Демон. Книга 3. "Изгнанники".

— Убрали? — мгновенно проснувшись, воскликнул Беарн-младший. — Кто?

— Судя по оставленному им ролику — обыкновенное самоубийство... — почему-то поморщившись, ответил капитан Нойсс. — Ну... не совсем обыкновенное... Сдох, как баба... Но все-таки самоубийство... Кстати, мотивы преступления весьма интересны...

Услышав в речи собеседника привычные интонации, Элжберт мгновенно сделал стойку: капитан открыто намекал на то, что готов продать очень важную информацию. И что пропускать этот намек мимо ушей не стоит.

— Где и когда?

— В десять тридцать. Кафе 'Алия'. Угол Четырнадцатой и Седьмой... — ослепительно улыбнулся Нойсс. — У меня как раз останется время, чтобы подумать, какие коррективы можно внести в то, что у меня есть...

— Очень хорошая мысль... Буду... Что-нибудь еще?

— Пожалуй, нет...

...Капитан Нойсс возник в дверном проеме летней веранды кафе в десять тридцать две. Практически без опоздания. Глядя, с какой скоростью не самое последнее лицо в городском управлении полиции ломится к его столику, Элжберт удивленно покачал головой: судя по поведению капитана, информация, который он планировал поделиться, имела самое непосредственное отношение к Семье покойного Дона Эухенио, и, вероятнее всего, стоила очень больших денег.

— Еще раз здравствуйте, господин Беарн! Рад видеть вас в добром здравии. Кстати, хочу выразить пусть несколько запоздалое, но искреннее соболезнование в связи с гибелью одного из самых уважаемых членов высшего общества, столпа экономики и бизнеса нашей системы, и одной из самых почитаемых мною личностей — господина Эухенио Кортеса...

— Благодарю... — жестом предложив капитану садиться, Элжберт развернул перед ним экран с меню и сделал небольшую паузу...

Судя по количеству и ценам заказанных блюд, господин Нойсс в последний раз нормально обедал эдак недели полторы назад. А месяца два до этого счастливого момента питался исключительно в бесплатных столовых какого-нибудь гетто.

Впрочем, о въевшейся в подсознание сотрудников силовых структур привычке отрываться за чужой счет управляющий 'Золотого Дна' знал чуть ли не с рождения, поэтому особенно удивляться не стал:

— Пока принесут заказ, я бы хотел ознакомиться с результатами расследования...

Капитан покосился на дисплей портативной СОКП 'Амнезия', демонстративно стоящей на краю стола, и, удостоверившись, что она работает, самодовольно ухмыльнулся:

— Я и мои люди сделали невозможное! Нашли типа, который, взломав внутренний сервер компании, вставил написанный им вирус в ту часть программного кода, которой занимался его старый друг и однокашник! Каким же надо быть скотом, чтобы подставлять человека, с которым вместе учился...

— Простите, что перебиваю, но не могли бы вы начать сначала? А то я не совсем понял, что к чему...

— Да, конечно... — Нойсс мгновенно прекратил возмущаться, и, откинувшись на спинку кресла, сцепил пальцы на животе. — Итак, автором вируса, поразившего оборудование большинства игровых клубов планеты, оказался сотрудником компании 'OverSoft-DTF' по фамилии Крю. И по совместительству, — капитан ехидно посмотрел на Элжберта, — бывшим мужем одной из ваших последних подружек. Если вы не в курсе, чьим именно, то могу назвать имя этой дамы. Латива. Мотив преступления — банальная ревность: не смирившись с уходом жены, Мозли решил отомстить тому, кто занял его место...

— Вы уверены? — скрипнув зубами, поинтересовался Беарн-младший.

— Абсолютно! — физиономия полицейского засияла так, что затмила свет стоящего в зените Эверайса. — У нас есть ролики с камер наружного наблюдения, на которых запечатлен его 'Колибри', приземляющийся на стоянку 'Золотого Дна'. Сравнив дату и время записи с теми, которые сделала аппаратура вашего развлекательного центра, мы пришли к выводу, что он оказался свидетелем вашей встречи с его бывшей супругой. Кстати, и ее отлета — тоже... Трудно сказать, что он делал в промежутке времени между посещением вашего клуба и взломом сервера своей компании, но это не особенно важно. Главное, что, воспользовавшись несовершенством системы безопасности 'OverSoft-DTF', господин Крю влез в святая святых внутреннего сервера и изменил часть программы, написанной ее сотрудниками для обновления систем безопасности игровых автоматов 'Cash & Win'. А потом уничтожил абсолютно все следы своего вмешательства...

— Все? — нахмурился Элжберт.

— Да! Ребята из отдела 'ITD' не смогли найти ни одной прямой улики... — сокрушенно вздохнул капитан. — Если верить мнению господина Дэвида Клампа, хозяина 'OverSoft-DTF', то этот самый Крю был одним из самых талантливых программистов, которых он когда-либо видел...

— Так как вы собирались доказывать его вину? — угрюмо спросил Беарн-младший.

— Я не уверен, что нам бы это удалось... — капитан пожал плечами, и, заметив, что к столу идет официант, сделал небольшую паузу.

Смотреть, как полицейский уминает салат 'Экзотик', Элжберту было неохота, поэтому, пригубив вина, он отставил в сторону бокал и поинтересовался:

— Итак, спрошу еще раз: если бы он оказался жив, то что бы вы ему предъявили?

— Подписанный прокурором ордер на полное сканирование... — могучим глотком отправив в желудок непрожеванные овощи, ответил Нойсс. — Только, судя по оборудованию, которое мы нашли у него дома, это вряд ли дало бы какой-нибудь результат: он мог подчистить свою память...

— Вы его чем-то спугнули?

— А как вы думаете? После ареста и сканирования памяти всех сотрудников компании, работавших над этой программой, начиная с начальника отдела господина Веддинка и заканчивая обоими его стажерами, догадаться, чем закончится наше появление в другом отделе, будет не так трудно...

— Что дальше?

— А дальше начинается самое интересное: удостоверившись, что его вирус заработал, этот придурок решил насладиться своей местью. И не просто так, а с картинкой: воспользовавшись имеющейся у него ключ-картой, разместил акустические и оптические датчики в флаере и старой квартире своей бывшей супруги. Четыре вечера подряд, вернувшись с работы домой, он смотрел полученные через Сеть записи и праздновал победу...

— Не понял? — удивленно спросил Беарн-младший.

— Ну, судя по логам исполнения заказов, любезно предоставленным нам службой доставки его района, в эти дни у него резко изменился вкус на спиртные напитки. Вместо пива 'Red Rock', которое он пил со дня вселения в свою квартиру, ему вдруг потребовалось полусухое шампанское. А еще он вообще перестал пользоваться Галанетом. Логика, в общем-то, понятна: все эти дни его бывшая супруга не встречалась ни с вами, ни с кем-нибудь еще, и он с удовольствием наблюдал за тем, как она куда-то летает, ходит по квартире или просто спит...

— Ну, да... Мне сейчас не до женщин... — вспомнив похороны Дона Эухенио и беседу с его старшим сыном, мрачно пробормотал Элжберт.

— А на пятый день эта вертихвостка нашла себе нового ухажера... — сделав небольшую паузу, Нойсс с интересом посмотрел на собеседника. И, заметив, что особого интереса на его лице не появилось, слегка сник: — Он программист. Сотрудник той же 'OverSoft-DTF'. Вроде бы близкий друг нашего 'героя'. В отличие от ее бывшего супруга и вас умудрившийся заработать на кризисе серьезные деньги...

— В смысле? — при воспоминании о потере восьмидесяти миллионов кредитов Беарн-младший заскрипел зубами.

— Судя по тому, что рассказывал госпоже Лативе этот тип, он сварганил какую-то хитрую программку, которая 'отщипывает' от выигрыша клиентов развлекательных центров смешную сумму в четыре десятых процента. И через цепочку 'левых' операций переводит их на его личный счет. Вероятнее всего, он воспользовался примером господина Крю и прописал ее в следующие обновления...

— Вот урод! — представив себе, что кто-то пасется на его АСВВ , Элжберт изо всех сил сжал кулаки.

— Хе-хе! Бывшей супруге Мозли Крю снова не повезло: ее новым ухажером уже заинтересовался отдел 'ITD'... Сядет он однозначно...

— Туда ему и дорога. Что стало с самим Мозли?

— Дальше начинаются догадки. Скорее всего, посмотрев диалог своей бывшей жены с новым любовником, он понял, что вернуть ее обратно не удастся. И зачем-то влез в Галанет. Судя про трафику, ночь, проведенную его ненаглядной женушкой с новым любовником, он не спал вообще. И весь следующий день — тоже. А вечером решил покончить жизнь самоубийством. Надиктовав прощальное письмо на комм, он выставил время его отправления на утро следующего дня, внес коррективы в программное обеспечение СТК и СОАС своей квартиры, подключил к климатизатору медблок, принял снотворное и улегся спать... Нет, чтобы умереть, как нормальный мужик — выскочить из окна или застрелиться! Нет — он синтезировал какой-то отравляющий газ и задохнулся во сне... — возмущенно посмотрев на Элжберта, капитан со всей силы врезал по столу ладонью. И, поймав взлетевшую в воздух ложку, чуть менее экспрессивно добавил: — В общем, когда мы вломились в его квартиру, допрашивать его было уже бесполезно...

— Я восхищен вашей профессиональной хваткой, капитан... — почти не кривя душой, воскликнул Элжберт. — Такой самоотверженный труд не должен оставаться без вознаграждения. Я, как истинный поклонник вашего таланта, позволил себе сделать вам небольшой презент...

— Большое спасибо, сэр... — бросив взгляд на свой комм, на котором высветилась шестизначная цифра, капитан запнулся на полуслове. — Мда... Э-э-э... Можете быть уверены, что в моем отчете о проведенном расследовании не будет никакого упоминания о той маленькой интрижке, которую... которой, в общем-то, и не существовало... Кстати, письмо господина Крю так не успело уйти в Сеть. Весьма занятная штуковина. Если у вас есть желание познакомиться с этим шедевром эпистолярного жанра, то я могу подарить вам единственную сохранившуюся копию...

Взяв со стола кристалл с записью, Элжберт неторопливо убрал его в карман, а потом, посмотрев в глаза собеседнику, зачем-то поинтересовался:

— А что с оригиналом?

— Увы, в результате трагической случайности он оказался уничтожен...

— Доброе утро, Латива! Доброе... Слово, смысл которого давным-давно забыт... Доброта — это нечто эфемерное, сказочное, давно забытое! И никому уже не нужное... Канувшее в далекое прошлое вместе с понятиями Честь, Совесть, Любовь... Сижу, смотрю на оптический датчик своего комма и представляю твое лицо... Вернее, не лицо — лица! А их у тебя так много, что меня, увидевшего только часть из них, до сих пор трясет от обиды и омерзения... Нет... Пожалуй, я кривлю душой — к тебе оба этих чувства не имеют никакого отношения. Меня трясет не от этого. И о тебе я думаю иначе... Да... О тебе — с грустью... Знаешь, мне было очень трудно смириться с мыслью, что в твоем сердце нет места ни для кого, кроме тебя-любимой. Не менее сложно было понять, что ты в своем эгоизме достигла совершенства... и почти невозможно оказалось тебя простить. Впрочем... почему 'невозможно'? Ведь смог же, правда? А еще я пришел к интересному выводу: моя любовь — слепа! И все эти годы я грелся не о твои чувства, а об отражение своих собственных! С ума сойти, правда? Хотя, нет... Сходить с ума от этого — глупо... Весь ужас — в другом! В том, что ты, при всем твоем чудовищном эгоизме и меркантильности — лишь жалкое подобие меня... Нет, если не присматриваться, то все смотрится довольно прилично: я слаб, наивен и плохо приспособлен к этой жизни. Я умею любить, радоваться мелочам, отдавать всю душу тому, кому люблю... и совершенно не способен ненавидеть. Представь себе, вместо того чтобы упиваться свершившейся местью, я в сотый раз прокручиваю одну и ту же запись репортажа из 'Золотого Дна' и... схожу с ума от угрызений совести. Да, во мне нет ревности к твоему бывшему любовнику. И мне плевать, поймешь ли ты, что не в деньгах счастье. А еще нет ненависти к Вадиму Мейерхольду, оказавшемуся чертовски шустрым, предприимчивым и беспринципным. Ведь 'друг' — это тоже слово. Такое же пустое, как 'жена', 'верность' или 'преданность'. Ой, о чем это я? А... Про себя... Да... Знаешь, то, что я тебе перечислил — только красивая оболочка. Внешняя сторона меня! На самом деле все не так! Я — чудовище, по своему скудоумию оказавшееся способным ввергнуть мир в очередной кровавый кризис! Я — человек, который в угоду своим жалким желаниям хладнокровно убил тысячи ни в чем не повинных людей! Загляни в Галанет — и тебя захлестнет волна рассказов о волне самоубийств, банкротствах, судебных исках... Кровь на полу 'Золотого Дна', под стенами 'небоскреба самоубийц' и где-то там еще — все это тяжким грузом лежит на моей совести! Странно, да? Единственное чувство, которое я сейчас испытываю — это БОЛЬ! С ума сойти — если бы не моя ревность, то тысячи людей продолжали бы жить, чему-то радоваться и огорчаться, смеяться, плакать, грустить... Плохие, хорошие — они бы ЖИЛИ... Какое я имел право распоряжаться их судьбами? Я, какой-то жалкий программист из заштатного городка заштатной планеты? Никакого! Поэтому обида и омерзение, о которых я тебе говорил в самом начале письма — не к тебе... Мда... Нет, я не буду просить у тебя прощения: ведь зло, которое я выпустил в мир, никак тебя не зацепило. Рано или поздно, но у Элжберта Беарна-младшего появилась бы новая любовница. И ты, урвав кусок от его пирога, перескочила бы в постель к следующему толстосуму. Какая разница, кто бы им оказался — тот же Мейерхольд, или Рокуэлл, или Фиш? Да никакой! Это твоя жизнь и твой выбор... Если извиняться — то перед теми, кого я разорил, выгнал на панель или убил. Или перед детьми, лишившимися родительского тепла и ласки только ПО МОЕЙ ВИНЕ... Но любые извинения — это тоже СЛОВА. Набор букв. Сотрясения воздуха. А от них — не холодно и не жарко... Тогда зачем я все это тебе говорю, спросишь ты... Если честно — то не знаю. Мне кажется, что это письмо — просто разговор со своей совестью... И попытка выплеснуть боль своей души... Смешно: выплеснуть БОЛЬ — и СЛОВАМИ... Эх... Ладно... Время слов заканчивается... Прощай...

Глава 42. Майор Натаниэль Свифт.

— Интересно, чего это он там так мечется... — глядя на экран своей рабочей локалки, удивленно пробормотал лейтенант Виккерс. — Третий раз ломится туда же...

— Ты это о ком? — лениво отставив в сторону одноразовый стаканчик с кофе и посмотрев через плечо подчиненного, поинтересовался Натаниэль.

— Объект Альфа-один, сэр! Выходит из кабинета, добирается до лифта, поднимается на минус-четвертый ярус, заходит в комнату четыре-двадцать два, стоит там около минуты, потом спускается на минус-пятый, на двадцать секунд влетает в пять-шестнадцать, а потом чуть ли не бегом возвращается к себе...

— Ну и что тут не так?

— Не знаю, сэр! Просто... ощущения странные... — слегка смутился стажер. — А можно, я попробую прогнать траектории его передвижения через ассоциативно-логический блок?

— Ну, прогони... — пожал плечами майор. — Заодно и потренируешься...

Смотреть, как пальцы одного из не самых лучших выпускников спецкурсов ОСО ВКС порхают над виртуальной клавиатурой, было совершенно неинтересно, поэтому Свифт, повернувшись спиной к его рабочему месту, потянулся за недопитым напитком...