказать ли ему свою историю с самого начала. То есть и про Ксанку, и про кладбище... Не рассказала. И совсем не потому, что в самый последний момент здравомыслие взяло верх над болтливостью. Просто меня очень грубо перебили.

— Льёни, водки мне! — громогласно прозвучало с порога.

У меня эта фраза ассоциировалась почему-то исключительно с Хозяином, но, скосив глаза на дверь, я с удивлением обнаружила человека, который никак не мог быть Топиэром айр Мулленом. Разве что последний умудрился бы за сутки отсутствия сделать операцию по смене пола. Короче, на пороге стояла женщина. Но женщина весьма и весьма примечательная.

Незнакомка была баскетбольного роста и атлетического сложения. Короткие русые волосы топорщились во все стороны, как у ёжика, пережившего удар электрическим током, а серые глаза глядели пронзительно и насмешливо. Внушительных размеров бюст, затянутый в кожаный бронелифчик, вызывающе колыхался при каждом движении, коротенькая юбочка с разрезами не прикрывала от любопытных взглядов практически ничего, но зато сапоги начинались как раз там, где она заканчивалась. Я поняла, что влюбляюсь. В сапоги, естественно. Всегда мечтала о таких вот высоченных ботфортах.

Понятно, что взоры всех посетителей трактира сразу же устремились на вошедшую. Кьяло даже рот приоткрыл, то ли от удивления, то ли от восхищения. И почему-то стало очень обидно. Ну честное слово, на моё появление никто и никогда не реагировал таким образом. От досады я не придумала ничего лучше, чем внезапно щёлкнуть парня по подбородку.

— Ты чего? — удивился он.

— Рот закрой, а то желудок простудишь!

— А... да ну тебя! Это же Верба. Живая Верба!

— А что, бывают мёртвые?

Взгляд, которым одарил меня Кьяло в ответ на столь невинный вопрос, говорил о многом. Например, о том, что мне пришло самое время сгореть со стыда. Или наложить на себя руки другим, не менее зрелищным способом. Пришлось срочно изображать на лице крайнюю степень раскаяния.