Генри, ты - Охотник!

Улицы освещены не везде, в некоторых местах современные электрические фонари сменяются на газовые. У одного из столбов Генри встречает толстенького мужчинку с седыми висками, он ставит аккуратную маленькую лесенку к фонарю, медленно по ней поднимается и зажигает пламя в своих руках.

Фонарь освещает улицу на пару метров, свет тусклый и пляшущий, но столбы близко друг к другу и на улице почти светло. Генри всё равно не смотрит под ноги и запинается, снова, о поребрик.

Генри бросает короткий взгляд на мужчину с горящими руками и маленькой лампой с керосином, и впервые не чувствует внутреннего протеста. Блэк внезапно понимает, что этот город — он и добрая и злая сказка. Генри оборачивается, уделяет внимание каждой тени и думает о том, как в детстве мама рассказывала ему страшные истории.

Что из этих историй — реальность?

Генри снова смотрит перед собой и видит, как очень высокий и невероятно вытянутый мужчина идёт к нему навстречу. Генри хмурясь кусает губы, замирает, затаив дыхание. Его погибший напарник, Анджей, не так давно смеялся над современными суевериями. Теперь Генри стоял на тротуаре, не далеко от только зажжённого фонаря и во все глаза смотрел на мужчину больше двух метров роста, с множеством щупалец за спиной.

Генри встретил на улице Сландермена.

Тот просто шёл, словно по собственным делам и ему дела не было ни до фонарщика ни до уставившегося на него Генри. Спохватившись, Блэк опустил взгляд и судорожно вздохнул, зажмурился. Сландермен прошёл мимо. Генри стоял ещё какое-то время на месте, боялся отойти с освящённого участка и ждал, когда толстяк спустится по лестнице, перенесёт её к другому столбу, поднимется осторожно и не торопливо — и зажжёт следующий фонарь.

Дорога Генри до Теремка была очень длинной.

Некоторые улицы ещё никто не осветил, фонарщиков нигде не было видно, и Генри зябко поёжился, кутаясь в толстовку. Ветер, идущий со стороны моря, пробирал до костей. Блэк подрагивающей рукой достал из кармана телефон и открыл секундомер, ему казалось — он идёт не меньше часа, а то и двух — на самом деле прошло только семь минут. Мягкий свет телефона был единственным освящением на улице, по которой шёл Генри, поэтому он спешил вперёд. Он замер на очередном перекрёстке. На здании на углу, над дверью из красного дерева, было название — бар "Алый Альбатрос". Генри замер, разглядывая светящуюся вывеску и фонарь, прикреплённый справа от входа. Других источников света поблизости не было. Напротив Генри, метрах в пяти, стоял карлик. Одноглазый карлик. Остроухий одноглазый карлик. Остроухий одноглазый карлик с крыльями летучей мыши. Остроухий одноглазый карлик с крыльями летучей мыши и с когтями на руках. Когти, почему-то, особенно зацепили взгляд Генри. Он уже видел множество, и поэтому они казались ему самым нормальным в облике карлика. Генри сделал шаг назад и с тоской вспомнил про встреченного ранее Сландермена. Конечно, Блэк не знал, что делать в обоих случаях, но просто сугубо визуально — он предпочёл бы столкнуться всё же с предыдущим монстром, а не с этим... странным и вызывающим в Генри какой-то безотчётный страх и панику. Карлик смотрел в лицо Генри пугающим взглядом, словно снимал с парня кожу, и это было для него возбуждающе. Блэк не двигался, Карлик тоже. Генри отступил на шаг назад, и карлик сделал шаг вперёд. Страх сгустился в воздухе вокруг, и карлик усмехнулся, обнажая клыкастый рот.

Генри не нашёл в себе возможности заорать, просто отступил ещё на шаг, краем собственного сознания подумав — "Сын божий, ну почему я здесь безоружен" — и сделал ещё пару шагов. Карлик не двигался, выжидал, клыки у него во рту показались Генри ещё длинней, но, не смотря на страх, — перед не известным — он держал себя от паники. Блэк остановился, прекратил отходить. Но карлик продолжил делать не большие шаги к нему, и они становились всё больше и быстрей, пока Генри не осознал — что просто ждёт, словно глупое парализованное страхом животное. Когда карлик прыгнул на него — Генри ждал попытки укусить и потому выставил вперёд руку, словно нападала на него просто собака. По какой-то странной причине странное существо намеревалось вовсе не кусать Генри и поэтому в итоге — Блэк съездил нападавшему локтем под челюсть, тот немного отлетел в сторону и прежде, чем нападение повторилось — распахнулась дверь бара.

— Попобава!

Карлик вжал голову в плечи и перевёл свой единственный взгляд с Генри на замершую в дверях бара рыжую девушку. Та сердито смотрела на него, прикрывая аккуратно за сбой двери бара и проходя немного вперёд.

— Что, если фонарщик этой улицы болеет, то надо прямо на улице нападать на других? Пошёл отсюда!

Рыжая махнула рукой в прогоняющем жесте и карлик злобно насупился, что-то проскрежетал и скрылся. Рыжая оглянулась на Генри, взглядом оценила его состояние и приветливо улыбнулась:

— Зайдёшь?

Генри отрицательно качнул головой и Рыжая развернулась, чтобы уйти. Она уже входила в бар, когда Генри крикнул ей вслед:

— Спасибо!

— Была рада помочь, возвращайся когда угодно, мой бар всегда открыт.

Генри растеряно улыбался закрывшейся двери. Он очухался, когда за его спиной что-то заскрежетало. Блэк глубоко вздохнул и попробовал убедить себя, что это ветер. Получалось не очень, и Блэк решительно оглянулся, чтобы ничего не увидеть. Улица была пуста, насколько сумрак позволял что-то разглядеть. Генри поспешил покинуть не благополучный перекрёсток и замер, в восторге, увидев, как в конце улицы от фонаря к фонарю с лесенкой ходит тонкий не высокий старичок и, чиркая о подошву спичкой, зажигает их. Генри ощутил, как его отпускает и только тогда осознал, что был напряжён. Он поспешил вперёд, оставляя позади себя бар и встречу с одноглазым карликом.

Старичок улыбнулся ему, когда Генри, проходя мимо сказал:

— Спасибо, за свет.

Когда Генри появляется на пороге Теремка — в нём кипит деятельность, словно на часах не половина десятого вечера. Генри оглядывается, когда мимо него на маленьком трёхколёсном велосипеде проезжает нечто мохнатое и очень похожее на медведя.

— Шашлык!

А-Соль стоит в дверях столовой, уперев руки в бока и хмурится. Маленький пушистый велосипедист послушно разворачивает руль и проезжает мимо неё в зал. А-Соль замечает Генри и широко улыбается:

— Я рада, что ты смог добраться до Теремка.

— Я. — Генри сбивается, — Да, я тоже, да.

— Что-то случилось? — А-Соль немного хмурит брови, подступает к Генри, чтобы посмотреть в его лицо.

Блэк качает головой:

— Кажется... меня хотели съесть.

— О, — глаза и рот А-Соль приобрели округлую форму, и она несколько мгновений помолчала, после чего собралась и, качнув головой, погладила Генри по плечу, — Я рада, что ты жив. И не покусан.

— Да, я тоже, — кивнул Генри.

— А-Соль! — раздался из зала зычный зов и эльфийка оглянулась.

— Я могу помочь?

А-Соль замешкалась, из зала вывалился ещё один медвежонок, в этот раз с баяном и А-Соль переключила своё внимание на него:

— Шаурма!

За её спиной Генри увидел уже двух медведей на велосипедах, те попытались совершить манёвр и проехать между А-Солью и второй дверью, один из медвежат смог проскочить, а второй с размаху влетел в дерево. Дверь жалобно скрипнула и медленно отворилась — щеколда осталась на месте, отдельно от двери.

А-Соль крутанулась на месте, перебегая взглядом с медвежонка на медвежонка. Она снова упёрла руки бока и сердито сказала:

— Шаурма, Шашлык и Беляшик.

Одного недовольного тона её голоса хватило, чтобы все трое маленьких пушистиков немедленно что-то проворчали по-звериному и поджали головы, сбились в единый комок и начали смотреть на неё жалобными глазами.

А-Соль не оттаяла:

— Прекратите паясничать!

Генри улыбнулся, рассматривая зверей и хмурую А-Соль. Он снова хотел предложить свою помощь, но в распахнутых дверях появился огромный волосатый дед с зеленоватым оттенком кожи. Он медленно прошёл мимо А-Соль, подхватил всех трёх медвежат и вернулся назад в зал. Сказав, не оборачиваясь, на ходу:

— Ты там это, не задерживайся, дотя.

Генри изумлённо выдохнул, когда в ответ на это А-Соль нежно улыбнулась:

— Конечно, папа.

Эльфийка повернулась к Генри, он обратил внимание, что теперь наеё бейджике было написано А-Соль-Как-Же Ивановна Лесная. Генри задумчиво уставился на этот бейджик, ища на нём ответ на вопрос жизни, смерти и всего такого. Ответа не было.

А-Соль прекратила улыбаться и вздохнула:

— Пан Блэк, вам стоит отдохнуть, слишком многое свалилось на вас.

— Я, да, вы правы. — прерывисто ответил Генри, прикрывая глаза и вздыхая. Он развернулся, чтобы уйти и остановился уже у лестницы. А-Соль всё ещё стояла в дверях, ожидая, когда он поднимется в свой номер. Правила собственной гостиницы она соблюдала неукоснительно. Дневные существа не могут находиться в холле в одиночестве в ночное время. И наоборот. Генри развернулся и, резко выдохнув, спросил:

— Все эльфы выглядят, как ваш отец?

А-Соль озадаченно подняла брови, разглядывая Генри. Тот замер в ожидании и эльфийка рассмеялась:

— Нет, что ты. Папа вообще не эльф!

— Не эльф?

— Нет. Мой папа — тролль.

Генри удивлённо приоткрыл рот и внимательно посмотрел на А-Соль: голубые вьющиеся волосы, большие глаза такого же голубого цвета, тонкие изящные запястья и вообще лёгкая воздушная фигура. Меньше всего А-Соль вызывала ассоциаций с троллем, если только острыми вытянутыми ушами. Но Генри не видел похожих у её скрывшегося в столовой зале отца. Может быть их скрывала густая растительность на голове, конечно.

Дождавшись, когда Генри вдоволь настрадается, пытаясь сложить новую картину мира А-Соль сообщила:

— Я приёмная.

Блэк виновато произнёс, потупляя взгляд:

— Прошу прощения.

— Я с младенчества у него. Я люблю своего папу, другой мне не нужен, не переживай, иди лучше отдыхать, выглядишь измученным.

— Благодарю, — кивнул Генри и послушно поплёлся по лестнице наверх, крепко цепляясь за перила. Отсутствие в номере Асмодеи напомнило ему об одиночестве, страхе за собаку и о сестре. Генри скорчил лицо, закатил глаза и на ходу стянув с себя толстовку, кожанку и кеды, запутавшись в джинсах, упал в кровать лицом. И сразу заснул, забравшись под тёплое одеяло.

Генри проснулся от странных звуков в комнате. Над ним нависал одноглазый мужчина, за спиной которого был какой-то странный плащ. Генри широко распахнул глаза и дёрнулся в сторону, в его грудь упёрлась рука с длинными когтями и вдавила Блэка в постель. Генри толкнул нависшего над ним мужчину в грудь, но тот ни как не отреагировал. Блэку же показалось, что он пытался сдвинуть скалу.

Плащ нал ними раскрылся, оказавшись огромными крыльями и Генри всё же заорал во всё горло. И тут же был заткнут поцелуем с острыми клыками и склизким языком. Словно слизняка в рот засунули и тот извивается. Генри затошнило. Он продолжал брыкаться и сопротивляться, а комната наполнялась тихим скулежом, пыхтеньем и шипением.

Генри сжал зубы, кусаясь и когда его рот освободили — заорал на одной ноте, совершенно не стесняясь. Нападавший попытался заткнуть его рукой, но Блэк вертел головой и орал. В коридоре захлопали двери, затопали ноги. Кто-то ударил кулаком по двери Генри, потом удар последовал снова и после четвёртого — дверь слетела с петель. Роджерс снёс её плечом.

Оказавшиеся в комнате соседи увидели растрёпанного полураздетого Генри под Попабавой в крупном облике, Генри, с освещением из коридора, и сам позже мог рассмотреть, что это тот же карлик, только в крупной версии. Попобава пришёл в себя и попытался вцепиться в Генри, но того уже к себе вытаскивал Роджерс, прижимая к широкой груди подрагивающего парня. Блэк судорожно хватал воздух и плохо понимал, что происходит.

А-Соль появилась в момент побега попобавы, тот попытался выскочить в окно, через которое до этого залез. Ему в след полетела палица, запущенная эльфийкой. Раздался звук удара и взвизг.

Генри издал какой-то жалобный скулёж и А-Соль хмурым взглядом выпроводила из коридора всех постояльцев. Роджерс отвёл Блэка в собственный номер и вместе с ними пошла и А-Соль. Она сжала мягко ладони Генри и тепло улыбаясь потянула его к креслу в углу комнаты:

— Генри, как вы себя чувствуете?

От переживаний она снова переключилась на вежливое обращение и не могла прекратить кусать губы, пока Блэк смотрел на неё. Судя по широко распахнутым глазам, он пребывал в шоке. А-Соль раздумывала над тем, что ей предпринять. Она посмотрела на обеспокоенного Леонарда и благодарно улыбнулась ему, тут же вспомнив о том, что у Блэка была сестра.

— Лен, ты сумеешь разыскать девушку? Блондинка с сильно вьющимися волосами, кажется Пенелопа.

— Пенни?

— Ну. Возможно, — кивнула А-Соль, неуверенная в том, как именно зовут сестру её постояльца. Она и видела-то её только раз кажется.

— Найду, — кивнул Роджерс и скрылся из комнаты уверенным шагом. А-Соль знала, кого просит и не сомневалась, что тот справится.

Разговор Реджины с бывшим наставником происходит случайно и не зависимо от телефонов и технологий людей. Он узнаёт о её поисках с помощью сарафанного радио и связывается с ней благодаря волшебному зеркалу. Если бы Джина знала, что зеркало у него с собой, то воспользовалась бы именно им. В Библиотеке, в Кабинете-Под-Башней висит волшебное ростовое зеркало. Реджина как раз занята разбором документов, когда по его поверхности плывёт рябь, означающая, что кто-то пытается связаться с ней. Смотрительница поднимается и, подойдя к зеркалу, замирает, сцепив руки за спиной. Отражение расплывается ещё какое-то время и в нём, наконец-то, отражается высокий мужчина, около сорока лет, с римским носом. Он обладал чёрными глазами и чёрными же волосами, длинной до плеч, оливково-смуглой кожей, широкими плечами и лицом прямоугольной формы. На нём был строгий асфальтово-серый сюртук до середины бедра, а на его руках были чёрные перчатки. Длинные ноги в чёрных классических брюках были обуты в лаковые туфли. Из-под сюртука была видно белая рубашка без галстука.

— Джина, — вместо приветствия кивнул он, глядя на Смотрительницу ровным холодным взором.

— Наставник, — кивнула Реджина, слабо наклоняя голову.

— Ты искала меня, Мерт сообщила, что ты приходила с кем-то. Мужчина двинулся в сторону и, пройдя немного, — сел в виднеющееся до этого за его спиной кресло.

— Да, — кивнула Реджина, оставаясь стоять, в её кабинете не было предусмотрено удобной возможности побеседовать с кем-то по зеркалу, — Я столкнулась с Охотником, — собеседник Смотрительницы напрягся на этих словах. Его глаза быстро пробежались по девушке, не найдя никаких признаков ранений он устремил свой взгляд в её лицо. Заметившая обеспокоенность мужчины Реджина добавила: — Я ни как не пострадала, он не имел понятия кем является — и продолжила, — Но он теперь под моей ответственностью. И я не в силах его обучить.