Шесть Царств

— Сейчас доиграю... блин! Вот и доиграл. Ладно, это история действительно давняя. Ее еще моему брату в школе рассказывали.

— Ну не тяни.

— А я и не тяну. Короче, был в тринадцатой школе парнишка один. Отличник и уже учился в классе седьмом-восьмом. И задали ему, ну, вернее, всему классу провести какое-нибудь полезное для экономики исследование. О подробностях той лабораторной или еще какой работы история умалчивает, но это и не важно. А важно, что он жил в доме напротив этой вашей кочегарки. И он однажды, прямо как ты, стоял и смотрел в окно. Может, думал, что бы такого ему исследовать. И нечаянно оперся на батарею. И обжегся. Причем серьезно обжегся так, аж волдырь вскочил. Он, естественно, поматерился малеха на кочегаров дураков, а потом смотрит, а из трубы дым-то еле-еле идет. А погода стояла холодная, так что топить должны были добротно. И подумал он, тут что-то нечисто. Наверное, секрет есть у кочегаров какой, чтобы уголь экономить. И тут у него идея появилась. Дай, думает, я исследование проведу. Если ничего необычного нет — не беда. Лабораторка-то она и есть лабораторка. Исследование о том, как отапливают дома ничем не хуже других. А если чего интересное откопать получится... короче, загорелся. Ну и начал следить по-тихому, что да как. И навыслеживал. Неделю поджидал, когда кочегары из котельной уйдут. Сели они на ЗИЛа и поехали куда-то. Он всё из окна видел и тут же метнулся кабанчиком. Они, конечно, замок повесили, но он еще давно заприметил — одно окно и даже не окно, а форточка у них всегда открыта. И пролез он внутрь. Сначала ничего необычного не заметил. Грязно, жарко, всё, как полагается. А потом котел открыл и видит, там кроме угля еще что-то есть. Что-то белое, на доски похожее, но доски там сгорели бы вмиг, а это тлеет, но не прогорает. И жар из печки идет страшный. И тут услышал, что вернулся ЗИЛ. Ему бы оттуда ноги в руки, а он, дурак, решил спрятаться да посмотреть, что к чему.

Не знаю, где он там спрятался, в котельных обычно полно всякого хлама, но, в общем, слышит, как двери открываются и входят три кочегара и два китайца. Это те, что на стройке работали, кстати, четвертую школу строили. Ну, китайцы, они по-русски ни бум-бум, но парень услышал, что кочегары по-ихнему спокойно трындят. Он, естественно, не понимал, что происходит, но, знай себе, иногда да выглянет. И видит, один кочегар достал из кучи угля странную бутылку, вроде как масленку, и две чашки. Налил он китайцам, те смеются, кочегары тоже... И один кочегар остался с ними, а двое других лопаты взяли, чтобы угля подбросить. А уголь у китайцев за спиной был. И как только они выпили — на им по балде сзади! Те упали, и парень увидел, кочегары враз переменились. От добродушия и следа не осталось, на лицах маска застыла, как будто и не люди это были вовсе. И стали они китайцев осматривать и чего-то шепотом переговариваться. И тут взяли одного и прямо в печку! От такого зрелища парень естественно посинел. Но тут только самое странное началось. Все три кочегара взяли второго китайца, и парень уже подумал, что и его в печь, ан нет. Положили на стол и стали что-то с ним делать. Вроде как с лицом возиться. И тут парень заметил, что у одного из кочегаров вместо руки протез. И когда они возиться закончили, этот, что с протезом, к котлу подошел и упал. Потерял сознание ни с того ни с сего. Пара минут прошла и китаец очнулся. Что они с ним сделали, парень не увидел, только вел он себя очень странно. Ему бы возмутиться или спросить, что с товарищем его произошло, а он вместо этого подошел к упавшему кочегару и стал его раздевать, и одежду на себя одевать. Скоро он стал почти точной копией упавшего. Хоть и лицо китайца, а такой же грязный и даже походка поменялась. И тогда подошли два других и кинули голого в печь. Вот тут и полыхнуло! Из котла такой язык пламени вырвался, аж этих троих накрыл. Парень думал всё — хана им. Но сошло пламя, а те стоят себе спокойно, словно ничего и не было.

Когда они вышли, парень в форточку нырнул и был таков. Естественно, лабораторную он о кочегарке так и не сделал, что-то про озимые накатал. Но сам следить стал и никому не рассказал. Материалы собирал и понял, что примерно раз в пять лет в Заветах одновременно пропадают по три человека.

Илья замолчал, а Пашка слушал, открыв рот.

— Ну а дальше-то чего? — не выдержал Пашка.

— Чего, чего. Собирал он материалы, чтобы их милиции сдать. Хотел Шерлоком Холмсом себя выставить. Да и пропал однажды. Но за день до этого говорил, что еще раз в кочегарку залезть хочет и сфотографировать и кочегаров, и то, чем они печку топят. И пропал. А вскоре дети приметили, на кочегарке кочегар новый появился. Его карликом прозвали, сам понимаешь, за что. И проработал он там пять лет, а потом пропал. Вот такая история...

Что и говорить история интересная и, что самое главное, познавательная. Теперь Пашка знал, в кочегарке есть форточка, которую никогда не запирают, а кочегары иногда выезжают на ЗИЛе по делам. Конечно, во всё остальное Пашка не поверил, но главное извлек.

Следующую неделю Пашка опять провел в разведке. Но теперь у него было от чего отталкиваться, он знал, на что надо обращать внимание в первую очередь. Уже на следующий день он нашел форточку и понял, пролезть туда сможет. Так же он видел, кочегары действительно раз в два дня выезжают куда-то на грузовике, наверное, чтобы закупиться. Теперь надо только дождаться подходящего момента и улизнуть из дома. Но с этим возникли проблемы. Маринка сидел дома как приклеенная и даже если возвращалась поздно, всегда проверяла, что с ним. Как будто чувствовала — мальчик что-то замышляет. И Пашке пришлось пойти на хитрость.

Хотя хитрость не очень-то и хитрую. Просто он сказал, что переночует у одноклассника. Естественно, пришлось наврать, что телефона у того нет, чтобы Маринка не вздумала позвонить. После пяти минут уговоров Пашке удалось убедить сестру, и он приготовился пробраться в котельную ночью.

На улице уже холодрыга, осень в Заветах проходила быстро, да и первый месяц школы пролетел, как пара дней. Пашка почти каждый день ходил к отцу в больницу и просил прощения, что так тянет с этим делом, но обстоятельства есть обстоятельства, а Пашка — всего лишь маленький мальчик. Но вот, наконец, время пришло. Хотя, быть может, и не пришло. Дабы всё получилось, надо, чтобы кочегары сегодня выехали из котельной, а в самой котельной нашлось место, где спрятаться. Да и как уснуть в обществе трех незнакомых мужчин, о которых рассказывают такие истории? Короче всё еще в подвешенном состоянии.

Пашка выбрал наблюдательным пунктом крышу соседнего дома, может быть, даже того самого, где жил парень из истории Ильи. Часы показывали половину двенадцатого, когда из котельной вышли три фигуры и пошли к грузовику. Ночь выдалась темная — над Заветами нависли плотные тучи. Пошел мелкий снежок, в его хлопьях кочегарка еще более зловещая. На фоне чистой прекрасной белизны серое со следами сажи здание — врата в Огненное Царство. У Пашки по спине пробежали мурашки, но он отбросил страх и, как только ЗИЛ отъехал, побежал к люку в крыше, нырнул в него и быстро спустился по ступенькам. Он не таился — над котельной висел только один фонарь и форточку не освещал.

Пашка ужом заполз внутрь и упал на что-то твердое. Включив фонарик, Пашка увидел, это куча угля. Он осмотрел остальное помещение. Фактически, одна комната. Ни кроватей, ни чего-нибудь подобного нет. Лишь массивный стол и три стула — вот и вся обстановка котельной. Ну и эта куча угля, а еще дверка котла горит алым квадратом. Но Пашка туда не заглянул — а вдруг найдет кости, похожие на куски досок, медленно тлеющие меж углей? Пахло мерзко — пеплом, сажей и сигаретами. Котел гудел мерно и зловещи.

Вопрос оставался открытым — где переночевать? И где станут ночевать кочегары? Осмотревшись внимательнее, Пашка нашел три старых матраца изгвазданных сажей. Ну что же, хоть одна загадка решена. Но спать на этих матрацах ему, естественно, нельзя. И где спрятаться? Другого такого шанса может и не выпасть, а кочегары могут и вернуться, а могут не вернуться. В любом случае, кроме как зарыться в кучу угля, спрятаться негде. Пашка вздохнул, представив, что станет с одеждой, но делать нечего. И он, измазав руки и лицо в саже, стал зарываться в уголь. Но как только разгреб пару черных камней, резко отпрянул назад. Из угля неторопливо вылезла огромная крыса. Никогда до этого Пашка не видел таких больших и отвратительных тварей. Черная от угольной пыли, она казалась еще одним куском угля. Пашка схватил настоящий кусок угля и запустил в нее. Тварь взвизгнула и убежала куда-то в небольшие просторы кочегарки. Пашка кое-как успокоился и продолжил работу.

Он отрыл небольшое углубление на вершине каменной горки, чтобы его случайно не откопали, если станут брать уголь для топки.

И тут услышал рев подъехавшего грузовика. Пашка стал лихорадочно закапываться, проклиная уголь за то, что так громко трещит. Он уже почти зарылся, когда услышал приглушенные голоса с улицы. Тело уже внутри кучи, а голова еще нет. Висячий замок взвизгнул, открываясь. Полностью зарыть голову времени нет, мальчик просто понадеялся, что достаточно измазался сажей. Руки и часть лица остались снаружи, он просто откинул голову назад, ругая себя, что не продумал всё тщательнее. Дверь открылась, спустя пару секунд, кто-то вошел внутрь. Как ни странно, свет они включать не стали, но вскоре послышался звук спичек, стучащих о коробок, а потом чиркача. Пашка рискнул поднять голову и увидел, темная фигура поднесла зажженную спичку к керосиновой лампе, висящей над столом. Пашке повезло — она настолько закоптилась, что света давала очень мало. И тут Пашка увидел первую странность. Кочегар держал спичку в руках, и она горела до тех пор, пока не сгорела полностью. Пашка видел, рукавиц на ладонях кочегара нет, пламя спички должно его обжечь, но тот спокойно подождал, пока спичка погаснет и бросил на пол.

В котельную вошли еще две фигуры. Оба в бушлатах и низко надвинутых на лоб шапках они еле виднелись в тусклом свете керосиновой лампы. У одного в руках мешок, он подошел к котлу и открыл его. В темноте Пашка видел, крышка печки раскалена и слегка светится, но кочегар даже не подумал надеть перчатки. Он спокойно взял ее за край и, открыв, стал кидать в топку содержимое мешка. Что он кидал, Пашка не различал, но оно, падая на угли, противно шипело, как будто было влажным. И тут он вынул не один предмет, а два. Наверное, не хотел этого, просто так получилось случайно, так или иначе, один упал на пол и прокатился пару метров. В темноте это напоминало пучок дерна с травой. Кочегар что-то пробурчал и поднял это что-то за "траву". Или... Пашка подумал, что ошибся, что показалось... А показалось ему, в руках кочегара маленькая человеческая голова — тот держал ее за волосы. Всего на секунду она высветилась в отсветах горящего угля, но Пашка успел разглядеть две черные мертвые бусины глаз, в которых застыл ужас. Волосы на голове Пашки зашевелились, но он собрался и сказал себе: "Тебе просто показалось! Наслушался Илью, теперь видится чёрти что!". Это помогло, он успокоился. Но больше не смотрел на кочегара с мешком — вдруг он еще чего уронит?

— Крохорх... — пробурчал один из кочегаров.

— Да, ты прав, — отозвался тот, который кидал что-то в печку. Он, слава богу, закончил это занятие, последним в котел полетел мешок. Пашке показалось, мешок весь измазан в черных пятнах. Что-то вроде масла, только темнее. Или краснее? Нет, определено темнее! — Но пока еще рано.

— Архрх! — сказал третий кочегар, садясь за стол. Его фигура сгорбленным силуэтом виднелась в свете лампы. Пашка взмок от жары — он не понимал, почему мужчины не раздеваются? Они-то одеты еще теплее, да еще и сидят к котлу ближе.

— Сколько надо, столько и будем! У нас приказ.

— Храхар, — снова первый. Пашка не понимал, что это за язык. На китайский не похож.

— Эмиссар здесь, и мы останемся, пока он не двинет кони или не сменит место.

— Харахар, крахарохор!

— Чего, ты? Да он тебя в ледяную пыль сотрет! Нет, надо ждать. Однажды он допустит ошибку, и мы его возьмем! Ладно, я поехал...

Мужчина, говоривший нормальным человеческим языком, пошел к выходу. Но прямо перед дверью он остановился и что-то прошептал про себя, а потом сказал вслух:

— И еще, не нравится мне всё это. Будьте осторожны. Азиф всё время напоминает Ему, что у нас под носом был сам Никодим, а мы проморгали. И там еще что-то затевается. Что-то совсем уж лихое... ладно, пока.

Он вышел, а мальчик чувствовал, как по спине бежит горячий и грязный от угольной пыли пот. Они назвали имя отца! Не мирское имя, а имя из Алям-аль-Металя! Что же это получается? Теперь, чтобы уснуть здесь не может быть и речи. После всех историй, да еще и после услышанного, Пашка вообще не сможет уснуть, а тут еще и обстановка не располагает.

Два оставшихся кочегара продолжали что-то обсуждать на своем странном наречии, а Пашка думал, что делать дальше. Мужчины сидели за столом друг напротив друга и тихо вели беседу. И тут Пашка услышал какой-то посторонний шорох. Кочегары не обращали на него внимания, но для Пашки он слышался очень отчетливо. Он немного наклонил голову вниз и увидел источник звука. Та самая крыса, которую он прогнал, возвращался к себе домой. Черная толстая тень, почти не видная на фоне угля, неспешно пробиралась к мальчику. Пашка боялся пошевелиться и привлечь внимание, но вот крыса доползла до его руки. Пашка чувствовал, как тоненькие усики щекочут кожу, а затем руку пронзила боль. Мальчик пискнул и отбросил крысу прочь. Он чувствовал, как по руке побежала теплая струйка крови, а крыса, упав на пол, противно завизжала.

Оба кочегара одновременно повернули головы в сторону угольной кучи, сердце Пашки ушло в пятки. Он не видел их лиц, лишь силуэты в слабых отблесках лампы, но вот блики на оскаленных зубах он увидел.

— Хорогорк, — проворковал один из кочегаров.

Второй молча встал и дунул на лампу. Котельная погрузилась в непроглядную тьму, только квадрат дверки котла бледно сияет розовым. Пашка услышал крадущиеся шаги, звон металла по камню. Он затаил дыхание, но сердце предательски выстукивало, и Пашке казалось, только глухой не услышит его удары. Опять шаги, теперь под подошвами сапог хрустел шлак и мелкий уголь. В руках Пашка держал фонарь и принял единственно возможное решение. Он включит фонарь и направит в лицо кочегарам, от внезапной вспышки их глаза на секунду ослепнут, и он сможет быстро убежать. Пашка медленно откапывался — теперь нет смысла таиться. Шаги не слышны — их перебивал звук перекатывающегося угля. Пашка уперся ногами в кучу и увидел две тени, подошедшие вплотную. Он выкинул вперед руку с фонарем и нажал на кнопку. Луч света прорезал темноту, но не ослепил кочегаров. Ужас шибанул по мальчику пудовым молотом.

Перед ним два мужика, в руках у каждого совковая лопата, и они замахивались ими на угольную кучу. На луч фонаря они вообще не отреагировали, и даже не ускорили движения, а продолжали медленно красться. Потому что у них были зашиты глаза. На каждой глазнице крупными уродливыми стежками крест-накрест красовались капроновые нитки. Грязные и уже растрепанные, а вокруг воспаленные брови и мешки под глазами, с подтеками крови и струпьями.