Секст рассматривал старика внимательно, следя за каждой мышцей:
— А вы разве не знаете, прокуратор? На выступлении ваши люди напали на Безымянного Короля. На что вы рассчитывали? Все вероотступники будут мертвы.
— Где мой сын? — повторил вопрос Флавий, сдерживая гнев.
— Посажен в тюрьму вместе с Паррой. Я послан к вам, чтобы обследовать особняк. Если я не вернусь через три часа, то Владыка начнет осаду вашего дома, прокуратор. Поэтому в ваших же интересах позволить мне всё проверить. Это не займет много времени. В любом случае вам придется распустить армию и открыть ворота, если не хотите, чтобы ваша голова оказалась на пике.
— Вы мне угрожаете?
Секст покачал головой:
— Так велел мне передать сам Безымянный Король. Он очень разочарован, что, возможно, один из его преданных прокураторов выбрал путь вероотступника. К тому же есть кое-какие доказательства вашей виновности.
Флавий сглотнул, оглянулся:
— Какие же? Я ничего не понимаю, демортиуус.
— Меня зовут Секст.
— Хорошо, — буркнул старик.
— Я бы тоже хотел вам задать вопросы, прокуратор. Почему ваш внук, Прокол, носит доспех? Почему солдаты готовы к бою?
Флавий оскорбился:
— Мы готовились к тому, что великий Безымянный Король посетит нашу астулу. Моя внучка Карина устроила пышный праздник, дабы встретить Владыку по достоинству. Я помню свои корни, демортиуус! Я прирожденный воин! Мои дети и внуки — прирожденные воины. Владение гладиусом у нас в крови! Я хотел показать своих воинов Безымянному Королю! Только он сможет оценить их по достоинству.
— Звучит убедительно, — сказал Секст и улыбнулся.
Флавий скривился, словно укусил кислый плод:
— Я надеюсь, вы объясните мне, что происходит. На Короля напали? Кто? И зачем? Я бы мог дать своих людей, если нужно.
— Услуга за услугу, прокуратор, — сказал Секст. — Позвольте, я осмотрю дом. По пути всё расскажу. Возможно, произошла ошибка.
Старик кивнул и жестом приказал ему следовать за ним. При каждом шаге он заметно хромал, хотя Секст сразу догадался, что Флавий притворялся. Они подошли к отряду, Прокол поклонился демортиуусу.
— Я рад вас видеть, претор, — без тени сарказма сказал юноша. — Дедушка и я заметно обеспокоены тем, что палангаи окружили астулу. Надеюсь, что мои мать и отец находятся в безопасности. Мы услышали шум, затем увидели, как горожане разбегались по Юменте. Пришлось спешно закрыть ворота.
— Бунт, — зловеще сказал Секст. — Лжепророки устроили бунт. Безымянный Король хотел просто убедиться, что вы не держите врагов Мезармоута у себя.
Прокол нахмурился.
— Где отец? — спросил он.
— В безопасности, — уклончиво ответил Секст.
Кашлянув, старик Флавий повел его к самому большому особняку. Два дома Марциала поражали воображение высотой и искусными барельефами на стенах. Казалось, в них жили великаны. Каждая дверь, каждое окно или колонна выделялись огромными размерами. Хозяева всем своим видом показывали, что их род самый знатный и богатый. К тому же удача постоянно сопутствовала им: Марциалы на своей территории обладали самой мощной водонасосной башней и пятью складами, в которых пылились десятки ментумов зерен фоенума. И в случае осады старик мог долго обороняться.
Слуги Флавия распахнули тяжелые кованые двери с искусной гравировкой на ручках. В ноздри ударил сладкий густой запах, словно здесь обитал рой хунфусе. Из проема потянуло теплом. Секст взглянул на старика и юношу и протянул руку, давая понять, что он будет идти позади них. Марциалы послушно исполнили просьбу гостя.
Внутри особняк выглядел куда скромнее, чем снаружи: бесконечные голые стены, безликие, как ледяная пустыня, мраморные плиты на полу и скрывающиеся во тьме потолки. Каждый шаг сопровождался звенящим эхом. Секст отметил, что после того, как старейшины погасят все жар-камни в астуле знати, особняки Марциалов полностью погрузятся во тьму. Необходимо было узнать, не припрятал ли старик где-нибудь масло нуци на случай осады...
— Сколько всего у вас людей? — спросил Секст, обращаясь к старику.
Флавий опустил голову, пожевал губы. Было видно, что он не хотел выдавать столь важную информацию. В конце концов, он потратил не один год, дабы натренировать солдат.
— Около восьмидесяти, — вместо деда ответил Прокол. — Тридцать слуг и одна кудба солдат.
Секст кивнул и продолжил осматриваться. Взглянув на пол, он с удивлением обнаружил, что оставляет хорошо заметные следы в пыли, которая толстым слоем покрывала весь особняк. Из-за грязи пузатые циклопичные колонны, казалось, были сделаны из рыхлого камня.
Заметив его замешательство, старик сказал:
— Мы не живем здесь. Возле дома есть лестница, ведущая сразу же на второй этаж. Там и обитает вся наша семья.
— А слуги? — спросил Секст. — Вы позволяете пыли и грязи разрушать семейное имение?
— Слуг всего тридцать, — опять вместо деда ответил Прокол. — Людей не хватает на два особняка. Впрочем, какое это имеет отношение к вашему делу, претор?
Старик бросил на внука гневный взгляд:
— Замолчи, Прокол. Не забывай, что перед тобой стоит воин дагулов! Если ты еще раз дерзнешь претору-демортиуусу, то я прикажу высечь тебя прямо перед ним!
Лицо юноши залила краска стыда.
— Простите его, — обратился Флавий уже к Сексту. — Он еще слишком юн. Горячая кровь мешает здраво мыслить. Поймите, претор: мы, Марциалы, по-прежнему остаемся простыми людьми. Нам не свойственна любовь к роскоши. Мы воины, как я уже говорил. Для жизни вполне хватает койки и двух пар одежд. Я постоянно повторяю себе: Флавий, твои предки были простыми горожанами Юменты, решившими отстоять город.
Секст хмыкнул. Хорошо стелет. Однако не делает ли он это для того, чтобы усыпить бдительность? Они уже прошли несколько залов, однако кроме пыли и тьмы, затаившейся в углах, ничего не удалось обнаружить. Старик охотно показывал гостю все комнаты, позволял заглядывать под лестницы и в шкафы. Если бы вероотступники действительно попытались спрятаться в особняке Марциалов, то должны были бы остаться следы. Куда Флавий мог их спрятать?
— Мне необходимо осмотреть подземные ярусы, — сказал Секст после того, как они вновь возвратились в главный зал.
Дед с юношей переглянулись. После недолгих препирательств друг с другом Флавий привел гостя в маленькую тесную комнату, которую можно было бы принять за кладовую, вместе с внуком отодвинул костяной шкаф и кивком показал на металлическую дверь. За ней оказалась каменная лестница, уводившая вниз. От земляных стен тянуло мертвячим холодом. Спускаться пришлось долго.
Секст не мог понять, почему старик с парнем шли без охраны. Даже в особняке никого из солдат не было! Неужели Марциалы настолько верили в свое мастерство владением гладиуса, что не страшились демортиууса? Или разыгрывали представление перед наивным гостем? Секст приметил, что на ступенях не было ни пылинки. Следовательно, в подземные ярусы часто спускались. Однако по пути в секретную комнату он не увидел чужих следов. Картинка в голове не складывалась.
Вскоре лестница вывела к длинному узкому коридору, в котором даже двум людям стало бы вместе тесно. На стенах через каждые пятнадцать шагов горели жар-камни в металлических светильниках.
— Вы первый, кто посетил наши казематы, — заметил старик, широко улыбаясь.
— Зачем они вам?
— Солдатам порой необходима взбучка. К тому же и у нас бывают воры, убийцы. Марциалы предпочитают не обращаться к юментским консулам. Мы вершим правосудие сами.
Порой до ушей доходила волна ужасающих звуков: вопли, лязг металла, рев зверей. Однако к удивлению Секста старик вел его по всем камерам, разрешая все тщательно осматривать.
— Мы не прячем лжепророков, — сказал Прокол, бросая злобный взгляд на гостя. — Как вообще кому-то пришло в голову, что Марциалы способны на такое?
Флавий, проигнорировав вопрос внука, как бы скучающим тоном произнес:
— Вы, претор, говорили, что у Безымянного Короля есть доказательство нашей вины. Мне бы хотелось поподробнее об этом узнать. Кажется, я догадываюсь, кто мог нас оклеветать. Это Дуа Нокс? Я прав?
Секст остановился и засмеялся. Это был спокойный, тихий смех совершенно уверенного в себе человека. А ведь старик прав! Дуа могла воспользоваться удобным моментом, дабы уничтожить давнего врага. Но старейшина Димир сообщил, что она дала ему фигурку с длинной шеей лжепророков. Откуда болванчик мог появиться у нее?
— Вы правы, — сказал Секст. — О вашей вине рассказали Акиф Дахма и Дуа Нокс.
— И они представили убедительное доказательство? — спросил старик, улыбнувшись.
— Не совсем, — уклончиво ответил Секст. — Иначе меня не было бы здесь.
— Претор, будь я вероотступником, то ни за что не согласился бы на переговоры! Передайте Безымянному Королю: я отдам жизнь за Владыку!
От взгляда Секста не ускользнуло то, что Прокол с силой сжал кулаки. Его лицо исказила болезненная гримаса. Видимо, он еле сдерживался, дабы не покинуть астулу знати и насадить Дуа на пику. В тусклом свете жар-камней его панцирный доспех ярко переливался зеленым и синим цветами.
— Я думаю, что теперь вам все ясно, — сказал старик. — И в скором времени Безымянный Король отпустит моего сына.
— Еще не проверен второй особняк.
Флавий тяжело вздохнул:
— Пусть люди богочеловека зайдут на территорию Марциалов. Я открыт для любых переговоров.
За спиной Секста послышался высокий, пронзительный, женский крик. Вздрогнув, претор повернулся в сторону звука.
— Кто находится в последней камере? — спросил он.
Прокол сплюнул, скривил губы:
— Тварь, отказавшаяся от законов семьи.
— В камере сидит моя внучка, — пояснил старик. — Точнее, уже бывшая. Она не захотела выйти замуж за брата и тем самым отреклась от Марциалов. Я отдал её солдатам, дабы они усладили чресла.
Нахмурившись, Секст спросил:
— Как зовут вашу... внучку?
Флавий обернулся, словно боялся, что разговор услышат.
— Мора, — ответил он. — Я надеюсь, вы, претор, понимаете, что она сама вынудила меня так поступить. Законы семьи ценятся у нас выше остальных.
— Покажите мне её.
Флавий улыбнулся кончиками губ и вместе с Проколом направился к камере бывшей внучки. Секст понял, что настало его время: он молниеносно выхватил гладиус, накинулся на юношу, перерезал тому горло, а затем воткнул лезвие в грудь старику. Не прошло и четырех секунд, как Марциалы оказались на холодном полу, захлебываясь собственной кровью. Флавий непонимающе смотрел на Секста, схватившись за лезвие короткого меча голыми руками. Его лицо нервно подергивалось, ноздри хищно раздувались. Старик из последних сил боролся за жизнь. Однако вскоре глаза главы Марциалов остекленели, и дух покинул тело.
Секст повернулся к юноше. Прокол валялся в углу коридора, держась за перерезанное горло. Кровь хлестала из раны пульсирующим потоком, подгоняемая ударами сердца. И сколько бы молодой Марциал не пытался остановить её — ничего не получалось. Смерть была неминуема. Секст убрал руку юноши с шеи, позволяя алой жидкости побыстрее вытечь из плоти, затем нежно провел тыльной стороной ладони по бледным щекам Прокола.
— Так надо, — сказал он. — Надеюсь, в царстве Юзона ты не будешь знать боли. Я соболезную тебе.
Поднявшись, Секст направился к камере внучки Флавия. Пламя жар-камней, вплавленных в стену, колебалось при каждом его шаге, отчего подземные казематы то и дело наполнялись тенями. Легкий сквозняк приносил с собой запах хмельной настойки умулуса и жареного мяса.
Секст заглянул в небольшое окошко на двери камеры. Внутри помещения на грязном полу лежала голая девушка. Всё её тело превратилось в сплошную гематому: из сломанного носа обильно текла кровь, на лбу раздувался огромный синяк, на животе змеились порезы от ножа, пальцы на левой руке были неестественно вывернуты, а груди покрывала розоватая смесь спермы и грязи. Хмыкнув, Секст перевел взгляд с внучки Марциалов на распахнутую дверь внутри камеры. За большим столом веселились солдаты.
Увидев нежданного гостя, Мора протянула искалеченную руку к нему. В её глазах стояли мольба и мука. Секст отрицательно замотал головой и медленным шагом двинулся к трупам старика и юноши.
Тяжело дыша, он облокотился спиной о декоративные балясины балкона. Кровь мощными толчками ударялась в барабанные перепонки. Казалось, что еще чуть-чуть — и сердце остановиться от напряжения. Пришлось приложить массу сил, дабы успеть вовремя устранить членов семьи Марциалов. Секст распахнул мешок и пересчитал головы: старик Флавий, Прокол, Карина, Корвин, Кирвин... С детьми пришлось повозиться. Головки Тита и Гнеи не поместились в сумку, поэтому он насадил их на гладиус.
Мору он оставил в живых, но лишь по приказу Безымянного Короля. Богочеловек ясно дал понять, что из всей большой семьи Марциалов должен был остаться один. И удача повернулась лицом к внучке Флавия. Хотя в любой момент охранники сейчас могли лишить её жизни. Хотелось надеяться, что палангаи вовремя доберутся до подземных казематов.
Как только Секст досчитал до десяти, жар-камни во всей астуле знатных прокураторов погасли. Зал, выводивший на балкон, погрузился во тьму. Отлично. Если солдаты Марциалов все-таки решатся на битву, то он сможет спрятаться в доме. Хотя вряд ли они пойдут против богочеловека без своих предводителей.
Безымянный Король оказался прав: Дуа и Акиф врали с самого начала. Они решили воспользоваться моментом, дабы избавиться от мощного конкурента. На территории Марциалов не было вероотступников. Владыка перехитрил знать: он сделал вид, что поверил Ноксам и Дахма, и осадил астулу. Однако преследовал другие цели. Во-первых, убедиться во вранье Дуа. А во-вторых, уничтожить власть Марциалов. Мартин и Парра оказались в тюрьме. Все остальные члены их семьи были убиты. Дуа и Акиф в скором времени также попадут в подземные казематы. С этого дня астулы знати больше не существовало. И теперь оставалось найти логово лжепророков и уничтожить его.
Отдышавшись, Секст поднялся, вытащил из внутреннего кармана плаща миниатюрный жар-камень и, прочитав заклинание, заставил его ярко вспыхнуть. После чего помахал пламенем, делая знак своим людям. Всё складывалось как нельзя лучше. Затем он вытащил из сумки голову старика и заорал во всю мощь:
— Солдаты! Ваш хозяин мертв! Теперь вы свободные люди!
С этими словами Секст кинул голову Флавия в сторону казармы. В гробовом молчании та упала в пыль и покатилась к отряду воинов Марциала.
— Больше не надо никому служить! Больше никто не будет вас мучить! Узурпаторы мертвы. Безымянный Король отпускает вас всех! Сейчас вы откроете ворота и впустите палангаев на территорию особняка. Если же пойдете против воли богочеловека, то погибнете.
Секст вновь опустил руку в мешок, достал за волосы голову Прокола.
— Вас ждет та же участь в случае осады! — проорал он. — Я, претор-демортиуус, предлагаю мир!
Пять десятков солдат молча смотрели на него. Ни один не пытался поднять меч. На лицах некоторых играла радостная улыбка. Похоже, сегодня удастся избежать кровопролития. Все-таки Флавий был жесток и за малейшую провинность пытал своих людей. Да и зачем сражаться против старика, когда его голова валяется в пыли?
