Не время для игр

— Ладно, сейчас перекликнемся и решим, куда двигать дальше, — предлагаю я и достаю рацию. — Тигран, приём.

— У аппарата! — весело отзывается искажённый помехами голос.

— Что там по метеосводке?

— Облака рассосутся уже через пару часов, так что вы зря взяли дождевики и ласты. Температура так и шепчет, хотя и осень на дворе. Во второй половине дня ожидается вечер. С потемнением.

— Правнук Петросяна... — со вздохом качает Хохол седой головой.

— А так как конец светового дня становится всё ближе, принимаю ставки, успеем ли мы найти потеряшек до наступления ночи или поутру придётся поднимать вертолёт.

— ...И готовить спасительный вазелин "Норка", — добавляет Эдик.

— Это группа-три! Ставим сотню вечнозелёных на худший вариант.

— Группа-два, поддерживаем! Тигранчик, записать не забудь, ты склерозом болеешь. Не обижайся.

— Группа-пять, пока воздерживаемся — подсчитываем наличность. Медовыми сотами принимаете?

— Да вы охренели в конец! — в трубке слышится грозный рык.

Это Шеф. Эфир настороженно примолкает.

— Две сотни на то, что найдёте, — после небольшой паузы продолжает он, чуть более спокойно. — Я в вас верю, хоть вы и раздолбаи, каких поискать.

— Принято. Группа-раз?

— Мы их найдём, — тихо говорю я в микрофон, но знаю, что меня услышат. — Конец связи.

Вот такая у нас своеобразная перекличка. Издержки нервной профессии — ко всему подходим с юмором. Иначе никак.

— В нашем квадрате три с четвертью тысячи гектар, — напоминает Хохол. — Всё нам и за пару дней не обойти. Догадайся эти олухи зажечь костёр...

— Значит, не могут, — делает предположение Эдик. — Или это те новые эко-психи, про которых рассказывали по зомбоящику. Огня не разводят, примятые травинки разгибают... А ещё вероятнее, что компашка загудела на какой-нибудь арендованной дачке, а мы их, как дураки, повсюду ищем. Они потом проспятся, отрезвеют, и пойдут искать брошенную машину. А тем людям, кто из-за них ночи не спал, даже спасибо не скажут.

— Ну, и слава богу, — не соглашается с ним Хохол. — Лишь бы живые.

Горы не прощают небрежности. Стоит только чуть-чуть зазеваться, как они показывают, кто здесь хозяин. Второго урока обычно не требуется.

— Можем направиться в сторону Травяного Шпиля, — я провожу пальцем по карте вдоль хребта, на который мы только что взобрались. — Оттуда будет хороший обзор. Да и место популярное — он есть на онлайн-карте, к тому же, название интригующее. Они вполне могли решить добраться туда пешком.

— Лучше бы на обочине просто забухали... — ворчит Хохол. — В горы ходят с инструктором, после подготовки и изучения маршрута, а самое главное — предупреждая о нём хотя бы кого-нибудь. Я не говорю уже об этих электронных хреновинах, которые продаются теперь в любом спортивном магазине. А телефоны? Почему, когда Тигран с Васей по пьянке оставили мобильники в такси, их по спутнику нашли аж у чёрта на рогах, вместе с машиной, чего ж мы этих никак не засечём? Давно бы уже придумали, как облегчить поиски... А мы по старинке бегаем на своих двоих по лесу и кричим 'Ау!'. В моё время нам обещали совсем другое будущее, я разочарован.

— Говорю же, это эко-психи, они не берут телефонов с собой, — продолжает настаивать Эдик. — Везде почти уже связь берёт, когда новую вышку на Шахане врубили...

И резко замолкает, будто испугавшись собственных слов. Мы все втроём перевариваем вылетевшую фразу, пробуем её на вкус.

— ...А кое-где до сих пор не ловит, — продолжаю за него я. — К примеру, вдоль Ущелья Ведьм и в ложбине за Травяным Шпилем.

— Придётся разделиться, — признает Хохол. — Если ты прав, мы повсюду не успеем.

— Я пойду на ущелье, — предлагает Эдик, — Свяжусь с егерями, пусть помогут.

Ну да, у него же брат там служит. Добраться на машине туда по сухой погоде не проблема. Егеря как раз там недалеко сидят на кордоне, вахтами по нескольку дней. Большинство из них сейчас тоже прочёсывают местность, но оперативный резерв всегда должен быть наготове, для таких вот случаев.

— Давай, — решаюсь я, — На связь через два часа.

Мы перераспределяем груз. Хохол и Эдик яростно спорят, кто понесёт тяжеленное 'ружжо', которое нам полагалось по инструкции, вместе с кучей других необходимых вещей. В итоге "весло" беру я, и мы расходимся в стороны.

До сих пор поражаюсь, как Хохлу в его возрасте удаётся так легко порхать с хребта на хребет. Я упорно пру вперёд, стараясь дышать правильно и экономить лишние движения, беря, в основном выносливостью. Он же в два с половиной раза старше меня, но идёт даже не запыхавшись, и успевает ещё внимательно осматриваться, отходя в стороны. Одним словом — местный. Я же уроженец бескрайних степей и за несколько лет, проведённых здесь, так и не смог переопылиться.

Расстояние до цели мы покрываем за два с половиной часа. За это время Эдик успевает добраться до егерей и приступить к поискам. Остальные группы тоже шерстят лес, но пока безуспешно. А вечер, буквально, уже не за горами...

Ложбина, по дну которой струится ручей, оказывается пустынной, мы просматриваем её в бинокль вплоть до каскада водопадов, где человеку попросту не подняться без альпинистского снаряжения. Красивое место, но мне сейчас не до созерцания, впору скрипеть зубами.

— Я рассказывал ту историю, про нас с приятелем на Бабуке? — неожиданно интересуется Хохол, как ни в чём не бывало.

— Это когда ваши бездыханные тела на руках затащили в палатку норвежские туристки?

— Нет, — он ностальгически улыбается накатившим воспоминаниям. — Другую. Когда я пытался втолковать одному умнику, что методы выживания у нас несколько другие.

— В смысле — мох растёт не на северной части дерева, а где ему заблагорассудится?

— И это тоже. Но в тот раз разговор шёл про ручьи.

Он обвиняюще указывает толстым пальцем на бурлящую воду.

— Ведь во всех нормальных местах, если уж набрёл на водоток — нужно просто идти по течению вниз. Проще некуда. У нас же, вообще простота — все реки впадают в море. Казалось бы, иди себе вдоль ручья, пока не выйдешь на пляж...

— Но чаще всего ты оказываешься в каменной ловушке, без возможности оттуда выйти, — заканчиваю я. — Думаешь, они пошли вниз по ручью?

— Кто-то точно пошёл — смотри.

Хохол направляется к густым зарослям держи-дерева, в простонародье — христовой колючки, и снимает с изогнутого шипа яркий клочок синтетики. На кусте их несколько висит, кто-то здесь явно продирался.

— Свежак, — подтверждаю я. — Ну, раз других вариантов у нас нет, — пойдём, проверим.

Рядом валяются два дорогих спиннинга и перевёрнутая банка консервированной кукурузы. Следов на каменном берегу не прочитать, но находка придаёт нам сил.

Мы спускаемся вдоль ручья ещё где-то с час, пока не слышим голоса вдалеке.

— Ну, наконец-то, нашлись касатики, — весело улыбается Хохол и вечные морщинки на его лбу немного разглаживаются.

Горе-туристы сидят за очередным поворотом ручья, на другом берегу, не решаясь спускаться дальше по отвесной стене. И правильно делают, а то потом их оттуда только верёвками можно будет достать. Система 'ниппель' в действии.

Трое мокрых, дрожащих от холода молодых людей. Ещё бы — тут и в июле вода зубы сводит, а в октябре лучше и вовсе купания избежать. Две девушки, один парень. Подойдя ближе, я вижу четвёртого, он лежит на камнях, на правой ноге — самодельная шина, грудь часто вздымается. Судя по ссадинам и ушибам, его неслабо протащило по течению. Ещё один минус купания.

— Ну что, гаврики, не ждали?! — рявкает Хохол, и не заметившие нашего приближения ребята вздрагивают от неожиданности, похватав камни и палки.

— Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.

Они косятся на могучее 'ружжо' за моей спиной и не верят. Откуда же им знать, мы без патронов?

— Так, среди вас есть Кирилл Поляков?

— Да, — одна из девушек, с ладной спортивной фигурой, указывает на поломанного. — А что?

— Вам штраф за неправильную парковку! — на меня тоже накатывает бесшабашное веселье — маленькая такая доза эйфории в расплату за долгие часы тяжёлых поисков. — Чего же вы, ребята, машину в неположенном месте оставили?! Непорядок!

Благо в этом месте ручей ещё не разлился вширь и по камням мы легко перебираемся на другую сторону.

— К-какая ещё парковка? — недоумевает другая девушка.

Они, наконец, замечают, что мы по форме, а не в простом охотничьем камуфляже. У меня на погонах так вообще по четыре звезды в ряд — целый генерал армии, ни дать ни взять. Ребята медленно опускают палки-копалки и облегчённо выдыхают.

— Ваша машина привлекла ненужное внимание хулиганов, — принимаюсь я объяснять на пальцах. — Какая-то шпана разбила окно и хотела пошарить в салоне. Местные жители их сцапали на горячем и тут выяснилось, что о вас четвёртый день ни слуху, ни духу. Куда ушли — непонятно, когда вернётесь — неизвестно. Полиция пробила номер и связалась с вашими родственниками, но они знали лишь то, что вы собирались в поход на пару, повторяю — ПАРУ дней, а затем в аквапарк.

— Мы просто попали под ливень в самом начале и немного заблудились, — виновато частит парень. — Я уронил навигатор... Мы вышли к реке, разбили неподалёку лагерь... А потом...

Хохол склоняется над раненым, быстро, но внимательно его осматривает и с ходу засаживает полный шприц обезболивающего. Тот перестаёт стонать сквозь зубы и затихает.

— Игорь, иди-ка сюда, посмотри.

— А потом... А потом... — парня окончательно заклинивает.

Нога пострадавшего замотана на совесть. В смысле — очень хорошо, прилежно даже. Спортивная девушка присаживается с нами рядом. Из всей перепуганной троицы она кажется наиболее адекватной.

— Твоя работа? — я киваю на шину.

— Ага, — признаётся она, но в этом простом движении таится вселенская усталость. — Я хирург. Точнее, интерн. Заражения нет, но за укол спасибо, ему стало совсем плохо.

Я гляжу на неё, и мне совсем не хочется опускать глаза, чтобы посмотреть на причину беспокойства, проскользнувшего в голосе бывалого лесника. Её кожа чуть смуглая, но не от загара, а сама по себе, от природы. Тёмные глаза притягивают неуловимо восточным разрезом, а густую гриву каштановых волос едва сдерживает повязанная бандана камуфляжной раскраски. В общем, я как полный дурак залипаю на пару секунд, пока до сознания не доходит голос Хохла.

— Игорь.

— Да?

Бок парня прикрывает ещё одна самодельная повязка, засохшая от корки крови. Но она не в силах скрыть характер раны — четыре рваных пореза разной длинны. Не смертельно, а вот шрам красивый останется. Теперь я начинаю понимать, почему они сидят тут без ничего и трясутся от каждого шороха.

— А потом... А потом... — продолжает лепетать второй паренёк.

— Слушай, смени рингтон, — не выдерживает Хохол. — Что у вас случилось?

От простого, казалось, вопроса все снова непроизвольно вздрагивают, будто припомнив свой худший кошмар. Хотя, похоже, теперь так оно и есть.

— Мы рыбачили вечером на берегу, когда услышали крик Кирыча, — набралась храбрости симпатичная девушка-интерн. — Он был в лагере, готовил обед... На него кто-то напал, но ему удалось убежать и нырнуть в реку. Мы рванули вниз по течению, пытались его вытащить...

— Кто напал, вы видели?

— Быстро стемнело, но мы слышали рык. Громкий. Это было что-то большое.

Вот что бывает с типичными горожанами, приехавшими на лоно природы отдохнуть.

— Ты почти угадала, — крякает Хохол. — Это был старина Топтыгин.

— Медведь?! Обычный?

— Нет, бляха-муха — медведь-покрехтун!

— Без причины медведи не нападают, — прихожу я растерянной девушке на помощь. — А кровожадных монстров у нас не водится.

— Что верно, то верно, — вздыхает Хохол. — А Топтыгина твой приятель как-то спровоцировал. Зверя мог приманить запах еды, хотя они, обычно, в это время ходят отожравшиеся. Ну, или самка с детёнышами забрела, всякое может быть. Давно вы тут сидите?

— С прошлого вечера... — нехотя признается девушка. — Боялись вернуться.

— Всё хорошо, сейчас мы вас отведём обратно, к цивилизации, — успокаиваю я её. — Меня зовут Игорь, а тебя?

— Камелия.

— Интересное имя.

— Просто мои родители — дендрологи, решили вот оригинальность проявить...

— Молодцы, что выбрали именно это, — улыбаюсь я. — Мне с ходу вспомнилось с десяток очень плохих вариантов.

— Верю.

Девушка улыбается в ответ.

— Ладно, пионеры, сейчас съедаете по этой штуке, — Хохол протягивает ребятам энергетически батончики и даёт выпить коньяка из фляжки. — А потом мы все дружно топаем обратно.

— В лагерь?! — восклицают они, чуть ли не хором.

Голос второй девушки едва не срывается на визг. Камелия держится лучше, но в её глазах тоже плещется отчаянье. Их можно понять — рык медведя — звук не для слабонервных, особенно, когда слышишь его вживую. И без крепкой решётки вдоль вольера. А мы, вдобавок, ведём ещё себя как глупые копы из дешёвого ужастика, которые не верят главным героям плоть до своей скоропостижной гибели.

— Не надо в лагерь, — говорю я. — Если у вас там нет ничего ценного, то пройдём стороной. Нам нужно спуститься с противоположной склона вот этого хребта, там будет идти дорога, на которой нас подберут. А вещи ваши потом заберем, завтра.

— А н-не легче ли вызвать сюда в-вертолёт? — стучит зубами парень.

Чёртовое кино. Им кажется, что всё так просто — подлетел, забрал. С любого места.

— Вечереет, — напоминает всем Хохол. — Вертолёты ночью не летают.

— А к-как же м-медведь?

— У товарища Талтера, как видите, есть оружие. Оно не то что Топтыгина — носорога завалит с одного выстрела. До сих пор удивляюсь, на кой чёрт там второй ствол.

Он тактично умалчивает, что патроны на это 'ружжо' нам не выдавали ещё дольше, чем новую форму, проект которой уже несколько лет продолжает гулять где-то по министерствам. Так и ходим, в чём военторг послал, цепляя поверх всего этого старые погоны. У Хохла знаки различия так вообще ещё с советской символикой.

Они с парнем разворачивают легкие носилки (пункт номер четырнадцать в бесконечном перечне инструкции), а я пытаюсь связаться с остальными. Безрезультатно, проклятое ущелье надёжно глушит сигнал.

Хохол опять ворчит о новых технологиях и своём глубоком разочаровании. Закончив с нехитрыми сборами, мы идём обратно, чтобы выбраться из ложбины наверх, в зону действия сигнала. Вся троица едва бредёт, но чувство близкого окончания затянувшегося кошмара придаёт им сил.

Нам удаётся выйти до наступления скоротечных сумерек на более-менее ровное место, хоть и двигались мы вдвое медленнее обычного. Скомандовав привал, я снова достаю из разгрузки рацию, чтобы запросить у шефа дальнейшие инструкции — продолжать идти навстречу транспорту или заночевать здесь и дождаться вертолёта спасателей. Учитывая стабильного раненого на руках, второй вариант предпочтительней, так как в темноте число поломанных ног может возрасти. А в местную ленту новостей, считай, мы уже и так попали, без экстренной эвакуации.

Я даже и представить себе не мог, насколько тогда оказываюсь прав. На счёт новостей.