— Я... оберегал вас. Бык искал Аш-Малексу... Я... не позволил...
Когда взгляд воина на мгновение остекленел, Микаэла испуганно вскрикнула и схватила паладина за плечи. Он тут же пришёл в себя, но на лбу его выступил пот, а кровь сильнее потекла из ран. Одна из жриц шикнула на Микаэлу, требуя убрать руки.
— Гартэль, не смейте умирать! Чёрт возьми, это не такой уж сложный бой, чтобы вы, великий Гартэль, погибли здесь! — прошептала Микаэла, чувствуя, что её тело трясёт, как в лихорадке. В ответ на её слова Гартэль лишь снова печально улыбнулся и запрокинул голову, не в силах больше её держать. Каждое движение губ давалось ему с трудом, и лишь теперь, когда доспехи были полностью сняты с паладина, Микаэла смогла понять причину такой слабости.
Грудная клетка воина, наверное, была смята напрочь ударом чего-то тяжёлого. На глаз девушка смогла лишь посчитать, что это, возможно, был молот. Несколько рёбер торчали, кровь хлестала ручьями, и то, что Гартэль всё ещё был жив, было явным чудом. Но жить ему оставалось считанные секунды — Микаэла прочитала это в обречённых взглядах жриц. Они были не в силах исцелять переломы, только ранения, нанесённые режущим и колющим оружием.
Прежде чем Микаэла отпрянула от паладина, не выдержав вида крови, Гартэль схватил её за руку и прошептал:
— Микаэла, пожалуйста... перестаньте себя недооценивать. Вы... очень сильна. Вам просто нужно поверить. Я слышал... Унрака, Малексу, Леирга и... остальных. Вы действительно... Последний Зв...
Голос его пропал, но Микаэла прекрасно знала продолжения. Сейчас девушка могла только кивать головой и обещать паладину, что обязательно станет сильной. Уж лучше он умрёт, думая, что Союзу действительно больше ничего не угрожает.
Ещё одна тревожная минута в тишине. Неожиданно раскрыв глаза, Гартэль вновь заговорил. Только взгляд его был отрешённым, будто он уже наполовину был не в этом мире.
— Знаете, а я всегда мечтал, что женюсь после этой... войны. Что найду жену... выращу детишек. Мальчика и... девочку.
— Что вы говорите! Вы ещё успеете жениться! — хмуро произнесла королева, пытаясь своими силами помочь двум жрицам хоть как-то облегчить боль паладина. Но Гартэль внезапно расплылся в широкой улыбке и обратил свой пустой взгляд на Микаэлу.
— Вы... очень красивая. Я мечтал, чтобы моя жена... была такой. Простите, если я... причинил вам боль, Микаэла. Тогда, в деревне, потом в Харбане... Я лишь хотел вас защитить.
— Я знаю, — прошептала Микаэла сквозь слёзы, уже не в силах смотреть на Гартэля. Ещё несколько минут он лежал молча. Когда же хватка его руки ослабла, Микаэла подняла глаза и почувствовала, как к горлу подступил комок. Всё. Конец. Нет больше паладина.
Его тяжёлое дыхание внезапно оборвалось, и сердце перестало биться. Лишь открытые глаза, казалось, были ещё живы. Микаэла осторожно провела над ними рукой и закрыла веки. Теперь всё было кончено.
С трудом поднявшись на ноги, Микаэла отвернулась и запрокинула голову. Слёз больше не было. В горле как-то странно пересохло, и девушка почувствовала, как в груди начинает что-то пылать. Сжав до скрипа зубы, юная ведьма устремила в небеса долгий пристальный взор и зарычала. Горю её не было предела. Ещё один мужчина погиб по её вине. Но теперь Микаэла не собиралась прятаться и плакаться в плечо Кайлану.
"Я тебя из-под земли достану, Бык. Достану, и разорву на части".
Сверкнув глазами, Микаэла сплюнула на землю и быстрым шагом покинула главную площадь. Прочь от тщетно пытавшихся помочь жриц. Прочь от мёртвого тела. Прочь от всего.
21. Сердце гроз.
Не в силах преодолеть собственный гнев, Микаэла быстрым шагом направлялась в темноту. Перед глазами в одно мгновение всё поплыло, и девушке словно внезапно ударили в грудь. На секунду юная ведьма пошатнулась и с трудом устояла на ногах, но в голове всё зазвенело.
Земля, дома, небо — всё вдруг потеряло свои цвета и закружилось в чёрно-белом калейдоскопе. Неожиданно всё стало таким же чётким, как раньше. Лишь все цвета, кроме двух основных, отсутствовали. Микаэлу это отчего-то не удивило. Из её груди будто вырвали что-то до боли привычное, мешавшееся прежде. За спиной девушки вдруг послышался шорох, и Микаэла резко обернулась.
Перед ней стояла она сама. Точно такая же, настоящая копия. Её отличали лишь длинные чёрные волосы да бесцветные холодные глаза, в которых, казалось, было собрано всё сомнение, какое только могло существовать.
— Остановись, прошу, — зашептала девушка, касаясь плеча Микаэлы. — Зачем нам куда-то спешить?
— Затем, что Бык ещё не ушёл. Я должна отомстить за Гартэля, за Соланара...
— Но зачем? — удивлённо спросила незнакомка, и Микаэла сама на мгновение задумалась. Действительно, зачем... Но юная ведьма замотала головой. Что за чушь!
— Они нам никто, Микаэла. Мы не должны рисковать собой!
— Да кто ты... — выдавила Микаэла и побледнела. Эта незнакомка, что так походила на неё, была её собственным Сомнением. Оно улыбнулось и, коснувшись плеча Микаэлы, ласково прошептало?
— Нам не нужна эта война, Микаэла. У нас недостаточно сил для борьбы. Пусть сражаются другие! А мы вернёмся в Фаргеш... Хотя, Орман не будет рад тебя видеть. Ну и пусть! Эта война не для нас.
Микаэла стиснула зубы и, сжав руки в кулаки, с вызовом посмотрела на Сомнение. То совсем не испугалось, напротив, расплылось в улыбке и принялось расхаживать из стороны в сторону. Повадки у него были как у кошки, и двигалось оно совершенно беззвучно.
— Меня нарекли Аш-Малексой! Я... — прошептала Микаэла и вздрогнула, когда Сомнение приложило пальцы к её губам. Ехидно расплывшись в улыбке, оно принялось мычать какую-то мелодию. Отпрянув назад, Сомнение закружилось в лёгком танце.
— Да какая из тебя Малекса?! — рассмеялось оно. — Ни рыба, ни мясо! Не пойми что! Обыкновенная девчонка из деревни. Тоже мне, Аш-Малекса!
На мгновение Микаэла вздрогнула, почувствовав неуверенность. И это словно привело Сомнение в невероятную ярость. Оно неожиданно распахнуло чудовищную зубастую пасть и бросилось на девушку. Тело его стало стремительно меняться: руки покрыли чёрные перья, ноги превратились в настоящие когтистые лапы с чешуёй, а за спиной распахнулись огромные крылья. Микаэла моментально вспомнила этот облик — неполное превращение ведьмы.
— Ты никто! Ни на что не способна! Из-за тебя погиб Ноа, из-за тебя умер Гартэль, ранен Соланар. Вся война из-за тебя! Умри, умри!
Сомнение обнажило когти и с разъярённым рыком оцарапало ей щеку до крови. Микаэла отпрянула назад, пытаясь отбиться от атак, и закричала:
— Я Аш-Малекса! Прочь!
Но одного этого было мало. Микаэла понимала, что она сама не верила в это. А Сомнение, кажется, питалось её неуверенностью. Стоило девушке подумать, что ей до Малексы весьма-весьма долго, как чудовище расплылось в голодном оскале и вновь бросилось в атаку. На этот раз повалив Микаэлу на землю, Сомнение щёлкнуло челюстями в нескольких сантиметрах от её уха и утробно зарычало:
— Я Аш-Малекса! Я никогда не сомневалась. Я всегда знала, что я сильна, что у меня получится защитить друзей и прекратить эту чёртову войну. Но я всегда жила в тени! В тени жалкой тебя, не способной поверить в саму себя! Ты — никто. Жалкая смазливая девчонка, которая только и может, что прятаться за спинами других. Но теперь-то всё будет по-другому. Я убью тебя здесь и займу твоё место в этом прекрасном теле! Я покажу Аскаару, кто из нас двоих действительно достоит имени Аш-Малексы!
Микаэла испуганно дёрнулась в сторону, когда чудовищные когти вонзились в землю у самой шеи девушки. Больше она терпеть не могла. Счёт шёл на секунды, и Бык отдалялся от места своего преступления всё дальше. Микаэла не могла допустить, чтобы он сбежал безнаказанным. Впервые в жизни девушка заставила себя поверить. Внушила самой себе, что она действительно была отмечена богами, что ей даровали особую силу.
— Аш-Малекса только одна. И это я! — рыкнула Микаэла и с удивлением заметила, что сила Сомнения мгновенно поубавилась. Оттолкнув чудовище от себя, девушка гордо выпрямилась и процедила сквозь зубы:
— Я — не беспомощная. Моя мать была ведьмой, мать моей матери была ведьмой, моя прабабка была ведьмой — все мы были ведьмами-воронами!
Сомнение отступило на шаг, и на лице его отразился испуг. Микаэла ликовала. Ну конечно, победить этого врага оружием у неё не получалось, а вот словом... Кажется, Сомнение становилось всё слабее и слабее.
— Мой отец был посвящённым самой Малексе! — неумолимо продолжала Микаэла. — Мне передалась сила обоих родителей. Я — не ничтожество. Хотя бы потому, что родители гордились мной, говорили, что у меня великое будущее. Я победила Крысу! Остановила Петуха! Поборола в споре самого Унрака, заставив его поступить так, как хочу я! А что сделало ты?
Это был финальный удар. Сомнение пошатнулось, словно из него разом вышли все силы, и заметно побледнело. В пустых бесцветных глазах отразился испуг, и существо истошно закричало:
— Но мы же всегда были вместе! Ты не может вот так просто отказаться от меня! Ты... ты без меня ничто!
— Ничто я как раз таки с тобой, — помрачнела Микаэла и холодно взглянула на Сомнение. Это стало последней каплей. Существо пошатнулось и, задрожав, в одно мгновение превратилось в пыль. Микаэла лишь печальным взглядом проводила её и, вздохнув, отвернулась. Сомнение... Оно мешало ей всю её жизнь, преследовало по пятам, заставляло дрожать в нерешительности, когда другие действовали. Но Микаэла больше не могла позволить себе так поступать. Ей дали силу, и она была обязана использовать её столько, сколько потребуется.
— Прости, что я причинила тебе столько боли, — улыбнулась Микаэла, провожая улетающий пепел взглядом. — Но я теперь действительно другая.
Едва эти слова повисли в воздухе, перед глазами девушки вновь всё закрутилось. Мгновение — и мир вернул свои цвета. Поймав ртом воздух, Микаэла резко распахнула веки и поняла, что лежит на земле. Рядом суетились жрицы, а Миларэ отчаянно пыталась привести её в чувство. Когда королева заметила, что юная ведьма пришла в себя, на лицах всех присутствующих отразилось облегчение.
— Я так рада, что с тобой всё хорошо! — прошептала Миларэ, слегка приобнимая её. Микаэла холодно отреагировала на это, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Бык покинул город. Этого чёртового убийцы здесь уже не было и в помине! Но Микаэла не могла позволить уйти ему так просто.
— Ваше Величество... — сухо произнесла юная ведьма, — скажите, пожалуйста, какую часть города мы потеряли в сегодняшнем бою?
— Больше половины, — пробормотала Миларэ. — Как ни печально, утром нам придётся покинуть столицу. У нас не осталось сил сопротивляться, а "Зодиак" занял уже три четверти города.
Микаэла медленно поднялась на ноги, не обращая внимания на предупреждения жриц, и, махнув рукой, пристально посмотрела во тьму. Вокруг быстро собирались воины, прибежавшие на крики. Этого Микаэле как раз и ожидала. Резко развернувшись к ним, девушка тряхнула короткими волосами и вызывающе посмотрела на каждого присутствующего. Слова сами вырвались из горла юной ведьмы:
— Воины Союза! Идите и скажите остальным, что "Зодиак" навлёк на себя гнев небес. Эти убийцы думают, что всё сойдёт им с рук? Что их никогда не постигнет гнев богов? "Зодиак" захватил три четверти города. Вы подавлены потерями. Но знайте же, храбрые воины Союза, что я, Аш-Малекса, не допущу нашего поражения. Идите и отдыхайте до утра. Набирайтесь сил, зализывайте раны. А с первыми лучами солнца славная столица будет наша. Я лично выгоню каждого убийцу из Алакосты. Бык и Кот ещё не знают, какой сюрприз их ожидает...
Воины зашептались. Конечно, они её не верили. Разве "великая" Аш-Малекса помогла им в начале боя? Да она испуганно жалась по сторонам, надеясь не попасться под горячую руку противника. Но Микаэла больше не боялась ничего. Вытащив ритуальный кинжал, юная ведьма подняла его над собой и громко произнесла:
— Я освобождаю тебя, Ранзак!
Слов её не понял никто, потому что Микаэла говорила теперь на фелькете. Однако кинжал в руках тут же запылал, и в воздухе появился силуэт взрослого мужчины с длинными иссиня-чёрными волосами. Одет он был в какую-то странную одежду, больше похожую на платье с широкими рукавами. Дух, паря в воздухе, медленно открыл глаза и ступил на землю. Его холодный взгляд, похожий на мерцание двух небесных сапфиров, примораживал к месту любого, кто только пытался на него посмотреть.
— Ты... освобождаешь меня? — медленно произнёс мужчина. Микаэла улыбнулась ему и, поклонившись, воскликнула:
— Ты хорошо служил мне и моим предкам, Ранзак. Теперь ты свободен. Разве твоей сокровенной мечтой не была свобода? Сейчас ты волен сам использовать свою силу, как тебе вздумается. Я больше не буду заставлять тебя одалживать мне свою энергию.
Ранзак поднял на неё холодный взгляд и медленно покачал головой. Сложив руки на груди, он, всё так же не меняясь в лице, сурово произнёс:
— Я никуда не собираюсь уходить, Линнет. Я провёл в этом чёртовом кинжале две сотни лет. И теперь ты даришь мне свободу? Посреди войны? Да я ведь всё равно не смогу пожить в тишине и спокойствии. Не-ет... Я узнаю этот взгляд. Взгляд настоящей хитрой лисицы, совсем как у твоей матери. Ты не даруешь мне свободу. Ты, обманщица, отпускаешь меня для того, чтобы нарушить равноценный обмен. Ведь если я пожелаю остаться, я уже буду служить тебе добровольно. А значит, тебе не нужно будет каждый раз жертвовать мне что-то в обмен на силу.
Микаэла расплылась в улыбке, и Ранзак громко выругался.
— А ты действительно поумнела, — пробормотал он, запрокидывая голову назад. — Чёрт возьми, да ты ещё хитрее Алиэн... Хорошо! Поздравляю! Ты победила. Я провёл две сотни лет в этом кинжале и теперь не умею жить иначе. Ты меня отпустила — я прошу взять меня обратно. Договорились?
— Ты слишком нудный, — протянула Микаэла, играясь с духом. Тот, побагровев от злости, рыкнул:
— Хорошо! Я не буду обзываться, ругаться, надоедать с расспросами и прочим, что так сильно тебя раздражает. Что ты хочешь?
— Силу предков. У меня есть перо Предвестницы Бури, — улыбнулась Микаэла, протягивая шёлковый свёрток духу. Ранзак окинул его недовольным взглядом и, вздохнув, кивнул.
— Я тебя понял. Хорошо. Я даю тебе силу, а ты разрешаешь мне остаться. Договорились!
Один взмах руки, и шёлковый платок вспыхнул пламенем. Микаэла испуганно отступила назад, но Ранзак осторожно перехватил взмывшее в воздух нетронутое перо. На лице духа отразилась улыбка, и он медленно, разделяя каждое слово, произнёс:
— Я передаю тебе свою силу, "Аш-Малекса" Микаэла Линнет, Предвестница Бурь. Воспари же в небеса и исполни данную тобой клятву.
Перо в руках Ранзака вспыхнуло, и один миг дух растворился в воздухе следом за ним. Микаэла же, повинуясь внутреннему голосу, развела руки в стороны и бросилась вперёд. Взлетать при разбеге ей было легче, нежели с места, а тут как раз было достаточно просторно. Отсчитав ровно десять шагов, Микаэла оттолкнулась от земли на одиннадцатом и почувствовала, как руки её становятся значительно тяжелее. Трансформация прошла буквально за несколько секунд, и уже в следующий миг девушка взмыла высоко в небо.
