Спасти его могла единственная ниточка, эксперимент ХРОМа под названием 'Перерождение'. Могла или нет — неизвестно, потому что я собственноручно обрезал её. Но из того, что мне известно сейчас, скорее, не могла. И вот почему. Первые опыты 'Перерождения' базировались на синхромодулях. Эти артефакты с Титана пролежали бесхозно почти три столетия и заработали лишь после того, как их заправили, привезя с Криопсиса концентрат гепрагонов. Разложить инопланетную технологию по винтикам оказалось такой же непростой задачей, как и постичь принцип действия Портала или джамп-звездолёта, но, как и в предыдущих случаях, земным учёным удалось запустить процесс эксплуатации. Ситуация из разряда 'Машина едет, но мы не знаем, как'. Пытались узнать и быстро сообразили, какие горизонты им открывают синхромодули. Ведь речь шла о переносе сознания в другое биологическое тело! До вечной жизни, казалось бы, рукой подать. Но не тут-то было. Имелся ряд нюансов.
Первый: управляющее сознание способно находиться в теле грегари лишь при работающем модуле и постоянной подпитке транс-раствором. То есть, один модуль на одного потенциального бессмертного — непозволительная роскошь. Расу не спасёшь, но на верхушку власти артефактов хватило бы. В экстракте гепрагонов дефицита тоже пока не было, и неудобство сводилось лишь к дальности Криопсиса. Но тут вмешивается второй нюанс: даже если запустить синхромодуль на постоянно основе и раз в неделю делать инъекции ампул, это не спасёт оригинальное тело управляющего сознания от старения и разрушения. Заморозка не подходит, так как нарушит тонкую связь тела и сознания, вынесенного за орбиту привычного обитания. А это значит, что вы сможете жить в новой оболочке до тех пор, пока ваша старая биологически жива. Продлить жизнь — возможно, достичь бессмертия — нет. Но регенерационные процедуры и без того позволяли жить почти до двухсот лет.
И вот тогда идейные проектировщики 'Перерождения' пошли ва-банк. Они попытались совершить безвозвратную трансплантацию сознания. Переместить его в донорское тело, приживить и обрезать связь с исходником. Амбициозная задумка, не лишённая смысла и потенциала, но вряд ли осуществимая до тех пор, пока принцип действия синхромодулей не будет тщательно изучен и понят. Судьба проекта 'Перерождение' мне неизвестна. Вряд ли его закрыли окончательно, но после ряда неудач синхромодулям нашли иное применение. Так появился совершенно другой коммерческий проект — 'Банк Времени'.
Я не виню отца. Возможно, он бы относился ко мне иначе, окажись 'кукушонком' не он, а дядя Боб. Его убийство не доставило мне удовольствия, уж поверьте. Я просто-напросто спасал себя, расценив в подслушанном разговоре прямую угрозу. Хотя всей подоплёки и масштабов не знал. На похоронах дядя Боб утешал мою мать, которая утешала меня. Братья давно поддерживали связь, тайно. Вероятно, Боб и вывел брата на закрытый проект 'Перерождение', хотя сам в этом так и не признался. Чтобы узнать правду, мне пришлось бы воспользоваться синхронизирующим модулем и покопаться в мозгах дяди. Но иногда лучше переворачивать страницы, чем вчитываться в строчки, размытые кофейным пятном. Ко всему прочему, дядя Боб осторожно, не привлекая внимания, взял нас с матерью под свою опеку.
Через десять лет, на годовщину смерти отца, мать переборщила с транс-раствором и угодила в Обитель Грёз, а дядя Боб, наконец, раскрыл мне все карты и предложил пресловутый выбор пути. Пара лет на раздумья ещё оставалась, но я не стал тянуть кота за причиндалы и быстро сообразил, по каким правилам существует этот мир и как их можно нарушать. Зачем становиться 'хромированной крысой', впадать в зависимость от Холдинга, если твой родственник — без пяти минут начальник крупнейшего филиала Банка Времени на Прайме? Вот и я решил, что незачем. О нашем родстве никто не знал, дядя Боб мог беспрепятственно проводить меня на процедуры в провинциальной (но официальной) клинике, пользуясь своим положением в ХРОМе. А я мог работать в интересах корпорации теневым джокером, сохраняя при этом фактическую независимость. Выслушав моё предложение, дядя Боб почесал макушку и обозвал меня хитрой обезьяной. Но согласился, узрев в подходе сияние чистого разума.
Так в двадцать три года я стал процентщиком в Банке Времени. Неплохое начало. И неясный конец, учитывая, где я сейчас находился.
Минул час, тело стало послушным, поэтому я не стал медлить. Стянул датчики, массажёры и слез с твёрдого лежбища. Босыми ступнями ощутил холод напольного мрамора. Провёл ладонью по гладким, идеально выбритым щекам. Подойдя к окну, я лицезрел картину райского залива. Неестественно голубое небо походило на фантазию опьянённого гепротиком художника. Экзотические пальмы с тремя стволами клонились к белоснежному точно снег песку. Бриз обнял меня, поиграл в волосах и принёс аромат морской стихии. Сюрреалистичность вида нисколько не напугала меня. Такое случается после длительных отлучек из родного тела. Я ощущал себя папашей, укатившим в длительную поездку и по возвращении с трудом узнающим в незнакомом тинейджере подросшего сына.
Неожиданно боковым зрением я заметил фигуру справа от меня. Вопреки опасениям ей оказался не губернаторский мордоворот, а стройная девица с ногами, по ощущениям, длиннее меня всего, гладкими и ниспадающими до поясницы волосами цвета разгорающегося угля — чёрно-пепельные с огненными прядями. Тело до бёдер скрывал свободный белый балахон с обрезанными рукавами. Предплечья сплошь в татуировках, запястья — в браслетах. Ни дать ни взять ещё одна участница команды сенсоджея Кроффа.
Мы молча смотрели друг на друга с полминуты, потом девушка произнесла слово на незнакомом мне языке и кого-то позвала. По винтовой выстланной мрамором лестнице уже поднималась её подмога в лице такого же экзотического юноши. Тот был чуть выше, не столь худ и с волосами до плеч.
— Миа, счастливчик вернулся, — сказал юноша на юнике. Я не понимал, как интерпретировать его лёгкую ухмылку, но предпочёл не обострять.
— Долго ждали? — спросил я, готовясь в случае чего сигануть в окно. Высота не смертельная, хоть и неприятная.
— Понятие времени для меня абстрактно, как и многое в бытие, — ответил юноша и погладил девушку (Мию?) по волосам. Оба не сводили с меня взгляда.
— Что-то ты моложаво выглядишь для профессора философии.
— А ты — для агента Банка Времени. Не стоит выпрыгивать, угодишь в абстракцию.
Что бы значило это предупреждение? Я ещё раз посмотрел в окно и облокотился о холодную стену.
— Кто ты такой?
— Вэтло. А это Миа. — Он указал на девушку, отстранился от неё и приблизился ко мне. — Должен признать, ты провернул неплохой трюк, Майло. Хоть губернатор и пытался скрыть от меня причину твоего вегетативного состояния.
Ага, вот и подошли к делу.
— Где Нисон? Полагаю, у него ко мне множество вопросов.
Вэтло небрежно махнул рукой, будто речь шла не о губернаторе, а роботе-уборщике.
— Нисон отправился к праотцам. Там его заждались, знаешь ли.
Вот так новость! Сколько же времени я провалялся тут? Очевидно, Вэтло прочёл не озвученный вопрос по моим глазам и сказал:
— В общепринятом понимании ты пробыл в статике чуть больше двух стандартных месяцев. Здесь — около месяца. Губернатор обратился ко мне, когда ощутил опасность. Просил присмотреть, и эту часть просьбы я, как видишь, выполнил.
— Хм, — изрёк я. — Кто его пришил?
— Как кто? — удивился Вэтло. — Я.
— Зачем? Разве вы не заодно, коль уж он обратился к тебе?
— У него не оставалось выбора. Мои гончие загнали бедолагу в угол. Нисон превратился в неактуальную фигуру на шахматной доске.
— Гончие? — Я как можно громче вздохнул. — Парень, говорить загадками с человеком, едва вернувшимся после двухмесячной командировки в чужое тело, как минимум нетактично.
Вэтло невозмутимо пожал плечами:
— Увы, сказать тебе всей правды я не могу. Обратного пути у тебя уже не будет, придётся уйти в забвение или присоединиться к нам.
— Ты работаешь на 'Долгий рассвет'?
Он покачал головой и для верности пригрозил пальцем:
— Не пытайся копать там, где есть зыбучие пески. Тема природы моего нанимателя слишком опасна для тебя. Но что тебе следует знать — я не отношусь ни к одной из известных тебе фракций, корпораций и династий.
По крайней мере, я понял одно: Вэтло либо псих, либо обладает знаниями, способными поставить под сомнение многие догматы современности. Не знаю, что хуже для меня и какой вариант даёт больше шансов на побег.
— Ясно, — кивнул я, — ты — опасный перец. В голове у тебя склад секретов Системы, но, честно говоря, меня интересует лишь одна проблема: смогу ли я уйти отсюда на своих двоих и чтобы не в забвение?
Вэтло изобразил задумчивость. Зря старался. И дураку очевидно: он давно решил, что со мной делать.
— Ты не представляешь угрозы для моих нанимателей, — заговорил он, оценивающе глядя на меня. — Ты пешка, Трэпт. И даже не представляешь, что на самом деле происходит в мирах по обеим сторонам Портала.
— Тогда какого чёрта ты нянчился со мной столько времени, всезнающий юноша? — спросил я, даже не пытаясь скрыть ехидства.
— Я же говорил, время для меня абстрактно. Скажем так, я наблюдаю за некоторыми процессами и очищаю игровое поле от неугодных фигур.
Он точно псих. А от них я быстро устаю.
— Ладно, раз я пешка, то могу спокойно покинуть ваше игровое поле и заняться своими пешачными делами?
— Да, — тут же согласился Вэтло. — За тебя уже внесли залог, если можно так выразиться.
— Залог?
Вэтло обернулся и что-то сказал девушке на том же незнакомом языке. Она подошла и встала рядом с ним, не сводя с меня глаз. С такого расстояния её лицо мне начало казаться смутно узнаваемым. Пока догадки роились в голове, сменяя друг друга, юноша объяснил:
— Правильнее будет сказать — жертву. Она перед тобой.
— Но я не знаю, кто это...— уверенность стремительно просачивалась сквозь слова, как пляжный песок. Определённо, я знал девушку, но не мог вспомнить.
— Неужели ты не узнаёшь Меган? — возмутился Вэтло и нежно приобнял её.
Сконцентрировавшись на всплывающем в памяти образе, вычленив из изменившегося лица знакомые черты, я в ужасе осознал: схожесть просматривалась, но была ювелирно замаскирована переменами так, что при беглом взгляде не бросалась в глаза.
— Это не может быть Меган...— проговорил я полушёпотом.
— Уже нет, — подтвердил Вэтло. — Сейчас она — Миа. Процесс трансформации ещё не завершён, но вскоре от прошлой оболочки не останется ничего.
На несколько остановившихся мгновений я превратился в приросшую к мраморному полу статую. Как в подобное можно поверить? Вероятно, передо мной сестра Меган или кто-то ещё, но не она сама. Будто намеренно руша мои отчаянные зацепки, Вэтло продолжил:
— Тебе сложно поверить, но это правда. Нисон просил присмотреть не только за тобой, но и за госпожой Дайер. Но она, в отличие от тебя, пребывала в ясном сознании и быстро поняла, что я не тот человек, кем меня считают все, включая губернатора. Она вывела меня на откровенный разговор. Я сказал, что узнав правду, обратной дороги для неё не будет, кроме как примкнуть к моей стороне. Меган согласилась при условии, что я отпущу тебя. Если ты вернёшься в тело, само собой.
Я всё ещё пребывал в статическом состоянии, не рискуя открывать рот. Всё равно ничего осмысленного пока не смог бы сказать. А вот Вэтло мог и с охотой говорил:
— Сейчас я мог бы нарушить обещание. — Он снова погладил девушку по длинным волосам. — Она ничего не помнит о нём, как и о тебе. Разве что смутно, но всё временно. Прошлое для Мии — медленно тонущий на дно корабль, где Майло Трэпт — всего лишь не спасшийся пассажир. Однако я выполню уговор. Всегда ценил в людях самопожертвование. Сначала она спасла тебя ценой карьеры, а потом и ценой жизни. Это не может не вызывать восхищения. Даже у такого, как я.
Наконец, мне удалось стряхнуть с себя оцепенение и вернуть ясность мышления.
— Но зачем тебе потребовалась Меган, если ты до неузнаваемости изменил её? Не только тело, но и личность!
— Но не душу, — отпарировал Вэтло.
— Душу, — повторил я.
— Единственное, что нельзя заменить, скопировать и трансформировать. Зато можно наполнить иным содержанием. Тем, что ты называешь личностью.
Я осторожно подошёл, оказавшись с ними на расстоянии вытянутой руки. Вэтло наблюдал за мной с выхолощенным высокомерием и умиротворённой ухмылкой, а Меган-Миа смотрела с детским любопытством, естественным и неподдельным. Может, она и узнавала меня смутно, но на её лице и в глазах узнавание никак не отражалось. Майло Трэпт стал для неё утонувшим пассажиром. Как и она для меня.
— Верни ей прежнее естество! — потребовал я с удивившей даже меня самого злостью.
— Поздно, — хмыкнул Вэтло.
— Ни черта подобного! — Я схватил его грудки. Свободный балахон отлично подходил для такой цели. — Смог разобрать, сможешь и собрать.
Вэтло резким движением отцепил мои руки, после чего толкнул ладонями в грудь. Движение не выглядело опасным, однако импульс толчка отбросил меня на добрый метр назад. Я едва удержал равновесие.
— Не испытывай судьбу, Трэпт, — предупредил юноша. — И моё терпение. Тебе не справиться со мной. К тому же, я могу передумать насчёт уговора.
Вот же напасть! С виду этот долговязый дрищ казался не страшнее ручной собачонки. Это провоцировало повторить попытку. Не обладай он вшитыми в тело способностями, я бы без труда отправил его на больничную койку. Но проблема как раз в том, что его как следует прошили.
— Она будет работать на тебя? — спросил я, сохраняя дистанцию.
— После завершения трансформации станет одной из гончих, — сказал Вэтло. — Впоследствии займёт место на одной горизонтали со мной, и уже сама будет набирать гончих.
Пытаться расспросить Вэтло о гончих и специфике его работы не имело смысла. Я чувствовал, что ещё пара неправильных вопросов, и он сотворит со мной то же, что и с Меган. Бедняжка Меган. Сделал бы я то же самое для неё? Не спрашивайте, не знаю.
— Мы с тобой ещё не закончили, Вэтло, — сказал я и подошёл к бывшему лежбищу, демонстрируя готовность одеться и покинуть гостеприимного хозяина.
— В самом деле? — Он скрестил руки на груди. — Буду ждать следующей встречи. Но боюсь, она станет для тебя последней в сущности Майло Трэпта.
— Где тебя искать?
Вэтло рассмеялся.
— Я сам тебя найду, когда это потребуется. — Он щёлкнул пальцами, и прямо из стены вылетел дрон с висящим костюмом. — А пока наслаждайся жизнью пешки.
С трудом подавив желание наградить его самодовольную физиономию хуком справа, я принялся суетливо одеваться. Костюмчик сел, как выполненный на заказ. Правда, чёрный похоронный дизайн не поднимал и без того паршивого настроения.
— Готов к путешествию, Майло? — Вэтло подошёл и приложил горячую ладонь к моему лбу.
Я не успел ничего ответить, ощущая падение в пропасть. Такую же чёрную, как и надетый костюм.
Глава 17
Козински угостил горячим чаем и предоставил новую одежду взамен промокшей. Меня, как того пресловутого кукушонка подбросили к воротам его дома в разгар ночи и проливного дождя. Дожди на Прайме редко доставляют радость, обычно не предвещая ничего хорошего. Первое, что я увидел после противной физиономии Вэтло, был змей-идентификатор. Охранные системы опознали меня и разбудили хозяина. Племянник не племянник, а все процедуры по идентификации персоны будь любезен пройти.
