Виновен!

Невилл, что было предсказуемо, занялся растениями. Он мотался по окрестным полям и садам, приглядывая, пропалывая, поливая и, в то же время, обучая, выбранных им людей. Две небольшие команды, в каждой из которых оказалось порядка двух десятков человек были, пожалуй, самыми спокойными из всех. Они чувствовали себя при деле. Пусть это самое дело, для большинства из них, было внове, но люди чувствовали себя полезными и их новое занятие, определенно, доставляло им удовлетворение.

Луна, ко всеобщему удивлению, из журналистки легко переквалифицировалась в... создательницу волшебных палочек. Наверняка ей было далеко до старика Олливандера, или Грегоровича, но все-таки, волшебные палочки, выходящие из под ее ловких пальцев — работали, и работали неплохо. Во всяком случае, других — все равно не было, а умение их создавать — вещь нарабатываемая.

Грейнджеры и Блейз собрали вокруг себя всех медиков, пожелавших продолжить занятия медициной, и занялись их переподготовкой. Идея Маркуса о создании групп самопомощи, похоже, оказалась вполне рабочей. Понять насколько — пока не представлялось возможности — слишком мало времени прошло с момента организации этих встреч.

Старшие Уизли, Джинни и Гермиона, взяли на себя заботу о детях. Вокруг них образовался, своего рода гибрид детского сада и школы, где самым младшим был Бенедикт, а старшему из детей было пятнадцать. Три десятка юных волшебников — это очень разрушительная сила, но все были обуты, одеты, накормлены и присмотрены. К добровольным воспитателям, на этом благородном поприще, присоединилось несколько мужчин и женщин из бывших сквибов. Некоторые из них, в прошлой жизни, были учителями и теперь взрослые занимались разработкой учебной программы для подрастающего поколения. Дело было новым и для урожденных волшебников, и для новоявленных — в новую программу обучения всем хотелось включить все возможные науки, как и исходно магические, так и маггловские. Споров вокруг этого дела было множество, начиная от формы обучения и заканчивая, собственно, содержанием, но Гарри искренне надеялся на то, что рано или поздно концепция выработается, и все утрясется.

Отдельной головной болью для Поттера было то, как местное американское Министерство Магии отнесется к тому, что некий британский уголовник создает на территории Америки свой собственный анклав. Пока никто не пытался в этот процесс вмешиваться, но интуиция подсказывала: это временное явление, которое легко можно списать на общую неразбериху, случившуюся вследствие катастрофы. Но неразбериха пройдет, порядок, так или иначе, будет наведен, и что тогда? Американские чиновники и силовики попытаются договориться мирно? А может быть, они предпочтут мирным переговорам, способным затянуться на сто лет, быстрое и решительное подавление? Для того, чтобы понять, какой способ действий они выберут, у Гарри было недостаточно данных и единственное, что он мог сделать и делал — это по-максимуму окружить владения, которые посчитал своими, защитными чарами. Достаточно этого или нет — бывший аврор тоже не знал, а осознание того, что люди, оказавшиеся под его защитой, в данный момент, сами защищаться не слишком способны — угнетало его. Конечно, щиты, которые он нагородил, продержатся против магических атак довольно долго, а что будет, если американский Аврорат пустит в ход маггловские средства убиения себе подобных? Поттер отлично помнил собственные эксперименты с применением обыкновенного пистолета и прекрасно понимал, что как бы ни были мощны чары — надолго против механического воздействия их вряд ли хватит, даже на сутки.

Из раздумий Гарри вывел голос Драко.

— Что? — переспросил бывший аврор, тряхнув головой.

— Я пытался у тебя узнать когда, по твоим расчетам, мы окажемся дома? — повторил вопрос Малфой, которому приходилось говорить достаточно громко, чтобы напарник мог слышать его.

— Понятия не имею, — отозвался Поттер. — Навскидку — максимум к после-завтрашнему вечеру, — мужчина задумался, взъерошил волосы и похлопал своего "скакуна" по обширной спине. — В 1757-м году армия герцога баварского потратила 22 дня на преодоление расстояния в 109 миль. 5 дней стояли в Бреслау (пекли хлеб) и в Легнице стояли 4 дня — снова пекли хлеб. То есть двигались всего 13 дней и в день проходили чуть больше 8 миль, — выдал он, подъехав на своем слоне поближе к с интересом разглядывающему его Драко. — Мы не на лошадях и без обоза, поэтому — двигаться, наверное, будем быстрее, но слоны — голодны. Та морковка, что я им скормил — капля в море.

— Ты переобщался с леди Лонгботом, — сообщил напарнику блондин. — Впрочем, ответ на свой вопрос я получил. Раз нам предстоит, как минимум, одна ночевка в лесу — надо озаботиться соответствующим снаряжением и едой не только для твоих новых любимцев, — протянул он, оглядываясь по сторонам.

Гарри согласно кивнул.

— Я кажется видел охотничий магазин на пересечении Симаррон-стрит и 21-й улицы, когда проходил там, накладывая стазис, — сообщил Снейп, прислушивавшийся к разговору молодых людей. — Ну, а продукты для нас — вообще не проблема: западную часть города наши отряды еще не обследовали.

Идея накладывать заклинания стазиса, раскидывая их не на конкретные объекты, а на площадь — принадлежала самому бывшему профессору и позволяла разом "консервировать" целые кварталы. Мертвые тела лежали везде, но по каким-то непонятным причинам, они вели себя совершенно не так, как полагается нормальным трупам: разложение шло очень и очень медленно, некоторые из них до сих пор выглядели так, словно жизнь оставила их несколько минут назад, а стазис способствовал тому, чтобы тлен вообще не коснулся умерших.

Сам по себе феномен медленного разложения требовал отдельного изучения и осознания, и Снейп, в компании с медиками, пытался его понять, но разгадку пока найти не удавалось. Та маггловская техника, которой владели бывшие сквибы, выдавала совершенно невразумительные результаты, впрочем, как и магические способы исследования.

Поисковые группы обследовали город систематически, начав с юго-восточных районов и постепенно продвигаясь на запад и на север. Первым делом на площадь или перекресток сносили всех умерших. Выкопать могилу каждому — просто не было возможности, поэтому было решено сжигать тела, и магия успешно справлялась с этой задачей. Когда костер потухал, люди разбредались в разные концы выбранного района и методично обшаривали каждое здание, каждый магазин, каждый офис. То, что могло испортиться — сразу транспортировалось на склады в Лейк-Джордж, капитально обвешанные заклинаниями стазиса, также, как и то, что сходу представляло интерес. Остальное складировалось в каком-нибудь помещении на месте, описывалось, запечатывалось защитными чарами, на всякий случай, и оставлялось до лучших времен. Подход, возможно, циничный, но выжившим было не до реверансов.

* * *

Тихо в городе, пустынно. Мертвый он. Почти все звуки, что маги слышат, только они и производят, да птицы чирикают, да ветерок листвой шуршит. А на карнизах — голуби. Один из них медленно и сосредоточенно убивает своего товарища. Клювом в затылок бац, бац. Подождет немного. И снова клювом в затылок... "Отвратительная птица голубь. Ни ястребы, ни волки, ни крокодилы не убивают ради забавы. Голуби — убивают только ради этого. Убивают своих собратьев просто потехи ради. Убивают очень медленно, растягивая удовольствие.

Эх, подобрать бы с земли камень поувесистее, да запустить бы, с диким воплем, разрывающим тишину мертвого города, в голубя-убийцу. Чтобы размазало его по тому карнизу, где он сидит, раздавило бы, разметало! Превратил бы мой камень эту тварь в ком перьев да крови. Но не буду я этого делать: не один я. Крестник и сюзерен — мальчишки-мальчишками, хоть и повзрослели — решат, что совсем умом рехнулся профессор: на птиц бросается. Жаль. А ведь и вправду убил бы и не вспомнил бы, что, спасая слабого голубя от верной смерти, я спасаю такого же убийцу. Натура у них у всех одна. Голубиная. Придет в себя. Отдышится. Найдет кого послабее, да и будет его в затылок тюкать. Знает же, гад, в какое место бить. Профессионален, как палач.

Отвратительная птица — голубь. А ведь находятся люди, которые этого хладнокровного убийцу символом мира считают. Нет бы крокодила таким символом считали или анаконду. Мирная зверюшка — анаконда. Убивает только на пропитание. А как покушает, так и спит. В мучительстве наслаждения не находит. И своих собратьев не убивает."

Слабый голубь на карнизе уж крылья раскинул. Голова его совсем повисла. Сильный голубь весь собрался в комок. Добивает. Удар. Еще удар. Мощные у него удары. Кончик клюва в крови. "Ну, ты свое дело кончай, а мы поедем мимо. Нет нам до тебя дела, у нас задача поинтереснее: живность, нашим сердобольным сюзереном подобранную, домой доставить," — медитативно раздумывал Северус, направляя своего импровизированного скакуна к запомнившемуся магазину.

— Вон он, — сообщил зельевар, углядев неприметную вывеску.

Гарри, а следом за ним и Драко, слезли со своих слонов и деловито направились к магазину. Поттер, отметив про себя, что эти действия уже стали привычными и совершались автоматически, сотворил Гоменум Ревелио Максима, удостоверился, что ни одного разумного, окромя них троих, в окрестности пары километров нет, после чего преспокойно вскрыл дверь заклинанием. Малфой держался у него в кильватере, прикрывая спину и это тоже стало привычным явлением.

Маги быстро разжились всем необходимым для обустройства походного лагеря и вернулись к ожидавшему их товарищу. Следующая остановка была сделана около супермаркета и к походному скарбу, уменьшенному и сложенному в маленький спортивный рюкзак, добавились продукты. После этого три человека и пятеро слонов неспешно направились к западному выезду из города. Через полчаса они безо всяких приключений покинули мертвый город по 24 шоссе и двигались в сторону дома, постепенно поднимаясь в горы.

Вечерело. Зная, что темнеет в горах моментально, волшебники стали подумывать о месте для ночевки и показавшийся из-за поворота указатель, гласящий о том, что через 800 метров будет поворот направо, на дорогу ведущую к горячим источникам, оказался как нельзя кстати.

— Я там был несколько лет назад, — подал голос Драко, — неплохое место для ночевки.

— А что там? — полюбопытствовал Гарри.

— Стоянка для машин и лес, в который уходит тропинка. Если по ней пройти метров триста — выйдешь на поляну, на которой оборудован кемпинг для палаток и обустроены места для костров, ну и сами горячие источники, разумеется. Место было туристическим. Не самым модным, но довольно милым, — ответил Малфой.

— Там и заночуем, — решил Поттер и, когда они подошли к повороту, направил туда своего слона.

Через пару часов, уже в полной темноте, маги расположились вокруг горящего костра и лениво наблюдали, как в подвешенном над ним котелке закипает вода. Гарри и Снейп сидели на бревнах, а Драко предпочел улечься на туристический коврик рядом со своим партнером и иногда задумчиво поглядывал на него.

Вода закипела и Поттер закинул в нее макароны, невольно вспоминая, как около подобных костров коротали вечера он, Гермиона и Рон в последнюю зиму, перед решающим сражением с Волан-де-Мортом. Теперь почти не помнилось, насколько тогда было страшно, холодно, голодно и бесконечно одиноко. Человеческой памяти свойственно забывать плохое, оставляя хорошее, посему, сейчас вспоминалось не это, а огонь, дающий тепло, радость и надежду, на то, что все будет хорошо.

— Ты почитал те книги, что я для тебя нашел? — вдруг спросил Драко, с интересом наблюдавший за сноровистыми действиями любовника.

— Не успел, — честно ответил тот. — Даже пролистать времени не было, извини.

— Ничего, — откликнулся Малфой, — почитаешь еще.

— А о чем там?

— Ты ж хотел подробнее узнать о вассальной клятве и о королевской власти? Вот об этом.

— Ты их читал? — деловито поинтересовался гриффиндорец, помешивая закипевшие макароны.

Блондин утвердительно кивнул.

— И я читал, — подал голос бывший профессор. — Не именно эти книги, но вообще про эти явления.

— Тогда, может быть, вы просветите меня? Расскажете все, что мне необходимо знать собственными словами, а то, боюсь, не скоро я доберусь до этой литературы, — предложил Гарри.

Слизеринцы переглянулись. Драко вопросительно приподнял бровь, Северус в ответ пожал плечами.

— Ладно, займусь твоим образованием, неотесанное твое величество, — решил Малфой. — Слушай. Вот только рассказ придется начать издалека...

— Это почему это? — полюбопытствовал Гарри, привычно скривившись при намеке на якобы полагающийся ему титул: ну не понимал он этого. Точнее, даже не так. Он знал, что субординация и дисциплина необходимы, если он хочет, чтобы был порядок. И с этой точки зрения — совершенно не важно, как он будет называться "королем", "командиром" или, скажем "шефом". Главное, чтобы система работала и люди подчинялись определенным требованиям. Но в почти интимной обстановке, когда из совершенно чужих людей никого рядом нет, слышать из уст Малфоя, да и Снейпа, пафосное "Ваше Величество" — было отчего-то неприятно. Помимо этого он, не смотря ни на что, все еще не верил в наличие королевской крови в собственных жилах.

— Потому, что ты воспитывался магглами и не знаешь элементарных вещей, — спокойно ответил Драко.

— Опять ваши чистокровные заморочки? — простонал Поттер. — Может ну их, а? — с надеждой в голосе спросил он. — Ну... не верю я во всю эту муть.

— Это не муть. Это, в данном случае, механизм работы, если угодно — устройство, некоторых областей магии, а именно — раздел, называющийся магией крови.

— Ладно, рассказывай, — пробурчал Гарри, решив, что если выслушает повествование — с него не убудет, а если оно окажется интересным, слушание подобного рассказа — способ скоротать вечер, не хуже многих.

— Спасибо за разрешение, — ядовито произнес Малфой, усаживаясь. — Так вот, кровь, род, родовые способности, соблюдение чистоты крови, заключение правильных браков — для тебя это все темный лес, но всему этому есть очень простые, прагматичные и логичные обоснования. Магическое сообщество, до какого-то момента, было жесткой кастовой системой с четко описанными лифтами между этажами-кастами. Любой волшебник или ведьма занимал в нем определенное место, но совершая те или иные действия, мог переместиться, как вверх, так и вниз.

В государствах магглов, аристократия — это те, кто владел родовой землей. Чем больше у рода земли — тем выше его статус. В магической Британии — статус рода определяется по силе родовой магии.

— А как ее определить? — спросил Гарри. — С землей-то все понятно, но сила магии вещь не материальная.

— До какого-то уровня можно определить силу магии путем поднятия в воздух разных предметов. Чем тяжелее предмет, который маг способен поднять — тем более сильным он является, при том зависимость, практически линейная. Наблюдения показали, что если глава рода способен поднять и продержать в воздухе хотя бы пару минут эталонный камень — через некоторое время в этом роду могли появиться домовые эльфы.