— Лучше не завирайся щенок, я с Луиджи нынешним вечером...
— Ночью, Чезаре, ночью, благородные со мной повстречались... — ребёнок развёл руками, — ну дальнейшее понятно, я думаю. Могу утешить тебя, Чезаре, — благородные ушли быстро и без лишних мучений, слово Великого Колдуна. Положи оружие, если хочешь дожить до рассвета. А иначе, — Шарль глянул на лик Единственной — я напомню вам о Бовэ!
— Ты не заигрался, малыш? — кое-как выдавил предводитель наёмников.
— Не-а.... — отозвался Шарль. Рукоять меча неожиданно вспыхнула подобно ослепительно-яркому факелу, да нет, скорее осколку Солнца, что послала сама Единственная. Девять тысяч благодарностей Жану, надо же, сумел подгадать момент!
Чезаре ошалело помотал головой, хлопнул себя по лбу и на удивление замысловато выругался.
— Может мне меч обнажить? — протянул недавний послушник
— Не н-надо, Великий, лучше не надо, — послышалось за спиной Чезаре, — и храни вас Создательница!
— Он болтал, что мы против гвардейцев...
— Зря я гадалке тогда не поверил, — простонал кто-то в глубине строя, — что мне век в медведях ходить...
— Не скули, Сурок, он нас всех в ослов превратит, а тебя верно в барана!
— А в оленя разве нельзя?
— Ты сперва рога заимей, — хохотнул невидимый собеседник.
Монолитный прежде строй зиял разрывами и провалами, походная колонна разваливалась на глазах. Четверо и вовсе повернули коней и устремились в глубину леса, при полнейшем попустительстве товарищей.
— Двести ливров тому, кто возьмёт Чезаре живьём! — звонко выкрикнул мальчик — Двести полновесных серебряных ливров, слово Великого Колдуна!
Чезаре было дал шпоры коню и тяжёлая четырёхгранная стрела — похоже из вечного железа — миновала гвардейцев и ударила в набиравшего разгон вороного. Шарль закусил губу и поспешно уставился в гриву Шалуньи. Ну, при чём здесь боевой конь, он же просто верен хозяину, но попробуй, убеди взрослых...
Послышались новые арбалетные хлопки — благородный Раймон приглушённо выругался — короткие четырёхгранные стрелы впились в коня Чезаре, вороной же еле стоит, для него достало и одного выстрела! Ноги жеребца надломились, он как-то по-детски заржал, скорее уж всхлипнул, и рухнул, едва не подмяв незадачливого хозяина.
Повезло ещё, что удалось перекупить арбалетчиков, двести ливров сработали, хвала Единственной! Полновесных, не что иные монеты герцога, но лошадке-то зачем пропадать? Даже Раймона и то проняло. Властный жест мальчика — побыстрее, чего копаешься! — к жеребцу подскочил благородный Этьен и коротким точным ударом оказал последнее милосердие.
Чезаре каким-то чудом держал бывших вассалов на весьма почтительном расстоянии. Вот она — выучка высокородного, попробуй уследи за клинком!
— Только не разревитесь, Великий, — встревожено зашептал Раймон, — пока не повяжут Чезаре.
Побелевшие пальцы мальчика сомкнулись на рукояти меча, жаль язык нельзя показать. Шарль звучно помянул грешницу Элизабет, не забыв и о каком-то безымянном рыцаре.
— Отвели душу и ладно. А Чезаре хорош, ничего не скажешь, уже шестерых пометил, не отвлекайтесь Великий. Держите, это вам пригодится, — благородный протянул плоскую фляжку.
— У тебя, Раймон только одно на уме! Детям это вообще-то не нужно.
— Поверьте, вам действительно требуется, ну всего-то один глоток, — в тоне высокородного послышались командные нотки. — Скорее, иначе силком волью, как отъедем немного подальше, — понизил голос Раймон
С него ста-анется... Великий опасливо поёжился. Шарль принял фляжку и по-честному отхлебнул глоток, да нет, пожалуй, побольше, не забыть бы пожаловаться Роже. И впрямь чуток полегчало, вот только глаза почему-то опять слипаются.
— В лучшем виде, Великий, даже руки-ноги на месте! — выкрикнул необычно широкоплечий десятник.
— А как насчёт головы? — поинтересовался мальчик.
— Обижаете, Великий, я же бил нежно, едва в четверть силы... даже шлем вроде не треснул, — после паузы закончил десятник.
Полуоглушённого Чезаре сноровисто вязали пять дюжих наёмников, не считая мальчишки-конюха.
— На язык верёвку не намотали? — не удержался Шарль. — А ещё лучше корабельный канат, тогда может, управитесь.
— А ведь верно... будет исполнено! Ребята малость переусердствовали, вы уж не взыщите, Великий. Эй, ты, мелкий, с какой радости ноги опять обматываешь, да над нами весь лагерь смеяться будет!
Кольчужная перчатка Раймона легла на плечо мальчика.
— "Серебряные Копья", Великий, никак не менее сотни. С вашим личным штандартом... что с вами Великий?!
Всё поплыло перед глазами... что он, как маленький? Или как девчонка какая, да нет, девчонка уже бы визжала! Не могут они без присмотра... Шарль уткнулся в гриву Кусаки и почувствовал, что сползает с лошадки...
* * *
* * *
— М-мм... — Шарль понемногу выплывал из тяжёлого забытья. Словно издалека доносились приглушённые голоса, благородный Раймон похоже оправдывался. В нос ударил кисло-сладкий щекочущий запах — и впрямь поднимет и мёртвого. — Что... я...
— Хвала Богине, очухались! Вы бы глаза открыли, Великий, или мне повторить?
— Я тебе не Чезаре! — вяло огрызнулся мальчик. — Ты откуда Хуан? — ребёнок попытался подняться.
— Полежите ещё немного, — начальник ближней охраны по возможности деликатно уложил мальчика, Великий как не крути. — Я же говорю, ненадолго, как бы по новой не началось.
— Он совсем немного хлебнул, — подал голос Раймон.
Шарль согласно кивнул и Раймон, отвесив поклон, отошёл от греха подальше, всё равно достанется от Роже! А вернее всего — обоим.
— Снова я сомлел как девчонка...
— Не берите в голову, — Хуан взъерошил волосы Шарля. — Ну и учудили, Великий, я уже и надеяться перестал. Ладно, ладно, можете сесть. — Гвардеец придержал мальчика за плечо.
— Спа-ать почему-то хочется, — капризно протянул Шарль, — слишком много всего навалилось. Не смотри ты волком Хуан, с меня и крокодилов довольно!
Гвардеец сдержал улыбку, намучаешься с этим ребёнком.
— В скором времени, как следует, отдохнёте в Валансе. Робер велел приготовить вам крепкий эскорт. Отправит, как водится, отборные сотни, безопасность Великого превыше всего. Завтра, к сожалению, не получится, сперва отлежитесь в опочивальне.
— Но пойми, Хуан, — горячо зашептал мальчик, — я же больше не бу... — Шарль осёкся.
— Вы бы лучше помолчали, Великий.
* * *
* * *
— Великий? — раздался голос Раймона. Благородный тронул мальчика за плечо.
— Всё в порядке, Раймон, — отозвался мальчик. Шарль с усилием отвел взгляд от пыточной, уж лучше рассматривать спины гвардейцев. — Надо полагать, прислали на усиление?
— Совершенно верно, Великий, со мной три полных десятка. — Опоясанный рыцарь склонился в поклоне. — Вот только зачем я собственно здесь, в толк взять не могу.
— Ага, — Шарль согласно кивнул, — не хватает разве что мастеров-арбалетчиков.
— Скоро будут, Великий, ничего не поделаешь. Благородный Робер не признаёт полумер. Вы и впрямь что-то... увидели? — не удержался от вопроса Раймон.
— Тебя за партией в кости!
— Храни Создательница... — благородный Раймон невольно попятился
— И сколько он выиграл? — заинтересовался подошедший Хуан.
— Проиграл без малого двенадцать реалов, — с удовольствием сообщил мальчик.
— Восемь, Великий, восемь, без какой-то мелочи.
— И поставил на кон кинжал — дополнил благородный Этьен. — Инкрустирован бронзой и серебром и сработан в блистательной Картахене. Ровно за четыре полновесных реала, что, уже успел позабыть?
— Ну, вообще-то...
— Лучше не спорь Раймон, я пришёл куда позже. Опасная штука фалернское, — усмехнулся Этьен, — особенно позапрошлого года. Если хочешь, поставлю на кон, но за семь реалов, не меньше!
— Я всё проверил, Великий, и расставил гвардейские посты, — начальник ближней охраны склонился в полупоклоне.
Будь его воля... Мальчик слабо кивнул и без всякой охоты двинулся в сторону пыточной, не расстаться бы с сегодняшним завтраком. С кашей-то положим ещё ладно, но ведь новую есть заставят!
— Ты хоть понял, Хуан, что я попросту угадал, — зашептал мальчик, едва они прошли в вестибюль.
— Понял, понял, Великий, как не понять, но вы сами-то в это верите?
Шарль чуть было не запнулся на ровном месте.
Вот и жрецы-дознаватели. В жёлтых мантиях из дорогих тканей и конечно при парадных браслетах, как же, явился хранитель Святыни. Формальные фразы, глубокие поклоны, нарочито высокопарые речи и вдобавок — храни Создательница! — кто-то выразил искреннее соболезнование по случаю смерти Армана.
Шарль в отчаянии оглянулся на Хуана, и словесный поток как-то сразу иссяк, мол, не следует утомлять ребёнка. Смотрят почему-то с непритворным почтением, такого раньше не наблюдалось. Ах да, они же допрашивали...
— Ну, что дальше? — обратился к жёлтым мантиям Шарль.
— Пытки, что же ещё? — невозмутимо ответил Хуан. — До сих пор мы только расспрашивали, но сегодня, пожалуй, приступим. Прямо сейчас, Великий.
— Я сегодня не расположен шутить, — ребёнок опасливо поёжился.
— Если Великий не возражает, немного потолкуем с Чезаре. Прочих пальцем не тронешь, ведь Великий дал слово.
Что за каверзу затеял Хуан. Лицо вроде непроницаемое, но глаза улыбаются. Шарль доверчиво улыбнулся в ответ и согласно кивнул. Дежурный жрец распахнул тяжёлую дубовую дверь и Великий переступил порог. Для мальчишки довольно бодро.
К немалому облегчению Шарля — кто их знает этих непонятливых взрослых! — в пустоватом вытянутом зале стояло лишь два массивных стола и с полдюжины стульев. С бумагами, всего лишь с бумагами, спасибо Единственной, будем надеяться проглядывать не придётся. И жаровни тоже не наблюдается, са-авсем хорошо! Высокие стрельчатые окна основательно зарешёчены, но уж это можно перетерпеть.
К Великому приблизился высокий крепкий старик в парадной мантии старшего дознавателя. Тот самый, что присутствовал при магическом поединке. С Гийомом, с кем же ещё, в Пограничье уже детишки играют в тот магический поединок. Как ни странно, всё больше девчонки, нет, нет, не надо о грустном!
— Вы не разрешите начать Великий? — вежливо кашлянув, предложил жрец.
— Чезаре? Только высокородный Чезаре? — поспешно уточнил Шарль.
— Благородный, пока ещё благородный Чезаре с крепким конвоем.
— Честно-честно? — сорвалось с языка мальчика. — Только крепкий конвой и никого больше, а то мало ли что...
— Если что, Роже нам жизни не даст, — старший дознаватель понимающе усмехнулся, — да и вам достаточно сказать несколько слов, в вашем-то сане. Быть может, вы соизволите сесть?
— Не-е-е, постою пока, так оно получится интереснее. — Шарль занял стратегическую позицию неподалёку от двери, благо в зале всего один взрослый, не считая понятно Хуана.
Жрец переглянулся с Хуаном, но гвардеец развёл руками, Великий, как ни крути.
Старший дознаватель дважды ударил в гонг.
— Сейчас доставят Великий. Может, вы всё-таки сядете? — без особой надежды повторил жрец.
Шарль лишь коротко качнул головой, всё одно достанется от Хуана.
В самом скором времени — непослушная совесть почему-то изрядно покусывает — в зал вступил Чезаре. Как ни странно, с немалым достоинством, пусть в помятом кожаном поддоспешнике, но порода всё-таки чу-увствуется. Не один, разумеется, не один, двое здоровенных жрецов — руки-ноги, что брёвна — аккуратно придерживают благородного за локотки во избежание излишних телодвижений.
— Хуан из рода Фуэнтес... — почти прошипел Чезаре, — снова предложишь сделку?
— Простая быстрая смерть, — Хуан спокойно кивнул, — большего ты не заслуживаешь. Итак?
— С какой радости? — затравлено огрызнулся наёмник. — Для меня теперь всё едино, как ни наряжай старуху с косой... Приступайте высокочтимые, может и ты Хуан, примешь участие?
Благородный склонился в нарочито низком поклоне.
— Оглянись-ка лучше, бастард, — подал голос жрец-дознаватель.
— Не иначе притащили железо.
— Хуже, гораздо хуже, — старый жрец добродушно покачал головой. Шарля обдало холодом. — Не веди себя как ребёнок, Чезаре, Великому-то простительно...
Итальянец рывком обернулся и смерил Шарля недоверчиво— вопрошающим взглядом.
— Притащили ряженого мальчишку, — проворчал предводитель наёмников. — Похож, и верно похож, но вы кое-то не учли. Великий бы не стал таиться у двери.
— Разве? — Шарль неспешно шагнул к предателю. Чезаре ошалело помотал головой. — В моём-то возрасте? Ты мой голос, я думаю, не забыл? — ладошка мальчика легла на ребристую рукоять.
— Меч...
— Что?
— Ты бы меч пока особо не трогал, а то я вчера такого наслушался, впору самому на рельсы ложиться. Чего доброго сожжёшь мою душу...
— Это как? — заинтересовался Шарль.
— Не издевайтесь Великий, в вашем-то сане...
— Я пока что не собираюсь, — честно сообщил мальчик.
— Верю, Великий, верю, но ладошку с меча снимите, а то как бы дурного не вышло.
— Ага, как бы, не вышло, — эхом отозвался мальчик. Интересно, почему он испугался меча? — Итак?
— Я надеюсь, что Великий примет мою последнюю исповедь и отпустит простительные грехи, всё одно, что получить отпущение от Богини. И ещё, — заторопился Чезаре. — Я хотел бы найти смерть в бою, думаю, Хуан будет не против.
— Хуан?
— Пусть сперва назовёт имена прочих предателей и откроет дознавателям душу. Лучше думай побыстрее, бастард, пока Шарль не обнажил меч.
И Хуан туда же! Шарль тихонько вздохнул. Что они нашли в этом мече, добро бы благородный испугался Великого...
Чезаре с готовностью закивал и умоляюще воззрился на Шарля, что вы замолчали, Великий?
— Пусть будет так! — звонко отчеканил мальчишка.
— Только уведите меня от Великого, а то мысли путаются, всё боюсь, кого пропустить. И прошу вас, отойдите от двери, хотя бы на десяток шагов, что вы снова с мечом играете!
Па-а-а-жалуйста... Шарль без возражений стал у окна и для верности повернулся спиной.
Судя по невнятным ругательствам, благородный едва не опередил конвой, ну Чезаре можно понять.
Старший дознаватель неожиданно поклонился Шарлю, что он меч то и дело разглядывает?
— А как насчёт подкреплений? — осведомился мальчик. — Провансальских понятно, каких же ещё, сотник вроде разговорился.
— Робер верно пошлёт благородного Раймона, если Великий даст своё высокое дозволение.
— Со всем отрядом?
— Достаточно двух десятков, иначе не проскользнёшь, — гвардеец поморщился. — Пригодился бы Жан-искусник, но отправить ребёнка с разведчиками...
— Да кто в здравом уме от такого откажется? — Шарль расплылся в улыбке. — Я бы сам... то есть лично его поздравлю, — торопливо поправился мальчик
— Если Великий не возражает, я хотел бы побеседовать с вами наедине, — мягко промурлыкал Хуан. — Дело важное и не терпит отлагательств, вы уж мне поверьте, Великий
Да... ага... Шарль покорно кивнул.
Старый жрец не без сочувствия улыбнулся мальчишке и покинул зал.
— Что же я опять натворил? Не дразнился вроде нисколечко, да и взрослых я пока особо не мучил. Так, больше по мелочам.
