Проект "anima". Деймон

— С Лерой тебя связывают долгие и прочные отношения. Решение о вступлении в брак вы принимали не спонтанно, а взвесив все за и против. Мы не можем позволить тебе сломать свою жизнь, связав ее с девушкой, которая тебе не подходит.

— Это Моя жизнь. Не забывайте. И что-то мне не позволять... у вас нет такой власти надо мной. Ну, ладно. Оставим лирику. И давайте поговорим серьезно, как взрослые люди. Что вам от меня нужно? Только не нужно рассказывать мне сказки про любовь и альтруизм. Не тратьте время. Так что? Ну, почему же вы молчите? Позвольте угадаю. Деньги. Я ведь оказался довольно обеспеченным человеком. Что ж... это не проблема. Сколько?

— Что? — поперхнулся Поль. — Ты серьезно?

— Более чем.

— Максим, мы же — твоя семья, — испугано выдохнула Арисса.

— Семья? Очень смешно. Я же просил обойтись без сказок. И не нужно изображать заботливых родителей. Свое истинное лицо вы уже показали. И давайте вернемся к вопросу, что же вам от меня все-таки нужно? Вот мне, например, чтобы не вмешивались в мою жизнь и не создавали проблем. А еще, я хочу, чтобы вы держались как можно дальше от Эммы и нашего ребенка. Что нужно вам?

— Ничего, — покачал головой Поль Ветров глядя на сына, но видя перед собой вместо родного мальчика чужого мужчину — Прости нас. Мы с твоей матерью никогда не желали тебе зла. Подожди. Не перебивай. Возможно, мы были не самыми лучшими родителями. Возможно, наделали сейчас много ошибок. Но мы любим тебя. И всегда любили. Но ты очень изменился. Мы растеряны и не знаем, как себя вести с тобой. Эти полгода были для нас очень сущим адом. И мы сделали глупость, попытавшись представить все так, будто ничего и не было. Но все изменилось. Я прошу тебя: дай нам немного времени. Не принимай поспешных решений. И не отталкивай. По крайней мере, сразу.

Дей смерил мужчину тяжелым взглядом и нехотя кивнул. Помолчал несколько секунд, а потом, старательно подбирая слова сказал:

— Вы не ни словом, ни делом, ни даже взглядом не затронете Эмму. Если я узнаю, что вы попытались компенсировать ей 'моральный ущерб', или убедить 'оставить меня в покое', не обижайтесь. А теперь, я думаю, вам лучше уйти.

После того, как его родители вышли, молодой человек со стоном схватился за голову. Куда же он попал? И что, вообще происходит? На душе было мерзко и хотелось биться головой о стену. Останавливало только то, что стены были сделаны не из мягкого гипсокартона, а похоже из технического пластика. А получить вдобавок ко всему еще и сотрясение... нет, уж, увольте. Ему и так не очень хорошо живется. Так зачем же усугублять собственное, и без того, плачевное состояние? А крестный, все-таки его подставил. Ведь ни заикнулся даже о том факте, что у него раньше была невеста. Да и о том, что Арисса далеко не кроткий ангел, он тоже почему-то забыл упомянуть. Но злиться на старика Дей все равно не мог. Ведь тот вполне мог просто посчитать, что у него нет права обсуждать личную жизнь крестника и моральный облик его матери.

Настроение на сегодня было испорчено окончательно. Приближающийся обед особого энтузиазма не вызывал. Есть очередную порцию какой-то полезной и при этом совершенно безвкусной гадости ему не хотелось. И тогда он решил спуститься в холл клиники. По уверениям профессора Макарова, в маленькой кафетерии на первом этаже продавалось отличное кофе и неплохие булочки. Кредитная карточка, синхронизированная с одним из его личных счетов, у него была. А дежуривший сегодня доктор Сторин не слишком интересовался ел его пациент или нет. То есть, если бы он пропустил не просто обед, а еще и завтрак с ужином, то медик бы насторожился и пошел выяснять что к чему. А так...

Неприятным сюрпризом оказалась толпа журналистов, дежуривших в холе. Точнее то, что в страстном желании с ним пообщаться, они чуть его не затоптали. Вспышки камер, бесчисленные вопросы, слившиеся в безумную какофонию, и отрезанные пути к отступлению порождали чувство неконтролируемой паники. Спас его мужчина лет тридцати с седыми, словно бы покрытыми инеем волосами и колючим взглядом.

— Все расступились! — рявкнул он. — Служба безопасности. Господин Ветров, прошу Вас проследовать за мной.

Деймон был рад подчиниться этому требованию. Один полицейский в любом случае лучше, чем паре десятков репортеров. И когда они зашли в лифт молодой человек облегченно выдохнул:

— Спасибо.

Полицейский неожиданно мягко улыбнулся. Эта улыбка совершенно преобразила его, делая немного моложе и красивей, сглаживая остроту его черт.

— Рад помочь. Но мне действительно нужно поговорить с Вами.

— Моя палата Вас устроит? Я передумал посещать кафетерий. А в одном из холлов... там столько людей.

— Где Вам будет удобно. Ах, да! Я — старший следователь-аналитик по особо важным делам Службы безопасности Южного округа. Мое имя Илья Корсаков.

— Очень приятно. Деймон Росс — парень пожал следователю руку. — В смысле, Я — Максим Ветров. По крайней мере, мне так сказали.

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами. Но, к сожалению, пришел я сюда не за этим, а по долгу службы. Мне нужна Ваша помощь.

— Я ничего не помню. Вообще. Так что свидетель из меня...

— Вы нас и как потерпевший вполне устраиваете. Тут дело в другом. Мы хотим устроить гласный процесс. А у совета директоров 'Нео-инкорп' отличные адвокаты.

— Так в чем проблема? И чем я лично смогу помочь Вам?

— Необходим общественный резонанс. Вам придётся дать показания. Это само собой. И рассказать о том, как жили все это время. Через что вам пришлось пройти, чтобы сохранить себя.

— Собираетесь сделать из меня героя ток-шоу?

— Да. И из вашей подруги тоже. Хотя... для женщины в ее положении...

— Что вы хотите этим сказать? — зло выдохнул парень, с холодной яростью уставившись на следователя. — Я не позволю Вам...

— Прошу прощения, — рассмеялся Илья. — Вы не так поняли. Я не имел в виду ничего дурного. Просто беременным противопоказаны волнения. И будь на то моя воля, я бы телевизионщиков к ней на триста метров не подпустил бы. Девочка и так натерпелась. Но...

— Я бы хотел оградить ее от всего этого.

— Понимаю, но совсем оградить не получится. Единственное, что можно сделать, это свести ее общение с репортерами к минимуму. Я в свою очередь, обещаю вам в этом помощь. И не только в этом.

— И при этом преследуете личные цели.

— Конечно. Только мои, как вы выразились, личные цели не идут в разрез с вашими. А еще, я согласен играть честно. Вы помогаете мне посадить всех, кто имеет хоть какое-то отношение к проекту 'Аnima', а я обеспечиваю защиту вам и вашей подруге.

— Я подумаю над вашим предложением.

— Конечно. Позвоните мне, когда решитесь.

— Вы так уверены, что я суду с вами сотрудничать? Не слишком ли вы самонадеянны, господин следователь?

— Нет. Не слишком. Вы мне позвоните. Потому что я действительно хочу вам помочь. И могу это сделать. В обмен мне нужно только, чтобы вы устроили резонанс, и виновные не отделались небольшими штрафами, а получили по заслугам.

Деймон еще раз пристально оглядел своего собеседника. Ну, каков наглец! Впрочем, не поддаться его несколько грубоватому обаянию было сложно. Прямота Корсакова вызывал у молодого человека симпатию. И он понимал, скорее всего, согласится. Лучше уж иметь дело с тем, кто может четко рассказать, что он от тебя хочет, и что ты от этого получишь. Деловой подход без разведения политесов. Но отвечать согласием сразу, тоже нельзя. Нужно хоть немного разобраться в ситуации.

— Я подумаю.

Когда Деймон остался один он раздраженно выругался. С каждой минутой его жизнь все больше и больше становилась похожей на бешеный калейдоскоп. И ему это очень и очень не нравилось. Слишком много событий, людей и того, что в срочном порядке нужно обдумать.

ГЛАВА 27

Родители, которые пришли проведать его на следующий день, кардинально отличались от тех, с которыми он имел 'счастье' встретиться вчера. Не внешне, разумеется. Но вели себя они совершенно по-другому. Немного не так, как хотел бы Деймон, но, в целом неплохо. Арисса не устраивала истерики и не пыталась надавить на него. А Поль показал себя приятным собеседником. И молодой человек даже порадовался, что нашел с ними общий язык и они смогли в дружественной обстановке выпить по кружечке чаю.

Но все равно его что-то настораживало. Не верилось ему, что они так легко приняли его условия. Хотя, ничего невозможного и не требовал. Да и говорили они с ним как-то не так. Как будто бы он больной ребенок, который не ведает, что творит, но которого нельзя в данный момент волновать. Напоминало этакое затишье перед предстоящей бурей. Но, в лютом случае, худой мир лучше доброй ссоры. Вот только, нужно быть все время настороже и не расслабляться. Это напрягало.

Профессор пришел за ним в полдень и сказал, что Эмма скоро проснется. Но когда именно, сказать сложно. Может через десять минут, а может и через пару часов. Зависит от индивидуальных особенностей организма. И если он не хочет это пропустить, ему следует поторопиться.

— Только, я тебя прошу, не заставляй ее волноваться. Не нужно вываливать на нее весь ворох новостей. А лучше, вообще, ничего не говори.

— Крестный, если я ничего ей не объясню, и буду молчать, она устроит истерику.

— Ладно, говори ей, что хочешь, но при этом, чтобы она не расстроилась. Полагаюсь на тебя, как на взрослого ответственного человека. В конце концов ты должен лучше знать, как с ней быть. Мы оставим вас наедине. Она может испугаться, увидев незнакомого человека. Но за дверью будет дежурить медсестра. Только, я прошу тебя...

— Крестный, я все понял!

Но оставшись наедине с любимой, он вдруг почувствовал некоторую растерянность и неловкость. Что он скажет ей? Как объяснит, что происходит, если сам понимает далеко не все? Первые десять минут он боялся дышать, постоянно поглядывая на часы. Эмма не просыпалась. Следующие десять минут прошли немного спокойнее. Но все равно, в ожидании было мало приятного. И он решился. Ведь про то, что ее нельзя будить, они не говорили. Скорее всего, им просто в голову прийти не могло, что он захочет это сделать. Но ожидание убивало. Поэтому Дей сначала провел кончиками пальцев по ее щеке. Потом нежно коснулся ее губ своими. Девушка поморщилась и попыталась перевернуться на бок.

— Не убегай, — рассмеялся молодой человек.

Услышав его голос, Эмма широко распахнула глаза и с ужасом посмотрела на своего друга. Тот сидел рядом и с улыбкой смотрел на нее.

— Привет. Как себя чувствуешь?

— Нормально. Где мы? Что происходит? Дей, мы, вообще живы?

— Конечно. Не волнуйся, все уже хорошо. Мы в безопасности. В больнице. Уже около недели. А ты, как красавица из сказки сладко спала все это время. А проснулась только после того, как я тебя поцеловал.

— А ты?

— Живой. Все остальное — мелочи.

— Тебя ранили, да?

— Немного зацепило. Но это ерунда. Маленькая моя, сейчас все в порядке. Не волнуйся. Ладно? Тебе нельзя.

— Я не совсем понимаю...

— Тебе нельзя волноваться. Нужно есть больше овощей и много гулять. И тогда все будет хорошо.

— Дей, ты о чем сейчас говоришь?

— Ну, не знаю даже, как тебе об этом сказать, — парень смущенно улыбнулся.

— Дей, не пугай меня. Что-то случилось?

— Да. Случилось.

— Что-то плохое?

— Нет, не плохое. Но и сказать, что ты здорова, тоже нельзя.

— Деймон! — возмущенно вскрикнула Эмма, догадываясь, уже, что он сейчас ей скажет

— У нас будет ребенок.

— Как ты узнал?

— Ты помнишь перестрелку?

— Смутно.

— Ты потеряла сознание. А мне плечо пробило...

Деймон запнулся, потому что его подруга вдруг побледнела и с ужасом посмотрела на него, словно бы разыскивая следы ранения.

— Нет, погоди. Успокойся. Все хорошо. Все уже позади. Эмма, ну посмотри же на меня. Неужели я похож на умирающего? Я, вообще, легко отделался. Меня врачи иначе, как Счастливчиком, не зовут. Так вот, как только полиция схватила тех ненормальных с пистолетами, к нам подбежала бригада врачей. Так и узнал. Кстати, твое состояние вызывало у них гораздо больше беспокойства, чем мое.

— И ребенок в порядке?

— В полном. Кстати, это будет девочка. Ты себе не представляешь, как я хочу, чтобы она была похожа на тебя. Чтобы у нее были твои глаза, волосы, твоя улыбка.

— Какой срок?

— Что? Э... два месяца. По-моему. Но не уверен. Понимаю, какой это должно быть для тебя такая неожиданность. Ты, наверное, не знаешь, как на это реагировать. Мы ведь даже не предполагали, что можем иметь детей. Твой врач даже посоветовал не говорить тебе об этом сразу. Он считает, что эта новость может стать для тебя сильным стрессом. Но я все равно не смог бы долго сдерживаться. Так хотелось поделиться с тобой этим.

— Ты рад?

Глупый вопрос. Он же светится весь. Но ей хотелось еще и услышать, что ее Дей хочет этого ребенка не меньше, чем она сама.

— Конечно. Я никогда еще не был так счастлив. У нас будет малыш! Хотя, поначалу эта новость все никак не желала укладываться в моей голове. Поверить долго не мог. Ты тоже себя так чувствуешь?

— Я знала о беременности.

— Что? — поперхнулся молодой человек. А Эмма поежилась. Наверное, не стоило этого говорить. Но она так устала лгать. Ведь утаивание — это та же ложь, только невысказанная. Может, это было глупо, но она решилась:

— Не была уверенна, хотя и догадывалась.

— И почему ничего не сказала? Эмма, это ведь и мой ребенок. И я имел право знать.

— Дей. Я не была уверена...

— В чем?

— Да ни в чем! — сорвалась девушка. — И даже если бы я тебе рассказала, что бы ты сделал?

— Не знаю, но...

— А я знаю. Ты начал бы творить глупости. И тебя бы убили. Я хочу этого ребенка. Но больше всего на свете мне хочется воспитывать ее вместе с тобой. Сначала я думала, что у нас не может быть детей. Точнее, не задумывалась над тем, могут ли они у нас быть. Потом, когда это случилось, я растерялась, не знала, что делать. Мы неизвестно где, на нас ведется охота, и у нас нет денег. Думала: 'Ладно, как-нибудь справимся'. Правда, я не представляла, как. Но сказать тебе не могла. Пойми, Дей.

— Почему? — убито поинтересовался он. — Почему ты решила за меня?

— Прости, но так было лучше для нас обоих.

— И чем же, позволь поинтересоваться, мне было лучше?

— Меня могли убить. В любую минуту.

— Вот и я о том же, любимая, — голос парня просто сочился ядом, а последнее слово он просто выплюнул.

Эмма только устало покачало головой. Ну как же он не понимает?

— Ответь мне на один вопрос. Допустим, я рассказала тебе о беременности. И что конкретно ты бы сделал? И это бы нам как-то помогло?

— Возможно я...

— Нет, Дей, давай ты не будешь заниматься самообманом. Ты ничего не смог сделать. От нас вообще мало что зависело. Только с ума сходил бы. Пойми, знать, что твою подружку могут убить это одно. И совсем другое понимать, что убить могут не только ее, но и твоего ребенка.

— Прости, — Деймон опустил голову и тихо выдохнул. — Я понимаю. Ты хотела защитить меня. Но это не правильно. Это я должен защищать вас. Не наоборот.