Дыхание в басовом ключе

— Ну... — рыжий почесал макушку. — Я не то имел в виду. Как с девочками дружат.

— За косички дергают?

— Да! — обрадовался Боровски. — За косички...

— Ага! — восторженно перебил Даня. — Значит есть косички! Значит этот дядя... — опять ткнул он в Леголаса.

— Э... — остановил его Дэн, бросая на меня беспомощный взгляд. А я что? Я ничего. Сам вызвался проводить четырёхлетнему ребёнку сексуальный ликбез! — Не обязательно за косички. Можно просто дружить.

— А зачем с девочками дружить? — опешил Даня. — Фу. Это же девчонки!

— Так они же дружат не с девочками, — уже не так уверенно гнул своё Дэн, — а с мальчиками.

— Они красят глазки?

— Кто? Что? Нет, — сообразил он, наконец, что ребенок с грацией боевой машины пехоты вернулся к первоначальному вопросу. — Совсем не обязательно. Да они вообще выглядят, как все другие дяди!

— А как их тогда узнать?

— А зачем их узнавать? — Дэн стремительно терял нить разговора.

— Мама! — деть чуть не плакал. — Мама, я хочу посмотреть на дядю, который дергает за косички другого дядю!

— Спасибо тебе большое! — ехидно прошипела я Боровски, отпихивая его в сторону и опускаясь на пол рядом с сыном. — Зачем, солнышко? Это такие же дяди, как и... Ну вот, хоть бы и Дэн, — за моей спиной противно заржал Шес. Придурок. — Я тебе потом как-нибудь покажу, когда встречу, — теперь ржал уже и рыжий. Да они что, сговорились все? — И ты сам убедишься. Ладно?

— Хорошо, — шмыгнул носом Данечка и продолжил допрос: — Мама, а кто из них "двухметровая шпала-имбецил с панковской рожей"?

— Я смотрю у вас дома, — хмыкнул ударник, косясь на съёжившуюся меня, — фильтровать базар при ребёнке вообще не принято?

Репетиция шла с переменным успехом. Большей частью, по моей вине. Надо было всё же найти другой выход, а не тащить Даню с собой.

Сегодня с утра садик огорошил меня амбарным замком и приветливой запиской за оконным стеклом: "Карантин". А по телефону вчера предупредить не судьба было? Олежеку в первую. Боженова с токсикозом, ей как раз моего пакостника для полного счастья не хватает. Соседка с недавних пор сидеть с мелким отказывается наотрез, мотивируя маленькой пенсией и дороговизной валокордина. Няня ещё не нашлась, а если совсем честно, я пока и не особо активно искала. Полагала, что времени вагон и маленькая тележка.

Когда Шес в ответ на мои истеричные метания заявил, мол, в чём проблема, приводи его сюда, я обрадовалась и как-то не сообразила, что это же о Дане мы сейчас говорим!

Если коротко, то вместо репетиции пять взрослых жлобов — Грега тоже припахали, чего уж мелочиться, — и я бегали вокруг клопа метр двадцать в прыжке и папахе и развлекали его, как могли. Занятие он нашёл каждому и сурово следил, чтобы никто не отлынивал, не дай Боженька, от раскрашивания Микки-Мауса или чистки яблок. В конечном итоге Шес психанул и, подхватив Даньку подмышку, двинулся на выход.

— Мы во дворе с байком повозимся, — заявил он в ответ на мой огорошенный взгляд. — Клоп, ты любишь мотоциклы?

— Да! — ещё бы, моя сыночка, или где? — А у тебя есть мотоцикл?

— Да. Поможешь мне?

— Конечно! А какой?

— Зелёный.

— Ты не знаешь, какой фирмы твой мотоцикл? — о-о-о, понеслась... — Я тебе сейчас расскажу. Спереди должен быть специальный значок. Если там такой кружочек с беленькими и синенькими квадратиками — это бэ эм вэ. Меня мама учила...

— У меня "Дукати".

— Ух ты! — счастливо взвизгнул ребенок. — Это как в "Матрице", да?

— Да, клоп, — их голоса постепенно затихали на лестнице. — А какой у мамы мотоцикл?

— У мамы "Сузуки". Это когда нарисована такая...

— Фух! — выдохнул Хан. — Это что же, меня вот такое же ожидает?

— Ага... — философски кивнула я, устраиваясь, наконец, за Фросей. — Бойся, убогий. Дети наистрашнейшее из стихийных бедствий!

— Я на такое не подписывался! — расхохотался гитарист. — Скажу Юльке, чтобы зараживала его обратно!

— Вы мальчика ждёте?

— Мальчика, да, — подтвердил он, расплываясь в той дебильно-счастливой гордой улыбке, что всегда сопровождает родителей горячо любимых и ожидаемых чад. — Тёмочкой назовём...

— Дюха! — хриплый вопль со двора, донёсшийся сквозь распахнутое настежь в честь стоящего зноя окно, заставил нас вздрогнуть. — Дюшес, какого хр... э... почему я слышу ваш трёп вместо "Ангела"? Мне что, вернуться?

— Поехали, девочки! — хрюкнул Дэн, прокрутив микрофон над головой. — Раз. Два. Раз. Два. Три. Четыре!

___________________________________

Уже вечером, купая увлечённо щебечущего Даньку, я с удивлением думала о произошедшем. Шес и дети, кто бы мог подумать? Ударник провозился с мелким целый день, приведя того просто в щенячий восторг. И, судя по подсмотренному мной из окна, особо этим не напрягался. Во всяком случае, вида не показывал.

— У тебя чудесный ребёнок, — заявил он, сдавая Данилу с рук на руки в конце дня. — Только портишь ты его, Витёк. Он же пацан. Строже надо быть.

— Ты знаешь, как? — без особого усердия огрызнулась я, крайне польщённая похвалой в первой части его фразы. — Предлагаешь свои услуги?

— С твоего позволения, — огорошил он и, наклонившись к Даньке, протянул ладонь. — Дай пять, клоп. До завтра?

— В смысле "до завтра"? — не поняла я.

— Мамочка, — вклинился сын, — мы с Шесом идём завтра в зоопарк. Можно? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

— Какой зоопарк? Шес?

— Ну так, карантин этот твой вряд ли на один день, правильно? А разносить дальше студию я не позволю. Так можно нам в зоопарк, мама?

— Постой, а как же репетиция?

— А на кой я вам там? — вскинул он бровь. — Доберётесь до новых песен, тогда и свисните. А пока, рабы, у господина отпуск! — и, скосившись на мелкого, хмыкнул: — По уходу за ребёнком. Кстати, что там с няней?

— Э... Я над этим работаю, — быстренько свернула я разговор. — Ну, тогда до завтра?

— До завтра, детка, — и, наклонившись, поцеловал меня в щёку.

Вот этот поцелуй я и вспоминала вечером, кублясь на диване с чашкой зелёного чая и любимой книгой.

Детка... Какое всё же похабное обращение. Раздражает, особенно в его исполнении — немного высокомерно и снисходительно, как к малому ребенку. Правда, меня слегка примиряло то, что он к половине знакомых так обращается — вне зависимости от пола, возраста и степени знакомства.

Всё же странный он человек. Такой разный. Такой непонятный.

Только-только начинает казаться, что ты уловила его суть, смогла заглянуть под маску, и раз, — он уже нацепил другую. Или, может, он весь состоит из этих масок? И, приподнимая одну, ты всего лишь оголяешь следующую? Интересно, хоть кто-нибудь знает настоящего Шеса? Точнее, не Шеса, а того человека, что называется этим дурацким прозвищем.

Несмотря на всё мое усердие, я до сих пор так и не смогла узнать, как же его зовут. Наш ежевечерний ритуал гадания по перечню русских имен не приносил никаких результатов. Чаще всего Шес отвечал лаконичным: "Нет. Спокойной ночи." Иногда на него нападало игривое настроение, и тогда он заставлял меня предоставлять ту цепочку искажений имени, что могла привести от, скажем, Ивана к Шесу. Но, всласть нахохотавшись и наиздевавшись над моей фантазией, всё равно говорил нет.

Я пыталась спрашивать остальных, но Шес успел предупредить их, что помощь в разгадывании этого ребуса будет жестоко караться. Так что все молчали, как партизаны в сороковых.

— Да нет никакого жуткого секрета, — отмахивался Хан. — Шес так развлекается. Или принимай правила, или оставь это.

— У него фишка такая, — по секрету сообщил Дима. — Типа, загадочность его персоны добавляет интереса к группе в глазах фанатов.

— Шес платит журналистам за молчание вот столько, — лениво позевывая, рисовал Грег на салфетке впечатляющую сумму. — Можешь попробовать перекупить.

— Я ещё с ума-то не сошел, — крутил пальцем у виска Дэн, — портить этому психу игру!

— Как зовут Шеса? — чесал макушку Тэка. — А без понятия, если честно.

— Вика, — лепетал Романыч, — пойми и меня тоже. Тебе просто интересно, а мне он голову оторвет. Ну, не впутывай ты меня в это!

— А он тебе не сказал, что ли? — удивлялся Алек. — Вот засранец, а говорил, что не играет!

Чем больше я пыталась разгадать эту загадку, тем сильнее увязала. Это уже было не простое любопытство. Появилась какая-то маниакальная зависимость от нашей странной игры в кошки-мышки. Шес это прекрасно понимал и демонстративно наслаждался.

Второй паразит — его родич, — наслаждался не столь демонстративно, но от того не менее раздражающе. С самого утра, пока Даня одевался, я успела выйти в сеть и попыталась объясниться со своим виртуальным приятелем. Вчера я, признаться, перетрусила. Но по здравому размышлению пришла к выводу, что всё сложилось пусть и феерично, но крайне удачно.

В конце концов, снежный_барс давно нравился мне. Я не раз задумывалась о том, что хотела бы встретить мужчину с его характером. Нет, я конечно понимала, что в сети все врут, но у него не было причин "строить мину" перед абсолютно чужим человеком, что оставляло надежду на откровенность. Да, пожалуй, живи он в Питере, я бы настаивала на личном знакомстве.

Я и так уже начала аккуратно готовить его к сенсационному сообщению о том, что мальчик на самом деле девочка. А он, оказывается, и сам уже в курсе. Более того, вполне нормально это воспринял. С юмором — издевался всё утро, припоминая особо эпичные мои перлы в роли парня. Например, наше недавнее обсуждение неудобств, доставляемых утренней эрекцией.

Он смеялся, подтрунивал, ехидничал, но так и не признался, кто он. Хотя я и спросила напрямую. Несколько раз.

vitek : Ну, давай — откровенность за откровенность. Как тебя звать-величать?

снежный_барс : Миледи, да у вас склероз. Я же говорил — Алекс.

vitek : Так, вот не надо язвить. Это я и сама умею. Я серьёзно.

снежный_барс : Да чтоб я так жил. Какие проблемы с именем? Только на людях не надо меня так звать.

vitek : Да, да. Ты уже говорил — разделять интернет и реал. Я поняла. Я о другом.

снежный_барс : Не хочу показаться идиотом, но теряюсь в догадках.

vitek : Ты знаешь, кто я в реале. Я тоже хочу знать. Думаю, у меня есть на это право?

снежный_барс : Так. Тпру! Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто я?

vitek : Я догадываюсь...

снежный_барс : Догадки не мой конёк. Лихо, однако.

vitek : Алекс? Что не так?

снежный_барс : Послушай, я сказал вчера то, что сказал, по одной единственной причине — я был уверен на 100%, что ты знаешь, с кем говоришь.

vitek : Да я уверена, Алекс! Если не хочешь говорить, давай скажу я. А ты ответишь да или нет.

снежный_барс : Если тебе нужно подтверждение, то это не уверенность.

vitek : Что за детская упертость?

снежный_барс : Можешь поиграть в угадайку. Но предупреждаю — я не стерплю ни здесь, ни в реале, если ты назовёшь меня чужим именем.

vitek : Ты понимаешь, насколько глупо это звучит?

снежный_барс : А ты не назвала имя...

vitek : Я назову!

снежный_барс : Я предупредил.

vitek : Ну почему?

снежный_барс : Моя женщина знает, кто я, а не гадает.

vitek : Одно-единственое свидание не превращает меня в твою женщину!

снежный_барс : Очевидно. Моя бы знала.

vitek : Как я могу знать, если ты шифруешься?!

снежный_барс : Ты знаешь меня в реале.

vitek : Да знаю я, что знаю тебя!

снежный_барс : Но не уверена? Удовлетвори моё любопытство, кто тебе больше интересен — я-Алекс или я-тот-кто-ты-уверена?

vitek : Дурацкий вопрос. Конечно же, оба.

снежный_барс : Мимо. Ты не знаешь, кто я, но мы оба тебе нравимся. Я и тот другой, кто, возможно, совсем не я. Лихо. Предлагаю поиграть в русскую рулетку. Ты сейчас называешь имя и, по результатам, мы либо переносим продолжение общения в реал, либо забываем друг о друге. Или можем оставить всё как есть, но тогда я только Алекс. Итак, как меня зовут?

И тут я струсила. Я была уверена, но... Даже не могу толком объяснить, откуда взялось это "но". Ведь всё сходилось один к одному, всё было абсолютно точно. И речь даже не о мизерным шансе на то, что Алекс окажется не Алеком. Да он не просто мизерный — его вообще не существует. Дело не в этом. Я опасалась потерять не Снежного, нет. Я опасалась потерять Алекса. Он, по непонятным мне причинам, так настойчиво цеплялся за эту маску, что вполне мог использовать её исчезновение, как повод исчезнуть и из моей жизни тоже.

А причины... Если мы чего-то не понимаем, ещё не значит, что это не имеет права на существование.

Что ж, если на данном этапе наших отношений он не желал объединять Снежного и Алекса, это его право. Частично я даже могла его понять. Я подожду. Я умею ждать.

Поэтому на его вопрос я ответила: "Ты — снежный_барс."

После этого мы продолжили общаться как обычно. Немного натянуто, но это было вполне ожидаемо.

Я как раз жаловалась Алеку — всмысле, снежному_барсу, — на издевательства Шеса над моим любопытством, параллельно пытаясь в очередной раз незаметно натолкнуть его на мысль, что ему бы тоже стоило прекратить шифроваться, когда раздалась резкая трель звонка.

Пол девятого. Кто бы это мог быть? Олежек в спортзале до десяти, да и ключи у него есть.

Открыв дверь, я не сразу сообразила кто этот статный голубоглазый блондин на моём пороге.

— Кирилл?! — всё ещё не веря своим глазам, удивленно протянула я.

— Привет, золотце! — и голливудская улыбка, так пленявшая меня когда-то. — Я вернулся!

Как же вы меня достали со своими "детками" и "золотцами"! Неужели, так сложно запомнить имя?!

Глава 25

Кирилл... Кирилл Авдеев. Моя первая любовь. Моё первое разочарование. Моё первое всё.

С ним я впервые почувствовала себя желанной. С ним впервые познала горечь равнодушия.

Моё счастье. Моя боль. Моя ошибка.

Ошибка ли? В конце концов, благодаря ему есть Даня — это маленькое яркое солнышко в центре моей личной вселенной.

Как объяснить, что я чувствую сейчас, почти пять лет спустя?

Не знаю.

Ничего?

Или всё же...

Вот он обнял в ладонях чашку с чаем. Такой до боли знакомый жест. Чай крепкий — практически одна заварка, — два куска сахара и тонкий прозрачный ломтик лимона. Надо же, я до сих пор помню.

Поднял к лицу, подул, опустил обратно и развернул ручкой от себя. Да, всё правильно. Он всегда так делал. Теперь будет ждать, пока вода совсем остынет, отхлебнёт, поморщится, попросит добавить кипятка и только после этого будет пить.

Почему я помню? Вот эту родинку у основания мизинца на правой руке не помню, а про чай помню.

Что я чувствую? Чего я хочу?

Чего хочет он?

— Кирилл, — бывший оторвался от разглядывания обоев. И что в них такого интересного? — Что ты здесь делаешь?

— В каком смысле? — удивляется он. — Ты разве не рада меня видеть?

— Не переводи стрелки, Кирилл, — настаиваю на ответе. — Зачем ты здесь?

— В гости приехал.

— Ты приезжаешь в гости каждый год, — перебиваю нетерпеливо, — и ни разу не заходил.