Украденная магия

— Вы еще здесь?! Проваливайте, сам справлюсь!..

Теперь девушка не сомневалась — так и будет. От железной хватки этого существа на нее напало оцепенение, разом исчезли последние силы. Там, где его руки сжимали ей запястья, в кожу словно впились тысячи игл. Все вокруг заволакивал жаркий туман, сарай, набитые тюки и гнусная тварь в кольчуге медленно таяли в огненном мареве.

Внезапно наступила тишина. Темнота. Прохлада. Ночной ветер шевелил ветви деревьев за окном. Квадратным пятном на потолок падал свет уличного фонаря. Настя свободна, нет боли, нет страха. Она знала, что спит, или, может быть, мертва, но это больше не имеет значения. Все кончено. Круг замкнулся, семь мостов пролегли над бездной, и она снова на другом берегу. Там, где по ночам светят питерские фонари.

Раздался шорох, рядом кто-то был, он не позволил вскочить, насладиться обретенной свободой. Из этих рук не вырваться, совсем как из тех, сгинувших в другом мире, будто страшный сон. Но больше не нужно защищаться, Настя знала об этом и крепко обняла мужчину, с трудом веря в свершившееся чудо. Ей хотелось сказать, как сильно она его любит и как давно говорила ему об этом в последний раз.

— Я тебя верну! — произнес мужчина, — Найду и верну!

— Олег, я уже вернулась...

Но он не услышал, лишь повторил:

— Найду, помни!

Настя открыла глаза. Никогда еще возвращение к реальности не вызывало у нее чувства такой страшной потери, почти отчаяния. Этот проклятый мир не собирался ее отпускать. Все было по-прежнему, она лежала на полу, рубашка изорвана, а рядом, вернее, практически сверху... Что?! Паскудный лже-фей снял шлем, и ее пальцы зарылись чудовищу в густые темные лохмы явно не затем, чтобы выдрать пару клоков. С неподобающей насильнику нежностью он обнимал свою жертву, нагло пробираясь с поцелуями все ниже и ниже. Тем более что сама жертва сменила гнев на милость, с увлечением гладила его по голове, по плечам, прикрытым броней. Настя даже не сразу определилась с причиной разочарования — жаль, что он почти неуязвим, или что почти не разделся?

Сыщица медленно опустила руку. Отлично, пол неровный, выбоины заполнены песком и мелким мусором. К тому же один враг, даже такой крупный — это вам не четверо врагов. Набрав полную пригоршню всего, что подвернулось на полу, она изо всех сил оттолкнула мерзавца и швырнула песок ему в лицо.

— Какого...! — громко удивился фей голосом Бринна-младшего, — Что не так?!

— Ты?! — опешила девушка, — Предатель!

— За что?! Почему предатель-то?! — возмутился Лусьен.

Он вскочил, зачерпнул воды из ведерка, пытаясь промыть глаза. Настя торопливо связала узлом на груди остатки растерзанной рубашки и вытянула из ножен оставленный без присмотра меч. Приблудный как будто не услышал шороха.

Пока негодяй плескался в ведре, сыщица медленно отступила к двери, выставив перед собой клинок. Тяжелый, с непривычки таким долго не помашешь, но это не важно. Сейчас она или выберется, или нет.

Племянник парчового олигарха развернулся и уставился на нее покрасневшими глазами. По его лицу не скользнуло и тени смущения, только самое искреннее недоумение.

— Ты куда? Подожди немного. И железку отдай, это не твой трофей!

— Обойдешься! — огрызнулась девушка, еще на полшага приближаясь к выходу, — Не подходи!

Но дверь снова распахнулась без ее участия. На пороге стоял Арман, в руке у него тоже был меч, измазанный чьей-то кровью.

— Все прошло по плану, — сообщил эльф, — а как у вас?

Настя чуть не ответила в очень кратких и емких выражениях, как именно обстоят дела, но вдруг поняла — напарник задал вопрос не ей, а торговцу.

* * *

Разговор в заброшенном доме на окраине Синей долины, в котором феи позволили разместиться незваным гостям, получился трудным.

— Может, Лусьен перестарался, но он не предатель, — тоном адвоката, который надеется убедить присяжных в некоем весьма сомнительном обстоятельстве, сказал Арман.

Роль присяжных, а также потерпевшей, обвинителя и судьи досталась Насте. Эльф поколдовал над ее головой и боль почти прошла, но свежую ссадину решили забинтовать, отчего вид у оскорбленной стороны стал еще более трагический.

Обвиняемый стоял, прислонившись к стене, и равнодушно глядел в окно. Смотреть на девушку ему было неловко — слишком явно бросался в глаза кровоподтек на щеке, оставленный его рукой.

— Дело не в этом, — сыщица показала на след удара, — а в том, на что он способен, если у него засвербит в штанах.

— Может, есть другое объяснение? — эльф красноречиво посмотрел на Приблудного, но тот лишь перевел взгляд с прекрасного пейзажа за окном на собственные сапоги.

Настя решила оставить торговца без внимания, будто он вообще перестал существовать.

— Лучше скажи, во что мы снова влипли? — спросила она у эльфа.

— В неприятности, — хмуро сообщил Арман, как будто со дня исчезновения пространственных переходов хоть раз было иначе.

Безмятежная жизнь долины закончилась три дня назад, когда с юга ворвались захватчики. Вооруженный отряд примерно в полсотни бойцов без труда смял заспанную стражу на южной заставе, прошел через долину, не встретив сопротивления, и так же легко разделался с караульными северной заставы. Двинуться дальше, в неизвестность за мостами, чужаки не осмелились, тем более что и в долине простому воину было, чем развлечься.

Но вскоре веселье застопорилось — выяснилось, что сереброликие мяса не едят и запасов не держат, крепкой выпивкой брезгуют, а их женщины мрут, как мухи, если их слишком часто насиловать. Разочарованная банда переместилась из долины в деревню с постоялым двором, обилием припасов и прочих радостей жизни, включая человеческих женщин.

Вначале своих караульных они поставили на обеих заставах, но дисциплина в чужеземном войске явно хромала. Как рассказали феи, "северяне", брошенные вдали от погребов с провизией и женщин с постоялого двора, не вытерпели и дня, присоединились к пьянствующим собратьям. Те, кого оставили караулить южный пост, тоже не слишком утруждали себя службой. Иначе как объяснить их роковую ошибку: вместо того чтобы доложить о появлении незнакомцев, они приняли самое глупое решение из всех возможных — решили завладеть новой женщиной.

Феи не собирались предупреждать эльфа и его товарищей о ловушке. Утонченные создания без тени смущения объяснили, почему решили отправить путешественников на верную смерть — отряд Армана слишком малочисленный. Значит, пришельцы победят, и накажут обитателей долины, если те попытаются спасти их врагов от расправы.

У сереброликих нет другого выхода, кроме как не вмешиваться и позволить одним чужакам сразиться с другими. Кто возьмет верх, тем феи и помогут. В будущем. Если это их не слишком затруднит. Так они поступили с ухтиамарскими эльфами — мятежники планировали устроить в этих местах засаду для Армана, но сами попали в западню. Та же судьба ждала новых гостей, но в этот раз все сложилось иначе.

Когда стало ясно, что Настя исчезла, первым начал действовать Лусьен. Оставив эльфа возле трупа ухтиамарского сородича, Бринна-младший пошел по следу и вскоре добрался до южной заставы — небольшого укрепленного строения перед входом в ущелье, отделявшее долину от деревни для приезжих. Из четверых караульных только один носил красный плащ, его Лусьен определил как старшего. Едва остальные потянулись в сарай, нетрезвый офицер получил в лоб и расстался со своим гардеробом. Дальнейшее Настя знала сама. Пока торговец изображал похотливого начальника, отнявшего женщину у подчиненных, Арман, Флур и Дорлан готовились встретить каждого, кто выйдет из сарая.

Трое мертвых и один живой пленный стали законной добычей победителей. Правда, живой все норовил сбежать, и однажды почти сумел это сделать, поэтому число покойников увеличилось. Восьмой помощник и вышибала последовали примеру Лусьена — оделись в трофейное снаряжение и теперь время от времени прохаживались у заставы.

— Значит, все живы и здоровы, — обрадовалась Настя, — В чем тогда проблема?

Для нее пока только одно открытие было не слишком приятным. Как ни посмотри, именно Приблудному она обязана слишком многим. Этот тип бросился спасать ее с такой прытью, что остальные едва догнали. И преуспел, снова сделав Настю своей должницей.

— Поймешь, как только выйдешь за дверь, — туманно пояснил эльф, — и увидишь небо к северу отсюда. Феи говорят, напавших было примерно полсотни. Мы вывели из строя четверых. Остальные преграждают нам единственный выход из Синей долины.

Как бы плохо ни обстояли дела в долине фей, чернота, клубившаяся в небе с той стороны, где остался Альмантен, пугала гораздо больше. Но самое страшное — больше никто не приходил с севера. Никаких беженцев, никаких гонцов с приказами от уцелевших властей или от кого-то, кто сам назвал бы себя властью в новом, внезапно изменившемся мире.

Дом, в который феи пустили эльфа и его спутников, стал ничейным несколько дней назад. Когда на долину напали, семейство, жившее здесь, совершило невиданную глупость — вместо того, чтобы мирно договориться с захватчиками, глава семьи вздумал оказать сопротивление. Схватка хрупкого создания с рассвирепевшей оравой убийц закончилась быстро и предсказуемо. Жене "безрассудного глупца" пришлось умереть более мучительной смертью.

После, когда напавшие перекочевали в деревню за ущельем, правитель долины велел закопать тела отщепенцев и вымыть кровь в доме, чтобы запах разложения не осквернял воздух. А когда явилась новая напасть, то есть эльф с отрядом, проклятый дом с удовольствием всучили им даже без платы за проживание. Дом стоял на отшибе, крыльцом в сторону заросшего деревьями склона, переходящего в скалистый обрыв. Со стороны долины ни вход, ни двор не просматривались.

Настю, как самую пострадавшую в первой стычке с противником, занесли в конец "списка караульных". Пользуясь возможностью передохнуть, девушка вышла на берег небольшого, чистейшего пруда, вырытого почти у самого крыльца, склонилась над водой, разглядывая собственное отражение. Поймала себя на мысли, что в последние дни перестала замечать, как меняют цвет ее волосы. Больше не меняли, магия закончилась. Красные пряди уныло свисали из-под белой повязки, на которой тоже виднелось багровое пятно. На щеке проступил здоровенный синяк, привет от парчового наследника. Должно быть, с точки зрения фей такая человеческая женщина страшна, как смертный грех, но мнение сереброликих было ей безразлично. От прекрасных созданий из Синей долины позорней заслужить похвалу, чем осуждение.

На душе было погано. В безупречной красоте, которая окружала ее со всех сторон, в тишине и покое, в цветах, наполняющих воздух сладким запахом, прозрачной воде, пении птиц было что-то неправильное, испорченное. Как червоточина в спелом персике.

Сегодня еще предстояло сделать многое. Натаскать воды, смыть с себя грязь долгого путешествия. Приготовить оружие, и вообще — приготовиться. Осознать то, что сказал Арман.

К счастью, отобранные похитителями вещи нашлись в полной сохранности. И оружие, и сумка, в которой помимо всего прочего хранилась последняя запасная рубашка. Большая ценность, если учесть, что предпоследняя превратилась в лохмотья, а феи не собирались снабжать гостей одеждой.

Уединение сыщицы нарушил Бринна-младший. Подошел, не спрашивая разрешения, уселся рядом. Роскошный трофейный меч, с которым он теперь не расставался, бережно положил на траву и сообщил:

— Там Аврора еду готовит. Долго уже. А жрать охота!..

Настя не поскупилась на добрый совет:

— Пошел бы, помог.

— Кажется, ты из-за меня не в настроении, — угадал торговец.

Подперев кулаком битую щеку, девушка отвернулась от наглеца. Но Лусьен, молчавший, когда эльф предлагал ему объясниться, вдруг обрел утраченный дар красноречия.

— Пойми, мне пришлось тебя стукнуть. Зря ты мне нахамила. Не важно, что на другом языке, такое понятно без слов. Знаешь, что бывает, когда пленная женщина оскорбляет командира при подчиненных? Если бы я тебе не врезал, они бы засомневались, все ли у меня в порядке с головой. А я не хотел, чтобы нас разоблачили.

— Не беспокойся, ты действовал правильно, — спокойно ответила Настя, — и очень быстро все придумал. Арман говорит, спланировал прямо на ходу. Удивительно для человека, всю жизнь торговавшего тканями.

— А конкуренты, пираты? Думаешь, они совсем безмозглые, с ними легко?

— Значит, ты гений. Великий стратег. Прямо Наполеон Бонапарт.

Настя говорила, не оборачивалась к собеседнику, будто в пустоту. Приблудный не стал спрашивать, кто такой Бонапарт. Помолчал, дожидаясь продолжения разговора, но, не услышав больше ни слова, сказал:

— Хуже некуда, если мы начнем выяснять отношения в неподходящий момент.

— Никаких выяснений, — безучастно заверила девушка.

— Вот и хорошо.

— Ты не понял. Сейчас не до обид, но дело не только в этом.

— В чем еще? Чем я тебе не угодил?

— Ничем, говорю же. Все в порядке. Ты мне никто, чужой. Так, случайный попутчик. Какой смысл обижаться на того, от кого ничего не ждешь? Но я все же думала, что человеку вроде тебя не нужны подлые уловки, чтобы заполучить женщину. Пойми правильно — я просто запомнила, на что ты способен.

— На что я способен? — удивился Лусьен, — Всего лишь обманул подонков, которые хотели поиметь тебя всей оравой, а если чуть переиграл... Слушай, я ведь жизнь тебе спас! И не единожды. Разве это не повод быть немного поласковей? Так, для разнообразия?

Настя припечатала, чтобы уж наверняка:

— Я долго сомневалась, но теперь верю, ты настоящий торговец. И счет выставить не забыл, и способ оплаты назначил. Только запомни, еще раз посмеешь меня облапать — и вместе нам дороги не будет, можешь проваливать. Не беспокойся, в Ларонде тебе заплатят за помощь нашей экспедиции. А если боишься остаться без гонорара, могу заплатить сейчас!

Сыщица отыскала во внутреннем кармане куртки мятый, так и не востребованный чек императорского казначейства:

— Извини, раньше не предложила, думала, сейчас его все равно не обналичить!

Лусьен без интереса покосился на бумагу сомнительного вида.

— Довольно. Я уже понял, что за свою несдержанность...

— Подлую выходку!

— Ладно, за глупую выходку буду слушать оскорбления всю оставшуюся жизнь. Только и ты дослушай, чтобы не осталось неясностей. Я магией не владею, мыслей читать не могу, и не знал, что там с тобой случилось. Но перед тем, как устроить истерику, ты не сопротивлялась! Я думал, тебе нравится!

— Индюк тоже думал, что купается! — отрезала девушка и незаметно, не вынимая руку из кармана, надела на пальцы кастет.

Приблудный весил почти вдвое больше нее, но это сейчас не важно, главное — техника подлых приемов. И потом, не станет же он всерьез бить ее, когда рядом свои. А она его станет!

Но ссора не разрослась до упоительного скандала с дракой. К возмущению собеседницы, Лусьен безмятежно улыбнулся:

— Теперь меня волнует только одно — в следующий раз, если из-за твоих жалоб эльф меня прогонит, я не смогу оказаться рядом в нужный момент.