Легенда о Вращающемся Замке

— Ну, это многое делает понятным. Прошу пожаловать к столу, в таком случае.

На ужин Дэрри набросился со всей жадностью смертельно проголодавшегося человека. Благо угощение получилось поистине королевским. Запеченный в яблоках гусь и отварная баранина, красная рыба и экзотические сладкие фрукты — юноша стремился попробовать всего понемногу, время от времени подливая себе веселящего сладкого напитка, похожего на эль. Сновид назвал его медовухой.

Разговор за столом велся на северном языке, из уважения к гостям, и касался в основном всевозможных новостей и слухов, щедро стекавшихся сюда, на перекрестье морских и сухопутных дорог. О случившимся в Эринланде Сновид предусмотрительно не расспрашивал, памятуя о нежелании Остромира разговаривать на эту тему, зато сам разными известиями делился охотно.

— Помнишь те бомбарды, что мы видели при осаде Хорезма? — спросил он Остромира, нарезая себе сыр.

— Как же, забудешь такое. Здоровенные и неуклюжие, и каждая вторая взрывалась при попытке выстрелить из нее прямо на позиции. Сиятельный каган потом ругался, что впустую потратил свое золото на покупку такого бесполезного хлама, и что лучше старой доброй баллисты ничего на свете нет.

— Ну, не такие уж они и бесполезные теперь. Чинские и арэйнские мастера основательно их доработали, а потом и наши оружейники постарались. Я слышал, что великий князь приобрел для своего войска два десятка таких орудий, для начала. Они отлично способны пробивать крепостные стены, да и на поле боя сгодятся, если выставить цепочку пушек против кавалерии во фронт и открыть пальбу. Не меньше трети всадников полягут сразу, а под остальными понесут кони. А еще мне рассказывали про одного умельца, что обещает изготовить ручной вариант порохового оружия. Он грозится сделать такую, знаешь, совсем небольшую железную трубку, чтоб можно было носить ее на плече или даже в чехле на поясе. Вроде в Чине такие уже применяются. Заказать их сюда будет стоить баснословных денег, так что проще начать делать свои. Многие вельможи в Светограде захотят вооружить своих солдат подобным добром.

— Звучит интересно, — сказал Остромир с задумчивым видом.

— И в самом деле, — согласился Сновид. — Подобная вещь может составить конкуренцию арбалету. Возможно, даже тяжелый доспех пробьет, если выстрелить в него в упор, с небольшого расстояния.

Дэрри посмотрел на Гленана Кэбри, и увидел, что тот обеспокоен. Гледерику и самому сделалось тревожно. Если в восточных землях появилось новое оружие, способное быть высоко эффективным при осаде крепостей, как скоро оно попадет в руки гарландскому королю, собравшемуся на штурм Таэрверна? Видя охватившее молодых людей волнение, Остромир сказал:

— Успокойтесь. Я догадываюсь, о чем вы сейчас подумали. Но нет, Клиффу Рэдгару никто такого вооружения продавать не станет. Гарланду не доверяют в этих краях. Конечно, рано или поздно на западе заинтересуются этой новой придумкой. Новости в наши дни распространяются быстро. Но пройдет, наверно, пять, если не все десять лет, прежде чем что-то подобное распространится в Срединные Земли. А может и пятнадцать. Мы на нашем веку еще обойдемся без ручных или осадных бомбард. Если они и придут к нам в гости — то на следующей войне, не на нынешней.

— Хоть это радует, — пробормотал Гленан. — Не хотел бы я иметь дело с оружием, способным своим выстрелом пробить рыцарский доспех. Какой тогда вообще смысл в рыцарстве?

— Однако такое оружие однажды появится, — сказал Остромир очень серьезным тоном, — и лучше тебе быть к этому готовым. Наша цивилизация — не первая, что была на этой земле. Легенды говорят о волшебных машинах, что были у Древних. О кораблях, паривших в небесах, и о копьях, исторгавших на милю перед собой снопы ослепительного света. Последние образцы такого оружия были забыты после магических войн — но они некогда существовали, и были пострашнее любой бомбарды. Когда-нибудь, возможно, что-то подобное возникнет вновь. И тогда все наши мечи и латы окажутся просто дикарской выдумкой.

Гленану от такой перспективы сделалось явно не по себе, а вот Гледерик подумал, что это было бы весьма неплохо. Ему нравилось все необычное — и уж летающий корабль явно понравился бы тоже. Лучше, во всяком случае, летающий корабль, чем пространственная дверь, проходя которую, ты должен шагнуть чуть ли не в саму преисподнюю.

— Завтра утром мы выдвигаемся в дорогу, — сказал Остромир. — У тебя, Сновид, для меня и моих спутников найдется три добрых коня? Не буду вдаваться в подробности, но пришли мы к тебе, как мог ты заметить, пешими.

— Найдется, конечно. И кони, и фураж, если надо.

— Это хорошо. Деньги у меня при себе есть, но тратить бы их не хотелось — впереди длинный путь. Тебя устроит банковская расписка на мое имя?

— Не вопрос. В наши дни это ничем не хуже наличности. По крайней мере, в большом городе наподобие этого. А фураж, конечно, выдам бесплатно. Как и провизии в дорогу, а то не скажу, что ваши сумки так уж туго набиты. Что до лошадей — в полцены. Я знаю, что просто так ты бы ко мне не пришел.

— Спасибо. Я благодарен тебе за оказанную тобой услугу и за твое гостеприимство.

— Не стоит благодарностей. Хорош бы я был, если б не принял в свой дом товарища. Не знаю, в какое лихое дело ты встрял на этот раз, старый негодяй, но пусть тебе в нем улыбнется удача.

— Было бы неплохо, — кивнул Остромир, допивая свой эль.

Когда слуги проводили гостей до дверей предоставленных им комнат, Гленан сделал Гледерику знак, дав понять, что желает поговорить. Наследник графов Кэбри стоял, опираясь плечом о дверной косяк, и взгляд его казался глубоко потухшим.

— Я обратил внимание, как ты разговаривал с мастером Сновидом, — сказал Гленан с какой-то совершенно непонятной интонацией. Эту интонацию можно было назвать какой угодно, но уж точно не дружественной. — Держался ты в высшей степени изящно, как и принято в хорошем обществе.

— Я все же не на ферме вырос, дорогой друг, а в большом городе. Получил какое-никакое образование.

— Это я тоже заметил. Как ни пытаешься ты производить впечатление дерзкого выскочки, образование у тебя действительно есть. Сегодня ты хорошо вжился в роль аристократа, когда говорил о том, что графы Гальс — твои родичи. Они и в самом деле твои родичи. Однако не в глазах закона. Ты потомок бастарда, Гледерик. Думаешь, если ты однажды явишься в Иберлен, тебя там признают? Иберленские лорды высокомерны и помешаны на чистоте крови. Как Томас Свон, только хуже.

— С этим я как-нибудь разберусь, — проворчал Дэрри. — Прости, Гленан, но правильно ли мне кажется, что ты в очередной раз стремишься меня поддеть? Я понимаю, тебе пришлось несладко. Я понимаю, смерть отца. Это все понятно. Да только если ты не станешь в ближайшее время хотя бы чуточку полюбезней, тебя ждет новый вызов на дуэль, и на этот раз я точно буду с тобой драться.

— Интересно было бы на это посмотреть, — сказал Гленан неопределенно, изобразил что-то наподобие короткого поклона и скрылся в дверях своей спальни.

Дэрри с минуту смотрел ему вслед. Поведение приятеля преступило уже всякие рамки приемлемого и начинало всерьез раздражать, но ничего с этим поделать юноша не мог. После еды его окончательно разморило и потянуло в сон. Гледерик зашел в отведенную ему комнату, не зажигая света добрался до кровати, стянул с себя сапоги и, как был в одежде, рухнул на постель. Тонкий серп убывающей луны заглянул в окно, вынырнув из-за туч, и юноша слабо помахал луне рукой. Та в ответ ухмыльнулась — а может быть, Гледерик был настолько устал и пьян, что ему это просто померещилось.

Он кое-как подложил под голову подушку, укрылся одеялом — и спустя минуту уже спал. Ему снились чужие города, широкие реки, бескрайние изумрудные равнины. Снился незнакомый белокурый парень в зеленом с золотом камзоле, который что-то упрямо ему доказывал, угрожая мечом. Снились кровопролитные сражения и осады замков, снились надменные вельможи и роскошные красавицы в беломраморных дворцах с колоннами. А еще ему снились драконы. И летающие корабли, бороздящие небеса.

Встали, по уже сложившейся традиции, ни свет ни заря. Гледерик, однако, в кои-то веки неплохо выспался, а потому чувствовал себя вполне бодро. Он быстро поднялся, когда Остромир его растолкал, и переоделся в дорожный костюм. Спустился по лестнице, мимоходом раскланявшись с хорошенькой горничной, и вышел на просторный внутренний двор, на котором стояли, будучи оседланными, кони. Гленан Кэбри уже пребывал в седле. На голову молодой граф накинул себе капюшон, так как с затянутого серой пеленой неба накрапывал слякотный дождик. Погода установилась промозглая и сырая.

— Ну легкой дороги, — сказал вышедший их проводить Сновид и хлопнул Остромира по плечу. — Езжай, приятель. Будем живы — еще увидимся.

— Постараемся не потеряться, — кивнул тот. — Всем друзьям передавай привет.

Со двора путники выехали через распахнутые для них ворота. Остромир держался чуть впереди, выбирая дорогу по паутиной вьющимся вокруг городским улицам, Гленан и Дэрри следовали за ним, корпус в корпус. О вчерашней перепалке ни тот, ни другой старались не напоминать. Дэрри был еще немного зол на товарища, но лишний раз накалять обстановку не собирался.

— До места доберемся примерно за неделю, — объяснил Остромир, — если все сложится благополучно. Там сделаем что задумали — и обратно в Эринланд. От тайника Пяти Королей до Таэрверна ехать недели полторы, может даже две. Но к началу декабря мы уложимся точно, и останутся еще три недели до Йоля. У нас будет время подготовиться, чтобы встретить юную госпожу Кэран как подобает. Лишь бы удалось забрать артефакт.

— Это меня и беспокоит, — признался Дэрри. — Все вокруг говорят, что я похож на иберленца, а что если мои предки все же были, ну, иберленцами некоролевского рода? Вдруг лорд Эдвард прав, это всего лишь обычная мещанская байка, и никакой я не потомок Карданов?

— Тогда плохи наши дела, — сказал Остромир безмятежно. — Но пока не доедем — точно узнать все равно не сможем.

— Тоже верно.

Маленький отряд миновал купеческие и ремесленные кварталы, и вскоре добрался до выезда из города. Здесь пришлось немного обождать, пропуская вперед также идущий на юг длинный торговый караван. Запряженные могучими лошадьми тяжело груженные фургоны, пройдя положенный досмотр, неспешно проезжали в широкую арку городских ворот. Гледерику подумалось, что в другой раз он бы непременно побродил по Ильмерграду подольше. Полюбовался бы на выставленные на здешних рынках диковинки, посмотрел вблизи на стоявшую прямо над бухтой крепость с ее стенами, сложенными из красного кирпича. Обязательно спустился бы к неласковому серому морю, полной грудью вдыхая влажный соленый воздух. Но сейчас такой возможности у него не было. Нужно было спешить. Гледерик глубоко вздохнул и пообещал себе когда-нибудь непременно сюда вернуться.

Ровным широким трактом они ехали на юг, слегка отклоняясь при этом к востоку. В первые две ночи останавливались на постоялых дворах, ночевали в тепле и уюте. Прислушивались к разговорам между странниками — но об идущей в Эринланде войне слышно было мало. Сюда, разумеется, не успели еще дойти слухи о гибели короля Хендрика на Броквольском поле, и последние известные новости касались решимости Грейдана выступить в поход против Клиффа. Остромир предпочитал помалкивать и не бросаться людям в глаза, сразу поднимаясь в верхние комнаты и оставляя посиделки возле очага на долю своих юных товарищей. Он не хотел, чтоб его опознал какой-нибудь случайный знакомец, колесящий по здешним дорогам, и, соблюдая эти предосторожности, седовласый наемник был, на взгляд Гледерика, абсолютно прав. Иначе непременно пойдут разговоры, а каким это образом командир ушедшего на подмогу Хендрику Грейдану отряда вдруг оказался в ильмерградских предместьях.

На третий день пути, когда погода окончательно испортилась и подул промозглый ветер, Остромир сказал, что пришло время сойти с тракта и углубиться в простиравшиеся впереди леса. Дорога, по которой они следовали до этого, все дальше отклонялась к востоку, уводя в итоге в Озерный Край и к великокняжеской столице — а ехать следовало прямо на юг.

Путники свернули с дороги, углубившись в чащу. Порой Остромир находил в этой чаще тропинки, прорубленные охотниками и лесорубами, но чаще приходилось пробираться по настоящему бездорожью, определяя правильное направление по древесному мху. Конечно, это не могло не замедлить их продвижение вперед. Дэрри, запрокидывая голову, пялился на громоздящиеся вокруг во все стороны сосны и ели, и думал, что никогда еще не видел столь могучих и древних деревьев. Некоторые были столь громадны, что лишь десять человек, взявшись за руки, смогли бы обхватить их ствол. Впрочем, подобных древесных гигантов попадалось не столь уж и много.

Под вечер путешественники сделали привал, остановившись на лесной поляне и разведя костер. Он горел сухим ярким пламенем, жадно пожирая брошенные на растопку ветки, однако почти не давал тепла — уж больно злым был налетающий с севера ветер. Гледерик кутался в теплый плащ, от души радуясь, что догадался выпросить его у интенданта во Вращающемся Замке.

— Мне как-то тревожно, — заметил Гленан, вглядываясь во вплотную подступивший к поляне густой ельник. Звезд сегодня почти не было видно, месяц спрятался за тучами, и мрак клубился настолько плотный, что его можно было зачерпнуть ложкой как суп. — Дело то ли в этом месте, то ли в чем-то еще, но мне порядком не по себе.

— Дело не в месте, — проворчал Остромир, подбрасывая еще хвороста в едва не потухший под очередным порывом ветра костер. — Дело во времени. Западные короли нашли действительно поганое время для войны. Это время хорошо только для таких, как Кэран. Мы называем эти дни Осенними Дедами, вы — Самайном, но от перемены названий суть не меняется. В колесе года возникает брешь, и сквозь эту брешь в наш мир проникают темные твари. Духи бродят среди людей неузнанными. Любое лицо может оказаться лживым. Это опасное время, и в такую пору лучше находиться дома, возле горячего очага и живой воды, под защитой прочных стен, ивовых прутьев и рунических оберегов. А мы расселись, как три дурака, посреди глухомани, у любой нечистой силы на виду.

— Но это ведь просто сказка? — спросил Дэрри. — Насчет духов и прочей нечисти?

— Никакая это не сказка, парень. Не больше, чем та девица из Каэр Сейнта. Так что гляди сегодня в оба глаза. И не забывайте проверять, есть ли у вас или у вашего товарища тень.

— А если тени вдруг не окажется? Что тогда?

— Ничего хорошего, — сказал Остромир.

Разговор после этого сам собой угас. Гледерик выпросил у Остромира разрешение заступить на дежурство первым, так как не желал просыпаться посреди ночи от тычка в бок, и принялся, как и было ему предписано, глядеть в оба глаза, пока его товарищи уснули. Ночь выдалась и в самом деле жуткая. Нечеловеческая. Неправильная. Юноша и прежде замечал, что в последний месяц перед зимним солнцестоянием обычно становится как-то тревожно на душе и непонятный страх сжимает сердце — но впервые он находился в эту пору посреди глухой чащобы, в многих милях от ближайшего человеческого поселения. Гледерику казалось, что темнота наблюдает за ним и взгляд у нее недобрый. Он пытался успокаивать себя, убеждать, что все эти разговоры насчет особенных дней, когда нечисть свободно ходит по земле, просто суеверные выдумки и бабушкины сказки. Получалось плохо — тревога не отступала, напротив, лишь росла.