Звезды нового неба

-Это… то есть… — нет, ну надо же! Планета Земля отправила на переговоры человека, начинающего заикаться по малейшему поводу! — что значит, «что смогла»!? Это было просто фантастическое зрелище! По-моему, ничего более завораживающего я отродясь не видывал!

-Подожди, — рассмеялась Кадеста, — вот посмотришь, что вытворяют профессионалы на открытой площадке — передумаешь.

-А что они вытворяют?

-Если не возражаешь, я предлагаю обсудить это за обедом, согласен?

Вопреки моим ожиданиям, мы не стали возвращаться в гравизону и устроились в одном из заведений, в изобилии разбросанных по ярусам основного блока «Ньютона». Здесь, конечно же, не наблюдалось того разнообразия блюд, что в ресторанчике, где мы ужинали. В меню преобладала растительная пища, а что касается пунктов «с куриным вкусом» или им подобных, то Кадеста лишь скептически пожала плечами, заметив, что я вряд ли стану их есть, когда узнаю, из чего они изготовлены. В ее словах сквозила легкая пренебрежительность и даже брезгливость. Как я понял, возможность харчеваться в гравизоне являлась определенным шиком, который могли себе позволить лишь те обитатели станции, которые регулярно ее посещали. Поскольку таковых было относительно немного, они могли позволить себе смотреть на остальных, кто вынужден питаться вот такими суррогатными блюдами, с чувством превосходства. Я благоразумно предпочел не углубляться в гастрономические подробности, предоставив Кадесте право выбора, а сам занялся изучением окружающей обстановки.

Здесь по возможности была сохранена такая же комфортная и уютная обстановка, как и в кафе гравизоны, пусть даже и без пруда с рыбками. Впрочем, для земного человека здешний уют выглядел несколько странно, поскольку столики равноправно расположились по стенам цилиндрического модуля так, что одни посетители оказывались сидящими над головами у других. Тем не менее, на вкусовых ощущениях данное обстоятельство никак не сказывалось, да и крошки на голову не сыпались, так что придраться было не к чему. Официант катался туда-сюда на небольшой платформе, установленной на трубе, протянувшейся по центру помещения. Он удивительно шустро управлялся со своей работой и буквально через пару минут после того, как Кадеста сделала заказ, очутился у нашего столика, зависнув у нас над головами. Он приветственно ей кивнул, с интересом взглянул на меня, но ничего не сказал и ловко расставил перед нами заказанные блюда.

За последнее время меня, похоже, изрядно избаловали роскошной сервировкой и едой при помощи ножа и вилки, поскольку в первый момент я даже не придал особого значения стоящим передо мной тарелкам. Но как только я попытался взять в руки ложку, а она, вывернувшись, поплыла по воздуху, мое внимание немедленно сфокусировалось на столике.

С него ничего не пыталось улететь, несмотря на то, что, на первый взгляд никак к нему не крепилось. Тарелки спокойно стояли, а ложки и вилки лежали, как ни в чем не бывало, словно никакой невесомости не было и в помине. Я осторожно положил ложку на место, и мои пальцы ощутили легкий холодок. Опустив ладонь на столешницу, я почувствовал, как она к ней прилипла, и наконец, сообразил, в чем здесь секрет. Под приподнятым краешком скатерти обнаружилась сетка из мельчайших отверстий, покрывающая всю поверхность стола.

-Вентилятор находится в ножке столика, — пояснила Кадеста, наблюдавшая за моими изысканиями.

-Ясно. Просто и изящно, как и все гениальное, — хмыкнул я, возвращая скатерть на место, — что-то вроде аэрохоккея наоборот.

Теперь мне стал понятен источник того равномерного шипения, которое заполняло ресторанчик. Поток воздуха, всасываемого через столешницу, притягивал к ней все оказавшиеся поблизости предметы, будь то тарелка, ложка или пресловутые хлебные крошки, наделяя стол еще и функциями пылесоса, что в подобном заведении оказывалось совсем нелишне. Тот, кому довелось пожить и поработать в невесомости, несомненно, оценит возможность хоть иногда не беспокоиться о постоянно улетающих вещах и не маяться, постоянно цепляя их на липучки или подсовывая под резинки. Нормальная трапеза не должна омрачаться подобными раздражающими мелочами. Ведь именно из таких вот несущественных деталей и складывается то, что мы именуем уютом.

Касательно собственно еды, я ничего примечательного сообщить не могу — все тот же уже набивший оскомину «космический» рацион, отличающийся главным образом тем, что чертовски хорошо удерживается в тарелке, плюс флаконы с трубочками для напитков. Хоть не консервы, и на том спасибо. Нет, все-таки я здорово избаловался за последнее время!

С другой стороны, непритязательность застолья позволяла продолжить начатый ранее разговор, не отвлекая нас на смакование вкусовых ощущений.

-…профессиональные омниджеты открывают совершенно фантастические возможности, но требуют, конечно, гораздо более высокого уровня мастерства, — рассказывала Кадеста, не переставая жевать, — их использование строго регламентировано, и вот так просто взять его и побаловаться не получится.

-Все так серьезно? Почему?

-Так они почти на порядок мощнее учебных игрушек! И заправляют их уже не просто воздухом, а гелием, который хранится в рюкзаке за спиной. Если из такого аппарата себе в лицо заедешь, то легким румянцем уже не отделаешься, — она бросила насмешливый взгляд на мою обмороженную щеку, — может и кожу содрать. А уличные модели, которые с термобустерами, к использованию в закрытых помещениях вообще запрещены.

-«Уличные» — в смысле для открытого космоса?

-Угу.

-Любопытно, — я задумался, и моя ложка застыла на полпути ко рту, — вот уж где можно развернуться как следует!

-Это точно. Такие соревнования — самое популярное у нас здесь зрелище. Да, по сути, и единственное.

-Ишь ты! — присвистнул я, — я как-то предполагал, что вы тут в некие варианты трехмерного баскетбола играете, а у вас, оказывается, все куда интересней!

-С командными играми на «Ньютоне», увы, не сложилось. Играть в них без омниджетов невозможно, а с ними — опасно. Тем более в открытом космосе, где любое неудачное столкновение может привести к разгерметизации. Ребятня в зале балуется иногда этаким вариантом квиддича, но серьезного спорта из этого так и не выросло.

-Почему?

-Да хотя бы из-за ограниченного заряда учебных джетов. Пара минут — и на заправку. Но речь сейчас не об этом, — отмахнулась Кадеста, — в общем, выбор спортивных дисциплин у нас несколько ограничен, но, как мне кажется, то, что есть, удалось на славу!

-А конкретно? — я начал испытывать нетерпение. Девчонка откровенно тянула время, распаляя мое любопытство, — не томи, рассказывай!

-Ну, во-первых, танцы…

-Вроде того, что ты показывала?

-Пф! Не говори глупостей! Я просто баловалась, с учебным джетом ничего серьезного не спляшешь. Ты возьми мои кривляния, усложни раз в десять, а потом еще и ускорь примерно так же. Вдобавок, программа исполняется под музыку, а если дело происходит на открытой площадке, то на скафандр можно еще навесить разноцветную подсветку, которая тоже переливается ей в такт — вот тогда ты получишь примерное представление о джет-танце.

-Звучит интригующе, — задумчиво проговорил я, — но вот представить это себе затрудняюсь. Воображения недостает.

-Как ты рано сдался, — Кадеста выглядела разочарованной, — а что мне тогда делать с парными и групповыми выступлениями? Когда двадцать четыре человека устраивают светящийся хоровод в трех плоскостях?

-Даже не знаю, — честно признался я.

-Ладно, потом покажу тебе пару записей, хотя это и не совсем то. Вживую, конечно, совсем другое впечатление.

-Догадываюсь. Что еще?

-Еще? Ах, да, еще есть джет-слалом.

-Ну, это представить будет проще.

-Ой, сомневаюсь! — хихикнула Кадеста, — вряд ли ты когда-либо видел людей, носящихся в пустоте с такими скоростями. В облегченных скафандрах можно развивать перегрузки более одного «Же».

-Ничего себе! — я был впечатлен, — а если он вдруг во что-нибудь врежется?

-Зона соревнований обносится сеткой, буйки надувные, так что серьезные неприятности маловероятны, хотя риск, как и в любом другом виде спорта, есть всегда.

-Вот бы попробовать!

-Обязательно попробуешь! Не волнуйся, — она успокаивающе похлопала меня по руке, — не все сразу, конечно. Такие игрушки кому попало в руки не дают — сначала надо пройти обучение и сдать экзамен. Но, я думаю, кое в чем можно пойти и на уступки. Разработать несколько облегченную модель, так сказать, для туристов.

-Для туристов? — непонимающе нахмурился я.

-Ну да! Полеты на омниджетах, как мне кажется — одна из наших главных достопримечательностей. Разве у вас есть хоть что-то подобное?

Я задумался. На ум приходили только затяжные прыжки с парашютом, но людей, которые бы согласились запросто так сигануть из открытого люка самолета, не могло быть много по определению. А вот вдоволь покувыркаться в обитом мягкими матами спортзале — то было веселье, доступное куда более широкому кругу обывателей. Ты ничем не рискуешь, а радости полные штаны.

-Любишь ты с места в карьер, — крякнул я, — только-только первого клиента заполучила, а уже толпами праздношатающихся гуляк грезишь. Рекламные буклеты, фотографии на память, сувениры, да?

-А что в этом плохого? Туризм — это отличное средство для налаживания нормальных взаимоотношений, восстановления взаимного доверия и, между прочим, весьма прибыльный бизнес.

-Ха! И чем же твои гости будут расплачиваться? Трудоднями?

-Я не такая дурочка, как тебе, возможно, кажется, — Кадеста недовольно тряхнула шевелюрой, — турагенство вполне можно зарегистрировать на Земле и работать обычным образом. У нас есть несколько счетов в земных банках, которыми мы активно пользуемся, так что я имею представление о том, что такое деньги, и как с ними обращаться.

-Извини, — я был несколько обескуражен очередной открывшейся мне гранью жизни никаров, — я не знал, что…

-На самом деле я уже давно над этим размышляю и продумала почти все детали, — она, похоже, и не обиделась даже, — размещать гостей можно в гравизоне, чтобы им не пришлось совсем уж отвыкать от привычного образа жизни. Там же они и питаться могут — ты сам все видел и пробовал. А уже оттуда ездить на экскурсии и всяческие развлечения.

-То есть я для тебя выступаю в роли пробного шара, так что ли? Эдакий подопытный кролик?

-Ну-у, — Кадеста замялась, — что-то вроде того. Но разве тебе не понравилось?

-Еще как понравилось! — поспешил я ее успокоить, — видишь, руки до сих пор от возбуждения подрагивают.

-Я, вообще-то, прямо вчера начать хотела, но тут встрял Малгер со своими лекциями, — девушка капризно наморщила носик, — очень уж он любит покрасоваться, совершенно не задумываясь о том, интересны ли его россказни окружающим или нет.

-Да я не против. Мне, по крайней мере, послушать его было чертовски любопытно — я же и сам технарь. Более того, мне кажется, что вот такие «умные» экскурсии тоже могли бы пользоваться популярностью.

-Хм, а знаешь, ты, возможно, и прав. В конце концов, чем шире разнообразие, тем больше туристов, — Кадеста подалась вперед, — а взамен обитатели «Ньютона» могли бы совершать своеобразные паломничества на Землю (после курса подготовки в гравизоне, разумеется). У вас-то всяко больше на что посмотреть можно. Леса, моря, пустыни, звери дикие, да просто бескрайнее голубое небо над головой! Ведь здесь, на станции, люди лишены самых простых ощущений и переживаний, которые вам кажутся обыденными и банальными. Здесь никто и никогда не видел живьем порхающих бабочек, не сплавлялся по горной реке, не ездил верхом на лошади, не промокал до нитки под проливным дождем, не встречал восход Солнца…

Кадеста все говорила и говорила, мечтательно закатив глаза, но я ее уже не слышал. Меня словно дубинкой огрели по голове, одним резким и безжалостным ударом загнав назад в реальность, а падение из облаков мечтаний вниз на грешную землю действительности всегда очень болезненно. Зря, ох зря я позволил девчонке утащить меня за собой туда! Как я теперь выкручиваться буду?

-Эй! Ты меня что, не слушаешь? — она подергала меня за рукав и, поймав мой загнанный взгляд, обеспокоенно сдвинула брови, — что с тобой? Ты чем-то расстроен? Что-то случилось?

-Извини, — я покачал головой, — как-то нехорошо вышло.

-Ты это к чему?

-Я должен был… мне следовало сказать об этом раньше.

-Да о чем же!?

-Ну, о… в общем, не будет у тебя туристов.

-Это еще с какой стати!? — в голосе Кадесты послышалось подозрение. С ее стороны, пожалуй, вполне естественно было ожидать от меня какой-нибудь гадости, — что это за новости такие?

-Извини, — еле слышно повторил я, — наше Солнце умирает, и очень скоро заберет с собой в могилу и Землю и все человечество. А мой визит к вам на самом деле — отчаянная попытка найти способ спасти хоть кого-нибудь. Мне… мне очень жаль.

Да, вот так вот просто и буднично, без драматического заламывания рук и пафосных речей. Быть может, момент был выбран не очень удачно, но тянуть и дальше было совсем уж невмоготу. Я ожидал, что Кадеста опять возмущенно фыркнет, приняв мои слова за неудачную шутку, или обзовет меня психом, но она не сделала ни того ни другого. Она просто молчала, долго, бесконечно долго глядя мне в глаза. И все поняла. Черт, что бы там ни говорили, а есть все-таки у этих женщин какие-то телепатические способности.

-Что ж, — медленно заговорила она, наконец, — хорошо, что ты не сказал об этом при Малгере. Вот бы ему подарочек получился! Тогда твою миссию точно можно было бы считать проваленной.

-Отчего так?

-Он убежденный изоляционист, и самой мягкой его реакцией было бы: «я же предупреждал!» Так что давай, — она кивнула на мою тарелку, — доедай быстрее, и пойдем к дяде Оскару, от него пользы больше будет. Доложишь обо всем ему лично, и вместе попробуем что-нибудь придумать.

После этого Кадесту словно выключили, и дальше она ограничивалась редкими односложными репликами, когда в том возникала необходимость. Мне оставалось лишь гадать, что этому причиной — ее обида или же сосредоточенность на возникшей проблеме. Спросить ее я не решился, предпочтя хоть на несколько минут отдаться на волю обстоятельств и послушно следуя за плывущей впереди меня по коридорам девушкой.

Путь до обиталища дяди Оскара не занял много времени — местная транспортная система работала на удивление расторопно — и уже через несколько минут мы зависли перед люком в его личную каюту. И только сейчас и только здесь до меня начало доходить, что собственно вот он — центральный момент всей моей миссии. Что от тех слов, что я скажу, переступив этот ничем не примечательный порог, зависит, возможно, участь тысяч, если не миллионов человек. И вот тут, скажу честно, мне стало страшно не на шутку.

-Что с тобой? — Кадеста, заметив произошедшую со мной перемену, остановилась и взяла меня за локоть, — тебе плохо?