Воробышек. История "дорогой мамочки"

Духи из Апали доступны лишь немногим. В продажу они не поступают. Мне их дарил Зигги... Запах никогда не бывает одинаков. Они подстраиваются под ауру. Людвиг выбрал прекрасный подарок-извинение. Зигфрид продолжил рассказывать:

— Брат извинился перед отцом и начал строить военную карьеру. Барон, правда, придерживал его.

— Я помню. Зигмунд игнорировал запросы Академии на обучение для Людвига. Я не знала о причине подобного отношения к сыну... А когда твой брат стал бароном, Зигмунд сообщил мне об этом с гордостью. Но... Берта? Она попытается командовать Мирочкой.

Подумала, что дочери это вряд ли понравится. Мне бы точно не понравилось. Не знаю, будет ли новобрачная баронесса швыряться камнями в свекровь... И что говорят об этом законы баронств? Надо Алека спросить. Зигфрид насмешливо улыбается. Конечно! Мать всего лишь глупая женщина. А они — стратеги!

— Госпожа Бертина выдана Людвигом замуж за одного из каганов.

— Хммм... давно пора. Но как Людвиг уговорил Мирочку?.. Дочь, овдовев, замуж в ближайшее время не собиралась.

— Мама, Людвиг нравится женщинам и Мири не исключение. Помнится, он принёс ей извинения, что переправил к леди Милагрос, а не в свой замок. Сказал, что его будущая баронесса должна быть безупречна.

— Понятно, почему Мирочка не ограничилась одним камнем...

* * *

Свадьбу отпраздновали когда младшим детям исполнилось полгода. Чтобы все родственники могли присутствовать. Ага. Чтобы бароны видели и прониклись. Людвиг и Мирочка — удивительно красивая пара. Золотоволосый и черноглазый барон и черноволосая синеглазая баронесса. Интересно, какие у них будут дети...

Свадебные торжества плавно перешли в следующие празднества. Вестник Бездны вышел с огромным заголовком: "Женский темперамент — чудо, или..."

Всё началось с того, что Мейнхильд возмутилась вниманием, оказываемым её мужьями (в числе прочих) жене Алберто. Донья Хосефа храбро принялась за освоение полосы препятствий. Потому что дети будут заниматься на ней в обязательном порядке. И мать должна быть примером. Семья дежурит, страхуя невестку. После того, как Траинн помогал Балли снимать донью Хосефу, повисшую, в виде диковинного цветка на турнике в трёх метрах от земли, Мейнхильд устроила безобразный скандал. Причём обоим. Балли уворачивался от разъярённой невестки, осыпая её комплиментами. Чистокровная на эти фокусы не велась и продолжала попытки выцарапать лендлорду "бесстыжие котовьи гляделки". Естественно, Люцилла не могла выслушивать подобные оскорбления своего супруга. Разнимать сцепившихся чистокровных пришлось срочно вызванному Траинном лорду Зигмунду. У Зигги разговор короткий: воду с успехом заменила ледяная аура стража, а руки у него всегда были длинные.

Подержав поединщиц три минуты за шкирки в виде нашкодивших кошек на вытянутых руках, Зигги встряхнул их и поставил на землю. Невоспитанная супруга Траинна и Дитера тут же продолжила поединок словами: "Всякая тварь..."

И тогда Люцилла обрела боевой облик клана Вителлиев Северов. Превратилась в уменьшенную копию боевой ипостаси лендлорда Луция. С безупречной выправкой, ага. Шеду восхищённо всплеснул крыльями: "Вся в отца!" А леди Люцилла Саэльмо прошипела невестке: "Я тебе не всякая безымянная чистокровная. Я — Вителлия Север!"

И тут же получила от меня хвостом по голове. Чтобы не умничала. А взбесившаяся Мейнхильд прорычала: "Я — мать драконов!" И... перевоплотилась в драконессу. После двух детей! Даже не дожидаясь рождения стражей! Цвет чешуи как у Траинна, только муаровый. Ну и крупнее Траинна, конечно.

Драконесса и сокровище Бездны собрались продолжить драку, но, слава Матери, явился папуля. Дамы тут же вернулись в человеческий облик и присели в реверансе вслед за Адорасьон. Ну и я, разумеется, приветствовала отца, как подобает послушной дочери.

Повелитель драконов милостиво кивнул безупречной донье Хосефе, холодно посмотрел на растрёпанных внучек, немедленно покрасневших от стыда, перевёл взгляд на меня... Конечно! Я виновата во всём этом безобразии. Кто же ещё?!! Обидно до слёз. Лале проснулся и протянул мне, в качестве утешения, льдисто-белую розу. Папенька улыбнулся одними глазами и отправил драконье семейство домой. Антонии приказано заняться воспитанием юной драконессы. А мы... Мы — празднуем.

* * *

Мейнхильд с упоением занимается обустройством "настоящего драконьего гнезда". Заставила Траинна сделать пещеру с несколькими выходами. Два драконьих и несколько для человеческой ипостаси. И усадила его измельчать подаренный золотой песок. Решила, что он слишком крупный и спать на нём будет жёстко. Несколько тонн золотого песка надарили драконы, от папеньки с Антонией прислали золотой лист с вычеканенными именами новой ячейки драконьего общества. Начало фамильного древа — не хухры-мухры! Повелители Бездны прислали силовую рамку для драконьего ложа. Потому что несколько (очень много!) тонн золотого песка надо не только удержать от расползания по всей пещере, но и перетряхивать, для мягкости (ха-ха-ха!).

Дитер расстарался и добыл редчайшие ингредиенты для драконьей косметики. Да-да-да! Драконессы подводят глаза и "рисуют морду лица". Мейнхильд сообщила супругам, что следующего ребёнка она намерена высиживать, как положено драконессе. Дети в панике прибежали ко мне. Пришлось вмешаться.

— Следующий ваш ребёнок будет стражем. В нормальных родах стражей есть нюансы, которым я тебя обучу. А высиживание лучше начинать с четвёртого ребёнка.

Посмотрела на упрямое лицо невестки и треснула её хвостом по голове. Мейнхильд успела сменить облик на драконий и теперь сидит на собственном хвосте ошеломлённо мотая головой. А я продолжаю рычать на неразумную курицу:

— Родишь первенца Дитеру, потом развлекайтесь с Траинном высиживанием. Хоть курятник себе стройте!

От попытки уцепить меня когтистой лапой Мейнхильд удержал Траинн. А я уже собралась отхлестать поганку тьмой. Ничего страшного, — Дани нравится гостить у драконов. Но... в другой раз.

— Другого раза не будет, моя леди. Прекрасная Мейнхильд прислушается к твоим словам.

Лорд Этан так посмотрел на обнаглевшую дракониху, что та, съёжившись, сравнилась с ящеркой, которых некогда ловили и ели Бадвард и Бальда. А я вспомнила фразу Балли о запредельной силе лордов высокой крови. И о том, что Мохри в юности успешно отражал атаки армии Повелителя. Надувшись, как мышь на крупу, невестка пробурчала:

— Спасибо, мама. Твои советы очень ценны для меня.

То-то же!

Но для контроля, всё-таки, сообщила папеньке. Стражи всегда торопятся с рождением. Одно дело успокоить их, когда они в утробе — это каждая дорогая мамочка сумеет. И совсем другое, — беспомощно смотреть, как они умирают, слишком рано вылупившись из яйца, пусть даже из драконьего. Надо подготовиться, знать, как контролировать процесс, кхм... высиживания. Мейнхильд должна иметь представление о стражах. Не родишь, — не узнаешь.

Кассий Агриппа вызвал семейство Траинна и холодно напомнил внукам о договоре с Резервацией (чуть сама себе по голове хвостом не настучала — я-то о нём напрочь забыла!). Первые трое родов — контрактные. Это означает — никаких экспериментов. Мейнхильд даже расплакалась от возмущения:

— Я драконесса!!!

Повелитель драконов ограничился холодным взглядом. И мне с Антонией тоже досталось — плохо воспитываем. У меня других дел нет, — только за драконихой следить. Мохри, улыбаясь, шепчет мне на ушко:

— Не дракониха, а драконесса, моя леди.

И ведь знает, змей, что у драконов слух очень избирательный! На меня недобро уставились обе представительницы драконьего племени. Подумаешь! Ящерицы-переростки! Топнула ногой:

— Драконессой можно назвать Антонию, потому что драконесса — женская форма draco nobilis, а Мейнхильд — никакая не nobilis, а самая обыкновенная дракониха!

— Draco vulgaris — продемонстрировал свои познания в официальном имперском, Аквила, заработав поощрительную (патрицианки и чистокровные!!!) улыбку матери и многообещающий взгляд невестки.

Папенька хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, прекращая все разговоры. Адъютант Повелителя, вежливо скалясь, объявил об окончании аудиенции. Мохри утащил меня в радугу, избавив от выяснения отношений с обеими бронированными дамами. Пусть Антония воспитывает жену Траинна. В конце концов, чья она подданная?! А мне и с протекторатом дел хватает.

* * *

Проводили на учёбу Бальдра. Мейнхильд капризничает. Измельчённый золотой песок оказался не так удобен для сна, как она думала поначалу. Драконы спят на золотом песке, смешанном с некрупными самородками. Именно такой и дарили новой семье. Теперь жена Траинна возмущённо требует от него вернуть всё обратно.

— Но дорогая, как ты себе это представляешь? Я, конечно, могу распла...

Яростное рычание драконихи не позволило Траинну договорить. Вездесущий Аквила, которому нравится дразнить Мейнхильд (самоубийца!), пояснил:

— Расплавленный песок, не может быть использован для ложа. Он будет колоться.

Не удержавшись, рассмеялась, заработав осуждающие (что такого смешного?) взгляды юных драконов. Долий, впрочем, тихо фыркает в прикрытые лапами усы. Но к своему крысу у Аквилы никогда претензий нет. Пришлось вызвать помощь. К Балли обращаться не стала, памятуя о натянутых отношениях между Люциллой и Мейнхильд. Подумала, что если Балли сумел вернуть в прежнее состояние дворцовый парк, уничтоженный Эстанислао с Эстебанией совместно с сатх, то Мохри, наверняка, сумеет привести в изначальный вид драконье ложе. А эти хвостатые пусть учатся. Раз драконья магия — воля и желание, то пусть осваивают игры со временем.

— Темпоральную магию, моя леди. Никто не слышал, чтобы драконы ею владели.

Драконы насупились. Мейнхильд злобно прищурилась. Надо было вызывать леди Арнору. Вместе с Зигги. Они быстро привели бы в чувство эту семейку. Мохри устраивать разборки не стал, парой пассов устроил смерч из золотого песка, покруживший по пещере и осыпавшийся, уже в первозданном виде — с самородками, в силовую рамку. Перину взбили, короче. Не знаю, что поняли из этой демонстрации драконы, — я лично не поняла ничего. Отобрав у меня ножи, властитель Этана промурлыкал:

— У тебя другая магия, моя леди. Твоей силе невозможно противостоять.

Поцеловав кончики пальцев моей левой руки, лорд-протектор растворился в радуге. Отец опять будет недоволен. Отвлекаю мужа от работы. Уже неделю Совет лордов-протекторов заседает расширенным составом. Обсуждают изменения, произошедшие в Бездне, и обдумывают законы, позволяющие бездновому сообществу с этими изменениями жить. Ага, так вот они заседают, а мы все брошены на произвол судьбы. Милочка грозится сама заняться законотворчеством. Призраки счастливо вздыхают: "О, несравненная!". Впрочем, Милочка столько лет была женой Повелителя Миров Союза, что вполне способна придумать пару-тройку законов.

* * *

— Тунеядцы!

— Агриппина, держи себя в руках!

— Тунеядцы! — Повторно припечатала я. — Я думала, они работают над законами, а они моих детей делят. Ещё план-график составили бы, когда и кого мне родить!

Возмущению моему нет предела. Даже папеньке не удаётся меня приструнить. Совет лордов-протекторов все эти дни занимался "планированием семей". Позавидовали лордам Этану и Шаугу и общим голосованием решили восстановить справедливость. Что характерно, о неэталонных чистокровных из Резервации речь не идёт. Мейнхильд произвела настолько сильное впечатление, что этих производительниц решили оставить для драконов. А я-то удивлялась, почему папенька не воспитывает жену Траинна. Эльзу вымуштровали за полгода, а Мейнхильд моложе и легче воспринимает обучение. Стратег!

— Мысль о графике не лишена интереса, дочь. Успокойся. Моих внучек принуждать к браку никто не будет...

— Не сможет, ты хочешь сказать.

Папенька с холодным неудовольствием взглянул на меня и подтвердил:

— Безусловно. Но Вероника, Герда и Дагмар должны посещать официальные мероприятия в Бездне. Должны общаться.

— Девочки — стражи. Они охраняют разломы границ. И я не хочу, чтобы кому-нибудь в голову пришла мысль содрать с них кожу.

Папенька откинулся в кресле с насмешливой улыбкой меня разглядывая.

— Агриппина, ты ведёшь себя, как ребёнок.

Безо всякой связи с темой нашего разговора, я спрашиваю отца:

— Мейнхильд в родстве с Лили?

Сияющие ледяным светом огромные глаза сузились. Помолчав минуту, Повелитель драконов ответил:

— Дочь.

Я ожидала что-то подобное, но, всё равно, чуть не упала, запутавшись в хвостах. В ледяных озёрах мелькнули смешливые искорки. Не выдержав, расхохоталась, завывая от избытка чувств:

— Тётушка Вителлия Севера! И двоюродная бабуля Люциллы!

Острозубые пасти драконьих Хранителей соткались в воздухе перед двумя радужными отблесками. Я уже забыла, что и муж и дочь сроднились с Бездной, а значит, способны слышать имена. Лале возмущённо шипит, выращивая живую изгородь перед лендлордом Вителлием Севером и леди Люциллой Саэльмо, шагнувшими в кабинет Кассия Агриппы.

— Мой легат... — Вителлий Север приветственно вскинул руку, а леди Саэльмо присела в глубоком реверансе. Какое счастье, что гостевание в Бездне доньи Хосефы поспособствовало изменению моды! Лоскутки, скреплённые по углам тонкими цепочками или шнурочками для глубокого реверанса не приспособлены. А Повелителя приветствуют только так. Случился бы конфуз...

* * *

Кто сообщил Мейнхильд о родстве, неизвестно. Аквила отказывается, но... неубедительно. То есть, сам он, конечно, мог и не говорить, — драконы не лгут, — но... Но! Долий умеет писать.

Я заметила, что драконья молодёжь охотнее общается между собой. Аквила, формально, является дядей Траинна. Но, поскольку они относительно близки по возрасту, они, по большей части, проводят время вместе. Наш орёл-дракон уже отработал на Империю и теперь околачивает груши во владениях папеньки. Обучается вместе с прочим драконьим молодняком. Вместе — понятие относительное. Девятнадцатилетний перерыв на учёбу и контракт компенсировать невозможно, но юный дракон уже знает многое из того, чему учат в драконьей школе, и многое из того, чему не учат. А вот драконий этикет папенька велел наследнику не просто выучить, а впитать в себя до мозга костей.

— А почему драконьему этикету обучаются только мужчины? — Спрашиваю, имея в виду Мейнхильд, которая на меня демонстративно не смотрит — обижена.

Ещё бы ей не обидеться! Когда она начала высчитывать, кто теперь главный, — в свете выяснившегося родства, — Вителлий Север очень обрадовался. Как голодный крокодил, увидевший упитанного кабанчика. И... Правильно! Загнал тётушку на плац, отрабатывать приёмы строевой подготовки. Люцилле приказал помочь "старшей родственнице" проникнуться духом семьи. Ага, так и сказал. Шеду летает над плацем, испуская кровожадные вопли, Мейнхильд в драконьем облике тоже рычит и ревёт, но... марширует. Потому что, разгромив гауптвахту, была переведена в специальное помещение для ценных заложников и ей там не понравилось (там никому не нравится). А консул, назначив взыскание инженерам, приказал им востановить гауптвахту, повысив её драконоустойчивость.