Часть 2. Душою по лезвию.

Замешательство, перешептывание, гул голосов. Из самой гущи сбившейся островком группы вверх тянется рука. Падает пугливо, опять тянется, уже увереннее, настойчивее.

— Выйди ко мне. — Следует приказ.

Люди раздвигаются, выпуская вперед невысокого росточка девушку. Белокурые волосы заплетены в две тонкие косички, опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза. Губы кривятся сдерживаемыми рыданиями. Прижимая кулачки к животу, она выбирается из людского скопления, боязливо подходит.

Девушка-эльф ступает вперед, берет её двумя пальцами за подбородок, с минуту глядит в глаза, отпускает. Улыбается.

— Это называется любовь, не так ли? — Подначивает с долей юмора.

Маленькая невольница всхлипывает, бормочет горько, безысходно:

— Сережа!.. Он такой... такой добрый был, такой хороший!.. Ну за что его?!.. Ну за что?!.. — закрыв себе рот ладонями, садится на пол. Из глаз катятся крупные слезы, тело беззвучно сотрясается.

— Хорошо. — Говорит девушка, понаблюдав за ней. — Я помогу. Это будет моим вторым для вас уроком. И последним, надеюсь!

Оставив невольницу, она подходит к висящим над полом носилкам. Становится в ногах. Вытягивает перед собою руки, направляя ладони на лежащее тело. Из кончиков пальцев выстреливают голубоватые тончайшие молнии-паутинки. Достигнув цели, бегут по ней, окружают, обматывают, множатся. Все происходит очень быстро. И вот уже человеческое тело окутано толстым слоем этой необычной сверкающей паутины, напоминающей очертаниями гигантский кокон. Эльф не убирает руки. Молнии продолжают стекать. По поверхности кокона скачут голубые искры, рассыпаются звездочками. Минута. Следующая. Сияние гаснет. Паутинная мантия тает, развеивается. Девушка склоняется над лежащим, притрагивается ладонью к его лбу. На лице человека нет больше крови, выражение спокойное, дыхание глубокое, ровное.

— Иди сюда. — Подзывает она блондиночку. — Он проспит еще минут десять. Когда очнется, будет совершенно здоров. Побудь с ним. Я разрешаю.

Обрывая поток бессвязных благодарностей, говорит строго:

— Нет нужды повторять то, что мне и так известно! Доказывайте ваше отношение делом. — Добавляет, обращаясь уже ко всем, — занятия продолжаются. Чего вы ждете? Приступайте!

Люди дружно кидаются выполнять приказ.

Глава 41

Все истории когда-нибудь, да заканчиваются. Вот и её земная жизнь близится к логической развязке. Уходит в прошлое, просачивается пересыхающим ручейком в зыбучие пески памяти. Осталось так мало, и так много еще не сделано. Торопись, девочка, торопись. У тебя нет права не оправдать его надежд. Запомни.

Облокотившись о перила на верхнем пролете центральной лестницы, Аля поджидала Зэера и вспоминала события минувшего дня. Утром, как и было условлено, она созвонилась с матерью Славы. Выслушала энное количество благодарностей и выудила из женщины ответ касаемо выбранного дома. В обед привезла ей оформленный по всем правилам пакет документов на владение, ключи от нового жилища и отдельный неоговоренный подарок — угольно-черного персидского котенка-экстремала. Славик, обожавший кошек, всегда о таком мечтал. Коллекционировал календарики с кошачьими мордашками, повесил над своей кроваткой постер с соответствующим фото, стремился накормить и поухаживать за всеми подряд уличными приблудышами и не уставал упрашивать маму приобрести ему пушистого товарища. И мама бы персика купила. Если бы дело не упиралось в деньги. Или, правильнее, в тотальное и хроническое отсутствие последних. Жили они с сыном крайне скромно. Правильнее сказать — выживали. Какой уж там перс? До зарплаты бы дотянуть, и на том спасибо!

Прижимая котенка к груди, Валентина Григорьевна прямо-таки заволокла Алю в гостиную. Накормила до отвала, и её, и новоиспеченного питомца. Напоила душистым травяным чаем. Потом они долго еще болтали, дожидаясь прихода Славика. Он этой осенью пошел в первый класс. Сумел маму уломать, чтобы в школу его отдала. Она сначала не соглашалась. Ему только месяц назад шесть стукнуло, а там нагрузки будь здоров. Да и по бюджету семейному учеба ударит конкретно. Но сынишка на своем стоял твердо. И тетя Валя, махнув рукою, а в душе — млея от гордости, уступила. Вступительные тесты Слава прошел с легкостью. И теперь он — первоклашка, чем очень и очень гордится.

Явился Славик. Чопорный такой, важный. В сером форменном костюмчике и при галстуке. Поставил пухлый ранец в прихожей на пуфик. Разулся. Увидел Алю. Замер без движения. Издал крик диких команчей и стремглав бросился к девочке. Та подхватила его на руки. Закружила, обняла....

И было море радости и объятий, и светящиеся блаженством и любовью детские глаза, и старательно скрываемые, счастливые слезы его мамы. А потом — поездка, по магазинам и в парк. И длинная, длинная прогулка. И куча сюрпризов, подарков, развлечений. И Славик весь светился счастьем и гордостью, как маленький волшебный фонарик. И держал все время Алю за руку, чтоб она, вдруг, не убежала и не исчезла куда-нибудь. И было им так хорошо вдвоем. И весело. И беззаботно. Да только, по известной всему свету природе вещей, конца любым событиям никто не отменял. Аля всерьез побаивалась, что Славик будет плакать, расставаясь, не захочет её отпускать. Он, и правда, всплакнул немножко. Но сразу же вытер слезы решительно. И заявил:

— Оставь мне свою фотку. И подпиши что-нибудь. А я буду на нее смотреть и тебя вспоминать. Каждый-каждый день! Хорошо, Аля?!

— Хорошо, Славочка! — С готовностью согласилась она. — Только я её тебе по почте перешлю, на днях.

— Не обманешь?! — нахмурил парнишечка светлые бровки.

— Чтоб мне провалиться! — отрапортовала Аля уверенно.

Мальчик одобрительно кивнул, обхватил её руками, прижался. Проговорил громким шепотом, категорично:

— Моя Аля — лучше всех! Я тебя всегда-всегда ждать буду. А если не приедешь.... Тогда вырасту и сам тебя найду. Найду и... женюсь, обязательно!

Аля рассмеялась, поцеловала его.

— Обязательно, хороший мой! Даже, если это будет нескоро, совсем нескоро, мы увидимся с тобою обязательно. Обещаю!..

У локтя, на поручень опустилась ладонь. Сверкнул алмазными гранями платиновый перстень на ухоженной смуглой коже. Аля радостно улыбнулась, склонила шаловливо голову к плечу.

— Приветствую мистера Элегантность! Как настроеньице?

— Бравое! — Отозвался Зэер энергично. — Ну что, осчастливим своим драгоценным присутствием твоих подопечных? Я подъесть успел, так что зубьями щелкать и очами буравить не стану.

— Ты, главное, крылья распусти! — захихикала Аля.

— Да легко! — согласился трансформер. — Это нам, как два пальца....

— Без вульгарностей, пожалуйста! — Возмутилась девочка. — Нахватался у землян, понимаешь, выраженьиц всяких нецензурных. А я, тут, выслушивай!

— Ну, это ж закономерно. — Развел он руками. — Кого танцуем, у того и учимся, понемножку.

— Ужас какой! — Фыркнула Аля насмешливо. — Смотри, до деградации недалеко, с таким вот подходиком!

— Не боись, Алира! — Рассмеялся он добродушно. — Вот распрощаемся с Центалом, и быстренько вернемся на круги своя. Мы! А тебе, наоборот, нашим понятиям учиться придется.

Аля состроила ему пугающую рожицу и потопала по лестнице вниз.

* * *

Огромное пространство подземной галереи сейчас совершенно свободно. Рассевшиеся на полу, одетые в одинаковые молочно-белые комбинезоны, молодые люди — парни и девушки — напоминают живой оазис, затерявшийся в песках ночной пустыни. Стен не различить. Освещается лишь кусочек над сбившейся в круг группой, остальное тонет во мраке.

Охраны в этот раз не видать, но никто из сидящих не делает попыток покинуть пределы условного кольца и исследовать предоставленную территорию. Сидят покорно и ждут, вполголоса иногда перекидываясь репликами.

Раздается отдаленный, отражающийся эхом, хрустальный перезвон. Откуда-то сверху, в затемненный участок перед ожидающими входит перевернутой воронкой бирюзовый световой луч. А под ним вырастает овальная широкая платформа. Поверхность её — глубоко черного цвета и отблескивает тысячами искорок-кристалликов. Помост выдвигается над гладью пола на уровень глаз оцепенело застывших наблюдателей. Из центра его искорки начинают убегать вверх, скручиваясь в спиральки. А из струек этих светящихся ткутся и складываются, становясь явью, высокие сияющие силуэты.

Двое. Девушка и молодой мужчина. Приглушенный сдержанный шепоток проносится залом. В нем — и страх, и искреннее экстатическое благоговение. Явившиеся — настоящие эталоны физического совершенства. Их кожа мягко, матово светится, создавая вокруг тел колеблющийся мерцающий ореол. Глаза сияют. Взгляд, кажется, безо всяких усилий проникает в самую глубь и души, и тела. Одежды пришельцев — что-то, напоминающее плащи или хламиды. Переливчато-белые, воздушные складки сливаются с полом, плывут призрачными туманными лентами, взблескивают и отсвечивают.

Девушка подходит к краю. Мужчина остается в центре. Скрещивает на груди руки, стоит абсолютно неподвижно. Лицо спокойное до безразличия. Но взгляд захватывает каждого из зрителей, придавливая тяжелым осязаемым грузом.

Нежный певучий голосок разливается в звенящей тиши:

— Приветствую избранников великого Раа!

Сидящие, как один, клонятся вниз, касаясь лбом пола. Распрямляются, снова устремляют глаза на помост.

— Ваш последний день здесь завершился. Вы уснете сейчас, крепко и беззаботно, как дети. И будете перенесены в новый, созданный специально для вас, совершенный и чистый мир. Вы заселите его. Обживете. Сделаете своим родным домом и будете беречь и хранить, в отличие от обитателей Земли. Вы станете руководителями и главами созданных там общин, поможете приспособиться и жить правильно и мудро тем, кто вскоре присоединится к вам.

Земное сообщество обречено. Люди сделали все, чтобы исковеркать и истощить Землю. И потому человеческая раса здесь будет уничтожена. Только вы, избранные и достойные, останетесь в живых. И положите начало новой цивилизации на девственной, не отравленной ядом разложения планете. Ежесекундно помните о величайшей милости, оказанной вам! Не отступайте от принятых правил ни на миг! Ни капли не сомневайтесь в силе Создателя! Почитайте, уважайте и слушайтесь беспрекословно! И тогда великий Раа возродит свой народ. И оградит его от любых невзгод и бедствий. И превознесет столь высоко, как людям Земли и не мечталось никогда!

Молитвенный, тягучий полустон-полувыдох был ей ответом. Они глядели на нее не отрываясь. Многие беззвучно плакали в трансе духовного экстаза.

Аля отступила, склонив голову. И тогда вперед, по-змеиному гибко, качнулся Зэер. За плечами трансформера взвились, вытянулись вверх и раскрылись огромные, переливающиеся пламенем крылья. А над головою осветился радужный, будто сотканный из солнечных лучей, нимб. Низкий, удивительно прекрасный и благозвучный органный голос произнес:

— Клянетесь ли вы служить и подчиняться, безоговорочно и целиком?

— Клянемся! — ответили ему хором исполненные фанатичного восхищения голоса. — Клянемся, навсегда и вовеки!!!

— Хорошо. — Он приподнял руку. Воцарилась тишина. — Я верю вам. Да будет так!

Грохот, будто от разъяренных громовых раскатов, обрушился в завершение его слов. Над помостом засверкали, прорезая воздух, десятки голубых молний. Люди, в ужасе, сбились в плотную кучу, прижались друг к другу, обнимая и пряча лица. Тут же платформа и стоящие на ней пропали, будто их и не было. А над группою в зале закружился фосфоресцирующими облачками зеленоватый дымный туман. Наплывал, опускаясь, накрывая плотным, густым покровом. Глаза сидящих начали закрываться. Люди оседали вниз. Их тела безвольно расслаблялись и падали на пол, погружаясь в бездонный и бесчувственный мрак долгого-долгого сна.

* * *

— Да-а, девочка!.. Подмостки по тебе плачут, слезами обливаются!

— Фу-ух! — Выдала Аля, бросая плащ поджидавшему андроиду. — Сегодня я прима Малого театра, надо полагать?!.. Господи, наконец-то закончилось!

— А мне, так понравилось даже. — Промурлыкал Зэер. Он свое облачение, в отличие от Али, реконструировал прямо на себе, переформировав королевскую мантию в привычно удобный набор: куртка-брюки-мокасины. Пригладил шевелюру, стянул в низкий хвост.

— Задание выполнено, принцесса. Поздравляю. Можешь с чистой совестью Краассу отчитываться.

— Ты сейчас куда?

— На охоту.

— А говорил — "подъел"! — Воскликнула она укоризненно.

— Но не наелся же! — Озорно подмигнул трансформер. — А перед долгим и утомительно однообразным перелетом, нужно, знаешь ли, жирком каким-никаким запастись хотя бы.... Хорошо Краассу! Ему теперь... как это?.. Ах да, вот: "и под каждым... м-м-м... кустом уж готов и стол, и дом". Не то, что мне, бедненькому сиротинушке!

— Ах ты, гад!!! — Разразилась Аля воплем. — Да я тебе счас!!!..

Зэер, смеясь, быстро скользнул в сторону и, скрываясь за сдвигающимися створками подоспевшего лифта, весело помахал ей рукой. Кабина исчезла.

— Хам! — Продолжала злиться Аля. — Только покажись на глаза! Уж мой тебе низкий поклон и спасибо земное обеспечены!!

— Чего кипятимся? — Заинтригованно поинтересовались в ухе.

— Зэер — ш-ш-шволочь!!! — Озвучила Аля на весь коридор, потрясая кулаками.

— Большая или маленькая? — Уточнили меланхолично и задушевно.

Аля замолчала и глубоко задумалась.

— Средняя. — Решила, наконец, прикинув все за и против. — В меру, так сказать. Но прибить мне его все равно хочется!

— До почесухи? — Зевком отозвалось в ухе.

— Ну-у... нет. — Признала девочка. — За правду же не убивают!

— Значит, ты его уже простила. Давай-ка, дуй к озеру побыстрее!

— Это зачем еще? — Занудила Аля. — Я рыбу сырую не ем. Забыл, что ли? И купаться мне совсем не хочется!..

— А сырую ежевику? — Уточнил голос, причмокивая. — У меня тут целый полигончик вызрел. Объеденьице! Но, если не хочешь, мы с ребятами и сами вполне управимся.

— Лечу! — Завопила Аля воодушевленно.

— Поторопись, ребенок! — Хихикнул Морфей. — А то мы приступили уже....

Аля, не теряя времени, бодренько прогалопировала на террасу, чисто по-детски выбросив из головы все, кроме ожидавшей её вкуснятины. Что ни говори, а одного у него не отнять — очень вовремя Морфей умеет появляться!..

Глава 42

— Ох! Как же я налопалась все-таки! — Аля разлеглась на мягкой траве, разметав широко руки. Сквозь присомкнутые ресницы, любовалась медленно наползающими на солнечный диск и неторопливо отплывающими прочь, пушистыми и многоярусными связками облаков. Где-то с месяц назад она заметила у себя такую особенность, как умение смотреть на солнце, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта. Человек ведь не может фокусировать взгляд прямо на солнечном диске, если тот не скрыт пеленой облаков или тумана. В лучшем случае, он получит ожог роговицы. В худшем — рискует вообще ослепнуть. Аля же, однажды, чисто случайно, наблюдая за полетом коршуна, посмотрела прямо на солнце. И была немало удивлена полным отсутствием неудобства и неприятных ощущений. Она повторила опыт, задержав взгляд подольше. И снова — без последствий. Вот тогда-то девочка и поняла, насколько видоизменилась её зрительная система. Начала тренироваться. Сама, никого не посвящая. Вспомнила свою, обострившуюся до невероятности, способность видеть на расстоянии мелкие детали, проявившуюся в момент её первого "близкого контакта" с Краассом. Урывала, когда могла, свободную минутку — во время послеобеденного отдыха, если он случался, на рассвете до занятий, в вечерние часы редкого уединения — и старалась, старалась.