Бояре молчали и смотрели перед собой. После всего случившегося такие новости были тяжелыми.
— Где столько рати наберём-то? Эвон воев сколько погребли. — И Садов махнул рукой в сторону поля.
— Бросим клич по селениям. Наберём охотников и обучим их бою.
Бравый усмехнулся:
— Научить-то можно. А пойдут ли?
— Но где оружия столько взять?
— И серебра много потребуется.
— Всё равно люда мало.
Вопросы посыпались горохом. Значит, бояре уже приняли решение, но ещё колебались. Я поднял руку и, дождавшись тишины, сказал:
— Вас тут уже больше шестнадцати десятков.
Кубин растопырил пальцы.
— И боярин Матвей Власович пять привёл, это уже двадцать один десяток. Ещё по селениям наберём. Учитывайте ещё отроков. Серебро есть. На правое дело я двадцать восемь гривен ложу. И ещё есть, на что брони и коней купить.
— Ого! Да на столько серебра немалую рать собрать можно.
Бравый вскочил.
— Я с тобой, боярин.
— И я.
— Я тоже с тобой, Володимир Иванович.
Ратников как прорвало. Все решительно поднялись и, кланяясь и крестясь, подтверждали своё решение. Я незаметно вздохнул — половина дела сделана. Но впереди будет ещё тяжелей.
* * *
— Боярин, городец цел. Поганых нет.
Выехали на поле, вытянувшись длинную в колонну. Впереди я и Кубин, за нами отроки, потом раненые, тяжелых везли на волокушах. Замыкали колонну бояре и холопы. Мы, щурясь, внимательно осматривали крепость и посад вокруг неё. Издалека кажется, вроде всё цело. Неужели монголы тут не побывали? Нет, их тут не было, а то сожгли бы, по крайней мере, весь посад. Крепость монголам не взять. Тут нужны были навыки и тяжелые орудия, типа камнемётов и таранов, что они и применят, придя зимой. Ну, сами монголы трудом не обременены, этим будут заниматься пленные китайские инженеры. А без них им наши крепости не осилить. Вот по этому поводу тоже надо подумать, как лишить Батыя таких помощников. М-да, предстоит неслабый мозговой штурм.
* * *
Решили выдвигаться к Вершам, как все соберутся. Собрались-то все ближе к вечеру, но оказалось, что отроки и холопы валятся с ног от усталости. Холопы только закончили хоронить, а отроки вернулись из дозоров, в которых их сменили бояре. Потом прискакали бояре, высланные Садовым по следам монгол. Они прошли всей тропой, которая вела и Китежу и в сторону Керженца, где разбили две тысячи поганых. Вот тебе и тайные тропы. Кутерьма, похоже, показал их все. Бояре нашли убитых парней, что стояли тихим дозором. Как их обнаружили монголы, загадка. Тела положили на середине поляны. Помолились за упокой и пошли каждый к своим кострам.
— Всё никак не могу привыкнуть, что тут гибнут дети.
Эх, знал бы Кубин, что в будущих от его времени войнах много детей погибло именно с оружием в руках.
— Чего ты там надумал, рассказывай. — Дед Матвей вяло улыбнулся и, усевшись поудобнее, приготовился слушать мой план. План у меня, в принципе, был простой, но воплощение его...
Глотнул воды и начал:
— Собрать как можно больше ратников. Погоди, Власыч, выслушай сначала. Значит, собрать как можно больше ратников. Пусть будут даже простые мужики. Обучить их всякому бою, включая стрельбу из лука и копейный удар. Обучить думаю и бояр. Их надо научить сражаться в построении типа каре. Это первое.
Кубин хмыкнул, но промолчал.
— Послать гонцов по городам с предупреждением. Это второе. Убедить Великого князя объединить усилия и собраться для отпора вторжения.
Я замолчал. Кубин глянул на меня и задумался. Странно, даже не усмехнулся. Видно, сам о том же думал.
— Обучить-то можно, да где народу столько найти?
Хм, вот, началось.
— Как я на собрании недавно сказал — бросить клич. Неужели не убедим народ в предстоящей угрозе?
— Ну, допустим, убедим. Всё равно не набрать столько ратников, чтоб хватило дать достойный отпор поганым. Их ведь не одна тьма придёт, как мы помним. Только самих монгол будет тысяч пятьдесят, иже с ними всяких степных народов много будет. Да и тактика ведения боя у них не такая, как тут привыкли. Эх, Кулибина бы сюда. Вот светлая голова была, он бы решение всех проблем нашел.
— Да хорошо-бы. Как раз для генштабиста работа. Но! Теперь мы с тобой генштаб. На кого нам надеяться, кроме нас самих? Трудно будет все, что задумал, сделать, но возможно. Каре, например. Ты ведь по времени использования такого построения ближе, вот и займёшься этим вопросом. Вообще, всем новым придётся заниматься тебе и мне. Подготовку новобранцев поручим боярам. Оснащение и вооружение за мой счет. Найму кузнецов, пусть делают оружие и средства защиты.
— А хватит серебра-то?
Я пожал плечами:
— Должно. В запасе есть драгоценности всякие. Если найти купца и продать, выручу ещё пару-тройку гривен.
Кубин вдруг хлопнул себя полбу и выпалил:
— Вот пустая голова!
И, наклонившись, прошептал:
— У меня тут недалеко схрон есть. Там оружие, запас кольчуг, мало, конечно. Ещё кое-что.
— А что, это кое-что?
Кубин зашептал ещё тише:
— Порох. Правда, отсырел за это время, скорей всего, но, думаю, пригодится.
Сюрприз! И откуда у них порох?
— Власыч, расскажи-ка поподробней.
Он поглядел по сторонам и опять зашептал:
— Я, Кулибин и Ефпатин, пока вместе были, пытались порох сделать. Как ни странно, первым сделать порох предложил Ефпатин. Состав пороха, в принципе, знали все. Но процесс его создания и где взять компоненты стало проблемой. Два года мы потратили на это. В общем, сделали, совсем немного. Испытали. Что сказать? Понимания у местных сей продукт не нашел. А убеждать сложно. Пришлось отложить. Сделали схрон и убрали до лучших времён. Потом как-то забылось в круговерти событий.
— И сколько пороха там?
Дед Матвей на миг задумался и сказал:
— Без одной четверти кадь будет.
Так, кадь — это, если мне память не изменяет, двадцать вёдер. Для войны мало.
— А может, и пушки в схроне есть?
Тут дед Матвей засмеялся:
— Нет. Чего нет, того нет. Лить пушку сложно. Да и откуда меди или железа набрать столько? Пробовали маленькие делать — не вышло. Разрывает. Так и оставили всякие попытки. Да!
Он опять огляделся и тихо сказал:
— Там ещё перегонный куб есть. Из наших револьверов сделанный.
— Ну, ты даёшь, Власыч. Порох, конечно, вещь нужная? А вот спирт или самогон совсем в тему. У меня аптечку можно выбрасывать. Всё необходимое уже использовано. А спирт пригодится. Если не внутрь, то обеззараживать раны в самый раз.
Кубин хмыкнул:
— Внутрь не помешало бы.
— Согласен. Особенно сейчас.
Вдруг вспомнил, что хотел прояснить для себя у деда Матвея.
— Власыч. Тут мне все как бы клятву верности принесли, ты сам свидетель. Ты объясни мне, почему я, а не ты, например.
Кубин посмотрел на меня, вздохнул, и стал объяснять:
— Я говорил, что тут статус рода определяется по знатности? Род Велесова древний. Ведут они его чуть ли не от Рюрика. Знают предков своих далее семи поколений.
Я про себя пробормотал:
— А я только двух своих дедов знаю.
Тем временем Кубин продолжал:
— Род Велесова не уступает по знатности роду Великого Князя Юрия Всеволодовича.
— Ты хочешь сказать, Велесов князю ровня?
— Да. Но тут работает интересное правило. Помнишь, я разъяснял тебе разницу между Гориным и Велесовым? Вот тут то же самое. Пошел под руку князю — будет твой род ниже его по положению.
— Значит, будь у Горина взрослый сын, то я подчинялся бы ему?
— Именно. Но если умудришься сам его себе подчинить, то опять первым будешь.
Бы-р-р-р. Без бутылки не разобрать. Про род-то всё понятно.
— А меня, значит, все принимают за брата Велесова.
— Схожесть между вами большая. Слушай, Володя, а может, это предки твои?
Я махнул рукой:
— Куда там? За семь с лишним веков такая схожесть сто процентов совпадение. Не думаю, что Велесов мне предок.
Дед Матвей ухмыльнулся:
— Дам пари, что если ты это всем скажешь, то подумают — испугался.
— Да ну, тебя, Власыч. Просто чужая слава мне ни к чему. А мой статус, думаю, тут все признали, или обязательно у князя подтвердить?
— Необязательно, но представиться князю надо бы.
Кубин замолчал и стал смотреть мне за спину. Обернулся. К нам подходило пять ратников. Пересел и стал ждать. Они переглянулись, и один выступил вперёд.
— Боярин. Дозволь вотчины проведать. Сердце извелось, думая о родных. Мы проведаем и назад, правда, бояре?
Остальные закивали. Взглянул на Кубина, тот пожал плечами, мол, тебе решать. Вздохнул, ладно.
— Хорошо, бояре, езжайте. Седмицы, думаю, вам хватит?
Опять кивки.
— Хватит, боярин. Поутру и отъедем.
Поклонились и ушли. Эти пятеро были первыми. За ними появились ещё, отпустил и их. Бояре хотели проверить свои дома. Что поделать, понятное желание. Надеюсь, вернутся. Слово тут крепкое, как сказал дед Матвей. Утром отряд разделился на две части. Бояре ускакали по своим домам. Некоторые оставили своих холопов здесь, взяв с собой только по одному. В результате к Вершам отъехала только половина всех людей, что было с вечера. Вперёд ускакали дозоры из отроков. В каждый из них включили по два опытных ратника. Хоть монголы и ушли, но рисковать не хотелось.
* * *
Странно было видеть пустые, покинутые дворы. Ворота распахнуты, дома пусты. Должно быть, монголы тут появлялись. Либо прошли мимо и напугали местное население, которое в спешке удалилось в крепостницу.
Подъехали к башне. Мост через ров поднят. С башни на нас смотрит множество ратников. Не признали, что ли? Иван Бравый проехал к краю рва и закричал наверх:
— Эй, славяне, чего заперлись? Отворяй.
С башни закричали:
— Кто такие будете?
Бравый оглянулся на нас и опять заорал:
— Боярин Велесов с поместной ратью.
С башни язвительно ответили:
— И где твоя рать? Мы её не видим. А Велесова, мы слышали, язвили смертельно.
Я тронул коня и встал рядом с Бравым.
— Кто это сказал, что я при смерти? Вот он я, Велесов. Со мной боярин Кубин Матвей Власович. Если ослепли на глаза, то пусть выйдет кто-то один, который знает нас в лицо.
Кубин подъехал к нам, и мы стали ждать. Внутри башни завозились, и с башенного выступа выпала верёвка. По ней вниз спустился ратник и подошел к краю рва. Вгляделся и пробормотал:
— И вправду дед Матвей.
Обернулся и крикнул:
— Это наши, отворяйте.
Мост, служивший одновременно и воротами, стал медленно опускаться. Бравый усмехнулся:
— Заперлись, поди, сидят и дрожат в крепостнице. Наверно, их напугала та сотня, что на нас налетела у Ключей.
Кубин покачал головой:
— Не говори ерунды, Иван. Там ратников осталось дай Бог две сотни, включая новиков и стариков. Остальных хоть и много, но это простые люди — смерды, ремесленники и приказчики купцов. С такими силами крепостницу не удержать. Вот и сидят взаперти.
Мост опустился, и мы въехали в крепостницу. За внутренними воротами нас встречало много народу. Смотрели с тревогой и надеждой. Сюда уже дошли слухи о трагедии на поле у Больших Ключей. Медленно раздвигая толпу, мы поехали в сторону детинца. Остановились только у края площадки. Кубин обратился к одному из ратников:
— Степан Григорьевич, позаботься о язвленых.
Тот кивнул:
— Не беспокойся, Матвей Власович, сделаю.
Поехали дальше. Подумал, зачем тащить в детинец такую ораву? Обернулся и махнул Демьяну. Когда он подъехал, сказал ему:
— Вот что, Демьян, всех отроков в школу сведи да холопов прихвати, тех, что без хозяев остались. Разместишь их и в детинец приезжай.
— Сделаю.
До самого детинца люди стояли по краям дороги и смотрели на нас. Сердце скребнула мысль, что сейчас я встречу семью Горина. А вдруг они спросят меня, что им сказать? Даже если не спросят, то их молчание тоже яд на сердце. Хорошо простому ратнику — он вернётся домой и сам жене скажет, а тому, кто его на смерть послал? Как в глаза его родных смотреть? Пусть я никого не посылал. Они сами шли защищать свою землю. Пусть тут привыкли к постоянной войне. Но чувство вины всё равно скребло душу. Вот теперь я понимаю, почему так сильно напивался наш военком. Старый вояка, прошедший Афган, с железной волей мужик, но нести похоронки на молодых ребят, сложивших свои головы в Чечне, было не по силам даже ему. Смотреть в глаза матерей, сестёр, жён и детей? А что ответить на немой вопрос отцов?
Всё равно виноват. Ведь знал я, что случится. Подробно читал и изучал тактику ведения войны монгольскими полководцами. И что? А ничего! Возомнил, что смогу переломить историю, смогу спасти город-легенду. Не спас. Погибло много народу. Монголы ушли, чтоб вернуться зимой. Что я смогу сделать, чтобы помешать вторжению? Как перечеркнуть скорбную страницу истории? Много вопросов накопилось. Вечером соберу бояр, выложу им свои решения и заручусь их поддержкой. Только надо подобрать нужные слова и убедить их делать именно так, а Матвей Власович мне поможет.
Ворота детинца были открыты. Рядом с воротами стояли хозяйские холопы. Похоже, нас тут ждали. О том, что вернулись остатки ополчения, знали все. Въехали в просторный двор и спешились. Лошадей тут же увели. Я глянул на крыльцо, там пока никого не было. Может, это и к лучшему? Но только мы двинулись к крыльцу, дверь отворилась, и навстречу нам вышла женщина в черном платке и подросток. Я узнал в ней сестру Горина, Софью.
Она держала объёмный корец. Как только мы приблизились, Софья с поклоном сказала:
— Здравы будьте, бояре. Испейте с дороги доброго квасу.
Я принял корец и сделал несколько глотков. Как всегда квас был вкусен и крепок. Пиву бы такой вкус иметь. Передал корец Кубину.
— Спасибо, хозяюшка.
Софья опустила голову и произнесла:
— Алефтина Михайловна и дочери её в церковь с утра ушли. А я тут по хозяйству приглядываю.
Корец прошел по кругу и опустел в руках Ивана Бравого. Бояре поблагодарили Софью, а она, чуть улыбнувшись, сказала:
— Спасибо за добрые слова, бояре. Проходите в дом. Митяй вас в ваши светлицы проводит.
Мы прошли в дом. Впереди шел Митяй, показывая дорогу, а следом за боярами холопы несли наши вещи, безошибочно внося в светлицы перемётные сумы каждого из бояр. Я зашел в знакомую комнату, в ту же, где обитал в прошлый раз. Вслед за мной внесли мои сумы, и я присел на полати. Дверь закрылась.
Что делать дальше?
А вот что.
Сначала, как и решили, собрать бояр, что пришли со мной, но перед этим обязательно обсудить всё с Кубиным один на один. Чтоб не повторять и не наделать ещё ошибок, всё, что нужно сделать — записать. Составить план и следовать ему. Надо нарисовать карту и нанести на неё все движения монгольских войск, от начала вторжения и до ухода их в степи. И прочее, всё что нужно. А нужно многое.
Мои раздумья прервала открывающаяся дверь. В комнату вошла Софья. За ней холоп внёс мой щит, который я оставил Горину. Холоп поставил его у стены и вышел. Софья подошла и села рядом. Тихо сказала:
