2. Некромант на учебе.

Ментальная магия, она такая коварная... поэтому нет ничего удивительного, что пару раз... ну ладно, не пару, а немножко больше... мои мысли упорно возвращались к человеку, который стал причиной моего пребывания в секционной. Для юного "светлого" мага, пораженного редкой красотой очаровательной, но строгой маркизы это было бы так естественно! Поэтому, создавая иллюзии лежащего на столе тела, он совершенно случайно наложил на него трепетный образ очаровательной леди. И, будучи очень впечатлительным мальчиком, так же случайно представил ее себе несколько... неодетой. Ну, насколько хватило его богатого воображения. А что? Вполне себе нормальная реакция, разве нет?

Вот только когда потрясенная маркиза узнала в накрытом простыней теле свою собственную фигуру, у нее пропал дар речи.

Когда уже на следующей странице с этого самого тела оказалась откинута простыня, из ее горла вырвался какой-то сдавленный стон, больше похожий на гневный рык, который мог бы напугать даже привыкшего ко всему некроманта.

Но когда чуть ниже в отчете появилась целая серия детализированных рисунков, последовательно и очень точно описывающих весь процесс вскрытия, со всеми подробностями, со смаком, с торчащими из-под кожи распиленными ребрами, выпотрошенной грудной клеткой, вздутыми кишками и демонстративно разложенным на столе комплексе внутренних органов, над которым уже застыла рука с зажатым в ней острым скальпелем... леди стало резко не по себе. Потому что при внимательном рассмотрении можно было заметить... и она, несомненно, это увидела... что на каждом из этих рисунков неизменно присутствует одно и то же лицо. Красивое, совершенное, с очаровательной улыбкой на безупречных губах, от которых было просто невозможно оторваться...

Признаться, мне всегда было интересно знать, как себя чувствуют люди, узрев свой собственный труп в такой компрометирующей ситуации. Представляете: смотришь на чужое тело, понимаешь, что оно именно чужое, но потом вдруг, будто по волшебству, его очертания начинают незаметно меняться... руки, бедра, грудь... лицо постепенно плывет, приобретая вполне узнаваемые черты...

Сперва ты просто смотришь на него, не в силах поверить в то, что все это — правда. Но потом в груди холодеет от совершенного правильного осознания. Лицо становится все четче. Реальнее. Ближе. И в какой-то момент ты с содроганием понимаешь, что видишь там самого себя. Как будто смотришься в зеркало и с ужасом сознаешь, что это ТЫ лежишь на секционном столе... это ТВОЕ тело разрезано, как свиная туша... и это над ТОБОЙ занесено острое лезвие, хотя ты еще вроде бы дышишь и даже можешь членораздельно говорить...

Жуть, правда?

Но это еще не все. Потому что ниже, старательно привлекая к себе внимание умышленно посаженными кляксами, шли такие же подробные комментарии, в которых то и дело мелькали фразы: "...в процессе вскрытия трупа леди Ракаш (имя старательно зачирикано, но все же читаемо)... неизвестного мужчины... выявились следующие значимые изменения... в кишечнике (очередная жирная клякса, буквально бросающаяся в глаза и тоже подразумевающая некое имя) найдены признаки несомненного старения... в ходе изучения материала сердечной мышцы... (на этот раз имя не видно, но легко угадывается по размерам кляксы) того же неизвестного трупа... обнаружены пораженные жировыми бляшками сосуды, а в печени объекта — несомненные признаки чрезмерного употребления крепких напитков, что привело к ее структурной перестройке и задержке жидкой части крови в брюшной полости..."

И так далее, и тому подобное. Вплоть до вывода о причине смерти, в котором аж дважды... ну, это я просто увлекся... мелькали тщательно заштрихованные места. При одном взгляде на которые становилось предельно ясно, о ком именно шла речь в отчете.

Когда с лица леди Ракаш стремительно сбежала вся краска, а прерывистое дыхание стало похожим на последние вздохи агонизирующей лани, я демонстративно поставил в конце своей схемы жирную точку и бодро спрыгнул с подоконника. После чего с гордостью донес свой исписанный схемами лист и, игнорируя завистливые взгляды со всех сторон, со стуком положил на преподавательский стол.

— Госпожа Ракаш, я ее добил!

— Ч-что? — непроизвольно вздрогнула маркиза, пугливо накрыв рукой лежащие перед ней бумаги, и резко подняла голову. — Кого вы добили?!

— Схему, — вежливо улыбнулся я, заставив ее вздрогнуть во второй раз и в панике покоситься на проверочный лист. — Я ее закончил и готов сдать вам на проверку.

Ее расширенные глаза метнулись в сторону отчета, затем на мое невозмутимое лицо.

— К-какую еще проверку?

— Которую вы хотели устроить. Помните? Мое задание? Схема воздействия магических потоков на стандартный объект со стандартным магическим фоном?

— А... да-да, — маркиза дрожащими пальцами поправила сбившуюся прическу и незаметно вытерла выступивший на виске пот. — Кладите. Я посмотрю попозже.

— С вами все в порядке? — участливо спросил я, пытливо заглядывая ей в глаза.

— Д-да. Конечно. Что у меня может быть не в порядке? Очень рада, что вы справились раньше остальных.

— Тогда, может, вы хотите дать мне еще какое-нибудь задание? — вкрадчиво уточнил я, слегка наклонившись над столом.

— Нет, — поспешила отодвинуться леди. — В этом нет необходимости. Возвращайтесь на свое место, барон. Вы уже достаточно... поработали. И, как я вижу, неплохо освоили материал.

— Благодарю, — широко улыбнулся я и, оставшись довольным произведенным впечатлением, таким же бодрым шагом вернулся на подоконник.

Остаток урока я провел в блаженном ничегонеделании. Меня никто ни о чем не спрашивал, не задирал, не пытался уколоть или язвительно поинтересоваться, в каких-таких местах сейчас витает моя душа. Меня не теребили, не требовали объяснений, не допытывались, хорошо ли я слышу... красота да и только!

И я даже смог закончить начатую на предыдущем уроке схему аур своих одноклассников, потому что больше мне никто и ничем не мешал.

Когда прозвенел долгожданный звонок, леди Ракаш в изнеможении приложила руки к вискам и, плотно зажмурившись, нетвердым голосом сказала:

— Все свободны.

После чего буквально упала на свой стул и, уронив голову на скрещенные руки, окончательно забыла про удивленно переглядывающихся учеников.

Убедившись, что никаких других воспитательных мер для нее не понадобится, я бесшумно подошел, осторожно собрал разлетевшиеся от ее порывистого движения листки. Как бы невзначай провел над ними раскрытой ладонью и, так же незаметно отступив назад, вкрадчиво мурлыкнул:

— До свидания, леди...

Она вздрогнула, будто ее ударили, и резко отняла руки от бледного, хотя и не потерявшего своей красоты лица. Но я уже был далеко — беззаботно посвистывающий, бодро помахивающий своей сумкой и ловко крутящий длинными, вполне узнаваемыми по картинкам пальцами остро заточенный карандаш.

Глава 16

"Наказание за ошибки неотвратимо. Так же, как и сама смерть".

Гираш.

— Это было жестоко, — с чувством сказал Нич, когда я завернул за угол и пропал для одноклассников из виду. Спрыгнув с потолка, он уверенно устроился на привычном месте и покачал головой: — Я бы даже сказал: слишком жестоко. В том числе и для тебя.

Я равнодушно пожал плечами.

— Она пожелала меня унизить. Я ее напугал. Все честно, разве не так?

— Думаешь, она это заслужила?

— Безусловно. Адепты — не те люди, за счет которых должен самоутверждаться преподаватель. К тому же, надеюсь, ты не забыл, КТО, едва вступив в Совет магов после твоей мнимой смерти, активно ратовал за то, чтобы оттуда убрали некромантов? И кто на последнем собрании убеждал твоего преемника, что "мерзким чернокнижникам" там не место?

— Я помню, — неохотно признал мою правоту Нич и, забравшись под воротник мантии, тяжко вздохнул. — Но ты ведь понимаешь, что маркиза обязательно доложит ректору.

— Пускай. Способность к созданию иллюзий — врожденное умение старого барона Невзуна, зафиксированное во время становления дара и занесенное в Реестр магов. И нет ничего странного в том, что я его "унаследовал". Мастер Лиурой наверняка написал об этом, когда подавал мои документы.

— Так ты для этого перед отъездом подсунул ему под нос иллюзорного паука, плетущего из паутины его собственное имя?

— Разумеется. Я же не дурак, чтобы скрывать от него такие очевидные вещи?

— А резерва тебе не жалко? Только-только начал его восстанавливать и тут же потратил на какую-то дурацкую шутку.

— Я потратил его на важное дело, — ровно ответил я, пряча зажатый в ладони рассеиватель. — Не переживай — примерно через минуту все иллюзии из отчета исчезнут, а еще через полчаса даже архимаг не поймет, что они там вообще были. Любая проверка подтвердит, что леди просто померещилось.

Нич покачал головой.

— Мне бы твою предусмотрительность... да, я, конечно, знаю, что жизнь каждого мэтра состоит из бесконечных расчетов, но не думал, что ты просчитываешь на годы вперед.

Я хмыкнул.

— Ну, на годы у меня не хватает времени... да и зачем тратить его попусту, если в прошлый раз эти расчеты не оправдались? Знаешь, сколько у меня было планов на Гильдию? А на наши с тобой открытия? И где они сейчас, эти расчеты и открытия? Так что нет, Нич. Теперь я просчитываю лишь ближайшее будущее и считаю, что этого вполне достаточно.

— Какой у тебя дальше урок? — резко поменял тему разговора Нич, явно не желая спорить.

— Никакой, — улыбнулся я. — У первокурсников, между прочим, всего три занятия в день, а не четыре или пять, как на старших курсах. Так что сейчас я могу смело перекусить и снова наведаться в Лечебницу в надежде, что хотя бы к этому времени мастер Ворг соизволит вернуться.

— А если он еще не вернулся?

— Тогда по-быстрому нарисую "домашку" и спущусь проведать Зубищу. Надо выяснить, как у нее успехи, и посчитать, за какой срок она управится до конца.

— Логично, — согласно качнул головой таракан. — Только я бы на твоем месте начал сразу со второго пункта: Ворг наверняка еще странствует. Хотя, конечно, возможность подобраться к грибочкам даже меня заставляет надеяться на лучшее...

Он как в воду глядел: дверь в Лечебницу по-прежнему была заперта. И при моем появлении лишь виновато улыбнулась, честно сообщив горькую правду:

— Извини. Я все еще не могу тебя впустить: служба...

— Не появлялся? — на всякий случай уточнил я, мысленно корректируя свои планы.

— Нет. Но ты можешь его подождать, — лукаво намекнул артефакт. — И я все еще не забыла, что ты не так давно обещал нарисовать мне глаза.

— Как только краску добуду — сделаю, — клятвенно заверил я. — Но у Снудера разве чего допросишься?

— А в прошлый раз как ты ее взял?

— Стащил.

— Так почему не можешь в этот?

— Он запоры на двери поменял, — со вздохом признался я. — И у меня пока не было возможности внимательно их изучить. Но я все помню, не сомневайся. И знаю, что ты тоже ждешь. Так что как только — так сразу, ладно?

— Иди уж, — неохотно отпустила меня дверь. — Если Профессор вернется, скажу, что ты аж дважды заходил.

Я расплылся в широкой улыбке.

— Спасибо, драгоценная! Этого я тоже не забуду!

— Топай, топай, обормот... а то я найду тебе работу...

Я поспешно ретировался, пока бурчащий артефакт не исполнил свою угрозу и не засек, что я не один, и торопливо скрылся среди деревьев. Потом, не жалея ног, добежал до учебки, никем не замеченный нырнул в портал, как и всегда, стерев запись об этом во встроенной следилке. А оказавшись в знакомом подземелье, неожиданно обратил внимание на то, что в "темной" его части совсем не осталось пыли, и обеспокоенно пробормотал:

— Та-ак. Это еще что за дела? Кто успел тут прибраться?

— Может, преподаватели вдруг нагрянули? — встрепенулся Нич.

— Не похоже, — я прислушался к слабому, едва уловимому отсюда шуму, и покачал головой. — Зубища все еще грызет стену — значит, никого не было. Томас бы заметил посторонних.

— Ты это о ком? — внезапно вынырнул из ближайшей стены вышеупомянутый призрак и с любопытством огляделся. — Кроме вас, тут никого нет. И никто не заходил со вчерашнего дня.

— Тогда куда делась пыль? — с подозрением осведомился Нич, выбравшись из-под складки мантии.

Томас удивленно на него посмотрел.

— Дык я и убрал. Вы же здесь следов вчера оставили целую уйму. Да и Зубища ваша не по воздуху летает. И я вдруг подумал: а ну как кто-то увидит и поймет, что сюда заходили? Вот и прибрался, пока вас не было. А что не так?

— Все так, — поспешил заверить я недоумевающее привидение. — Мы просто не подумали об этом. А ты молодец. Честно. Как там у вас успехи?

Призрак расцвел от похвалы, как первый весенний цветок, и, направившись в сторону, откуда доносился шум ломаемых стен, с важным видом доложил:

— Как я уже говорил вчера, расчеты предварительные, потому что в саму башню я войти не сумел — защита не пустила. Но исходя из ее конфигурации и расположения... и также расположения исследованных мною тоннелей... ваша зверушка преодолела за сегодня примерно треть предполагаемого расстояния.

— Так много? — приятно удивился Нич.

— Так мало? — огорчился я, рассчитывавший на несколько другие цифры.

Томас неуверенно кашлянул.

— Ну... расстояние может быть и большим. И, конечно, меньшим — в случае, если я неверно определил траекторию. Вы ведь понимаете — из-за особенностей защиты...

— Ты уже говорил, — с досадой прервал я ненужные разглагольствования.

— Да. Я просто хотел заметить, что даже эти сроки — очень ориентировочные. Надо следить и ждать результатов.

— Такими темпами мы можем ждать результатов неделю, — проворчал Нич, спрыгивая на пол.

Я только вздохнул.

— А разве у нас есть варианты?

— Некроманточка-а-а... — намекающе промурлыкал таракан и едва увернулся от смачного тычка под самые кончики торчащих из-под панциря крыльев. — Гираш, это просто смешно. Почему ты не хочешь использовать такой очевидный ход?

— Именно потому, что он ОЧЕВИДНЫЙ! — устав талдычить об одном и том же, не сдержался я и рявкнул так, что по подземелью загуляло долгое испуганное эхо. — И потому, что появление Зубищи — это тот самый неучтенный фактор, который никто не сможет просчитать! Понятно?!

— Да, — кротко ответил мастер Твишоп, поспешив удалиться на безопасное расстояние. — Прости, что спросил.

Я фыркнул, сделав знак удивленно округлившему глаза Томасу помалкивать, а потом услышал быстро приближающийся шорох и буркнул:

— Нич, вернись.

— Зачем? — насторожился таракан, на всякий случай отбежав еще немного вперед.

— Нас услышали. Так что, если не хочешь оказаться у Зубищи в пасти, вернись и залезь мне на плечо.

— Еще чего! — пренебрежительно отмахнулся таракан, бесстрашно двинувшись дальше. — Твоя зверушка меня уже видела, знает и больше никогда не тронет.

— Я бы не был в этом так уверен... — вполголоса пробормотал наученный горьким опытом Томас и мудро залетел за мою спину. Но мастер, к своему несчастью, этого не увидел и с горделивым видом потрусил дальше, не заметив наших с призраком понимающих усмешек.