Волк по имени Зайка

Черные глаза ее блестели лихорадочным блеском. И я не выдержал.

Притянул ее к себе — и коснулся губами ее губ. Нежных, ласковых... с отчетливым привкусом моей крови. Да и не все ли равно?

Пусть даже это нечисть — я никуда ее не отпущу!

Она моя! И я ее люблю!

Зая.

Я поняла, что пропала, когда губы Колина коснулись моих губ.

Великий Лес!

Это было так нежно, невероятно нежно — и осторожно, словно я была из тумана и развеюсь при первом прикосновении. Он целовал меня, как свою ожившую мечту.

Райшен... с ним никогда так не было.

Да и сам Райшен был другим. В Лесу все было просто. Мы знали, чем и для чего занимаемся... то есть молодежь.

А что было сейчас между мной и Колином?

Беспредельная, всепоглощающая нежность.

Он держал мое лицо в ладонях и целовал так, словно это было чудом. Поцелуй креп, становился все сильнее и яростнее, я отвечала — и осознавала простую истину.

Для меня — поздно.

Я никуда от тебя не уйду, Колин. Я полюбила тебя.

Не знаю, когда и как это произошло, но полюбила.

Когда ты не дал убить несчастную зайчишку на дороге? Когда понимая, что тебя могут убить, стремился спасти своих людей? Когда лежал раненый и я волновалась за тебя? Когда признавался, что прекраснее меня никого не встречал?

Неважно.

Это все уже неважно, потому что я люблю.

А он?

Любит ли он меня?

Кого он любит?

Эта мысль заставила меня отпрянуть.

— Нет!

Колин посмотрел на меня так, словно я его ударила, а потом медленно перевел взгляд на свои руки.

— Нет... прости меня, пожалуйста. Я не хотел. Только не уходи, прошу тебя! Я... я бы скорее руку себе отрубил, чем тебя обидел! Клянусь!

Я вздохнула. Конечно, он в е понял неправильно. Я не считала себя оскорбленной, наоборот. А теперь предстояло объяснить ему, что глупые человеческие обычаи не имеют ко мне никакого отношения. Меня нельзя оскорбить несоблюдением их непонятных ритуалов, потому что я не человек.

И это было страшно.

Колин.

Я... это случилось против моей воли, но по моему желанию. Я обнимал ее. И целовал мою ожившую мечту.

А она отвечала мне. Ужасно неумело, но — искренне, в этом я не мог сомневаться. И ее громадные черные глаза смотрели так доверчиво... А потом она отпрянула.

— Нет...

В этот миг мне стало страшно.

А если она сейчас уйдет? И я никогда ее больше не увижу? Если я ее обидел? Оскорбил, сам не понимая и не желая этого?

Четырехликий, помоги мне!

Я же не смогу без нее жить! Я что-то говорил, пытаясь объясниться, но она определенно меня не слушала. А потом на мои губы легла маленькая ладошка.

— Не надо, Колин. Ты меня не обидел.

И я понял, это правда. Но...

— Остановила я тебя по другой причине. Ты сейчас как слепец в темноте. Сначала я должна все рассказать тебе, а потом ты сам решишь, хочешь ли иметь со мной что-то общее.

— Можешь ничего не рассказывать, — пожал я плечами. — Мне все равно. Только скажи, ты останешься?

— Пока ты меня не прогонишь.

Я выдохнул.

Четырехликий, спасибо тебе! Клянусь, я подарю храму пару подсвечников! За такое — и золотых не жалко.

— Никогда.

Черные глаза оставались строгими.

— Сначала выслушай меня до конца, а потом поговорим.

Я кивнул.

Что бы она ни сказала — она останется. Потому что я люблю ее и никуда не отпущу. Остальное — не важно. А... что она делает?

Девушка прошлась по комнате, остановилась в дальнем углу и скинула плащ на пол.

— Смотри.

В следующий миг она начала... изменяться.

Ощущение было такое, словно на картинку, нарисованную на песке, плеснули водой. Контуры женщины потекли, смазались, волосы словно бы охватили ее с ног до головы, закрывая лицо, она стремительно принялась уменьшаться... и спустя секунду на полу сидела симпатичная белая зайка.

Я словно остолбенел. То есть я все видел, все осознавал, но... на меня просто ступор нашел.

Зайка забарабанила лапками по полу, потом прыгнула поближе ко мне. И еще.

Когда она запрыгнула на кровать и ткнулась мне в лицо мокрым холодным носом, я отмер. Стиснул зверушку, поднял, повертел... и выдал четырехэтажное.

Моя заюшка?

Безусловно, это она. Но... КАК!?

Зверушка требовательно дернулась — и я послушно разжал руки.

Два прыжка в другой конец комнаты, к плащу — и контуры зайчишки смазываются. На этот раз ее словно окутывает тень, она расплывается, шерсть волной уходит внутрь тела — и вот, спустя пару минут на полу уже сидит моя лесная фея.

Оборотень?

Зая.

Должна сказать, я рисковала. И в то же время — не очень. Колин мог убить меня. Во время превращения оборотни очень уязвимы, хватит одного-двух ударов. Кстати — само превращение прошло намного легче. Ни боли, ни судорог, просто волна пробежала. Даже чуть приятно.

Ради этого я столько терпела?

Не знаю. Выяснять это сейчас и при Колине не стоило, определенно. Даже если у меня появилась другая форма, вряд ли юноша признал бы меня в образе медведицы. Потом, все потом...

Но Колин меня приятно удивил. Да, он был в шоке, да, ругался, но у людей это вообще обычная реакция на любое потрясение. А вот агрессии... ее не было. Он не желал причинить мне зла, не орал 'НЕЧИСТАЯ!!!', не мчался немедленно к жрецу, с требованием сжечь меня на костре, а заодно и всех зайцев в округе. Просто потискал меня, убеждаясь в моей реальности — и принялся смотреть дальше.

Что ж, за такое он заслуживал награды.

Я перешла в человеческую форму так же легко, накинула плащ и присела на кровать рядом с Колином.

— Ты готов меня выслушать?

Колин.

Я был в шоке. Абсолютном.

Оборотень... нет, я знаю об их существовании, но всегда полагал, что это просто глупые старые сказки. И вот — эта сказка ожила. Она жила рядом со мной, спала, ела, защищала меня... чем я это заслужил?

Я же самый обычный...

— Человек, который не дал меня убить. Ты забыл? Вы спасли меня от волков, а потом не стали убивать. Взяли с собой...

— Но...

— Тогда я решила отплатить добром за добро, а потом уйти. Ну и приглядеться к людям. Я ведь ничего о вас не знала. Вообще ничего. Как ходить, говорить, одеваться, платить за обед в трактире, понимаешь?

Я понимал. Но...

— Откуда ты?

— Из леса. Там живет моя семья.

— У вас там деревня?

Лицо девушки вмиг отвердело, и я покачал головой.

— Зай, не считай меня глупым. Если бы ты была одна такая, вы бы вымерли. Или похищали людей...

— Почему ты считаешь, что мы так не делали?

— Даже если делали бы, все равно вас должно быть достаточно много. Кстати, а как тебя зовут?

— Зайкой. По моей звериной сущности.

— А...

— Я знаю, у вас имя дает жрец. Но у нас их нет. Что кому понравится. А меня мама с детства звала зайкой. Я была слишком маленькой, хрупкой, слабенькой, вот и...

Она произнесла это с такой горечью...

— Твоим родным это не нравилось?

— Колин, мы бываем волками, лисами, медведями. Не зайцами. Мы — хищники, а зайцы — дичь. Я — добыча для любого оборотня в истинной форме. Я себя даже защитить не могу. Родители этого... не одобряли.

Я как-то сразу понял, что ее отношения с родными были достаточно тяжелыми. Быть белой вороной... что тут еще скажешь? Любому, кто поставит себя на это место, многое становится понятно.

— И ты поэтому убежала?

Зайке явно неприятен был вопрос, но она пересилила себя.

— У меня был жених. Он изменил мне.

— Дурак, — вырвалось у меня, и по губам девушки скользнула улыбка. О, женщины, вы такие... женщины!

— Она — истинный оборотень. Лиса. Красивая, сильная, рыжая...

— Стерва.

— Она была лучше меня, что удивительного, что предпочли ее?

— Да все! Твой парень был или слеп — или глуп. Или и то и другое вместе!

Зайка чуть покраснела. Ей явно было приятно.

— Я сбежала. И решила уйти к людям. Поселиться на отшибе, работать...

— А...

— Я очень хорошая травница. Лекарка хвалила меня.

— Ну да. Тогда в лесу... и сейчас? С ладонью?

— Это разные вещи. Слюна оборотня обладает слабым целительным действием, но это хорошо для царапин. С более крупными ранами... ты никогда не смотрел, что висит у меня на шее...

— Ты не давала.

Девушка сняла мешочек и развязала его. Внутри лежала крохотная табакерка. Девушка коснулась шпенька и крышка отскочила.

— Это жив-трава. Корень ее обладает целительным действием. Мертвого на ноги поднимет... если раны зашить правильно и он еще не умер.

— Вот как... и ты...

— Я тебя им напоила. Прости, но иначе бы ты умер.

— Я не в обиде, — развеселился я.

Девушка прыснула. Атмосфера определенно разряжалась.

— А почему ты потом не ушла? Я ведь тебя видел?

— Но не видел, кто я. Поэтому... я просто не захотела бросать тебя на произвол судьбы. Я в ответе за тех, кого лечу.

— А потом?

— А потом все понеслось одно за другим. И уйти не получалось.

— Не получалось?

Девушка опустила ресницы. Длинные, чуть ли не на полщеки.

— Не смогла. Не захотела. Хочешь — сам прогоняй, а я от тебя уйти не смогу.

Я притянул ее к себе.

— Глупенькая. Никуда я тебя не отпущу — и все равно мне, оборотень ты или человек. Я тебя люблю.

И темные глаза засияли.

— Колин... Я тебя тоже люблю.

Лучше я ничего в жизни не слушал. И прикоснулся к ее губам нежным-нежным поцелуем.

Зая.

Поцелуй длился целую вечность, но первым оборвал его Колин.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— ЧТО!?

— Я. Хочу. Чтобы. Ты. Стала. Моей Женой.

Я только головой замотала. В голове не укладывалось.

— Колин, я же оборотень. Нечисть лесная!

— Ты — моя любимая. И мне без тебя жить не хочется. А чем ты там по ночам занимаешься... лишь бы ты мне с посторонними зайцами не изменяла, — ответствовал этот невозможный, вредный, наглый...

Я кинулась на него и повалила на кровать.

— Ухо откушу!

— И будешь жить с безухим мужем!

— Парик носить будешь!

— Он меня старит! — Колин извернулся — и я вдруг оказалась прижатой к кровати. Крепко, не вырваться. Да и вырываться не хотелось.

— Ты выйдешь за меня замуж?

На это мог быть только один ответ.

— Да.

И я первая потянулась за поцелуем.

Колин.

Кто бы знал, как мне было тяжко!

Она наконец-то была со мной. Моя лесная девушка, моя любимая, моя...

И все же...

Я хотел повести ее в храм честно и по всем правилам. Никак иначе. И уж точно я не хочу обесчестить ее до свадьбы. Я постарался объяснить это как мог — и видел понимание в ее глазах. Моей щеки коснулась нежная ладошка.

— Я понимаю. Спасибо тебе...

Мы говорили до рассвета, хотя, признаюсь честно, разговоры намного чаще перемежались поцелуями, чем следовало бы. Но пусть хотя бы так.

Зая оказалась неожиданно умной и серьезной, хотя и достаточно наивной девушкой. Она многого не знала о мире людей, но так же и я не выжил бы в ее лесу.

В ней было нечто иное. Ум, верность, честность, которые я и не надеялся найти в девушках. А все остальное, вроде того, как обращаться к людям и какое платье надевать ко двору — это воспитывается. При желании можно научиться всему. Попрошу Марго, или вообще не будем туда ездить. А здесь...

На моей земле есть лес, море — ей тоже найдется чем заняться. Оказывается, оборотни интуитивно знают, сколько зверей живет в лесу, сколько можно охотиться, чтобы не навредить им, когда приходит время гона...

Зая это все знала.

Кроме того, она умная и любопытная. Люди ей интересны — и она с удовольствием изучает их. А почему нет?

Тетя с удовольствием представит ее всем, как свою воспитанницу, да и вообще — почему я должен перед кем-то отчитываться?

Я — наследный лойрио, у моих детей этот титул никто не отнимет! Все остальное?

Торвальд — богатое поместье. Я могу себе позволить жену без приданного, вот. Но сначала...

Я честно хотел представить всем Заю, как свою подругу и невесту, но вот тут наши планы наткнулись на житейские неурядицы.

Рыло.

Который обязательно постарается сделать гадость моей любимой женщине. Нет уж, пока я от него не избавлюсь...

Аделия.

Которая явно питает в отношении меня необоснованные надежды. Я хоть и говорил ей, что между нами ничего серьезного не будет, но она меня просто не слышит. И не хочет услышать.

Куча народа в замке, которому не объяснишь, откуда взялась девушка и почему у нее ни одного платья. Хотя бы.

Так что легализация моей любимой женщины временно откладывалась.

Утром на моей кровати опять сидела белая пушистая зайка. Смотрела темными глазами, шевелила ушками — и мне казалось, что она едва заметно улыбается. Я привычно протянул руки и подхватил тяжелый теплый комочек.

— Жаль, что так мы не можем разговаривать.

Зая выразительно шевельнула ушами. На уровне 'да-нет' мы могли разговаривать и сейчас. И будем этим пользоваться.

Как же хорошо, что я ее нашел...

Лайри Аделия Каренат.

Колин спускался к завтраку такой... я даже слова подобрать не смогла. Сияющий?

Счастливый?

Я только раз видела такое лицо — у мамы, когда отец подарил ей бриллиантовое колье. Но Колину-то никто ничего не дарил?

Так что происходит?

Старая карга тоже пристально вгляделась в мальчишку.

— Колин?

— Лайри Элерия, доброе утро.

Поклон был исполнен придворного изящества. Зайка, сидящая у него на плече, чуть покачнулась, но не упала. Я подошла к Колину.

— Колин...

— Лайри Аделия...

И лицо у него было... Он видел меня, но я была ему не просто безразлична. Он с тем же успехом смотрел бы на Дайрин. Или на любую другую служанку из имеющихся в зале. Мы его просто не интересовали. Ни в малом, ни в большом. Так, ходит тут что-то, мешается... чему?!

Меня просто затрясло.

Что случилось? Этот вопрос сорвался у меня с губ, раньше, чем я сообразила, что произнесла это вслух. Еще вчера вечером Колин был нормальным, спокойным, а сегодня — да что происходит?!

— все отлично, — Колин широко улыбнулся. — Все просто чудесно.

— Все — это что? — насмешливо поинтересовалась старуха.

Вместо ответа Колин вдруг подхватил ее — и закружил в танце. Лайри Элерия была так растеряна, что они успели сделать два круга по залу.

— Лайри Элерия, я просто счастлив! Разве человек не может быть хоть чуточку счастливым?! Хотя бы самую капельку?!

— может, не смягчилась старуха. — Но только когда его жизни ничего не угрожает.

Зайка на плече мальчишки зашипела. Колин глубоко вздохнул.

— Да, лайри Элерия, вы правы. Не время расслабляться.

Лицо его стало серьезным, но где-то в глубине синих глаз тлела улыбка.

— Аделия, прости. Я хотел тебя отвезти к отцу как можно скорее, но из-за визита короля нам придется задержаться. Но ты за свою репутацию не бойся. Лайри Элерия здесь, так что...