Третья ипостась. Часть 2

— Что ты имеешь в виду?

— Гарс был сильнее меня как боец, и мы оба это знали, — он погладил меня по голове. — Я видел его последний взгляд, он раскаивался! И он специально остановился, замер, он ждал мой удар!

Так вот почему он, хоть и с трудом, но все же утихомирился там, на балконе. Ведь какое-то время мне казалось, что даже мой зов не вытащит его из тьмы. Да, это предательство было слишком неожиданным, такое потрясение... Не знаю, что могло бы ударить его сильнее? Ну, допустим, если бы я переспала со всей Плеядой? Я закатила глаза — что за странные фантазии? Ладно хоть он не видит выражения моего лица.

— Как Тивиза? — спросил он. — Переживает?

— Конечно! — ответила я. — Она ведь правда его любила, уж мне-то было видно! Особенно после того, как они объяснились. Боюсь даже представить, что она чувствует!

Мне не надо было ничего представлять — я и так все прекрасно знаю. Уже давно я пропустила через себя эти чувства, и все вопросы, которые кружат перед тобой, самый главный из которых все тот же — почему? Почему он так со мной, неужели я этого заслужила?! Почему именно со мной? На свое "почему" я не получила ответа до сих пор.

— Ну, что, ты готова? — спросил он вдруг. — Можем выдвигаться в любой момент!

Я замерла.

— Ты... серьезно?

— Конечно, серьезно! Я же обещал! А Короли держат слово, это самое главное правило! — с гордостью выдал он.

Я боялась поверить. Так долго переживала по поводу нашего похода, а теперь вот не верю, что слышу это.

— Я готова в любую минуту! — наконец ответила я.

— А с чего начать, мысли есть?

— Нет, — я пожала плечами, — я надеюсь, ты придумаешь.

— Ну, вот! Не успел стать Королем, и все рассчитывают только на меня! — посетовал Апрель.

Он прижал меня и чмокнул в лоб.

— Я шучу! Думаю, надо начать с пограничных к скалам селений. В любом случае, кто-то да увидел приметную группу людей со странным предметом, может, они проводника брали, тогда вообще славно...

Вот так, все и устроилось. Не прошло и нескольких дней, как наш отряд, включавший уже знакомые лица, выступил из Резиденции.

— Не понимаю, как тебя отпустили? — недоумевала я. — Без году неделя Король, и уже сматываешься! А не решит ли твой Совет, что ты слишком юн для этого?

— Не боись, все нормально! Лорд Лересс очень честный и уважаемый человек, его слушают! А Король... главное, что он есть. То есть, я. А уж где он — на троне просиживает штаны, или шляется неизвестно где — это уже второстепенный вопрос!

Я только головой покачала — вряд ли это правда. Он просто успокаивает меня, на самом деле наверняка было неимоверно трудно уйти из столицы именно сейчас. Но он обещал...

Мы с Ташей как обычно, верхом на Пуше. Еще в Резиденции Гварла по моей просьбе пришила к чехлу лямки из широких лент, и я сама носила ноут на спине. А еще служанка (по-моему, Апрель точно назначит ее экономкой королевского дворца, парень просто дара речи лишился, когда увидел результаты ее трудов в Резиденции), отозвав меня в сторону перед отъездом, смущенно сунула мне в руку пачку каких-то листов.

— Это ваши записи, — проговорила она, — вы не смогли их забрать...

Я оторопела, перебирая листочки, на которых самозабвенно катала о своих приключениях, где основной текст, написанный зелеными чернилами, перемежался небольшими красными вставками. Потом посмотрела на нее.

— Я подумала, вдруг это важно, — пожала она плечами, потом испуганно вскинула на меня глаза, — вы не подумайте, я не читала...

Всхлипнув, я обняла ее. Сначала она напряглась и застыла, видимо, совершенно не представляя, что делать, потом ее руки несмело обхватили мою спину. Я прижалась к ней сильнее.

— Спасибо, Гварла. Вы мой ангел-хранитель. Знайте, я погибла бы, если б не вы.

— Что вы, что вы, моя госпожа! — она похлопала меня по спине. — Вы гораздо сильнее, чем кажетесь.

Ага, если бы!

Это путешествие не было нудным и тяжелым, ведь рядом только близкие мне люди. Но вот туманная цель его уверенности не вселяла. И, хотя мы наметили путь еще в Резиденции, многое слишком сильно зависело от случайностей.

В данный момент мы направлялись к побережью бывшего Черного моря, там уже должен был ждать корабль, который перевезет нас в Иарию. А дальше — по обстоятельствам. Что ни говори, а путешествовать с правящим Королем — занятие довольно комфортное.

Ну вот, все мы да мы, настал черед огласить весь список сопровождающих меня лиц. Конечно, Таша и Апрель. Кир и Сорайя. Тивиза. И-и-и-и-и... кто бы мог подумать — Тред Рубис! Да, да, все те же, самые родные лица. Чего еще можно желать? Только удачного окончания путешествия...

И Пуш. Как же я забыла о своей Тени? Нет, нет, о нем надо было сказать в первую очередь, ведь я по-прежнему где-то глубоко считала его самым близким существом, но об этом они только догадываются. Мы с Ташей верхом на удобной спине, Апрель почти всегда рядом, хотя его жеребцу такое соседство категорически не нравилось, каковое отношение он демонстрировал громким фырканьем и нервными подскоками, сбиваясь с красивой иноходи. Пуш периодически бросал на него плотоядные взгляды, думаю, просто так, для острастки, чтобы норовистая скотина не забывала, кого бояться.

— О, послушай! — вспомнила я. — Давно хотела спросить. А что, разве Башня во дворце — это маяк?

Апрель непонимающе смотрел на меня.

— Ну, да-а-аа... а ты что, не знала?

— Да откуда? — я высоко задрала брови. — Я тут у вас на историческом не училась, что успела нахватать...

— Да, прости! Конечно, это маяк!

— Но зачем он тут? — недоумевала я. — В лесном краю, до ближайшего моря ехать и ехать!... Я всегда представляла, что маяки высятся на каменистом диком берегу штормящего моря, на высоченном утесе...

— Ты знаешь, зачем вообще нужны маяки? — насмешливо поинтересовался принц.

— Ну, они указывают путь, когда с видимостью проблемы, служат ориентиром... — я будто урок отвечаю. — Чем ярче свет и выше башня, тем лучше его видно. Когда шторм или туман, путешественник всегда...

— ...найдет путь туда, где он сможет согреться и получить кров. Туда, где ему окажут помощь...

О, теперь дошло! Маяк в Верейне — это символ. Потому что здесь помогут всем, кому это требуется. Любой может добраться сюда, как заблудившийся корабль с разорванными бурей парусами, любой может прийти на свет ее маяка, и не останется без помощи.

Через несколько дней, на вечернем привале, я решила пообщаться с Лекой. Живописуя ему о последних событиях, я заметила слишком уж угрюмое выражение на виртуальном лице. Странно, он и в последние дни в Резиденции был так же подавлен, и больше не смеялся, даже над самыми забавными историями. Я тогда, вся захваченная предстоящим путешествием, попросту не обратила на это внимание, но что же с ним все-таки происходит?

— Лек, ты чего такой смурной?

Тяжелый вздох. Такое чувство, будто его на части раздирают какие-то противоречия. Вдруг он вскинул на меня глаза и решительно произнес:

— Мы можем поговорить наедине?

Звучит зловеще!

— Да, конечно! — я обернулась к друзьям. — Эй, ребята, я отойду!

Апрель кивнул мне, я подхватила ноут и прошла подальше за деревья, провожаемая недоуменным Ташиным взглядом.

Решив, что ушла достаточно далеко, я установила прибор на ствол поваленного дерева и решительно уселась перед ним по-турецки.

— О чем ты...

Виртуальное лицо скорчилось, будто испытывало невыносимую боль.

— Я должен рассказать тебе правду, — выдавил он, — но самое ужасное в том, что я совсем не уверен, правда ли это. Никогда мне ничего не открывали полностью. Сначала я думал, что это в целях безопасности. Потом начал догадываться, что никто вообще не знал всего процесса. Но кое-что со временем мне стало известно.

Все было подстроено. Почему-то, по какой-то непонятной причине, им была нужна именно ты. И она. И тебя, и Ташу вели с рождения. Не знаю, почему, но кодовым рубежом был визит родителей в Мурманск на какую-то конференцию. Мама тогда уже была беременна тобой. Что там произошло, тоже покрыто мраком тайны. Через три года родители Таши переехали из Мурманска в наш город. Надо было свести вас рядом, поэтому и были созданы условия для этого переезда, их поселили в одном районе с нами — и вуаля — вы в одном классе. Я долго размышлял, случайно ли вы оказались ровесницами? По-видимому, все-таки нет. Разница у вас мизерная, ты старше на месяц — поэтому ли Афина ты? Или были еще причины?

Заказчики снабжали необходимой информацией о вас, готовились приборы, принимались меры... Сейчас самое страшное — я узнал уже потом: наши родители — их рук дело! Они...

О, нет! Нет! Нет, нет, нет! Что бы сейчас не прозвучало, не хочу этого слышать! Неужели он хочет доконать меня? Если да, получается неплохо, но черт всех дери, в этом нет и капли радости.

— ...они устроили аварию, самолет упал в Тихий океан, с ними погибла еще куча народу.

Я была раздавлена. Да что там, я почти умерла! А он продолжал терзать меня.

— Вот вроде и все, руки развязаны, но тут новая трудность — ты влюбилась...

Страшная догадка...

— Так и Варисовы тоже?...

— Не уверен! — он успокаивает меня, или на самом деле они уехали и остались живы? — Я ничего об этом не слышал. Это вообще была очень странная семья, что-то с ними было не так. Но потом, когда они уехали, на полигоне решили, что это даже к лучшему, что ты любила так сильно. Бездна твоего отчаяния была так бесконечно глубока, что ты чуть не бегом бежала к капсуле. Эллер был просто в восторге! Я не могу перечислить всех злодеяний этого человека! То, что он втирал тебе, его проповеди, все это было такой чушью, что у остальных просто уши заворачивались. Но ты слушала и верила... и успокаивалась. Он дал тебе понять, что именно он руководитель проекта, и сам изобрел все приборы, но это было не так. Даже заказчики не были в курсе всего. На самом деле всем заправляли какие-то странные личности, их было четверо, высокие, худые и бледные до синевы.

Ага, знакомое описание! Это же мои дистрофики. Я давно подозревала их во внеземном происхождении, и теперь только уверилась в этом. Для чего-то им понадобилось запихать в капсулу именно меня, что-то им от меня требовалось, да так, что даже через шесть тысяч лет они не оставили своей затеи.

— На самом деле тебе сказали только одну правдивую вещь — ты просто должна быть. Все дело в твоем существовании. А твои желания тут не причем. Поэтому все эти его монологи о любви и самопожертвовании... может, слушать и прикольно, но совершенно бесполезно. Тебя можно было и силком засунуть в капсулу, но профессор рассудил, что если ты пойдешь сама, многие проблемы просто не возникнут. А потом и Таша... она пришла из-за тебя. Ведь и ваша дружба тоже стала приятным, но совсем не обязательным дополнением. Она должна была стать почти такой, как ты.

И она стала. Боже, вы были великолепны! Даже Эллер не ожидал. Он сам ходил в шоке, а потом начал писать свой дневник. Вернее, он вел два дневника. В один заносил все свои научные выкладки, все свои идеи. А в другой — наблюдения в хронологическом порядке. И только я знал, что на самом деле у Эллера было три дневника. И вот в этом, в последнем, он записывал правду. Все, как было на самом деле. Как все началось, с чего, что было причиной. И почему выбор пал на вас. Я не читал его, — быстро проговорил он, предвидя мой вопрос, — я... не успел. Только пролистал, чтобы убедиться. Я знаю, что первый дневник он уничтожил, а второй, скорее всего, забрал с собой за Купол. Третий я у него стащил и спрятал, еще когда передвигался самостоятельно. Помню, он очень всполошился, но открыто заявить о пропаже не мог — нам всем было строго запрещено вести какие-либо записи. Вот все, что мне известно. Сам не знаю, многое ли из этого правда, но и скрывать больше не могу. Прости!

Красным.

Дом был пуст. Дело даже не в том, что там никого не было. Он казался абсолютно нежилым и заброшенным, причем уже давно. Мы с Натальей постояли около забора, потом пробрались во двор и бродили там молча, надеясь найти хоть что-то, что могло подсказать, куда исчезли его обитатели. Ничего. Ни одного предмета, так или иначе связанного с этой семьей, ни забытого стульчика, ни лейки. Окна наглухо закрыты ролль-ставнями, железные двери — на кодовых замках. Безликая чистота, царящая на участке, убеждала в длительном отсутствии каких бы то ни было жильцов, но мы знали обратное — вплоть до позавчерашнего дня этот страшный сейчас дом был обитаем.

Внезапно от забора послышался гневный голос:

- Эй, вы, чего тут забыли? А ну-ка, убирайтесь отсюда, это частная собственность!

От калитки по дорожке к нам спешил сосед дядя Миша. Приближаясь, он узнал нас и перестал кричать.

- А... это вы, девочки! Что случилось? Забыли чего?

- Дядя Миша, а где Варисовы? Они уехали... ненадолго? — отчаянная надежда звучала в Натальином голосе. — Они сказали, когда вернутся?

Пожилой человек пристально посмотрел на нас.

- Они же переехали на совсем. Разве вы не знали? Борису предложили работу за границей, то ли в Бразилии, то ли в Аргентине, где-то в этой стороне. Они выехали за несколько часов. Дом уже продан, через неделю приедут новые хозяева, - он настороженно разглядывал нас, - они вас что, не предупредили? Странно, вы ведь дружили с мальчиками Варисовыми, они не могли...

Они не могли! Это в первую очередь пришло нам в голову. Естественно, не могли. Это какая-то глупая ошибка. Скоро все прояснится, они позвонят, скинут эсэмэску, напишут в ящик. Может, уже пытались, но был какой-то сбой, письмо не дошло, звонок не пробился. Ну, конечно! Я чуть не рассмеялась от облегчения. Увидела, что Наталья думает так же. Быстрее, быстрее домой, Господи, может, там уже...

Ничего не было. Ни сегодня, ни на следующий день, ни через неделю.

Выходит, могли. Чудовищная реальность происходящего постепенно доходила до нас, жуткая правда оглушала — они нас бросили, не сказав ни слова, не намекнув. Все кончено.

Вот тогда-то я и познакомилась с ужасающими образами, которые научился принимать мой клубок. Сначала даже подумала, что заработала язву желудка, пока не поняла, что эта физическая боль имеет совсем другую природу — так страдал мой организм, получается, самостоятельно, отдельно от души. И я поняла, насколько сильно любила, даже тело мое страдало от разлуки. И только присутствие рядом раньше абсолютно чужого, даже неприятного, человека сохраняло мой рассудок от помутнения.

В это время мы с Натальей не могли друг без друга. Мы практически не расставались. Одновременно застывали в полной неподвижности, уставившись в одну точку, стоило шевельнуться одной, вторая начинала двигаться тоже. Ночевали друг у друга по очереди, вызывая у родственников страх по поводу нашего душевного здоровья. И было от чего бояться — мы на самом деле выглядели ненормальными. Периоды полной апатии сменялись истерически бурной деятельностью.