Болотный кот

— Тут посиди пока, — толкнул Варас Севона на землю, и тот, ойкнув, завалился на бок.

— Ну и мы присядем тут рядом, — сказал я и, положив на землю пару поленьев потолще, тоже уселся. Чернава встала позади нас, прикрыв голову капюшоном.

Спустя пару десятков минут прибыли ополченцы и выстроились по периметру двора, а участники Совета уже заняли все выложенные кругом бревна. Несколько раз откуда-то из глубины двора проиграли в рог, и все замолчали. К столбу вышел Манук и обратился к собравшимся:

— Да благословит Большая Луна наш Совет, — Манук поклонился столбу, и вслед за ним все присутствующие встали и последовали его примеру, — я приветствую всех, кто явился на Совет, который был многие лета назад признан братством Хранителей сборищем заговорщиков. Это случилось после убийства славного князя Васлена...

Люди загудели и начали переговариваться.

— ...да, именно, его отравили.

— Почтенный Манук, нам нужны доказательства... и все эти слухи про наследника... — встал седой, но еще крепкий старик.

— Конечно, почтенный Анир, — ответил Манук и сделал приглашающий жест Талесу выйти к нему, — присмотритесь, почтенные гости, к этому юноше.

Талес гордо вышел к столбу.

— Позвольте, господин, — протянул Манук руку.

Талес снял с шеи символ княжеской власти и передал Мануку.

— Посмотрите, почтенный Анир, и передайте другим.

— Да, это печать княжеского рода, но кто еще может подтвердить? — сказал Анир, с уважением предав медную бляху в ряд участников Совета.

— Единственный человек, который мог это подтвердить под клятвой Большой Луне и который заменил мне отца, — громко сказал Талес, — это Дасар, охранитель князя Васлена, но он пал в недавней битве у Ровного Камня.

— Но кто же тогда подтвердит? — поднялся с бревна полный мужик, сначала учтиво всем поклонившись, прежде чем сказать.

— Я! — прошел меж бревен Тарин, вышел к столбу и встал рядом с Талесом.

— Назовись, — попросил старик Анир.

— Я Тарин, тысячник княжеского войска.

— Я! — вышел и встал рядом Ванс. — Я сотник княжеской конницы.

— Со всем почтением, славные воины, — сказал Анир, — у Совета нет оснований вам не верить, но необходим обряд Чистой Клятвы... кто его может провести? Ведь Хранители попрятали или осудили всех колдунов, благословленных Большой Луной.

— Не всех, — поднявшись с полена, громко сказал Варас, взял сестру за руку и повел к столбу.

По народу опять пошел гомон и рокот. А Чернава выйдя к столбу, опустив капюшон, открыла всем свое лицо. Все встали и поклонились, а старик Анир продолжил:

— Чего же мы ждем? В таком разе, почтенная...

— Чернава.

— ...почтенная Чернава может вершить обряд, и нам не придется тратить время на выяснение правды, а я, как старейший из Совета, могу быть Свидетелем Чистой Клятвы, — сказал Анир и подошел к столбу, опираясь на посох. — Начнем же!

Я встал, чтобы получше разглядеть разворачивающееся "шоу". Ополченцы наносили несколько охапок соломы и, разложив их на три кучки, закидали ветками и дровами с поленницы, каждая куча была обильно пролита лампадным маслом, потом покрыта накидками. Тарин, Ванс и Талес легли спиной на каждую кучу, им связали ноги и руки. Перед Чернавой поставили три зажженные лампадки, и она, присев на колени, начала бормотать свою тарабарщину, после чего, приподняв покрывало, у каждой кучи поместила лампадки в солому, у меня в этот момент аж сжалось все... но ничего не произошло, солома не занялась огнем, будто она сделана из негорючего материала. Продолжая то ли бормотать, то ли напевать, Чернава обошла всех троих и встала в изголовье, развернув ладони к небу. Воцарилась полная тишина, мне показалось, что даже птицы примолкли, а качающиеся ветки деревьев в саду за домом не издавали ни единого шума, будто выключили звук. Все завороженно смотрели на происходящее.

— Свидетельствую, — прервал тишину Анир, — пред ликом Большой Луны обряд Чистой Клятвы.

Анир подошел к Чернаве, встал рядом и произнес:

— Является ли сказанное вами на Совете правдой? Принесите Чистую Клятву.

— Клянусь. Клянусь. Клянусь, — почти хором сказали все трое.

— Вы готовы подтвердить свою клятву на огне?

— Готов. Готов. Готов.

— Благослови нас Большая Луна, — сказал Анир и чуть отступил назад, а Чернава, перестав шевелить губами, читая свои заклинания, опустила руки.

Все замерли... но ничего не происходило.

— Свидетельствую! — громко крикнул Анир, что я даже вздрогнул. — Три верных сына земли нашей чисты в речах своих!

Все облегченно выдохнули и снова загомонили, эмоционально обсуждая произошедшее. Испытуемых развязали и помогли подняться. Лампадки вытащили из соломы, и ополченцы быстро разобрали и унесли все "декорации". Чернаве явно было нехорошо, она зашаталась, и Варас подхватил ее на руки.

— Отнеси почтенную Чернаву в дом и напои ее медом. Совет благодарен ей.

Варас кивнул и понес Чернаву в дом к старосте, который уже суетился рядом, пробежал вперед и распахнул дверь. А я, выдохнув, снова присел на полено и закурил... Вот же дикари, "Коперфильды", мать их, так ведь и до инфаркта довести можно.

Глава 40

Уверовав и убедившись, что перед ними действительно сын славного князя Васлена, двадцать два главы родов, преклонив колено, присягнули на верность Талесу. После чего Советом Тарин, по рекомендации Талеса, был назначен воеводой. Мое участие в этом мероприятии мне стало совсем непонятно, и, передав Севона в руки Тарина, я побрел на постоялый двор. Почему-то разыгрался аппетит, от переживаний, наверное, и войдя в корчму, я заказал мяса на ребрах и вина. Мой заказ принес лично Вак, поставил блюдо на стол и, присев напротив, спросил:

— Как, Совет состоялся?

— Угу.

— Это правда сын Васлена?

— Да.

— Тарин говорил, вы вместе в походе были, вместе на Ровном Камне рубились с икербами...

— Да.

— И как он?

— Что как?

— Ну Талес... Есть в нем кровь княжеская? Разумен ли, справедлив?

— Думаю, скоро все об этом узнают, — ответил я, улыбнувшись и отпив вина.

— Вот ты где! — сказал Варас, входя в корчму и пропуская вперед Чернаву.

— Да что там уже делать, Талес и без моей помощи нашел поддержку. Совет Родов, чего мне там безродному... Как Чернава?

— Отдохнуть мне надо, много сил на обряд ушло, — ответила она с одышкой, — Варас, проводи меня до комнаты, Дарина присмотрит за мной, к вечеру уже вернутся силы.

— Скажи, Никитин... ты тоже, как она, — кивнул Вак в сторону поднимающихся по лестнице Вараса и Чернавы.

— Что как она?

— Колдун?

— Нет, я не колдун.

— А как же этот гром вчера? Я признаюсь... чуть не обмок в штанах-то со страху.

— А, это... так это просто... эм... посох колдуна одного... темного, — бессовестно соврал я.

— Вот оно что... — почесал затылок Вак, — а как же к тебе этот посох попал?

— Я победил того колдуна, — нагнал жути я.

— Как же?

— Зарубил... Слушай, а подай-ка ты еще вина.

— Да, Никитин, сейчас, — поедая меня глазами, ответил Вак и удалился на кухню.

Вот привязался-то...

— И еще обед на двоих, — крикнул я Ваку вдогонку, когда увидел, что по лестнице спускаются Варас и Лас.

— Слушаюсь, — донеслось из проема кухни.

— И что дальше у нас? — разделавшись со своим обедом и наполнив кружку, спросил я.

— Дальше... дальше будет ратный сбор при новом воеводе, а потом поход на городище. Совет напишет грамоту на отречение Палея, и ее передадут ему. Отречется добровольно — отпустят с миром, большинство земель отберут, конечно, но род сохранят, а не отречется... — Варас тяжело вздохнул, — битва будет, большая битва.

— А что с Хранителями?

— К вечеру известно будет, но скорее всего изгонят их в предгорья, где у них каменок старый. Уж слишком они людям жизнь отравили, пуще северных болот.

— Понятно.

— Это не твоя война, Никитин...

— Это как?

— А так, тебе не нужно идти в поход... Побудь пока тут, а кончится все, так возвращайтесь с Даринушкой к озеру, домой возвращайтесь.

— Это ты вроде как благословил нас, что ли? А сам решил сгинуть в походе?

— Благословение вам Большая Луна дала, и на то воля богов... видение мне ночью было.

— А в видении твоем ничего не говорилось о том, как нам там жить, когда эти дикие твари из болот придут? Чем зарабатывать, на что жить?

— Нет...

— Вот тогда и не говори, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти, — с грохотом опустил я кружку на стол, — мы идем в поход, посадим на княжество Талеса, перезимуем в городище, а там посмотрим. Как тебе такой расклад?

— Ну...

— Во всяком случае, так больше шансов выжить, пока в княжестве не утихнут волнения и междоусобицы.

— Может, так оно и вернее будет, — задумался Варас.

С кухни прибежал мальчишка, расставил на столе посуду с обедом.

— Никитин, — обратился ко мне Лас, пододвигая к себе тарелку, — так что же все-таки за оружие у тебя? Ты обещал сказать.

— А ты как думаешь?

— Прости меня, но я его рассмотрел, пока вы на Совете были.

— И?

— Я, конечно, не такой мастер, как Варас, но все же понимаю кое-что в железе, и своя кузня на заимке есть... Не умеют в Трехречьи так железо обрабатывать, даже харты не умеют... если только... — Лас как-то подозрительно прищурился, — если только в подвалах у Хранителей что-то придумали.

Варас улыбался в усы и внимательно слушал умозаключения друга.

— И в подвалах Хранителей такого тоже нет.

— Откуда тогда?

— Из других земель.

— И как оно сюда попало?

— Вместе со мной, но то случилось не по моей воле.

— А по чьей?

— Если бы я знал, Лас, то обязательно бы рассказал... я надеюсь, ты умеешь хранить тайны? — улыбнулся я.

— Умеет, — засмеялся Варас.

— Тогда обещаю тебе, Лас, как только я узнаю, каким образом и по чьей воле я оказался в Трехречьи, то ты будешь первым... ну может вторым человеком, которому я это поведаю.

— Договорились, — абсолютно серьезно ответил Лас.

— Договорились, — кивнул я.

— Просто поверь ему, друг, — опустил Варас свою ручищу на плечо Ласу.

— Я ему верю, но я не понимаю.

— Я сам многого не понимаю, — ответил я и разлил вино по кружкам.

Мы "уговорили" на троих два приличного размера кувшина с вином. Уже вечерело, и я обратил внимание, что кроме нас и еще трех заселившихся в обед торгашей в зале никого нет.

— А где люди? — спросил я, чувствуя, как уже заплетается язык.

— Так после вчерашнего постояльцы все съехали, — сказал Варас.

— Понятно, — кивнул я, но уже не владея телом, не рассчитал амплитуду и чуть не влетел носом в сто л, — о, мне хватит, пойду я, друзья.

Я встал и, с трудом удержав равновесие, сделал неуверенный шаг к лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Варас был из нас самый трезвый, и он, бросив на стол несколько монет, тоже встал и, придерживая нас Ласом, как котят, за шиворот повел наверх.

Удивительно, но когда я проснулся еще до рассвета, то не испытывал совершенно никакого похмелья, только очень хотелось пить. Надо же, заботливый какой Варас, даже сапоги с меня стянул. Встав с кровати, прошелся по ледяному полу до стола, на котором стоял кувшин, и, приложившись, сделал несколько больших глотков. Затем взял из большой глиняной миски, что стояла рядом с графином, какой-то фрукт размером с теннисный мяч и откусил, на вкус слива, но ни большой косточки, ни мягкости не было, по ощущениям скорее недозревшая груша, но сладкая и со вкусом сливы. Потом намотал портянки, влез в сапоги и, накинув плащ, присел на низенький стул со спинкой у окна и закурил, да так и просидел до рассвета, наблюдая, как просыпается этот мир.

Зашуршал соломой матрас и скрипнули доски под богатырским телом Вараса.

— Давно проснулся? — спросил он, опустив ноги на пол и поежившись от утренней прохлады.

— Да уж час, наверное, как.

— Я вот что вспомнил... Когда я был в ополчении, то перед битвой у Желтых камней икербы в горах устроили какой-то свой бесовский праздник, так они в небо будто звезды пускали. Сначала гром, но не сильный, а потом треск, и как звезда летела в небо и там рассыпалась... очень похоже на то, как гремит твое оружие.

Меня как током прошибло, и я даже подскочил.

— А ты ничего не путаешь?

— Нет, так и было.

— Это хорошая новость, Варас, — заходил я по комнате от двери к окну и обратно.

— Как бы про это разузнать побольше?

— У границ в княжестве живут икербы, те, что от бесовской веры своей отошли, можно будет у них узнать... но это уже после похода.

В дверь настойчиво постучали, я подошел и, отодвинув задвижку, открыл дверь.

— Завтракать идете? — в дверях стоял Тарин, было видно, что он не выспался, но лицо было довольным, и он радостно улыбался.

— Да, можно, — ответил Варас и потряс Ласа за плечо, — Лас, вставай.

— Куда? — подскочил в кровати Лас, но, схватившись за голову, снова свалился.

— Завтракать.

— Идите... я сейчас спущусь.

— Да вы, я смотрю, хорошо провели вечер... и не позвали воеводу, — выпятил он грудь.

— Угу, — кивнул Варас и прошел в угол к умывальнику, — Никитин, полей.

— Я закажу завтрак и жду вас, — сказал Тарин и закрыл дверь.

Спустившись с Варасом вниз, обнаружил, что несколько столов составлены рядом и, кроме Тарина и Ванса, были еще два человека, точнее человек один, второй был хартом, просто огромным хартом. Больше в корчме никого не было.

— Садитесь, завтрак сейчас подадут, — сделал приглашающий жест Тарин.

Мы с Варасом кивком поздоровались с присутствующими.

— Вот это главный оружейник княжеского войска и его помощник, — показал Тарин в нашу сторону.

Я и Варас оглянулись, ожидая, что за нашими спинами стоят те, о ком только что сказал Тарин, но никого не обнаружили.

— А что вы вертитесь, я про вас говорю, — улыбнулся Тарин.

— О как... А мужики-то и не знают...

— Какие мужики? — не понял Тарин.

— Эм... мы, говорю, про это не знаем ничего, — поправился я.

— Ну вот, теперь знайте. Это Ванс, сотник княжеской конницы, это Кесен, сотник ополчения, а это Бок, сотник хартских лучников, что сегодня утром прибыли в помощь... Три больших хартских рода дали обет преданности князю Талесу.

— Хорошая новость, — кивнул я, — и какими силами располагает воевода князя Талеса?

— Семь сотен, из них две сотни копейщиков, две сотни рубак, две сотни лучников, полторы сотни конницы и полста человек фуражиров да обозников. Думаю... в походе до срединной реки соберем еще с родов не меньше трех сотен ополченцев.

— Значит, к городищу мы подойдем тысячей? — спросил я, принимая тарелку с яичницей, которую принес мальчишка с кухни.

— Да.

— А сколько, кстати, Палей может продержаться там в городище?

— Долго.

— Сколько войска у него?

— В городище так не меньше тысячи, да три сотни судейской стражи, в лагерях воеводы еще тысяча... ну половина воеводских-то на Ровном Камне до снегов будут.

— А в ополчение призвать сколько могут?