New-Пигмалионъ

— Например ? — внимательно глядя на Мотю, спросил главный.

— Например свадьба со скандалом, — ответил Зарайский.

— Типа, драку заказывали ? — усмехнулся шеф.

— ТИпа этого, — согласно кивнул Зарайский, — только здесь надо очень тонко, тоньше чем отрепетированные скандалы ВанДама со Сталлоне на красных дорожках в Голливуде или в Каннах...

— Да, ведь у нас по теперешней канве каждая свадьба в каждом шоу у Дюрыгина с Агашей это свадьба звезд.

— Вот — вот, а сладкое по статистике, как раз быстрее всего и приедается, — подняв палец к потолку, назидательно сказал Зарайский.

— Ну, и что предлагаешь ? — спросил главный.

— А я предлагаю на один раз объединить наши шоу Дюрыгинское и мое, — сказал Мотя, — и я там тебе обещаю такой выстрел, что все эти австрийские теле-шоу с больными почечными пациентами и одним донором со здоровой почкой покажутся детским лепетом, о нас не только вся Европа говорить будет, но вся Америка и вся Япония.

— Ну, рассказывай, — не скрывая заинтригованности, сказал главный, встав из-за стола и подсев ближе, как это бывает в случаях особой конфиденциальности и доверительности.

— Мы возьмем и объединим наши шоу для съемок одной свадьбы, а именно свадьбы Дюрыгина...

— Что ? — недоуменно вздрогнул шеф.

— Я сказал, что нам нужна свадьба Дюрыгина и его Агаши, — спокойно ответил Зарайский, — потому что только свадьба, где сам продюсер и главная ведущая будут задействованы как жених и невеста, только такая свадьба в Свадебном Марафоне на ТВ сможет дать повод для того, чтобы ведущими на одну программу стали мы с Ирмой.

— Это дело, — восхищенно сказал главный, — ты сам придумал ?

— Сам, — не без гордости ответил Зарайский.

— Может мне половину сотрудников в море кочегарами отправить, чтобы лучше думали ? — спросил шеф.

— Тебе лучше знать, что с сотрудниками делать, а я специалист по креативу.

— Ну, специалист, а Дюрыгину то и Агаше кто скажет, чтобы они поженились ? — спросил главный, в упор глядя Зарайскому в глаза.

— Ты и скажешь, тебя послушают, — не мигая ответил Зарайский.

— А если не послушают ? — усомнился Михаил Валерьевич.

— А ты ему скажи, что если он не хочет, чтобы шоу Русский свадебный марафон отошло бы к другому, то пусть сам женится на Анаше, да в прямом эфире, — посоветовал Мотя.

— Или я его уволю ? — переспросил шеф.

— Или, — кивнул Зарайский.

Главный поднялся из кресла, подошел к своему столу, нажал на кнопку громкой связи с секретаршей ,

— Оля, соедени меня с Дюрыгиным, — тихо сказал главный, — я его на свадьбу хочу пригласить.

— На чью свадьбу ? — поинтересовалась Оля

— А на его свадьбу, — хитро подмигнув Зарайскому, ответил главный.

3.

Ирма принялась вспоминать.

Напрасно говорят, что больше хочется вспоминать только самое хорошее и прятное.

Это кому как...

Вот Ирме было приятно ковыряться именно в своих душевных болячках.

Когда она сказала Джону, что согласна переспать с незнакомцем, она как от какого то тормоза избавилась, ей как будто какой то грузик скинули там внизу, где ноги в землю упираются, и она вдруг полетела. Как шарик воздушный, который отпускают из рук.

И в душе сразу какое-то безразличное ко всему спокойствие установилось, летела, летела, с одной лишь мыслью в голове, — ах, скорее бы только !

А Джон, кстати говоря, не заставил долго ждать.

— Дамы и господа, — начал Джон, — объясняю правила нашей игры...

Они сидели в большой комнате, обставленной под начало весемнадцатого века.

Потрескивая, весело горел огонь в камине.

Музыканты, одетые в камзолы и в парики с косичками, сидели спиною к собравшимся и играли Моцарта, концерт для кларнета до-мажор... Ирма знала это произведнение еще с музыкальной школы.

Только вот, почему одетые под старину музыканты, сидят к ним спиною ?

Ах, да, ведь здесь сейчас предстоит некое действо с развратом, — догадалась Ирма.

Когда Джон ввел ее в залу, там уже сидели эти двое господ.

Их звали Икс и Игрек.

Джон так и представил их.

— Господа, имею честь представить, мадмуазель Энигма.

Джон, одетый в зеленый камзол, белые чулки, обутый в башмаки с большими пряжками

Да и с напудренным париком на голове, был единственной персоной без маски на лице.

Лица господ Икс и Игрек, были скрыты большими черными полумасками из шелка, открывавшими только рот и часть подбородка. Для глаз в полумасках были проделаны такие узкие прорези, что ни формы, ни цвета глаз различить было невозможно.

Одеты Господа были по моде двора Людовика ХV — в бархатные камзолы, такие же бархатные панталоны и белые чулки.

На головах у господ были напудренные парики, прекрасно гармонирующие с белыми кружевами воротников и манжет.

Ирма...

Вернее, госпожа Энигма, была одета в бархатное платье с белыми кружевами на кринолине.

Грудь, шея и плечи ее по моде того времени были сильно открыты. Грудь Ирмы, и без того большая, была еще и увеличена приподнявшим ее корсетом из китового уса, причем декольте было настолько смелым, что практически почти обнажало полукружья около сосков...

Ирма тоже была в маске.

В маске и в парике.

Почти голую грудь свою Ирма прикрывала большим китайским веером.

Джон усадил Ирму напротив господ.

Между ними было достаточно много пространства, но острый глаз Ирмы мог приметить некоторые детали.

Как и каждую женщину, Ирму распирало любопытство.

Как это будет ?

Где и как ?

— Итак, дамы и господа, я еще раз повторяю правила нашей игры в Сюрприз-Плезир, — с жонтийными поклонами, обращаясь в основном к мужчинам, говорил Джон, — дама сама выберет себе первого кавалера и выполнит его желание, которое я оглашу, вынув записку из этой шкатулки...

Из-за китайского, вибрирующего в ее руках веера, Ирма разглядывала своих визави, думая о том, как же она будет выполнять их заветные и сокровенные желания ? Прямо в присутствии Джона, или тот соблаговолит выйти ?

Плевать на Джона, — думала Ирма, она была совершенно уверена, что все это снимается на скрытые камеры.

Но ведь Джон обещал одно главное условие, ни один из участников не снимет маски и парика, и кроме того, ни один из участников игры не проронит ни одного ни единого слова, таковы правила...

— Итак, дама выбирает, — объявил Джон и застыл в ожидании.

В принципе, Ирме было все равно с кем.

Ни лица, ни фигуры партнера не было видно. Даже рост и полноту в сидящем кавалере было трудно угадать.

Кого выбрать, того, что сидит под бронзовым Амуром возле камина, или того, что сидит возле напольных часов с маятником ?

Все глядели на Ирму.

Только музыканты не глядели, а медленно и увлеченно водили смычками по своим альтам и виолам.

Ирма сложила веер и решительно указала им на господина под бронзовым Амуром.

— Мадмуазель Энигма выбирает господина Игрека, — объявил Джон.

Он подошел к инкрустированному круглому столику и открыв шкутулку, в которой в давние времена господа хранили свои любовные письма , достал перевязанное ленточкой письмо, развязал его и принялся читать.

— Господин Игрек желает, чтобы мадмуазель Энигма совершила с ним соитие, путем орального соединения чресел господина Игрека с губками и с язычком уважаемой мадмуазель Энигмы...

— Ах, как это гадко и неизобретательно, — подумала Ирма, не вздрогнув ни единым мускулом.

Музыканты на какое то мгновение взяли паузу. И после положенного числа тактов, начали третью часть концерта.

Рондо...

Ирма безмолвно приблизилась к Игреку.

Покорно опустилась перед ним на колени и стала ждать, покуда тот сниманет тонкие белые перчатки.

Господин Игрек наконец снял перчатки.

Почему-то она почти узнала эти ладони...

Когда его ладони легли ей на груди.

* * *

Она узнала его ?

Нет, она не была уверена на все сто процентов.

Даже, когда тот не сдержал условий и вскрикнул в какой-то момент...

Она все равно не была уверена...

Этот Джон с его негодяями, они до всего могли додуматься.

А Вот второго она не узнала это точно.

Даже и мыслей никаких у нее на его счет у нее не было.

Второй был перевозбужден предшествовавшим зрелищем и наверное поэтому почти мгновенно испытал завершение своих желаний.

Оба господина поднялись и поклонами поблагодарили ее.

Джон приложив палец к губам, молча взяв Ирму под локоток, вывел ее из комнаты.. .

— Вторую половину моих денег, — срывая с лица маску, так, что ее волосы рассыпались, разметавшись по плечам, потребовала Ирма, как только они вышли из залы, — теперь я тебе ничего не должна, мы в расчете за наше дельце, но там с тебя еще и причитается, ты же говорил о сумме гонорара.

Ничего не говоря, Джон поклонился и протянул Ирме пачку зеленых банкнот.

Потом она быстро переодевалась в туалетной комнате, — ведь не поедет же она домой в криналине. А Потом... Потом вымыла лицо...

* * *

На крыльце дома ее ждал шофер Джона.

— В центр, — сказала Ирма шоферу.

Привалилась бочком к дверце и попробовала заснуть.

Она не видела и не могла видеть, как оставшиеся в зале два ее любовника теперь пили ликер и обсуждали свои дела.

По правилам игры Сюрприз-Плезир — мистер Игрек, ее гражданский муж Игорь Массарский — только что проиграл триста тысяч долларов.

Потомиу что он не сдержался и выказал свои эмоции.

Удивление и даже гнев.

А этого по правилам этой тонкой игры истинных ценителей искусства, делать было нельзя.

— Представляешь, Джон, мы тут глядели в монитор и представь, он до того момента, как она не сняла в прихожей маску, он ее не узнал, — хохотал Махновский.

— Ах, ты гнида, — крикнул Массарский, но не двинув руками, просто устало откинулся в кресле.

Массарский хохотал.

— Это типа как игра в Стоун Фэйс, — сказал наконец, Массарский, только ставки тут у вас, пожалуй, слишком..

— Зато кое-что узнал про свою жонку, — похлопав приятеля по колену, сказал Махновский, — кабы мне кто дал бы такой шанс узнать все про темные стороны жизни моей жонки, я бы такому человеку, — и тут Махновский мотнул головой в сторону Джона, — я бы такому человеку не триста, я бы такому человеку все пятьсот бы дал.

— Пять котлет* за минет собственной жены ? — невесело усмехнувшись переспросил Массарский.

— А ты думал это того не стоит ? — хмыкнул Махновский, — ты бы потом на ее какой-нибудь тайной подлянке в сто раз больше бы мог потерять, а так чем раньше про свою всё хорошее узнаешь, тем скорее с ней расстанешься.

— слабое звено ? — спросил Массарский.

— Слабое звено, — кивнул Махновский, — от него, вернее от нее надо избавиться.

* * *

Но Ирма этого не видала. Она ехала домой.

Однако дома ее ожидал сюрприз.

В холле ее встретил Дима Попов.

Лицо его излучало официальную отчужденность.

— Плохие новости, Ирма, — сказал он.

— В чем дело ? — спросила Ирма.

Спросила, а интуиция ей уже подсказывала ответ.

— Игорь тебя выставляет, — ответил Дима, — он звонил и просил тебя с вещами отправить на твою московскую квартиру.

Правильно вещевала интуиция...

Вот и все..

Вот и кончился ее роман с Игорьком...

* * *

А Роза разбилась в своей почти новенькой "пежо".

Разбилась, когда ехала к себе в Бугульму, похвастать машинкой перед родичами, да перед одноклассниками.

Мотя Зарайский так не хотел ее отпускать, так не хотел, все говорил, — поезжай поездом, на кой черт тебе сутки за рулем ?

Не послушаолась, поехала.

И лоб в лоб с КАМАЗом на трехсотом километре трассы...

Вот так...

Сик транзит глория гёрлиш...

• котлета — пачка стодолларовых купюр (совр. Жарг.)

Эпилог

If I could stick my pen in my heart

Spell it right over the stage

Would it be enough for your teanage lust

If it could ease your pane

Cant You see — this old boy is getting lonely ?

Mick Jagger "Its only Rock-n-Roll"

Если бы я мог окунуть моё перо в мое сердце

И кровью расписаться прямо на сцене

Достаточно ли было бы это для твоего похотливого сердца ?

Успокоило бы это твою боль ?

И разве ты не видишь, как я одинок ?

Мик Джаггер "Это только Рок-н-ролл"

1.

* * *

— Все девочки обязательно попадают в рай, это я вам верно говорю! — сказал критик Александр Евгеньевич Баринов.

— Значит, Роза теперь в раю? — недоверчиво переспросила Агаша.

— Все девочки обязательно оказываются в раю, — подтвердил Баринов.

— А знаете, мне кажется, в раю Розе будет скучно, — с сомнением в голосе сказала Ирма.

Они были приглашены на дневное шоу Монахова "Разные судьбы".

Сам модный Монахов, приняв позу задумавшегося юноши, прижал микрофон к подбородку и с чувством глядел на самую красивую гостью своего телешоу.

И если бы жанр мраморной скульптуры стал бы в наши дни стольже востребован, как в древних Греции и Риме, то нынешний модный ваятель вырубил бы теперь из мрамора не "мальчика вынимающего занозу", а "телеведущего, сжимающего микрофон", и наши далекие потомки, откопав потом эту скульптуру из под пепла новых останкинских Помпеев, поставили бы ее в музей и любовались бы, восхищаясь совершенными линиями модного Монахова.

— Скучно ? — переспросил Баринов, — почему скучно ?

— Чарли Чаплин когда-то заявил, что если бы ему пришлось выбирать, где провести загробную часть своей жизни, то он бы колебался, межуясь в сомнениях, не зная что предпочесть, рай из-за его комфорта, или ад из-за явно веселой компании людей, что там собрались, — сказала Ирма.

— Ах, мы все находимся в плену неверных представлений о том, что есть рай, — сказал Баринов, — на самом деле рай будет для каждого из нас сугубо индивидуальным, а отнюдь не той устойчивой картиной привычно рисуемого в нашем воображении скучным садом, где прогуливаются бородатые старички с нимбами и ручные животные.

— Рай будет для каждого по индивидуальному заказу ? — хмыкнула Ирма, — как отделка квартиры в новых хороших домах ?

— Вроде того, — кивнул Баринов, — потому как счастлив каждый человек может быть только индивидуально, а не по универсальной схеме.

— И как вы представляете себе этот рай, в котором окажутся все девочки ? — спросил оживившийся Монахов. Он переменил позу и теперь с него можно было с одинаковым успехом ваять и "Мыслителя" и нового "Сцеволу" с микрофоном.

— Рай, это прежде всего то место, где мы будем счастливы, — сказал Баринов, повернувшись и обращаясь почему-то не к Ирме, а к Агаше, — а счастливы мы с вами все были прежде всего в детстве и в юности, когда мама была молодой, когда молодыми мы были сами, и молоды были наши друзья. Поэтому, в том самом раю, которого никто из живых не видел и видеть не может, мы будем в индивидуально сконструированном для нас пространстве узнаваемых и милых сердцу пейзажей... Для умершей негритянсклой девочки это будет ее любимая африканская деревушка, где она будет общаться со своими родственниками, а для белой девочки из Норвегии, в раю будет уголочек красивого фьорда, где на высоком зеленом лугу, на краю скалистого обрыва, под музыку Грига она будет танцевать со своими белокурыми подружками.