Гремя огнём. сверкая блеском стали-5

-А то как же. -согласился я. -Такие уж мы, монархи. Сами вечно территорально голодные, зато терминология у нас насыщенная, это да.

...Наступление на Ромкино не захлебнулось кровью и не угорело в пороховом дыму. Но продолжать непрерывный штурм огромного города, напичканного неприятельскими войсками было крайне трудно. Из каждого квартала предместий, превращенных в настоящий укрепрайон, нашим атакующим силам яростно отвечали противотанковая артиллерия и обложенные мешками с песком танки и самоходки. Положение необычайно осложнялось ткм, что мне противостояли не разрозненные банды агрессивныъ неписей, а мощные силы, подчинявшиеся централизованному командованию из штаба генерала Атаульфа ди Лангобарди..

Настала долгая январская ночь. Пошёл дождь. Опаленные огнем, се во вмятинах от попаданий снарядов орденские "тигры" и КВ в ярких фиолетовых вспышках сварки, в лязге металла и в крепкой ругани ремонтников залечивали полученные в бою раны.

Ордена Богини Надежды гвардейский полк "Барсы" первым закончил ремонт техники.

-Танк сначала надо обиходить, тогда и он в бою не подведет/ -рассудительно заметил Серембеш. -Экипажам приступить к техобслуживанию!

-Есть, командир!

Танкисты, негромко, но смачно бранясь, банниками счистили пороховой нагар в стволах. Наводчики и командиры проверили все механизмы, смазали движущиеся части орудиий.

-Отбой!

Экипажи ложились спать в разрушенных домах, обогреваемых кострами, сложенными из обломков мебели с растащенных баррикад. Однако сон оказался недолгим — в пять утра командир полка kейтенант Миклош Серембеш.

-Подвезли боеприпасы и горючее. -сказал он. -Два эшелона. Наши транспортники поехали получать.

-Атакуем? -поинтересовался кто-то из комбатов.

-Нет, выдвигаемся на позиции, но в бой не лезем. Будем бить из пушек поверх крыш.

-Вслепую?! -поразился комбат. -Много же так навоюем!

-Газовые снаряды. -пояснил Серембеш. -Приказ — боеприпаса не жалеть, засыпать расположение врага погуще. Вряд ли он будет готов к химической атаке.

-О! -обрадовался комбат. -А вот это отлично!

Через некоторое ремя "Манулы", "Ягуары", "Гепарды" и "Каракалы" присоединились к стрельбе. Над ближними к нам кварталами Ромкино встала зеленоватая дымка.

Бронетехника в городе без хорошей разведслужбы — незрячий кулачный боец. С горой мускулов и с пудовыми кулачищами и не видящий, куда бить.

-Просканировать округу! Разведка — вперёд! -приказал я спустя три часа после окончания обстрела.

-Откуда знаешь, где что находится? -удивился Дорофеенко. Когда я уверенно провёл по карте красную карандашнyю линию. -Не, понимаю. Конечно, радиолокация, сканирование, то да сё, но всё же...

-Да бывал я в этом городке в молодости. -вздохнул я, ностальгически вспоминая свои прогулки по Риму в той, бесконечно далёкой первой жизни. Петро удивленно хмыкнул, но расспрашивать не стал.

Вообще дешёвые и неприхотливые бронеавтомобили мы использовали давно и охотно, причем не только для разведки, связи и боевого охранения. Часто они даже поддерживали танки непосредственно на поле боя. Ведь (при грамотном использовании!) броневики могли с успехом бороться с бандитскими таокетками и даже с лёгкими танками.

Пара БА-10, экипажи которых надели костюмы общей химзащиты ипротивогазы осторожно выдвинулась вперёд по указанному мнюю маршруту.

-Проехали через мост на речной остров. Повсюду валяются дохляки, посмотреть приятно. -последовал приглушенный противогазной маской доклад. -Орудия и танки — целы. Можно осторожно вползать и собирать трофеи. Но не расслабляться — газ в домах и подвалах не до конца развеялся, а на чердаках возможны снайперы и пулемётчики.

-Выдвигаемся до набережной и там закрепляемся. -скомандовал я. -Похоже, правобережье — наше.

Воспользовавшись паузой, я перегруппировал силы, вышедшие на реку Стибренную. Никогда и никому не сознавался в том, что наступать я не люблю и не умею. Вот организовать прочную оборону, заманить врага в ловушки, окружить, перемолоть — это моё!

Какая польза от прорвы танков, если нет артиллерии, чтобы их прикрыть и пехоты, чтобы закрепить тактический успех и собрать трофеи? Громыхнуло — начали смертоносную работу используемые вместо артиллерии четыре сверхтяжелых танка КВ-2 со стапятидесятидвухмиллиметровыми гаубицей. Они по навесной траектории, продолжали посылать на левый берег снаряд за снарядом, снаряжённые отравляющими газами. Заурчали бронетранспортёры, везущие команду собирателей добычи.

-Всё, командир. -доложил через час Дорофеенко. -Трофейщики в основном почистили правобережье. Крупную добычу отогнали, мелочёвку после соберём. Верно мыслю? Ну, что, я поведу "Лейбштандарт" в бой, а?

-Вот не знаю... — я с огромным сомнением оглядел его с головы до пят. -Таранщик хренов, камикадзе...

-Больше не повторится! -поспешно сказал он. -Нашим делом клянусь!

-Ладно. Давай!

-Спасибо!

Дорофеенко вихрем взлетел на башню восстановленной до стопроцентного уровня "Мурки", влез в башню, захлопнул люк и прижал ларингофоны танкошлема к горлу: -Вперёд, мехвод!

Зарычал мощный мотор, широкие гусеницы высекли искры из гранитной мостовой. Петра Дорофеенко дёрнуло вправо и нещадно стукнуло о крашеную белой эмалью броню башни.Содрогнувшись бронированным корпусом, "Мурка" сорвалась с места, а вслед за СМК двинулся и весь "Лейбштандарт".

Ровно и едва слышно гудел за спиной атомный двигатель, когда мой тяжелый пятибашенный танк лез на набережную по откосу. Тускло блестящие железо-стале-никеле-хромо-вольфрамо-молибдено-титановые гусеницы рвали в клочья жёлтую траву, разбрасывали комья подмёрзшей грязи.

Мы захватили мосты Цестия и Фабриция, овладели островом на реке и прорвались на левобережье. Слева и справа надвигались в едином строю его собратья. Ядро сил составляли машины "Лейбштандарта", которые вёл Петро, сидящий в "Мурке". С флангов их поддерживали "Манулы" и "Ягуaры"

-Заметили. -послышался в эфире голос Дорофеенко. -Долбят из противотанковых пушек. Странно, не передохли от газов, что ли?

И точно — вокруг моих танков стали подниматься облачка взрывов. Пока — ничего опасного: тридцатисемимиллиметровые снарядики лангобардовне могли пробить панцири "тигров" и КВ-1

-О! -оживился Дорофеенко. -Самоубийцы выползли.

Навстречу нам из-за угла Виа дель Портико Оттавио высыпали вражеские бронемашины. Напрасно Петруха был столь легкомысленен. Конечно, сам по себе бронеавтомобиль тяжёлому танку — не протвник. Но маневренность! Но умение вписаться в лабиринт городских улиц! Да и огневая мощь сравнима с легким танком: башня от легкого танка Т-26 с сорокапятимиллиметровой пушкй и спаренным пулеметом "Дегтярев-танковый". Подбить не смогут, но вот остановить нас, закупорив улочку своими железными трупами — вполне способны

Броневики двигались грамотно, пятясь "задом наперед", пряча размещённый впереди двигатель. Не переставая трещали спаренные башенные пулеметы. "Сорокапятки" тявкали, выпуская снаряд за снарядом по орденским танкам.

Да, шансов улангобардских броневиков не было. Ни единого Но, как оказалось, их задача заключалась в совершенно другом. Они погибли, загромоздив, как я и опасался, неширокие улицы разбитыми дымящимися корпусами. Основную тяжесть борьбы с "Манулами" и "Ягуарами" дженерале Атаульф ди Лангобарди (интересно какого уровня искин у этой сволочи, наверное, не ниже пятого!) возложил на совершенно другие машины.

Вот я и подошёл вплотную к тому моменту, о котором мне невероятно стыдно рассказывать... Но деваться некуда...

Питомец "Мурка" перешёл в режиме "почти невидимка", включены способность видеть в темноте и режим "неутомимость и неуязвимость".

-Какого (censord)?! -взвыл я. -Откуда, зачем, кто приказывал?! Как?!

Включилась трансляция и я муркиным взглядом увидел улицы и площади города, как две капли воды схожие с теми римскими виа и пьяцца, по которым гулял в молодости. Коша стремительно неслась по тротуарам, с разгона перепрыгивала через растоптанные гусеницами газоны, влетала на карнизы, потом стремительно неслась дальше.

Увиденное ею ввергло меня в шок.

Со стороны Пьяцца ди Рома пёрло несколько десятков танков с неуклюжими надстройками сверху: в больших желобах по обе стороны башни лежало по толстому реактивному снаряду. РБТ! Один экземпляр такого ракетоносца, вооруженный "танковыми торпедами" (ракетами весом в четверть тонны), имелся в "Лейбштандарте", но я никогда не относился к нему серьёзно и считал практически бесполезным из-за ужасающе низкой точности попадания ракет в цель. Но здесь было иное дело — около полусотни ракетоносцев! Да они, даже пуляя вслепую, не потратят зря ни одного заряда — мои танки стоящие в "пробке" на узкиих улицах представляют просто идеальную мишень!

Вот так влип! Всё! Сейчас не станет моих орденских братьев! Прогадил, идиот! Тупо, бездарно, позорно...

Совет кумира: Раз счастье, два раза счастье — помилуй Бог! Надо же когда-нибудь и немножко умения. (Суворов)

-Ой-ё! -в ужасе взвыл "Надежда", видимо тоже смекнувший, что к чему.

Pежим "почти невидимка" питомца "Мурка" завершён. Режим "неутомимость и неуязвимость" питомца "Мурка" завершены.

Питомец "Мурка" погиб.

Питомец "Мурка" появился в точке возрождения. Состояние памяти при возрождении соотвестствует состоянию на момент гибели, потерь навыков — нет.

За полуобрушенными крышами из красной черепицы тошнотворно взвыли стартующие реактивные "подарки"

Один из снарядов лангобардских РБТ ударил рядом с гусеницей "тигра".

-Подбит! -раздался вскрик в эфире.

Другой реактивный снаряд угодил в стену, обрушиа её на КВ-1.

-Горим, потеряли ход! 

Башни содрогались от близких взрывов, по броне хлестали осколки, внутри машин всё заволокло сизым дымом. Алчные и прожорливые языки пламени уже лизали орденскую броню. Мои танки дёргались, словно живые существа и замирали. А я физически ощущал боль гибнущих впустую машин.

-Экипажам — начать немедленную эвакуацию! -заорал я. -Приказываю бросать технику и бежать назад! Повторяю: оставить танки и со всех ног к мостам!

Выход из танка под огнём был страшным риском, но что оставалось делать? Единственная перспектива — сгореть заживо. Пётр Дорофеенко выполз из башни "Мурки", сгруппировался, чтобы спрыгнуть с высоты на землю, когда услышал стук механика-водителя изнутри. Его люк заклинило при деформации бронелистов. Прапорщик Дорофеенко матюкнулся, цапнул ручку приоткрытого люка и потянул изо всех сил. Визгнул сноп мелких осколков, левое плечо обожгло адской болью. Грязно сквернословя, Пётр все же распахнул люк мехвода, встретился с взглядом, в котором горели благодарность, надежда, и бескрайнее желание жить. Он потащил механика наружу, оба свалились в глубокую снарядную воронку на искорёженной мостовой. Внезапно на месте рядом стоящего КВ-1 взвился яростный столб пламени. Жирный чёрный дым столбом устремился в серое небо. Прапорщик потерял сознание.

Первыми, откинув тяжелые крышки люков х танков, уходили радисты и заряжающие, потом выкарабкивались мехводы. Последними по незыблемой традиции покидали тесные башни командиры. Моторы глохли, механизмы вращения башен заклинивало. Осколки барабанили по броне и вспарывали тела. Танкисты, выбравшись из башни, со стоном оседали на броню. Конечно, я мошенническим способом на восемьдесят процентов понизил уязвимость бывших легионеров, а ныне орденских гвардейцев. Но даже при этом почти все были тяжело ранены и не могли передвигаться. Ещё немного и не будет, как минимум, трёх полков из пяти.

Я обрушился в "режим компьютерного времени". Дал волю бессильной злости, излил потоки грязнейшей ругани и бил кулаками по казённику орудия. Наконец, успокоившись, выбрался из главной башни "тридцатьпятки" и пешком отправился по мосту Фабриция прямо на место начавшегося побоища. В состоянии "замри" всё выглядело ужасно: висящие в воздухе реактивные "противотанковые торпеды" с хвостами пламени за стабилизаторами, застывшие в неподвижности огни и дымы, окаменевшие в воронках скрюченные тела раненых танкистов и оцепеневшие фигкры выбирающихся из машин.

-(Censored)! -подвёл я итог.

-Что (сensored), то (сensored). -согласился Ильич за спиной. -Полный.

-Надя тоже здесь? -мрачно спросил я, не оборачиваясь.

-Нет, осталась в штабе в "игровом времени". Понимает, в каком настроении муж... Что собираешься делать?

-А что тут вообще можно сделать? -возразил я. -Довоевался, стратег, донаступался... Овладел, (сensored), Вечным городом...

-В битве под Карфагеном, -напомнил Ильич, -ты не паниковал, а действовал. И в итоге выиграл. А там соотношение сил было куда хуже.

-Она была оборонительной. -возразил я, -Это раз. Её ход был спланирован до мелочей с самого начала. Это два. Я мошенничал, заминировав в "режиме компьютерного времени" вражеские танки. Это три.

-Первое: кто сейчас мешает расспланировать дальнейшие действия? -возразил генерал. -Второе: сжульничай и здесь. Третье: хватит быть гением активной обороны, учись наступать.

Я сел на краю воронки, угрюмо уставившись на зажавшего рану Дорофеенко. Возможно, именно это зрелище и подстегнуло моё воображение.

-Ладно. -встал, смахнул грязный снежок с рукава. -Всё правильно, работать надо, а не скорбить.

-Что придумал?

-Буду уносить ребят из зоны обстрела на речной остров. Размещу там, восстановлю, насколько можно аптечками, срочно вызову Ким Ксуань, пусть лечит.

-А танки?

-Жалко, конечно... Но — хрен с ними. Какие-то побьют до невосстановимости, придётся сажать на новые. Прочие — отремонтируем.

-Разумно. -признал Ильич. -Всё в порядке, пришёл в себя, принял правильное решение. Знаешь что, давай-ка помогу...

И генерал-фельдмаршал вкупе с генерал-майором принялись перетаскивать в безопасное место одеревеневшие тела рядовых, ефрейторов, сержантов, старшин и младших лейтенантов.

-Сестрички милосердия, тудыть-растудыть... -пыхтел Ильич, укладывая на брезент очередного бойца, одеревеневшего в самой немыслимой позе с растопыренными руками и согнутыми в коленях ногами. -Санитарочки (сensored). А ну, впряглись и на счёт "раз" попёрли! Раз! Сколько осталось?

-Сто четырёх отволокли, двести семь осталось... -ответно кряхтел я.

-(Censored)! -припечатывал мой бывший кумир.

Наконец, мы закончили. Вернулись в "режим игрового времени". Мир тут же наполнился воем ракет и взрывами там, за рекой, стонами раненых здесь, у моста Цестия..

-Как ты, прапорщик? -Генерал склонился над Петрухой. -держи аптечку.

-Ничего... А вот многие ребята плохи...

-Пусть потерпят, сейчас Ким прилетит.

Её светлость герцогиня Госпитальери прибыла через пять минут. Фельдшеры выволокли из самолёта капсулу с мобильным лазаретом, развернули и принялись затаскивать в его недра раненых.

-Иду в бой. -угрюмо сказал я Ильичу. -Стыдно в глаза парням смотреть.

-Что-то давно в наводчиках по штату не числился. -доверительно сообщил Ильич, забираясь вслед за мной в главную башню "Надежды". -А ну-ка, подвинься.