| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В подтверждение своих слов Карл Давидович глухо стукнул кулаком по столу и опустошил бокал. Несколько секунд все за столом молчали. Затем Юлик заинтересованно покосилась на Севу.
-А ты как считаешь?
-Он считает, что Вселенная — это стакан с молоком, а все планеты — это молекулы молока, — ответил за Севу Карл Давидович, — когда стакан ставят в холодильник, то наступает зима. А когда вынимают — тогда лето. Вот так.
-А...
-Севе нельзя много пить, — сказал Витя, — после бокала пива он становится неадекватен и может заснуть. Поэтому сейчас он вам ничего внятного рассказать не сможет.
-Интересная теория, — сказала Юлик, — а кто ставит стакан в холодильник?
Сева наморщил лоб.
-Тот же, кто налил в стакан м-молоко, — пробормотал он.
-Да бросьте вы эту идею! — встрял Карл Давидович, — она умерла, как несостоятельная! Рассудите нас с Витей. Как вы думаете, кто из нас прав?!
Юлик хитро улыбнулась. Ой, не очень мне нравилась эта ее улыбка. Она не предвещала ничего хорошего.
-А если у нас есть своя теория? — спросила она.
Карла Давидовича этот вопрос поставил в легкий тупик. Вытаращив большие глаза, он внимательно рассматривал Юлик. Пальцы крепко сжали бокал. Через пару секунд Карл Давидович спросил:
-Это как?
-Ну, может же у нас с Артемом быть своя теория относительно Вселенной?
Подумав еще несколько секунд, Карл Давидович уверенно покачал головой:
-Не может.
-Почему?
-Тогда это ставит под сомнение правдивость моей теории. А этого я допустить не могу.
-Но с чего же вы взяли, что ваша теория верна?
-Потому что я знаю. И точка. Знание, оно либо есть, либо его нет. Третьего не дано. Вот я знаю, что стоит пирамида, а не полотно. И так оно и есть. И вообще, как вы себе представляете Вселенную в форме полотна? А где это полотно висит? В безвоздушном пространстве? Или, скажите, кто его держит, и на что расстелил? Нету фундаментальности, понимаете! Нет подкрепления правдивости! — Карл Давидович выставил вперед большой пухлый палец и водил им их стороны в сторону, словно подчеркивал каждое сказанное собой слово, — а у пирамиды фундаментальность есть! Это же пирамида. Она стойко держится на галактиках поменьше, от одного ряда к другому. Упирается своей макушкой в бесконечность и стоит на бесконечности же.
-Погоди, Мусор! — встрял Витя, потрясая кудлатой головой, — но ведь я с таким же успехом могу предположить, что мое вселенское полотно висит в бесконечности, держится за бесконечность и расстелено на бесконечности.
-Б-бесконечность — эт-то, товарищи, понятие растяжимое! — важно заметил Сева и громко икнул, — бесконечность, это же очень много!
-Верно говорит, — заметила Юлик, весьма заинтересованная разговором, — давайте бесконечность в расчет брать не будем. Бесконечность — это величина, которой можно закрыть все дырки и огрехи в неправильной теории. Если рассуждать абстрактно, подключая все известные науке квадрофизиологические и нейроантропологические знания о строении Вселенной, убрав бесконечность, как термин, и применив некоторые более глубокие когнетивные дисциплины, то что вы можете еще сказать, уважаемый?
Закончив, Юлик хитро посмотрела на Карла Давидовича. Тот, вытаращив глаза, уставился на Юлик. Витя замер, не донеся до рта бокал с пивом. Сева же настолько сильно затеребил шапку в тощих пальцах, что я начал опасаться, как бы она не порвалась.
В этот момент принесли четыре бутылки холодного, свежего, отечественного. Уже откупоренного. С дымком.
-Смелее, уважаемый, — с довольно серьезным видом попросила Юлик.
Лишь я смог уловить в ее голосе нотки веселой истерики. Хитрюге явно доставляло удовольствие участвовать в происходящем.
Карл Давидович сглотнул.
-Эээ, — сказал он, — а что вы конкретно хотите узнать?
-На чем стоит ваша пирамида? — ответила Юлик, — если убрать бесконечность, разумеется.
-Ну, дык... — Карл Давидович растерялся, потянулся к бокалу с пивом и оглянулся на Витю, ища поддержку.
Витя, как сидел с открытым ртом, так и оставался сидеть.
-На слонах стоит, — наконец, выдавил гигант мысли и залпом опустошил пол бокала.
-На слонах?
-Ну, да. Есть слоны, которые держат пирамиду Вселенной. А сами слоны стоят на спине великой черепахи, которая плывет в беско... в безвоздушном пространстве, — Карл Давидович оживился, — так и есть. Плывет, держит на своей спине слонов, а слоны держат на своих спинах Вселенскую пирамиду. Четыре слона, надо заметить. Не три и не один, а четыре. Для равновесия.
-Интересно, — кивнула Юлик, — заслуживает внимания. Тогда позвольте узнать, а где плывет эта ваша черепаха?
-Я же сказал — в безвоздушном пространстве.
-А где это?
И в этот момент Карла Давидовича окончательно заклинило. Он открыл рот, потом закрыл его. Поставил бокал с недопитым пивом на стол, сжал и разжал пальцы — оставляя на бокале влажные отпечатки. Из горла Карла Давидовича вырвались слабые хрипы. Глаза выпучились. Он перевел взгляд на Витю, затем на Севу, затем на меня и, наконец, остановился на Юлик. Юлик же с невозмутимым видом ковырялась ложкой в подтаявшем мороженом.
-А вы откуда пришли? — спросил Карл Давидович, спустя продолжительное время. Голос его заметно подрагивал, — что-то я вас раньше в этом ресторане не видел.
-А мы здесь частенько бываем, — вставил Витя.
Юлик отправила в рот ложку мороженого.
-Из гостиницы, — сказала она, прожевав, — "Миллион лун".
Левое веко Карла Давидовича дрогнуло. Взяв одну из бутылок пива, он залпом выпил прямо из горлышка.
-Из гостиницы, ага, — сказал он, громко выдохнув, — и чего же вы сразу не сказали? Я тут перед ними распинаюсь.
-Мы тут перед вв-вами... — поддакнул Сева и положил шапку на стол перед собой.
Я вопросительно уставился на Юлик:
-А что мы должны были сказать?
-Три раза "ха" — сказал Карл Давидович, — выставили меня дураком. Я тут распинаюсь, привожу им теории. А они из гостиницы, которая перемещается по мирам! Они же прекрасно знают, что есть Вселенная на самом деле! И молчат!
Юлик скромно потупила взор и продолжала доедать мороженое. Я в спешке доедал салат, предчувствуя скорый уход.
Тем временем Карл Давидович любовно приобнял бутылку с пивом и, сделал пару больших глотков, пододвинул стул ближе к Юлик.
-Я знаю, что у вас в гостинице не принято рассказывать о строении Вселенной, — заговорщеским шепотом начал Карл Давидович, — о вас ходят легенды всякие. Мол, вы молчите и никогда никому ничего не рассказываете... но, знаете, я в эти легенды не верю. Как может такая прекрасная девушка, как вы, чего-то утаивать от такого мужчины, как я?
-И что же вы хотите узнать-то? — усмехнулась Юлик, сверкая хитрыми глазами.
Карл Давидович отхлебнул пива.
-Скажите мне, — произнес он, — я хоть немного прав относительно строения Вселенной? Моя теория имеет права на жизнь?
-Вам с плеча рубануть, или помягче? — засмеялась Юлик, — давайте сделаем так. Я вам ничего не скажу, и каждый останется при своем. Мы с Артемом будем знать НАВЕРНЯКА, а вы будете строить ваши теории и пить под них пиво. А то, представьте, вы узнаете, что ваша теория верна или, наоборот, неверна. И что вы будете с этими знаниями делать? Как вы их докажете? Или опровергните? Но у вас улетучится шарм. Вы перестанете вести дискуссии. Волшебство общения сойдет на нет. Даже пиво ваше будет не таким вкусным, как сейчас.
-Хорошее пиво, между прочим, — невпопад заметил Витя, — охлажденное, как надо.
-То есть, вы предлагаете мне не пытаться узнать у вас правду о Вселенной, — сказал Карл Давидович, в голосе которого обреченности было больше, чем воды в море.
-Не тратьте понапрасну силы, — кивнула Юлик, — хотя, ход ваших рассуждений мне нравится. Да и вообще нечасто встретишь на другой планете людей, которые ведут такие вот разговоры о высоком.
Карл Давидович мгновение переваривал сказанное, потом кивнул.
-Польщен, — сказал он, — хотя немного жаль, что вы не обыкновенные люди. А то бы я узнал у вас теорию строения Вселенной... а у вас нет предположений?
-Не прокатит, — покачала головой Юлик, — вы, конечно, хитрый человек, но я все же хитрее. У меня опыта больше, поверьте. Тайна на то и тайна, чтобы ее никто не знал. Да и вы будете лучше спать с вашей пирамидой. Хотя и стоит подумать, на чем она держится.
-Так все-таки не на слонах? — жалостливо воскликнул Карл Давидович, надеясь урвать хоть крупицу информации.
-Ну, понятное дело, что не на слонах! Какой здравомыслящий человек вообще может такое представить!
-Конечно, не на слонах, — заулыбался Карл Давидович, — как я вообще мог такое предположить, глупое и неуместное предположение, не имеющее ничего общего с реальностью, устаревшее понятие, нонконформистское течение мысли... а на чем?
Юлик не ответила, удостоив Карла Давидовича молчаливым взглядом. Под этим взглядом Карл Давидович сник, промямлил что-то нечленораздельное и опустошил бутылку пива до дна.
И в этот момент встрепенулся Сева. Взяв трехцветную свою шапку в руки, он нервно потеребил ее и воскликнул:
-То есть, вы хотите сказать, что моя теор-рия тоже неверна? Я не вынесу!
-Он не вынесет! — предупредил Карл Давидович.
-Кажется, нам пора, — сказал я.
-Оплатите счет, — сказал официант.
-Пиво оставьте нам, — сказал Витя.
И только Юлик ничего не сказала, молча положила в протянутую официантом ладонь несколько блестящих монет, встала и направилась к выходу. Я последовал за ней, оставив за спиной возбужденно переговаривающуюся троицу...
Мы гуляло по странному миру до самого вечера. Побродив по базару в свое удовольствие, Юлик затащила меня в какие-то городские трущобы, где всюду стояли маленькие приземистые дома, люди сидели на лавочках вдоль дороги, грызли орешки и швыряли шелуху прямо под ноги. В таких трущобах, говорила Юлик, всегда можно найти по дешевке какой-нибудь приличный сувенир. Туземцы готовы продать ненужную им вещь за бесценок, в то время как ей, то есть Юлик, эта вещь может ой как пригодиться. Хотя бы в качестве сувенира, стоящего на полке в шкафчике за стеклянной дверцей. Впрочем, обойдя несколько кварталов вдоль и поперек, мы не нашли желающих продать нам что-нибудь ненужное и вынуждены были вернуться на торговую площадь.
К тому времени, как большое бордовое солнце неуклонно катилось к горизонту, тени удлинялись, а воздух остывал, нагоняя прохладный ветерок под футболку, торговцы начинали постепенно расходиться. Таким образом, на базаре тоже нечего было делать, и мы направились просто гулять по городу.
Юлик зачитывала мне названия магазинов, ресторанов, кафе и других интересных заведений. Один раз мы наткнулись на музей местного оружия, в другой раз — на похоронное бюро, оформленное в яркие сочные тона и походившее больше всего на кондитерский магазинчик.
В конце концов, дорога вывела нас на окраину. Закончились домики, уступив место полю, покрытому изумрудной изумительной травой. Вдалеке виднелась извилистая линия речки. В лицо ударил свежий воздух, наполненный влагой.
Я потянул этот воздух носом и зажмурился от удовольствия.
Трава под ногами оказалась мягкой и прохладной. В молчании мы дошли до речки и остановились. В ширину река была не больше пяти метров. Мутная бурная вода подмыла берега, сделав их крутыми и непригодными для спуска.
Постояв минуту, Юлик села прямо в траву.
-Как здесь красиво, — сказала она, глубоко вздохнув.
На другой стороне реки продолжалось поле, а вдалеке виднелся краешек леса. Я увидел гигантские шапки листьев, похожие на зеленую морскую пену, остроконечные голые стволы — словно копья гигантов-воинов, воткнутые в землю. И над всем этим светило бардовое солнце, цепляя краями макушки.
Я присел рядом, скрестив ноги и обхватив колени руками. Странное и необъяснимое чувство окутало меня. Признаться честно, ни разу в жизни не доводилось сидеть с девушками на берегу реки и любоваться закатом. Мне, жителю большого города, как-то ни разу не приходила мысль, что может быть на свете что-то более романтичное, чем полутемное помещение городского кафе и тихой музыки живого ансамбля на сцене. Может быть, для городского жителя — это апофеоз романтизма. Но вот, видишь ли, есть, оказывается, кое-что получше...
Ветер шевелил мои волосы, запах реки щекотал ноздри. А я смотрел на лес, на солнце, на золотистые облака, вольготно плывущие по темнеющему небу — и мне стало невероятно комфортно и уютно здесь. И, может быть, именно из-за этого, во мне прибавилось наглости. И я как-то неловко пододвинулся ближе к Юлик, протянул руку и обнял ее за плечо.
И Юлик не отстранилась, не вскочила, не убрала мою руку. Даже больше — она пододвинулась ближе ко мне и положила голову мне на плечо.
И мы сидели так, наблюдая за закатом, в полном молчании. В приливах романтических чувств я подумывал о наглом, но нежном поцелуе, но так и не решился. Мы сидели, пока солнце не скрылось за деревьями, вскинув на прощание бордовый веер лучей. А затем высыпали первые звездочки, небо стало темно-голубым, а ветер — холодным.
Мы поднялись и молча пошли обратно в город.
Пока мы шли по пустеющим улицам, петляли в переулках и искали гостиницу — никто из нас не проронил ни слова.
В холле гостиницы горела одинокая лампа дневного света. У входных дверей ждал парень лет двадцати пяти, деловито поигрывающий связкой ключей.
-Что-то долго вы бродите, — заметил он, добродушно ухмыляясь.
-Были причины, — отозвалась Юлик, — а тебя можно поздравить с первым дежурством на входе?
-Со вторым! — гордо выпятил грудь парень.
Юлик похлопала его по плечу:
-Тоже неплохо, — сказала она, — мы последние что ли?
-Ага. Запираю за вами дверь, как видишь!
В подтверждение своих слов, парень захлопнул дверь и закрыл ее на замок.
-Все. Больше никаких посетителей! — сказал он уже нам в спину.
Мы прошли по коридору и, поскольку мой номер оказался первым, остановились возле двери. Паузу, возникшую следом, можно было бы со стопроцентной вероятностью назвать неловкой. А затем Юлик совершенно неожиданным и резким движением приобняла меня за шею и крепко поцеловала. Поцелуй был столь стремительным, что я не успел отреагировать, а когда сообразил, что происходит — Юлик уже отстранилась и встала напротив, одарив меня хитрой и таинственной улыбкой.
-Ты же этого хотел? — спросила она.
-Ну, эээ... как сказать...
-Хорошее выдалось путешествие, — продолжила Юлик, — неплохой мир и море эмоций.
-Да...
-Особенно люблю приключения. А погоня за нами — куда как классное приключение. По самую шейку.
-Ага...
-Не переживай. — Сказала Юлик, — все будет хорошо. Спокойной ночи.
И, развернувшись, она быстро зашагала по коридору. Остановившись возле дверей своего номера, Юлик повернулась и игриво послала мне воздушный поцелуй. Я поймал его и прислони к своим губам. Вышло, как мне кажется, очень романтично.
Юлик звонко рассмеялась, открыла дверь и, помахав на прощание ручкой, исчезла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
