Мыколка

Один секунд, я насчет бани распоряжусь.

Вершинин крикнул и моментально вокруг них возник людской круговорот. Илья Игнатьевич, между тем увлек Николку в дом.

Они прошли вестибюль и вышли на широкую открытую веранду, где уселись в легкие кресла , через несколько минут на столике рядом с ними стояли бутылки с вином бокалы и легкая закуска. Вершинин уже разливал вино, когда на веранду вышла Фекла, она была одета по домашнему, и была так привлекательна, что Николка, как всегда покраснел.

-Хе-хе,— довольно произнес Вершинин, — не робей, Фекла тебя не съест.

-Здравствуйте Николай Андреевич,— улыбнулась та,— никак вас не ожидали, вроде бы вам еще на Кавказе служить надобно.

-Так и я никак не ожидал Фекла Прововна, да вот приказ у меня в Петербург ехать.

Фекла оживилась.

-Так и хорошо, и мы вслед за вами отправимся. Свадебку вашу устроим,— и вопросительно посмотрела на Вершинина.

Тот задумчиво почесал затылок.

-Признаться, такая мысль мне в голову не пришла, а, что, вот весенние работы закончатся, на месяц, другой можно будет отъехать. Наверно так и сделаем. Так, что Николай жди нас через месяц в Петербурге. Ты то, как собираешься сейчас добираться.

-Я, Илья Игнатьевич, надеялся, что у вас оставлю лошадей и все имущество, ну кроме подарков отцу и Катеньке, а далее с денщиком отправлюсь на перекладных. У меня сроки уже выходят. Очень долго выбирался с Кавказа, пришлось попутчиков ожидать, опасно почти до вашей губернии в одиночку ехать.

-Но, ты хоть пару дней у нас побудешь?— спросил помещик.

Николка виновато улыбнулся.

-Вообще то завтра уже рассчитывал ехать.

-Ну, что же ты человек военный, приказ у тебя, так, что задерживать не буду,— согласился Вершинин,— но сегодня гуляем. Пошли ко мне, сейчас найдем, что тебе надеть, а это все снимай, Фекла, ты там проследи, чтобы мундир князю прачки не испортили. Баня то, надеюсь, топится?

— Конечно, Илюша, ты еще домой не зашел, а уже воду таскать начали.

-Это хорошо, и проследи, чтобы в мыльне, у Николки было, кому его помыть, поняла?

Фекла вздохнула, но ничего не сказала и зашла в дом.

Шеховской вопросительно посмотрел на Вершинина.

-Ну, что ты так на меня смотришь,— пробурчал тот,— думаешь, не знаю, что ты с женщинами не спал. Вот сегодня и попробуешь. Я в твои годы уже полдеревни девок испортил.

-Может не надо,— промямлил Николка, заливаясь краской.

Ну, вот,— заржал помещик,— боевой офицер, в сражениях побывал наверняка, а как про баб, так сразу в кусты.

-Вы не понимаете, Илья Игнатьевич, мне перед Катенькой будет стыдно и неприятно,— выдавил тот в ответ.

Вершинин удивленно посмотрел на него.

-А причем здесь моя дочь, она твоя жена перед богом и людьми, а это,— тут он покрутил рукой в воздухе, — ну, хоть узнаешь с какого конца к этому делу подходить,— закончил он свою мысль.

Шеховской решил оставить этот разговор, в котором чувствовал себя неловко и спросил:

-Илья Игнатьевич, а как моя бабушка поживает? — спросил он помещика.

Тот усмехнулся.

— Неплохо твоя бабка поживает. Замуж, поговаривают, вышла.

-Замуж?! За кого? — удивился князь,— и с чего ей замуж захотелось?

-Ну, так полагаю,— сообщил Вершинин,— после того, как ей я пятьдесят рублей наградных денег выдал, женихов у нее хоть отбавляй. Но она замуж вышла за бобыля одного в Чугуеве, ты его знать должен, Никанором вроде бы его зовут. Мне Фекла уже месяца два назад эту историю рассказала. Я ведь уже несколько лет приказал меня по таким делам не беспокоить и разрешения моего на таинство церковное не спрашивать.

-Интересно,— сказал Николка,— чего ей взбрело в голову замуж выходить, она же старая совсем?

-Хе-хе,— какая же она старая, — снова засмеялся помещик,— это для тебя старая, а для Никанора в самый раз. Сразу прохиндей понял, кого надо в жены брать, тем более, я ее от оброка освободил.

Шеховской огорченно сказал:

-Плохо, я то надеялся ее увидеть, подарок ей привез, шаль турецкую, а теперь даже не успеть ее навестить.

-Да не расстраивайся ты так,— начал успокаивать его Вершинин,— переживет твоя бабка, а шаль отдай Фекле, она найдет с кем передать, и приветы твои тоже. Давай лучше выпьем по паре бокалов, да пойдешь в баню собираться.

Когда распаренный Николка вышел из бани, уже темнело. С реки веял прохладный ветерок и приятно обдувал разгоряченную кожу. Шел он крайне недовольный собой. Ведь он дал себе слово, что в бане не прикоснется и пальцем к дворовым девушкам, которые будут с ним. Однако эти мысли, так и остались только мыслями. Когда две обнаженные хихикающие молодые особы зашли в мыльню и начали вертеться вокруг него, демонстрируя все свои прелести, он пытался не реагировать, но беспокойный орган сразу предал его, а после того, как одна из девиц нахально прикоснулась к предателю, из головы князя вылетели все клятвы и обещания.

Но сейчас, он шел и вновь давал себе слово, никогда больше ни в мыслях, ни в делах не изменять свой невесте.

В столовой был уже накрыт ужин и его за столом ожидали Илья Игнатьевич и Карл Францевич. За ужином Николка уже подробней рассказал о своем недолгом пребывании на войне, оба собеседника слушали его, не отрываясь. Судя по виду, Илья Игнатьевич явно был доволен поведением зятя на Кавказе. Но, выслушав историю про дуэль, счел своим долгом предостеречь зятя от таких приключений.

-Видишь Коля, тут мы конечно с князем тоже виноваты, не смогли тебе объяснить, как в обществе офицеров надо себя вести. Но ты молодец, вот только про дуэль свою не распространяйся. Думаю, твой командир тоже хода этой истории не даст. А вот то, что карточный долг простил, не знаю, даже, что и сказать, я бы, к примеру, не простил. Ну, да ладно, простил и простил, не расстраивайся. У Андрея Григорьевича таких имений не одно и не два.

Они сидели еще долго за полночь, и только к двум часам, Илья Игнатьевич сообщил, что надо укладываться спать.

Николке постелили в бывшей комнате Катеньки, где все еще оставался запах ее духов. Ему казалось, что она вот вот зайдет сюда и ему становилось жутко стыдно за сегодняшнюю баню. Когда он засыпал, то ему показалось, что он видит большую комнату в Петербурге и свою невесту, сидящую в кресле с книгой. Она подняла глаза, с укором посмотрела на него, улыбнулась и сказала:

-Спокойной ночи Коленька.

Утренние сборы затянулись почти до обеда, когда на барской коляске Шеховской вместе со своим денщиком и багажом отправились до ближайшей почтовой станции. Напоследок он обнялся с помещиком. Вершинин, когда обнял будущего зятя, с удивлением понял, что тот намного сильнее и крепче чем он.

-Ну и Геракл вымахал,— подумал он, — ему бы в гренадерах служить, а не гусаром. Ай, а не все ли равно, если будет у графа Бенкендорфа под рукой, воевать ему уже не придется,— закончил он свою мысль.

Когда они выехали за околицу, кучер щелкнул вожжами, и лошадь двинулась резвей, но, пробежав около версты, опять перешла на шаг. Вокруг не было ни ветерка. С безоблачного ярко-голубого неба солнце жарило не по-весеннему, вдоль дороги поднималась зеленая свежая трава и лошадь то и дело пыталась ее ухватить.

-Не балуй!— кричал ей в эти моменты кучер. Денщик почти сразу уронил голову на баулы и захрапел.

Князю же не спалось. Впервые с момента выезда из Моздока ему не надо было тревожиться о дороге, и вроде можно было последовать примеру Егорки, но спать не давали мысли о том, что ждет его в Петербурге. Когда он подумал о Кате, то опять ему стало не по себе, и он вновь укорил себя за малодушие, проявленное вчера, когда он не смог отказаться от навязанных ему в баню девиц.

Чтобы избавиться от этого чувства, он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и стал вновь играть в странную игру, которую в последние несколько дней устроило ему подсознание.

Началось это через день, или два после выезда из Моздока. Он лежал на охапке сена в неказистой избушке грека — рыбака на берегу Азовского моря. На следующий день они собирались, на шаланде отправится в Крым, чтобы, оттуда присоединившись к тыловому обозу, выехать на север. За хилой глинобитной стеной слышался шум ветра и плеск прибоя. Он закрыл глаза, собираясь заснуть, когда ним возникла зеленоватая надпись на неизвестном языке, которую он почему-то вполне понимал. Она гласила:

-Введение в курс обучения десантника космических войск содружества.

Испуганно открыв глаза, Шеховской обнаружил, что надпись никуда не исчезла, а продолжает висеть в воздухе. Затем она сменилась другой:

— для дальнейшего усвоения материала вам необходимо вновь принять прежнюю позу..

-Боже мой, что со мной происходит,— испуганно подумал князь, — опять странности.

От испуга заколотилось сердце, он вскочил и начал ходить по маленькой каморке, пропахшей водорослями и рыбой.

Но откуда-то взявшаяся волна спокойствия сняла его волнение. Удивляясь себе, он вновь лег на свою убогую постель и закрыл глаза. В его голове вихрем завертелся водоворот фигурок, беспорядочно двигающихся в быстром темпе, и сознание ушло.

Когда утром он встал, собираясь кликнуть своего денщика, в его голове совершенно четко прозвучали слова

-Курсант Шеховской приступить к выполнению разминочного комплекса первого уровня.

Как сомнамбула он вышел наружу и начал делать упражнения, которые почему-то были ему очень знакомы.

В какой-то момент, князь возмутился.

-Почему я должен делать непонятно, что и зачем, я не хочу и не буду.

Он выпрямился и хотел идти к дому, откуда на него в полном недоумении смотрели его обитатели. В это момент в сознании прозвучал смешок, и пролетели картинки недавнего боя, где он получил свое ранение. После чего были показаны действия, которые он должен был бы совершить, чтобы избежать этих ран.

-Понятно,— решил для себя князь,— неведомая сила, сидящая моей голове, хочет, чтобы я научился воевать. А я,— сказал он упрямо сам себе,— не хочу это делать под принуждением и не буду.

После этих мыслей, у него появилось ощущение, что он вновь остался один, никаких надписей и непонятных желаний, что-то делать у него не возникало.

-Вот так,— подумал он удовлетворенно,— я сам буду решать, что мне делать, — и пошел к костерку, на котором его денщик готовил скудный завтрак.

После оного они довольно быстро переправились через неширокий пролив, и Шеховской поехал представляться командиру обоза, с которым ему предстоял дальний путь по степным шляхам. В течение дня раздумывать о ночных видениях времени не было. Но зато, когда он лежал на шинели под обозной телегой и слушал негромкий разговор, сидящих у костра нижних чинов, его голову посетила мысль.

-Интересно, а я уже никогда не смогу ничему научиться, эта сила наверно обиделась?

Как бы отвечая на его вопрос, вновь зажглась надпись

-Курсант Шеховской желает проложить обучение Да или Нет?

Не раздумывая, он мысленно сказал:

-Да.

Надпись заморгала и исчезла, а вместо нее опять закружился хоровод неясных образов и фигур. Самое интересное, что на этот раз он, находясь в этом гипнотическом состоянии, мог четко фиксировать, все, что происходит вокруг.

Его органы чувств четко доложили в один момент, что к телеге, под которой он спал, подходят два человека.

-Видал Мотя, как баре спать могут,— сказал один из них,— лежит себе на шинелке и в ус не дует, а я вот, как собака промерз, похоже, по утру заморозок случится.

-Слышь, Иван, может, накроем чем-нибудь гусара, пьяный, небось, спит, а то замерзнет еще до смерти,— проявил он заботу о ближнем.

Николка в ответ пошевелился и натянул на себя край шинели.

-О, гляди,— сказал тот, которого звали Иваном,— пьяный, пьяный, а холод чует. Вишь, шевелится. Давай пошли дальше, до смены караула еще далеко.

Караульные уходили, и ощущение готовности к действиям также оставляло, готовое к прыжку и схватке, тело.

Утром, когда он открыл глаза, лагерь уже просыпался и начинал готовиться к дальнейшему пути. Шеховской выбрался из-под телеги и огляделся. Все вроде было, как обычно, около кашеваров толпился народ, ожидая пока им, плюхнут в котелки пахнущую дымком кашу. В телеги запрягали лошадей, а его денщик уже взнуздал всех коней и навьючил на них весь груз.

И, как вчера в его голове появилось мысленная команда приступить к разминочному комплексу. Он отошел от бивака и спустился к ручью, в этой низинке можно было, особо не привлекая внимания, проделать упражнения, которые, он откуда-то узнал.

Первые движения были несколько порывистыми и неуклюжими, но по мере того, как тело разогревалось, движения князя становились все быстрее, и вскоре он полностью отдался их завораживающему ритму. Когда он остановился, то увидел, что на него открыв рот, смотрит денщик.

-Ну, чего тебе?— спросил Шеховской.

-Ваш Сиясь, завтрак готов, извольте откушать, и уже авангард уже в пути, нам тоже надобно поспешать,— ответит тот

И сгорая от любопытства, спросил:

-Ваш Сиясь, а что это вы тут изображали, это танец, может, какой?

Николка улыбнулся:

-Нет, не танец, это я экзерсис такой делаю, для ловкости, чтобы с саблей ухватка лучше была

-Ааа,— протянул Егорка, посчитавший, что понял все.

Через час они уже ехали по степи, греясь в лучах поднимающегося солнца.

-Обычный желтый карлик, и обычная кислородная планета, каких тысячи в содружестве,— лениво текла мысль в голове у князя.

Он дернул головой, и огляделся.

-Чего изволите,— сразу встрепенулся, едущий рядом денщик.

-Нет, ничего, просто задумался,— сердито объяснил князь.

-Какой к бесу желтый карлик, какая планета, о чем я думаю,— встревожился он.

И в ответ на эти мысли в голове возникла картина звездного неба, совершенно отличная от земного небосвода, потому, что звезд там было неизмеримо больше. И он знал многие из них. Они светили знакомыми огоньками, ровно, не подмаргивая, как будто между его глазами и звездами не было никакой преграды. Но вот сотни из них укрупнились, и над этой сверкающей гроздью появилась надпись, " Звездное содружество"

Он продолжал, как ни в чем не бывало, ехать на коне, но сейчас его сознание как бы раздвоилось, одна его часть продолжала следить за дорогой и окружающей обстановкой. А вот другая, наблюдала за разворачивающей перед его внутренним взором, картиной.

Он висел в пустоте, среди холодно светящих звезд, а вокруг разворачивался бой. Несколько чудовищных непонятных сооружений обдавали друг друга светящимися лучами, от чего на них раздавались гигантские взрывы и отрывались куски обшивки и . Много мелких летательных корабликов разрывались, оставлял после себя обломки на которые сразу осадком выпадал серебристый туман.

Неожиданно его внимание привлек один из больших кораблей, он начал растворяться прямо в пустоте и сейчас князя влекло туда же в это воронку небытия. Пройдя ее, он обнаружил себя опять висящим в пустоте, но сейчас он смотрел на огромную планету, с морями, облаками. Он сразу понял, что смотрит на Землю, но не успел восхититься этим зрелищем, как из корабля, по-прежнему находящегося почти рядом с ним вылетело намного меньшее устройство, напоминающее две сложенных тарелки, и устремилось к планете. Сам же корабль медленно двинулся туда же и, двигаясь все быстрее, огненным факелом вошел в атмосферу. Провожая его глазами, Шеховской увидел, как он булавочной головкой упал в океан.