Поэтому бог может спуститься к людям ради общения, чтобы немного скрасить скучную серую вечность. Но гора не способна общаться с песчинкой. Так и бог в своем истинном обличье не способен на контакт с человеком или иным слабым смертным существом. Проще говоря, придавит и не заметит. Поэтому не человек будет вынужден подстраиваться под бога, а бог — под людей. Чтобы не уничтожить тех, с кем он общается, небожителю придется принять не только форму человека, но и ограничить свои способности до человеческого уровня и играть по установленным людьми правилам. По крайней мере, в обычных обстоятельствах. Он может сохранить выдающиеся, возможно, даже экстраординарные способности в некоторых областях, но лишь выдающиеся и экстраординарные, доступные и талантливому человеку, отнюдь не сверхъестественные.
Из сказанного выше следует еще один любопытный вывод. Поскольку единственно ценное для бога — мы сами, он неизбежно должен привязываться к тем, с кем имеет дело. О природе такой привязанности рассуждать не станем. То ли мастер-ювелир, восхищающийся собственноручно подобранной и ограненной коллекцией камней, то ли заботливый отец (или мать), воспитывающий детей, то ли пылкий любовник, получающий удовольствие в объятиях восхитительной любовницы, то ли скряга, дрожащий над каждой рогожкой, попавшей в его руки — нам сейчас не интересно. [[Подумать над более подходящими аналогиями]] Главное, что общающийся со смертными бессмертный бог неизбежно должен испытывать чувство утраты в момент их смерти. Если божественная психика хоть немного похожа на человеческую (а я не стану делать умное лицо и претендовать, что способен вообразить нечеловеческий разум), такого рода эмоции должны наносить ему сильные травмы, а то и вырабатывать комплексы, в первую очередь — комплекс вины. Естественным побуждением для него стала бы попытка изобрести бессмертие для своих друзей в той или иной ее разновидности.
Однако что такое бессмертие для человека? [[Указать на отличия орочьей и тролличьей психологии]] Во-первых, оно означает уничтожение самых важных устоев нашего общества. Мы все привыкли, что даже самый жестокий тиран или начальник, стоящий на пути твоей карьеры, стареет и умирает. Мы привыкли рассчитывать, пусть подсознательно, что рано или поздно продвинемся по службе и приобретем больший авторитет в семье и своем кругу общения лишь за счет естественной смерти старших. Уберите такое ожидание — и вы уничтожите стимулы для жизни и работы большинства людей. Во что превратится общество, в котором работа считается бессмысленной и выполняется только ради куска хлеба? Где не появляются новые писатели, новые художники, новые композиторы и музыканты — потому что и прежних девать некуда? Я не знаю. Но, определенно, оно станет совсем не таким, какое сейчас.
Разумеется, можно одарить бессмертием только избранных. Но у них возникнет тот же самый комплекс вины, что и у бога — с той разницей, что компенсировать его нечем. В довершение им придется скрываться, чтобы избежать бессмысленной мести со стороны смертных. Открытая же защита со стороны бога, в свою очередь, приведет к появлению новых социальных группировок и структур влияния, что тоже полностью перекроит общество. [[Вставить отсылки к жреческим кланам Сураграша — ~30-35]]
Я бы предположил, что подаренное бессмертие в любой его разновидности возможно лишь за пределами нашего общества, причем для всех, а не только для некоторых. Само собой напрашивается существование чего-то, отдаленно смахивающего на рай в трактовке Церкви Колесованной Звезды. Лишь отдаленно, но не полностью. Чрезвычайно сомневаюсь, что богу захочется организовывать посмертное судилище в стиле, описываемом церковниками. Представьте, что хотите забрать себе щенка из уличной бродячей стаи — захочется ли вам еще и разбираться, хорош ли ее вожак, справедливо ли вчера он искусал своего соперника, а позавчера еще и перегрыз глотку конкуренту из другой стаи? [[Подумать над более подходящим примером]] Сомневаюсь. От перспективы целую вечность разбираться с мелкими человеческими дрязгами, чтобы отвесить виновному по заслугам, я бы лично повесился не сходя с места. В конце концов, смысл посмертного существования для основной массы — ликвидировать комплекс вины тех, кто по-настоящему имеет значение для бога. Расселить их по тихим загородочкам, чтобы не грызлись слишком сильно, да и пусть себе живут.
А из такого сценария возникает еще одна проблема. Оторвись на минуту от статьи, читатель, и задумайся: а чем бы ты лично занялся, имея в перспективе целую вечность и не имея необходимости зарабатывать на пропитание и крышу над головой?.."
Тихий стук в дверь прервал ее чтение.
— Прошу прощения, — Кимана заглянула в кабинет. — В столовой накрыт стол. Прикажете готовить горячее?
Масарик вопросительно взглянул на Ольгу.
— Да, госпожа Коверная, — кивнула та. — Мы сейчас идем.
Она спрыгнула со стола и потянулась.
— Да уж, совсем на тебя не похоже, — сообщила она выкатившемуся из-за стола Масарику. — Боги, мистика, Церковь Единого... Похоже, "Черный квадрат" на тебя странно подействовал.
— Я вот думаю, Онка, — жужжа мотором, кресло Масарика покатилась к двери, — почему отец не дал мне доступ к "Квадрату"? Он же мог, я знаю. А он даже словом ни разу не обмолвился.
— Возможно, так он хотел тебя защитить от лишних волнений. Я ведь тоже колебалась. Когда Яни в свое время дала мне доступ к досье и сопутствующим материалам по истории, она сразу предупредила, что ничего сверх лишних тревог новое знание мне не даст. Она оказалась права. Мне очень не нравится думать, что в нашем мире орудуют какие-то силы, с которыми мы ничего не можем поделать при всем своем желании.
— Возможно, они пекутся о нас же.
— Или же только о собственном удовольствии, как ты сам написал в статье. Да и вообще, я уже взрослая девочка, сама за себя решать могу. И хочу.
— Ты — да. — Масарик выкатился в коридор и въехал в столовую. — И я тоже. Только вот трем людям из четырех самостоятельность и даром не нужна. Предложи им сытость и стабильность в обмен на свободу и право выбора — и они с радостью согласятся.
— Субстрат... — пробормотала Ольга.
— А? — удивленно взглянул на нее тот, ловко маневрируя креслом, чтобы пристроиться к столу на отведенное для него место. — Хотя да. Хорошее слово. Субстрат. Почва, на которой растут цветы. Не в плохом смысле, я никогда не осуждал людей, стремящихся к стабильности. Но бездумно существовать, не имея Великой Цели... так может любое животное. А мы все-таки люди, наделенные разумом. Я лично так не умею.
— Ты слишком много работаешь, Марик, — Ольга уселась на свой стул и принялась споро накладывать себе на тарелку салаты, которые в исполнении Киманы просто обожала. — Извини, брюхо подвело, сейчас обжираться начну. Чтоб ему, моему гиперметаболизму! Да, так вот, ты слишком много работаешь. Статейки пишешь, книжки по истории изучаешь, поллах и тарси зубришь, мне отчеты ваяешь, на форумах воюешь... Да еще и после... оставшись в одиночестве. Не хочешь куда-нибудь в отпуск съездить? К Каре, например, она тебя давно зовет развеяться. Как там у них новый курорт называется? "Синий снег" вроде бы. Она уверяет, что по высшему разряду оборудован, грашские богачи довольны остаются.
— Вот уж кого-кого, а Кару я своими проблемами грузить не намерен, — нахмурился Масарик. Он откусил от ломтика колбасы и принялся меланхолично жевать. — У нее и без меня сложностей хватает. Не забывай, я читаю половину материалов твоего департамента, картинку держу прочно. Еще одной обузы на своей шее она не выдержит.
— Дурак ты, Марик, — Ольга с досадой стукнула черенком вилки по столу. — Какая обуза? Ты что, успел забыть, как она несколько дней назад к нам прилетала только ради того, чтобы с тобой на похоронах встретиться? Она тебя морально поддержать пыталась, а ты ее отшил, словно надоедливого ребенка. Ты хоть представляешь, сколько ей времени на дорогу туда-сюда потребовалось? Я уж и не говорю, сколько мы денег на операцию прикрытия выбросили!
— Я дурак, — согласился Масарик. — И свинья. Можешь мне не напоминать, сам знаю. Устал я, Онка. Права ты. Наверное, стоило бы взять отпуск и развеяться.
Он устало потер глаза.
— Только, понимаешь, я боюсь. Чем дальше, тем больше я перестаю понимать, зачем живу. Мне сорок четыре. Вдумайся — сорок четыре! А ведь еще совсем недавно мне стукнуло двадцать три, я только-только закончил университет, был переполнен радужными надеждами... Потом первые должности в СВР, злополучная лестница, инвалидное кресло — и вот уже мне сорок четыре. Оглядываясь назад, я пытаюсь понять, что именно я сделал за прошедшие двадцать лет? И понимаю, что ровным счетом ничего. И что в те тридцать или сорок следующих лет, что мне отмерят жизнь и медицина, я точно так же не сделаю ничего. После меня даже детей не останется. Онка, я боюсь, что если перестану себя подхлестывать и имитировать полезную деятельность каждую минуту, я могу не выдержать и наглотаться снотворного. Как бы я хотел уйти из этой жизни и начать ее заново, с чистого листа!
— Да что вы с Карой, сговорились, что ли? — Ольга раздраженно бросила вилку на стол. — Трудоголики, мать вашу за ногу! Марик, пойми...
— А что Кара? — с острым интересом осведомился Масарик. — Она тоже от работы воет? Ну, чего и следовало ожидать. Вот ей бы твои нотации не помешали. Она, в отличие от меня, нормальная женщина, своими ногами ходит. Мужа бы ей...
— Она такая же крышей двинутая, как и ты, — зло буркнула Ольга, дотягиваясь до кувшина с клюквенным морсом. — Вы бы вдвоем славную парочку составили. Оба не понимаете, что такое отдых и как им наслаждаться. Хотя после твоей статьи я ее комплексы насчет бессмертия начинаю лучше понимать...
Она осеклась и медленно подняла взгляд. Потом аккуратно отставила кувшин.
— Что ты так на меня смотришь? — напряженно спросила она.
— Да вот думаю, что забавные ты делаешь оговорочки, — взгляд Масарика обрел выражение, характерное для интенсивных раздумий, которые он называл "мозговым штурмом". — С учетом "Черного квадрата" и личности ее опекуна...
— Марик!
— ...у нас есть два варианта. Либо Сущность, Демиург или бог, как его ни назови, таки обеспечил ей личное бессмертие, либо...
— Марик!
— Либо можно вспомнить некоторые странности, разбросанные по разнообразным отчетам, что я видел. Четыре без единой царапины пережитых покушения, в том числе взрыв бензовоза в пяти саженях... кстати, тогда вообще никто не пострадал, что до крайности удивительно. Очень удобная способность быстро оказываться там, где ее не ждут, едва ли не в пяти местах одновременно. Потрясающая трудоспособность — по восемнадцать часов в сутки на протяжении многих лет. Когда спит — неясно, двух часов в сутки человеку в течение многих лет слишком мало. Потрясающие способности к языкам, которые до появления в Сураграше она не демонстрировала. Даже если мы оставим в стороне ее выдающиеся способности хирурга и диагноста, вместе с бессмертием картина вырисовывается очень любопытная.
— Марик...
— Онка, ты, конечно, можешь мне солгать. Но ты же знаешь, что я все равно пойму. Давай без недосказанности, а? Кара — Демиург?
— Ты дурак, и я дурак. Мы с тобой два дурня... — пробормотала Ольга. Она взяла бокал с морсом и отхлебнула сразу половину.
— Ответ ясен, — усмехнулся Масарик. — И давно?
— Она не хотела, чтобы ты знал.
— И я даже понимаю, почему. Одни только настойчивые предложения подлечить мне позвоночник чего стоят. Тем не менее, ты не ответила. Она — Демиург изначально? Из тех, что создавали наш мир? Или же ее сделали такой? Когда?
— Сделали. В пятьдесят восьмом. Когда ее похитил Дракон. Или незадолго до того. Не спрашивай, я не знаю точно.
Что толку терзаться и бить себя по голове после того, как совершишь ошибку? Ольга взяла со стола вилку и снова принялась набивать рот салатами, не забывая обгрызать жареные куриные крылышки с большого блюда.
— Логично. Имея неограниченные возможности, она вряд ли позволила бы провести дело с похищением с таким шумом. Наверняка ее сводные брат и сестра тоже Демиурги. На меньшее она точно не согласилась бы, да и логика событий подталкивает к тому же. Очень возможно, что и бывшие опекуны, Саматта и Цукка Касарий — тоже. Панариши тоже прекрасно вписался бы в схему, вот только его странный уход я не понимаю... а пожалуй, и понимаю. Наверняка эпизодическая маска одной из Сущностей, того же опекавшего Кару Соловья, отыгравшая свою роль. Насчет остальных катонийцев можно строить догадки, но не суть важно. Очень, очень любопытно. Многие события новейшей истории теперь можно совсем иначе интерпретировать, начиная с переворота в Сураграше и Трехгорного перевала...
Масарик откинулся на спинку инвалидного кресла и глубоко задумался.
— Марик, — позвала Ольга после того, как молчание затянулось на пять минут. — Только ты не делай глупостей, а? Кара страшно за тебя переживает. Демиург она или нет, но она прежде всего женщина. Если с тобой что-то случится...
— А? — Масарик очнулся от раздумий и успокаивающе помахал рукой. — Не волнуйся. Я не намерен сбегать от проблем таким образом. Мысль в голове давно засела, но я ей ходу не давал никогда. Не хотел доставлять неприятностей отцу, Каре... тебе, Ветке и остальным. Терпеть не могу, когда маленькие девочки из-за меня плачут ночами в подушку.
Он дотянулся до тарелки с креветочным салатом, переложил немного себе и начал есть.
— Замнем пока тему о Сущностях, — проговорил он с набитым ртом. — Мне нужно как следует ее осмыслить. Лучше расскажи, чего такого случилось, что тебя в выходной на работу выдернули.
08.07.1433, деньдень. Цетрия. Академия Высокого Стиля
"...и тогда Первый Меч графства Цветов, Одора Мэйдэн, владеющая Небесным Топором Рамэнудоном, вышла перед своим войском и вызвала на бой храбреца из вражеского лагеря, чтобы поединком двух чемпионов выявить, за кем правда, и избежать ненужного кровопролития. И ответила на ее вызов Кимбо Нэкосама, Первый Меч графства Мейсара, с легкостью управляющаяся с Громовым Копьем Дзарусобой. И вышли вслед их Щиты — Наги Невысокий от графства Цветов и Китоха Данса от Мейсары. И сошлись они на поле брани в яростной схватке, и вскипела под ними сама земля, разрываемая яростными ударами Небесного Топора и Громового Копья и стискиваемая Щитами. И после двухчасового боя рухнула бездыханной пораженная под сердце Кимбо..."
Мира отодвинула от себя учебник и потерла усталые глаза. Настольная лампа светила тускло: питающий ее магический кристалл почти истощился, и давно уже следовало сходить к госпоже Айсоке и попросить у нее новый. Заодно, кстати, и для верхнего шара. Но сегодня надо дочитать главу. А завтра можно заняться рефератом. Возможно, за то, что она читает сверх программы, господин Саомир расщедрится на дополнительные баллы.
— Мирка! — сказала со своей кровати Хана, оторвавшись от, судя по обложке, очередного любовного романа. — Кончай зубрить. Отбой через пятнадцать минут. Станешь постоянно заниматься — глаза вытекут. Придется очки носить, вон, как Бо.
