— Вот и дверь, — сказала Леле. Раздался тихий скрип — и даже сквозь зажмуренные веки Нимве ощутила, что они выбрались наконец из темноты.
Они очутились на пороге маленькой комнатушки, заставленной всяким хламом: ветхими стульями с продранной обивкой, столиками без ножек, древним клавесином, завалившимся набок. Его желтые клавиши походили на выбитые зубы.
Когда глаза привыкли к свету, Нимве поняла, что комната, в которую они попали, маленькая, полутемная, с единственным подслеповатым от грязи окошком. Леле, стоя у противоположной стены, поманила подругу к себе.
— Вот, глядите, — молвила девочка. Протянув руку, отодвинула угол истертого гобелена. За ним скрывалось маленькое оконце.
— Да вы поближе подойдите, — пригласила Леле, заметив непонимающий взгляд Нимве, — и посмотрите внутрь.
Первое, что увидала Нимве — корешки книг рядом, почти перед глазами. Чуть погодя, присмотревшись, поняла: там, внутри, еще одна комната, а она смотрит туда через полки, заставленные книгами.
— Это книжный шкаф, — сказала Леле, — специально так поставили, чтобы из кабинета не было заметно. Вот, погодите-ка...
Что-то заскрипело, и пыльное окошко поехало в сторону. Отпрянув, Нимве наблюдала, как, вращаясь на невидимой оси, отодвигается стена.
— Идемте, — позвала Леле.
Войдя, они очутились в просторном кабинете. Окна до потолка скрывались за длинными портьерами, повсюду были книги, а в глубине стоял большой письменный стол. Нимве невольно вспомнила, как в почти таком же месте она впервые повстречала герцога Окдейна. Окдейн... Нимве огляделась. Наверняка внутри, в столе, полно бумаг. Если граф действительно связан с Окдейном, могут быть и письма. Вот если бы тут порыться...
— Здорово, правда? — вклинился в эти мысли голосок Леле. — Это папин кабинет. А комнату давно сделали, папа оттуда никогда сюда не заходит, там противно, темно... Он вон в ту дверь ходит, глядите.
Проследив за рукой девочки, Нимве увидала массивную дверь в стене напротив окна.
— Мы в детстве ту комнату звали подслушивательной, — Леле улыбнулась. — Папа все грозится ее заделать, но пока не заделывает. Смотрите, сколько книг! Я иногда отсюда беру кое-что почитать. Вы любите читать?
Нимве рассеянно кивнула. Мысли вертелись вокруг герцога. А Леле подошла к стеллажам и принялась вслух читать названия на корешках.
В кабинете они пробыли недолго, нужно было возвращаться, чтобы успеть переодеться к обеду. И к тому времени, что воротилась к себе, Нимве решила: она обязана попасть в кабинет графа еще раз, и на этот раз — одна.
* * *
* *
После обеда все разошлись по своим делам. Юноши отправились в конюшню, а Леле села за клавесин в каминной зале. Нимве, отговорившись тем, что хотела бы отдохнуть, сделала вид, будто удалилась в свои покои — но вместо того, прихватив керосиновую лампу, отправилась в западное крыло.
Решив обязательно навестить еще раз кабинет графа, Нимве на обратном пути сделала куском известки пометки на стенах. Теперь эта предусмотрительность очень помогла: она без проблем добралась до секретного хода. Долго шарила по стене, прежде чем обнаружила потайной рычаг. В темноту Нимве шагнула не без содрогания. Повернув вентиль, прибавила в лампе огонь и осторожно двинулась вперед.
Секретный ход много раз разветвлялся. Если бы не метки, можно было легко потеряться здесь, в вечной темноте — и один Творец знает, сколько бы пришлось блуждать. Куда могли завести эти черные лазы, воняющие погребом и крысами, в какие бездонные древние недра? Даже думать об этом было страшно.
До подслушивательной комнаты Нимве добралась без приключений. Осторожно потянув за ручку, отворила ветхую дверь, постояла, привыкая к свету. Потом, прикрутив вентиль в лампе и поставив ее в углу на мягкий от пыли стол, подобралась к дырявому гобелену.
Она долго стояла, замерев, и разглядывала кабинет через потаенное окошко. Из-за полузадернутых портьер тек мягкий, золотистый предзакатный свет. Нимве нажала на рычаг в стене, отодвинулась, чтобы крутящаяся дверь ненароком не ударила ее. Перешагнув порог, решительно вошла внутрь.
Было очень тихо. Нимве приблизилась к столу, посмотрела на пергаментные свитки, на кипы бумаг... Надо лампу захватить, подумала она, взяв один из листов сверху, наугад, и поднося к глазам. Похоже, тут всю ночь придется провозиться.
Тихий шорох за спиной. Нимве шарахнулась, едва не рухнув на стол. Обернулась — и увидела: крутящаяся дверь плавно движется, запирая выход.
Нимве бросилась вперед, но не успела. Она была от стеллажа в какой-то паре шагов, когда тот с тихим щелчком встал на место. Нимве дернула что есть силы, однако без толку. Потайная дверь не поддалась, и сколько бы Нимве не билась, дверь стояла, будто монолит, только несколько книг упало на пол, разметав крылья-страницы.
Нимве взяла себя в руки и остановилась. Спокойно... спокойно... Но до спокойствия было далеко. Кровь стучала в ушах, и не хватало воздуха. Потом она вспомнила, что здесь есть еще один выход. Подбежала ко второй двери, повернула ручку... Та, конечно, оказалась заперта. Подавив желание пнуть ее ногой, Нимве обернулась к стеллажу. Попыталась вспомнить, видела ли, чтобы Леле как-то открывала проход, но ничего припомнить не смогла. Должно быть, девочка знала, как зафиксировать дверь, чтобы та не закрывалась.
Нимве перевела дыхание, отбросила с лица растрепавшиеся пряди. Выход есть. Выход обязан быть! Спокойно. Я просто должна найти секретный рычаг.
Она снова приблизилась к стеллажу. Просунув руку, принялась ощупывать стену за корешками книг. Надвигались сумерки, солнце ушло за горизонт. Скоро станет совсем темно. Если появится граф и найдет меня здесь...
Тихие шаги за дверью в коридоре. Нимве замерла на цыпочках, с рукой, просунутой через стопки книг, глаза расширились. Шаги замерли. Через пару долгих, гулко стучащих в висках мгновений она услыхала шебуршание ключа в замочной скважине.
Паника, окатив горячей водой, сорвала Нимве с места. Она бросилась в глубину кабинета, заметалась, не зная, куда деваться, а дверь тем временем начала отворяться: медленно, будто в страшном сне.
Инстинкт подсказал единственное решение. Нимве кинулась к окну и, вскочив на широкий подоконник, забилась в самый угол, за тяжелую портьеру, съежилась там, прижимаясь плечом к стене, стараясь дышать потише.
Простучали неторопливые шаги. Темные стекла отразили желтый отблеск света. Что-то щелкнуло, хлопнула дверь, раздался тихий скрип. Нимве сидела, будто мышь в норе, почуявшая, что рядом бродит кот.
Зашуршали бумаги. В отраженье на стекле Нимве попыталась рассмотреть, чем занят пришелец, но ничего не смогла увидеть.
Так минуло очень много времени. Ноги стали затекать, но Нимве боялась переменить позу, граф бы наверняка услышал. То, что это граф, она не сомневалась. У кого же еще могли быть ключи от кабинета? И кто бы стал тут сидеть, тратить время на чтение бумаг?
Через какой-то промежуток, — полчаса? час? целую вечность? — раздался тихий стук. Нимве вздрогнула. Скрипнул стул, шаги прошелестели по полу, щелкнул ключ в замке.
— Вы никого не встретили? — спросил граф. Снова звук запираемой двери, и мужской голос отозвался:
— А должен был?
Чуть хрипловатый баритон, манера чеканить каждое слово... Нимве едва не до крови прикусила палец. Голос чужака как две капли походил на голос герцога Окдейна.
— Что вы, ваша светлость, — отозвался граф. — Вы же сами изволили убедиться, что в этом крыле нет ни единой живой души.
"Ваша светлость!" Точно герцог! Нимве расширенными глазами уставилась в пустоту. Между тем, послышался грохот отодвигаемого кресла. Голос, так похожий на Окдейновский, произнес:
— Что-то плохо работает ваш сыск, господин граф. До сих пор никаких результатов.
— Это трудно, у нас тут леса, а не столица, — буркнул граф. — Результаты будут, уверяю вас.
— И когда же, позвольте узнать?
— Скоро. Уже скоро.
— Мне бы вашу самоуверенность. Мы должны их найти, слышите? Иначе все насмарку.
— Я прекрасно понимаю...
— Не уверен. Представьте, что будет с вами и вашими обожаемыми детьми, если мальчишки сбегут. Я уж не говорю об этом быдле.
"Это он про нас. Значит, граф все знает!" На миг зажмурившись, Нимве перевела дыхание.
— Это быдло общается с моими детьми на равных, — проворчал граф. — У меня руки так и чешутся отправить этих голодранцев на конюшню, чтобы их там как следует высекли.
— Можете мечтать о чем угодно, — усмехнулся предполагаемый Окдейн. — Придет и ваш день, господин граф. Высечете, сделаете все, что заблагорассудится. Но девчонку не трогать. Эта маленькая дрянь — моя. У нас с ней свои счеты.
Нимве втянула голову в плечи. Сомнений больше не было. Герцог Окдейн в замке, и хочет отомстить ей за побег.
— Ну, ладно, сударь мой, — послышался звук зевка, снова загрохотало кресло. — Оставим это. Жду от вас скорейшего доклада.
— Разумеется, ваша светлость!
После того, как щелкнул замок, Нимве еще долго сидела без движения. Темнота и тишина. Кое-как спустив онемевшие ноги с подоконника, она осторожно выглянула из-за портьеры.
В кабинете было темно. Нимве выбралась наружу и прокралась к столу, пошарила руками... Лампа была здесь. Повернув вентиль, Нимве сосредоточилась, поднеся ладони к выпуклым стеклянным бокам.
Наконец вспыхнул свет. Язычок пламени дрогнул, вытянулся и заплясал, кидая на стены причудливые тени. Схватив лампу, Нимве вернулась к стеллажу.
Долго, бесконечно долго и упорно она ощупывала стены в поисках потайного рычага. Иногда отчаяние овладевало ей, и тогда Нимве опускалась на пол, кусая губы, слезы текли по щекам, капали на исцарапанные руки. Потом, вскочив, с удвоенными силами кидалась к книжным полкам, и все повторялось снова.
Иногда она в ужасе замирала: в коридоре чудились крадущиеся шаги. Если зайдет граф — ей конец. Слова Окдейна отпечатались в памяти: "У нас с ней свои счеты!" Граф знает, кто она. Ему ничего не будет стоить тут же отдать ее герцогу, и ни одна живая душа не найдет. Она должна отсюда выбраться, обязана!
Но шло время — и ничего не менялось. Потайная дверь стояла как скала. Больше не владея собой, Нимве истерически вскрикнула, швырнула на пол несколько томов и пнула ненавистный стеллаж. Снова закричала, в исступлении бросилась на полки, но споткнулась о валявшиеся под ногами книги и рухнула наземь. Упала — и осталась лежать, сотрясаясь от рыданий.
Когда приступ отчаяния прошел, Нимве села и вытерла лицо. Поглядела на язычок пламени, танцевавший за выпуклым стеклом. Если я буду беситься, это не поможет, подумала она. Огонек плясал, по толстым переплетам пробегали золотые блики. Надо вставать и искать дальше. Нимве вцепилась в деревянную стойку, стала подыматься, но рука соскользнула, и пальцы дернули золоченый переплет. Она не поверила глазам: тисненый корешок вдруг легко отошел, отделился от книги, обернувшись деревянной рукояткой. Рядом что-то зашипело, щелкнуло — и потайная дверь поползла в сторону.
Задыхаясь от счастья, Нимве схватилась за рычаг, потянула до упора и, подождав, пока за дверью покажется ход, кинулась наружу, прочь из кабинета, спотыкаясь о хлам, сваленный в подслушивательной комнате.
Глава 9
Нимве воротилась к себе уже ночью. Осторожно и тихо прокравшись по тускло освещенному коридору, отворила дверь, скользнула в спальню и обессилено прислонилась спиной к стене. Немного отдышалась, выпила воды и, кое-как расшнуровав платье, забралась в постель.
Она долго лежала, глядя на призрак дуба, простиравшего подагрические ветви к самому окну. Ночь искажала очертания предметов, воздух сделался осязаемым, казалось, он беззвучно звенит лунным серебром. Занавеска слабо шевелилась, холодный свет отражался на стекле. Вздохнув, Нимве сомкнула веки. Велела себе не думать о том, что произошло в потайном кабинете — но это мало помогло. Тут же вспомнился запах пыли в углу, за портьерой, удушливая волна паники возле стеллажа — и голос, тихий ровный голос того страшного человека, когда он говорил: "Эта маленькая дрянь — моя. У нас с ней свои счеты!"
Нимве резко повернулась, уткнулась лицом в подушку. Утром найду Мафхора, подумала она. Ссора, не ссора, но он должен знать. Иначе... иначе... как же тогда... я должна... рассказать...
Ей приснилось, что, раскинув руки, она летит высоко над лесом. Воздушный поток мягко и упруго обтекал тело, нес ее, как сильная ладонь. Внизу стелилось бархатное зеленое руно холмов, реки на нем синели, будто вены, а старинный замок на взгорке казался сломанным зубом.
Она опустилась ниже. Не прерывая стремительность полета, пронеслась над верхушками деревьев. Там, в кронах, был зеленый полумрак, покой, такой же, как в ее душе.
Лес вскоре кончился. Показалась вылинявшая щетина на хребтах холмов, серая долина между ними. Там, среди огромных валунов, змеилась старая двухколейная дорога. Страшное солнце стояло в зените, слепило глаза, и лицо опалило жаром — но солнце не могло, не смело прервать ее полет.
Холмы, везде холмы. Монотонный унылый пейзаж, вырванный кем-то из другого мира. Белые выступы известки, чахлая полынь на склонах... Двухколейка бежит, петляет внизу меж валунами. Вот дорога обогнула засыхающий торн около расщелины. Здесь торчит камень, похожий на череп. Вода размыла впадинки, превратив их в черные зияющие глазницы, прочертила желобки, похожие на насмешливый оскал. Каменный череп глядел во след девушке-птице, а та, взмахнув руками, исчезла за холмом.
Дорога привела ее к воротам. Массивным дубовым воротам, огромным и неприступным, будто в крепости. Но что ей были какие-то ворота! Она легко перелетела через преграду, поглядела сверху на охрану, на дремлющих собак возле стены, на унылое, пыльно-белое, холмистое пространство.
Пустыня, изрезанная ямами. Сонмы людей цвета пыли врубались в камень. Стук, звон и крики стояли над карьером. Громадные бесформенные глыбы, будто собственной волей, ползли вниз, вниз, в мертвую серую долину.
А они были высоко на склоне, под изуродованной зубилами скалой. Она узнала их мгновенно: даже в лохмотьях, даже под слоем грязи и пыли, скрывающей лица. Худые, в кандалах, они мерно долбили камень. Только по тому, как напряглись мышцы обнаженных спин, как напряглась каждая частичка тела, она поняла, какого это стоит им труда. Это вы, сказала она им. Вы здесь... Вы живы! И, услыхав ее беззвучный зов, принцы обернулись.
Инис. Сэтнар. Они стояли рядом. На худых лицах, похожих на жуткие, потрескавшиеся каменные маски, страшно блестели глаза. Она без слов почувствовала, каково им. Голодные, избитые, почти без сна, они держались из последних сил. И если им не помочь, если их не вытащить отсюда, сейчас, сейчас, как можно скорее, они... они... Ты должна помочь. Ты должна помочь!
(Помоги помоги Нимве! Помоги Ним!!! ПОЖАЛУЙСТА! ПОМОГИ-И-И...)
Нимве очнулась на полу, от собственного крика. Задыхаясь, со стоном приподнялась и села, цепляясь за постель. Провела ладонью по лицу — и поняла, что плачет. Растрепавшиеся волосы сделались мокрыми от слез, она ощутила на губах соленый привкус.
