— Куно (65), — приступил через приличествующее время старший над хирдом. — Ты у нас из самых опытных наставников, и не только чаще других пестуешь нашего гостя, но и примечаешь больше других. Что думаешь о его воинских умениях?
(65) Куно — уменьшительная форма имени Конрад (древнегерм. [kuoni-, koni-] храбрый, воинственный + [-rаt, -rаd] совет).
Кто такой "гость" вопросов, конечно же, не возникло. Сейчас в крепости был всего один человек, подходивший под такое описание. Поэтому десятник немного откинулся на своем кресле, обтер чуть смоченные в вине пальцы, и на некоторое время замер. Дитмар его не торопил.
— Лучше всего он, конечно, в седле. Не хуже какого степняка или того же батава держится. Стал совсем неплох и с копьем и с мечом... Но все же я бы ему не советовал сходиться с изготовленным к бою врагом. Любой опытный хирдман его зарубит, если на то будет воля богов, — добавил он после некоторого размышления. — Удача его сильна, но пусть когда сможет, лучше бьет из своего странного лука. Он с ним и правда, хорош!
— Считаешь, Ингвар готов к походу?
— Многие свободные фризы ходят в набеги и с меньшими умениями. Да и броня его... у меня много хуже, — Конрад на мгновение замялся, потом быстро бросив взгляд по сторонам, наклонился над столом, и очень тихим голосом уточнил, — а так ли уж надо, чтобы он вернулся?
— Что ты имеешь в виду? — абсолютно ровным голосом уточнил Дитмар.
— Не лучше нашему господину стать... его наследником? Мы-то с тобой понимаем, какая сила в том богатстве, что досталась чужаку.
— Уж не задумал ли ты выйти в советники, — насмешливо уточнил гость.
Но любой, хорошо знающий предводителя дружины, заметил бы пока еще едва видимый огонек ярости в его глазах. Конрад знал. А потому поспешил заверить, что он меч в твердой руке своего господина, а потому предпочтет ревностно исполнять, а не произносить приказы.
Это заметно смягчило его друга-начальника, а потому уже направившись в сторону расшумевшихся гостей, он придержал "побратима Куно" в дверях и, доверительно наклонившись уточнил:
— Ты знаешь, наш господин редко ошибается и превыше всего ставит свою власть. Так вот, я точно вижу: чужак ему близок, но ждет он очень большой пользы от пришельцев. Большей чем вся та куча золота, серебра и дорогого оружия, что лежат в их палатах!
* * *
Эверберг, весна 2038-ая от Исхода
(4 марта 2018 года по "земному" календарю)
Посланец конунга батавов Абе Упрямого с двумя помощниками, полудюжиной охраны и несколькими слугами, свободно пересек горы и достиг Эверберга третьего марта по "земному" летоисчислению. Дорога от степного Ленстрагофа (66) до начала перевала у торговых караванов обычно занимает восемь дней. Еще шесть — телеги с волами идут через горы, и двое с половиной — трое суток — к здешней крепости ивингов.
(66) Ленстрагоф — двор рода Ленстра (нем. [hof] двор) — город, из которого происходит нынешний конунг батавов Абе Упрямый и по совместительству его резиденция. Это второе по величине и числу жителей поселение фризов во внутренних лесостепных районах материка. Род Ленстра входит в племя Херенвен — младшую ветвь племени батавов, давшего свое имя одноименному племенному союзу фризов.
Но небольшой отряд привыкших к степному раздолью батавов, где каждый воин вел в поводу по два запасных коня, дорогу в шестнадцать с половиной — семнадцать дней преодолел почти втрое быстрее. Уже на седьмой вечер, после отправления в путь, сигнальный рог требовательно запел под вратами Эверберга.
Вымпелы гостей и лица некоторых воинов здесь знали, самих — ждали, а потому — впустили без излишних проволочек. Приезжих спешно вселили в одно из принадлежащих ярлу подворий у подножия цитадели и на некоторое время оставили в покое. Все беседы и вообще официальную часть визита, запланировали на утро, когда гости восстановят силы, а хозяева — подготовятся к встрече.
...Расслышать хоть какие-то шумы, сопровождающие въезд в крепость новых действующих лиц из цитадели, конечно же, не было никаких шансов, а потому переселенцы поужинали и разошлись спать ни кем не потревоженные. Только рано утром, когда они уже успели привести себя в порядок, позавтракать и Анвар, нагрузившись исписанными листами пергамента, отправился на встречу. Очередной урок, у его коллеги-раба. Здесь-то пожилой переселенец и столкнулся с одним из молодых хозяйских хускарлов. Прямо в дверях.
Невысокий, тонкий в кости парень, выглядящий обманчиво безобидным, на фоне большей частью матерых и крепких дружинников, был очень талантливым, по словам Игоря, мечником. Но, не смотря на это, все равно частенько старшие товарищи во время дежурств гоняли его в качестве посланца.
"Точно! Сонбьеси... м-м, точно — Цикада!" — окончательно вспомнил Анвар, заинтересованно притормозивший прямо у входа.
— Горжусь! — отдал дань вежливости посланец. — Мой господин сообщает тебе, Ингвар Чужеземец, что гости прибыли и переночевали в крепости. Ярл выслушает их сегодня после второй дневной стражи.
"Так, вторая дневная заканчивается после 10.00, то есть примерно через полтора часа", — привычно перевел Анвар, бросив взгляд на часы.
— Мое уважение твоему господину! — ответил политесом Игорь. — Могу я предложить тебе вина, меда или воды?
— Мой день будет длинным... Воды с вином! — решился посланец, и тут же получил из рук экс-журналиста чашу, мгновенно наполненную Катей.
Осознав, что ничего интересного сейчас больше не прозвучит, Анвар отправился по своим делам, лишь на пару мгновений опередив хускарла. Подробности происходящего и кто эти долгожданные гости, он смог узнать только ближе к вечеру. Когда Игорь, наконец, вернулся в их общие покои. И все это для того, чтобы переодеться самому, и позвать их на пир в честь батавских посланцев.
Женщины, скучавшие в здешней простоте, радостно бросились наряжаться. Их уже приличное время беспокоила невозможность прилюдно продемонстрировать надаренные после осеннего похода украшения, а мужчины пересели на специально изготовленные низкие кушетки к очагу, чтобы под потрескивание сосновых полешек, спокойно поговорить.
— Куда тебя сегодня зазывали? — нарушил молчание архитектор. — Я когда уходил, толком ничего не понял.
— Накануне приехали послы батавов, это тоже фризы, но из-за хребта. Вот меня и приглашали на торжественный прием в их честь, — парень задумчиво сдвинул кочергой более компактно дрова в очаге, и добросил несколько новых массивных и узловатых поленьев. — Типа большая политика! Планирую же туда отправиться, поэтому нужно было им показать, что я вроде как доверенный человек ярла. Тот пообещал, что это сильно упростит некоторые вещи.
Эверберг, кстати, в этом месте стоит не случайно, и наш ярл сидит здесь безвылазно, тоже не за просто так. Хотя основная часть ивингов и самые богатые их земли, как раз на побережье. Он тут вроде... "смотрящего" от Торгового братства. Я так понял, что с теми из соседей, которые входят в этот союз, есть некая договоренность. Что-то вроде: он — гарантирует, порядок и беспрепятственный проход караванов здесь, в малолюдной части земель, а остальные — присматривают за интересами ивингов на побережье. Думаю, очень выгодное предложение, учитывая, как в тамошних, щедрых на урожай краях, судя по рассказам, часто режутся за какой-нибудь лужок или полянку, — хмыкнул Игорь. — Под таким прикрытием племя богатеет, и остальные роды, в том числе и его младший братец, вынуждены помалкивать и всегда держать его руку.
— Как все прошло?
— Вроде отлично. Помните, как на Йоль, в главном зале был прием в честь глав других ивинговских родов с чадами и домочадцами, всевозможных почетных ветеранов и так далее? Примерно то же самое: народ расфуфырился в дорогущие стальные кольчуги, меха и драгоценное оружие. Только людей поменьше, и пир устроят не сразу, а назначили его на вечер. Можно было вас всех позвать, но я знал, что официальная часть будет очень короткой и формальной. Только девчатам не рассказывайте, — уточнил он под добродушное хмыканье собеседника.
— Клянусь! Ни за что! — тихим заговорщическим шепотом пообещал Анвар.
— Очень обяжите! — отсмеявшись, Игорь продолжил "докладывать". — Старшим над гостями, собственно послом, оказался вот уж и правда, здоровущий мужик! Я, при своих метр восемьдесят пять, ему едва по плечи. Зовут Аскольд (67), и он вроде как близкий родственник их конунга. В общем, минут на десять всяких цветистых приветствий, а потом — лишних за порог, и собственно начались предварительные переговоры. Их, извините, пока не могу пересказать.
(67) Аскольд (от древнегерм. [ask-, aska-, asca-] ясень (в значении "копье", поскольку древко чаще всего делалось из этого дерева) + [-wald, -walt] власть, сила) — один из племянников конунга батавов.
— Я понимаю... И когда ты теперь... на ту сторону?
— Воины племен-участников обычно переходят через горы все вместе и точка сбора именно здесь. По традиции, это случается не позже, чем через 24 дня, после прибытий посольства. Но обычно чуть раньше. Считается правильным, к этому моменту уже начать переход...
Глава 7. За горами за лесами...
Степная оконечность перевала Врата батавов, весна 2038-ая от Исхода
(4 апреля 2018 года по "земному" календарю)
Длинная лента из полутора тысяч лошадей растянулась почти на два километра. При этом мало у кого из 1123 всадников было по дополнительному верховому животному. На побережье неприхотливые степные коньки были неоправданно дороги, да и не очень-то пользовались спросом, на фоне местных рослых, пусть и не очень быстрых буцефалов (68).
(68) Буцефал (греч. "Бычьеголовый") — кличка любимого коня Александра Македонского; здесь — в значении широкие в кости, высокие и массивные животные.
Но традиционные фризские породы все-таки не годились для долгого пути. Несмотря на все очевидные плюсы, которые давали им рост и сила, чтобы сохранять свои достоинства во время длинных переходов, им пришлось бы нести на себе столько овса, ячменя или какого-то другого фуражного зерна, что погрузить что-нибудь еще — просто бы не получилось. Однако воинов и необходимую в пути провизию, а также палатки и прихваченное на продажу оружие, запасные стрелы и дротики для будущих битв — все это нужно было как-то везти, — потому опытные предводители племенных отрядов заранее прикупали по паре-тройке коней на каждую дюжину воинов, и в итоге колонна подрастянулась.
И все это при том, что вытоптанная и расчищенная за века торговая тропа даже в самом узком месте позволяла свободно проехать четырем-пяти тяжеловооруженным всадникам в ряд. Ну, или разминуться встречным караванам из массивных груженых телег, запряженных парами угрюмых, но удивительно неутомимых волов. Хотя нельзя не признать, что некоторая расслабленность в колонне была оправданной.
Во-первых, враг сейчас, в самом начале пути, точно не предвиделся. Немногочисленным горным поселениям янгонов при самом лучшем раскладе было не собрать отряда хоть сколько-нибудь опасного для такого войска. Степным же племенам, за пределами батавских предгорий, все еще не до набегов.
Равнина попросту не успела просохнуть, а значит даже попытка собрать ополчение, не говоря уже о возможности его довести сюда, сквозь густую сеть укрепленных городков и поселков, фортов и крепостей равнинных фризов, была в ближайшие 30-40 дней обречена на гарантированную неудачу.
Во-вторых, каждый из хевдингов прекрасно себе представлял, что в так называемую "Торговую тысячу" каждый год редко собиралось больше половины из тех, кто уже воевал в степи или хотя бы ходил в дальние сухопутные набеги. И это почти не зависимо от потерь годом ранее. А значит, следовало воспользоваться возможностью осторожно приучить молодежь к требованиям здешней — степной войны. Дать возможность отрядам притереться друг к другу и просто привыкнуть, к почти ежедневной необходимости трястись в седле.
Легкие степные лошадки были способны на подножном корму идти вполовину быстрее воловьих упряжек без потери здоровья. До 50 км в сутки — вполне реальная скорость для конной армии без телег. Но на два-три дня марша — обязательный день отдыха. Конечно же, можно было и намного быстрее. При особой необходимости их можно заставить пройти и 100 км в день. Но тут уже животным пришлось бы давать отдыхать почти столько же, сколько гнали. Двое суток потогонки — двухдневный "перекур". Трое — три дня на восстановление сил. Но уже если четверо суток — то, скорее всего, большинству торопыг придется искать новых животных. Этим — конец. И без подкормки, кстати, тоже не обойтись. Все-таки фризы в массе своей ничем не напоминают сухощавых киношных степняков.
Правда, "так" выжимать Торговую тысячу никто, конечно же, не планировал. Незачем все это без необходимости, а потому путешествие сейчас больше напоминало длительную туристическую прогулку.
Несколько привалов в течение дня, горячая пища, купания на стоянках. Но и при всем при этом курортном темпе, хевдинги и их десятники внимательно следили за молодежью. Не натер ли чего себе или коню? Правильно ли обихаживает, вовремя ли кормит или ест сам. И их более опытные подчиненные тоже понимали, что в степи скоро будет сильно не "до того".
Поэтому так важно научить всему незнакомому, но так необходимому, именно сейчас, когда ни кто не норовит всадить молодому дурню стрелу или дротик в спину, не спешит его догнать и по-тихому удавить. Это, кстати, была одна из основных причин, почему "торговая" армия пересекла горы задолго до момента, как степь становится опасной.
Вот об этом, обо всем, посол Аскольд Ленструнг с удовольствием и просвещал уважительного чужеземца, который единственный в их колоне измерял пройденное не в шагах, выстрелах из составного степного лука или караванных переходах, а в километрах. Правда, сам высокопоставленный посланник оставался в неведении о таком их несущественном различии.
Действительно, нет ничего удивительного в том, что Игорь привлек внимание представителя батавов. На переговорах ближе всего к ярлу ивингов сидел он и предводитель его дружины Дитмар. Да и из родовитых участников нынешнего похода, только его сопровождали две дюжины телохранителей.
Ну и внешний вид. Вещи здесь все еще оставались непреложной частью статуса. Поэтому дорогая броня одного из янгонских воинов-жрецов и, подчеркнуто простое, но очень недешевое оружие, среди которого особое положение подчеркивали лишь ярко украшенные ножны и оголовье меча, все это явно говорило о достоинстве и знатности. А уж стоило им немного поговорить...
Однако поводом к приглашению передвигаться совместным отрядом, скрашивая расстояние беседой, послужила пара меринов прикупленных экс-журналистом с подсказки ярла. Они явно были одних кровей со скакунами посольства, и если в чем-то и уступали, то только любимому жеребцу посла по кличке Ворон, прозванному так, очевидно, за иссиня-черную масть.
— Очень достойный выбор, ливэ (69) Ингвар! В наших краях, — посланник взмахнул в сторону своей охраны, — предпочитают аварских скакунов. Уж кому, как ни батавам понимать силу их конницы!
