Брошь медеи

Смеялась, пока слезы не потекли из ее глаз, и она начала судорожно всхлипывать, из-за нахлынувшего шквала эмоций. Остальные старушки почуяли что-то и впали в собственные, не озвученные расследования. Гризельду Марчбэнкс и Батильду Бэгшот не за красивые глаза студенты Хогвартса любили и, в некоторой степени, обожали — отличались они отменным умом, эрудицией и памятью, полной тысячу фактов и примеров.

Они начали вертеть головы, поглядывая то на парня, то на побледневшую Нарциссу, то на глотавшую слезы и, все-таки, смеявшуюся Августу, то друг на друга. Понимание пришло одновременно в головы старых волшебниц и они, задорно сверкнув глазами, напоследок, стали кивать головами в удовлетворении.

Тихое кудахтанье старушки Бэгшот присоединилось к захлебывавшейся смехом профессора Лонгботтом, а секунду спустя и тоненькое попискивание мадам Марчбэнкс, составила им компанию.

— Нарси, — сказала, отсмеявшись, бабушка Невилла, — надули вы Волшебный мир сполна ... Хихихи.

— Надули, это ничего, они его затрахали почти до смерти, — присоединилась к ней, и преподавательница по Истории магии, профессор Бэгшот. — Я три года жду этого момента, боялась, что не доживу.

Нарцисса посмотрела укоризненно своего племянника и от этого взгляда ему стало не по себе. Медленно, его щеки покрылись красными пятнами стыда, и он начал переступать с ноги на ногу от смущения.

— Тетя, прости мою оплошность, но я побоялся, что если этот хмырь войдет в комнату, на свою территорию, мы его упустим и до утра к ним не доберемся. А, если доберемся, он добровольно нам в руки не сдастся.

Мадам Марчбэнкс выступила вперед, обходя растянувшегося колодой на полу профессора по ЗОТИ и поставила свою тонкую старческую руку на плечо темноволосого парня.

— Гарри, — начала было она, но вовремя спохватилась, что она ему не преподаватель и незнакома этому молодому волшебнику, и продолжила официальным тоном. — Мистер ... Блэк, мы все дадим Непреложный обет нераспространения вашей тайны, но, просите нам, старушенциям, некая догадка нас настолько обрадовала, что возликовали слишком несдержанно. Спасибо, за пережитый из-за вашей оплошности, момент счастья, дорогой. Думаю, вам нечего нас бояться.

Время, необходимое для закрепления непреложного обета, заняло лишь нескольких минут. По прохождении этого периода легкое шевеление, со стороны оглушенного Аластора Грюма, привлекло внимания женщин и парнишки. Что-то странное стало происходить с его внешностью и леди Малфой крикнула:

— Гарри, открывай дверь — он начал возвращать свою внешность!

* * *

В Большом зале, тем временем, разразился скандал не меньшей силы.

Час спустя начала общих танцев, во время которых молодежь, не беря во внимании наложенного руководством Хогвартса официального траура, веселилась и скакала, школьная медиведьма мадам Поппи Помфри, изображая собой тропический тайфун, вихрем ворвалась в Большой зал. С новостью устрашающей силы. Об отравлении чистокровной ведьмы с факультета смелых и отважных, факультета Годрика Гриффиндора, Приворотным немереной концентрации, из-за которой девушка впала в приступ "панического недомогания". Так, цензурированно, назвала Мадам Помфри истерию сексуального характера и невоздержанные крики мисс Лаванды Браун, которая вопила во всю глотку, что хочет милого Во-Вона прямо сейчас, голого и готового к действию.

Колдоведьма тонула в пучине стыда и краснела от смущения, что ей пришлось рассказывать скандальные подробности во всеуслышание перед навострившими уши мужчинами из преподавательского состава трех школ, министерских и перед престарелым директором, в добавок.

Альбусу Дамблдору эта "новость" пришлась, как последняя капля дурного везения — так не вовремя Поппи ее огласила. Он и не думал, что его затея с Приворотным раскроется. Молодой Рональд ... Да сколько капель он должен был добавить в сок девушки, чтобы ... как бы то ни было. Подробности были пагубные, и Дамблдор вдруг осознал, что ему придется — так или эдак, отвечать за нарушение ТОЙ клятвы. Внезапно, он почувствовал внутри себя приступы паники. Прежде чем подняться со стула, чтобы убежать из Большого зала, скрыться в своём кабинете и пережить волну отката, его рвануло и он начал оседать на пол. Кто-то подхватил старого колдуна под мышки чтобы тот не упал на глазах веселящихся учеников, помог положить его на носилках и понести куда-то. Мерное покачивание убаюкало старого волшебника и он утонул в темной, теплой и влажной глубине, где не существовало направления, время и других людей, которые стали бы судить его поступки и отвергнуть его решения.

* * *

После Рождества, студенты разъехались на каникулы, чтобы отдохнуть после напряженного семестра, разукрашенного исчезновениями, смертей, новым заболеванием директора Дамблдора, сплетен.

Два дня спустя Сочельника, экстренный выпуск "Ежедневного пророка" вышел, чтобы взорвать новую за эти три-четыре года, бомбу.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Пожиратель Смерти при помощи Оборотного становится профессором по ЗОТИ в Хогвартс. Директор Альбус Дамблдор подмену не замечает

В школе колдовства и чародейства Хогвартс, во время Рождественского бала, леди Августа Лонгботтом, аврор в отставке, а в настоящем, профессор по Этикету и знакомству с обществом магической Британии, вдова и регент рода Лонгботтом, вычислила и задержала известного Пожирателя Смерти, Бартемиуса Крауча-младшего, который прятался под личиной Аластора-Бешенный глаз— Грюма.

В ходе расследования и разразившегося скандала стало известно, что бывший Глава Аврората, Бартемиус Крауч-старший, сам осудивший и упрятавший за стенами Азкабана своего единственного сына, умер от его руки. Тело старшего Крауча нашлось на опушке Запретного леса.

Ваш корреспондент, Ритта Скиттер, уверяет вас, что Барти Крауч-младший в его камере в Азкабане поменялся со своей больной матушкой под обороткой и, оставив ее умирать, последовал за своим отцом, с коим жил под заклятьем Империуса последние десять лет. Эта информация — истина в первой инстанции. Пожиратель Крауч освободился из-под Империуса и заманил своего врага, Аластора-БГ-Грюма — того, который его арестовал и предал в суд Визенгамота, в ловушку. С первого сентября до Рождественского бала Барти скрывался под Оборонтым зельем в Хогвартсе, под личиной друга и соратника директора Альбуса Дамблдора, используя волосы настоящего Грюма, проживающий в его многокамерном чемодане.

Наши доблестные авроры сразу, после Патронуса профессора Лонгботтома, появились в Хогвартс и арестовали восстановившего свою настоящую внешность Барти Крауча-младшего.

Известие о подмене лучшего друга и соратника, приверженцем Сами-знаете-кого, не достигло до ушей директора Дамблдора, потерявшего, ранее тем вечером сознания, из-за другой пренеприятной новости во время бала. Школьная колдоведьма, известная всем мадам Помфри, установила, что школьнице четвертого курса было подлито в пищу Приворотное зелье в больших, в несколько раз превышающие необходимую дозу, количествах и девушку отправили в Св. Мунго на лечение. Весть о такой невежественности застала Альбуса Дамблдора врасплох, и он упал в бессознание.

Директор Хогвартса тоже находится в Св. Мунго на лечении.

Предстоит расследование по обеим событиям. Ждите эксклюзивные новости от меня, вашей Ритты Скиттер.

Глава 16.

Что за тайна заключена в золотом яйце Рону раскрыть не помог никто и он до последнего маялся в догадках. Близнецы, если и догадывались о чем-то, молчали и с братом-чемпионом не делились. Таких озабоченных и молчаливых никто, кто хоть однажды видел Фреда и Джорджа "в действии", их не узнавал. Для всех, кто учился в Хогвартсе, они до недавно были еще теми затейниками, балагурами и приколистами, наследники первых Мародеров, от которых близнецы старались не отставать ни на шаг.

Что-то с ними случилось после исчезновения сестренки и оно навсегда стёрло веселье в глазах парней. Смерть Чарли их сломала.

Но то, что их угнетало, было не столько горе от потери сестры и брата, сколько некая обреченность и примирение, так несвойственно их огненных натур. Фред и Джордж перестали дразнить собеседников, в шутливой манере перебрасывать друг другу реплики, от чего ставили в ступор и друзей, и преподавателей, и недругов.

То и дело, они изолировали себя от друзей в самом укромном уголке гостиной, где и перешептывались о чем-то настолько секретном, что окружали себя заклинанием Муфлиатто. Их сокурсник и общий друг Ли Джордан тонул в догадках — таких он близнецов еще не видел, но списывал их поведение на траур и не стал мешать им пережить горе.

Иногда, поздним вечером, когда все расходились и в гостиной Гриффиндора не оставал никого, Фред вытаскивал из кармана мантии порядком потертый пергамент и снова, и снова перечитывал его вслух, чтобы Джордж слушал вместе с ним то письмо отца, которое он прислал их сестре Джинни, пока та была еще среди них.

"Милая доченька,— писал Артур Уизли, -на твоих плечах лежит тяжелая ноша — спасти нас от клички "Предателей крови". Тебе нужно привлечь внимания молодого наследника лорда Люциуса Малфоя — Драко, и настолько серьёзно, чтобы он в тебя влюбился и сделал тебе предложение руки и сердца.

Люблю тебя. Отец."

После очередного прочтения письма, близнецы долго удрученно молчат, бледные, испуганные. Потому что их сестра потерялась, ее тела не нашли, а это указывало только на то, что роковая Брошь Медеи ускользнула из семьи Уизли.

Но в чьи руки попала волшебная брошка?

* * *

Гермиона ждала предложений со стороны родственников по поводу золотой вещицы, спрятанной в стеклянном футлярчике, в руках и под пристальным вниманием, настоящий момент, четы Малфой.

Люциус не смел приближаться к опасному артефакту, услышав от племянницы все подробности о нем, в основном, ту ее часть, в которой говорилось что произойдет с неосторожным мужчиной, бравшим в руки все, что блестит.

Зато Нарцисса проявляла заметный интерес.

— Говоришь, что всем, кто с тобой связан кровью — т.е. моему мужу и сыну, жизнь станет легче и счастливей, им будет везти неправдоподобно и они станут красивей? — спросила пытливо волшебница постарше с некоторым подозрением. — Хэтти, я не знаю, будет ли красота наших мужчин нам в счастье.

И она впилась взглядом в лицо Люциуса, чтобы поискать любые изменения в том направлении в нем. Хм, лицо как лицо, он всегда был жгучим блондином, на котором липли взгляды представительниц волшебного мира от пяти до стопятилетнего возраста. Леди Малфой вздернула плечами, не заботясь о вещах, над которыми она перестала трепаться, после стольких лет супружеской жизни в любви и верности с самым привлекательным мужчиной магмира.

— Цисси, не надо, милая, — ухоженная рука Люциуса ложится на колено жены и он всматривается в ее потревоженные глаза. — Я тебя люблю, мы поженились магическим браком, нас никто и ничто не разделит. Подумай о Драко. Он будет счастлив, его жена будет обожать его, у них родятся много детей, наш род разрастётся и возвысится, наша племянница в любви с другим нашим племянником. Что еще тебе нужно для полного счастья?

— Чтобы та статуя в подземельях взорвалась к чертовой бабушке! — со всего сердца бросила Нарцисса. Все трое рассмеялись ее необычной вспышки.

Когда отсмеялись, на лицах троих опустилось выражение глубокой задумчивости и тишина легла в кабинете хозяина Малфой-мэнора. Гермиона первая нарушила ее, со вздохом вставила:

— Будем думать, Нарси. Будем и дальше думать.

* * *

Заместитель директора школы Хогвартса, с чувством вины рылась в столе своего друга и наставника, с Рождественского бала пребывающего в Св. Мунго на лечении. После вчерашнего визита в специальном отделении в больнице, она застала его выздоровевшим и бодрым, но врачи его не отпускали, оправдывая своего решения тем, что профессор Дамблдор весьма пожилой и ему нужен покой, чтобы восстановиться насовсем.

Увидев Минерву МакГонагалл, престарелый директор обрадовался, как маленький ребенок своей матушки.

— Минерва, ты принесла мои лимонные дольки? — спросил он сразу, как увидел ее у двери комнаты.

— Какие дольки, Альбус? Ты забыл, что на входе в твой кабинет стоит пароль? Как мне в него войти? — удивилась она неожиданному вопросу директора.

— А? Разве не помнишь, что пароль Клюквенные леденцы?

— Нееет! Когда удосужился поменять старый на этот? — губы старой преподавательницы утончились неодобрительно в линию, но ее глаза повеселели. Он был таким всегда, Альбус Дамблдор — добрый веселый дедушка. Напридумывает такое, что сама не понимаешь: вырос ли он с возраста десятилетнего мальчика.

И вот, сейчас, она роется, чтобы найти в ящиках рабочего стола, те специальные лимонные дольки, которые изготавливают на заказ в известной только Дамблдору, немецкой кондитерской, с начинкой, смешанной с зельями, поддерживающие здоровье и ясность ума старому директору.