Янтарь и Льдянка. Школа для наследников

Великосветские приемы, устраиваемые для первых лир Империи, были куда менее веселым занятием. Дамы еще не до конца понимали, какова моя роль при дворе и относились настороженно с равной долей лести и пренебрежения. Как они умудрялись это делать, оставалось для меня загадкой. Да, Еления не раз объясняла мне, в чем важность этих чаепитий и игр в вист, в котором я ничего не понимала. Потому что в школе, если кому-то и удавалось протащить карты (как правило, ненадолго благодаря бдительному оку учителей), в лучшем случае мы развлекались "пьяницей", но вряд ли благородные лиры оценили бы, вздумай я научить их этой игре.

Периодически меня спасал Янтарь. Мы стали видеться реже, чем в последнее время, но эти встречи доставляли мне только удовольствие. Он мог напугать меня до полусмерти, внезапно выпрыгнув прямо из стены, и утащить во вновь открытый тайный ход, где пахло трухой и застоявшимся воздухом, а с потолка свисала паутина. Но зато можно было подглядеть за чрезвычайно нудными беседами Дейрека с лиром Шервеном, императорским казначеем, или вывалиться прямиком на кухню, доведя до инфаркта поварих, как внезапным появлением, так и чумазым видом.

Мог, завязав мне глаза, утащить в какую-нибудь совершенно незнакомую комнату и не выпускать из нее, пока я не угадаю, в какой именно части дворца мы находимся. Мог устроить чаепитие на продуваемой всеми ветрами, самой высокой башне дворца, незастекленные окна которой доставали до самого пола. Оттуда открывался умопомрачительный вид на город, но подойти к самому краю я так и не рискнула, несмотря на все уговоры.

Я засыпала под насмешливое "если я еще раз проснусь от того, что ты стукнула меня локтем в лоб, потребую, чтобы тебя судили за покушение на принца Закатной Империи!". А он просыпался под мой возмущенный вопль, когда я обнаруживала, что он перетянул на себя все одеяло, замотавшись в него, как куколка.

Все было так хорошо, что в это даже не верилось. Но иногда я замечала странные моменты неловкости, возникающие между нами ни с того, ни с сего. Когда Янтарь, словно бы, хотел что-то сказать, но внезапно прикусывал язык и стремительно менял тему разговора. Когда мне хотелось отвести с его лица щекочущую прядь, но я, непонятно чего смутившись, отдергивала руку. Странные взгляды, неожиданно возникающие паузы...

Правда, это настолько терялось на фоне всего остального, что происходило в моей жизни, что я даже привыкла не особенно обращать на это внимание.

В день бала, посвященного малышке Диэль, я проснулась от шума под окном. Кажется, там что-то разбилось, потому что следом за этим до меня долетели глухо звучащие сквозь стекло возмущенные крики, слов в которых было не разобрать.

Солнце било в шторы, заполняя комнату теплым оранжевым полумраком. Какое-то время я бессознательно наблюдала за пылинками, кружащимися в яркой полоске солнечного луча. Голоса под окном стихли, вновь воцарилась чуткая утренняя тишина, разбавленная мерным тиканьем.

Сонно хлопнув ресницами, я вспомнила, что сегодня до самого вечера у меня нет никаких обязательных занятий кроме тренировки с Нилом, учеником придворного мага, и радостно вознамерилась заснуть обратно. Когда меня вдруг настигло ощущение, что что-то не так.

Сначала я почувствовала горячее дыхание на плече и шее, потом легкие прикосновения, когда чужая грудь при вдохе касается моей спины, и только потом поняла, что моя собственная ладонь лежит поверх руки обнимающего меня Янтаря, тесно переплетая пальцы. Я шевельнулась, поежившись, и тут же почувствовала, как он напрягся во сне, пытаясь меня удержать.

Мы еще ни разу не просыпались в обнимку. Меня всегда это так пугало: проснуться и обнаружить, что я, например, лежу на его голой — о ужас! — груди. Или, что еще хуже, он на моей. Но до сих пор эта участь меня благополучно миновала.

До сих пор.

И не так уж страшно. Только чуть-чуть щекотно. И непривычно ощущать тяжесть чужой руки. Так что панически отбрыкиваться я не стала, лишь попыталась высвободить пальцы. Шумный выдох обжег шею, за спиной послышалась возня. Янтарь выпустил мои пальцы, но руки не убрал. Я медленно обернулась и обнаружила, что он лежит на боку, подперев голову, и сонно щурится, глядя на меня одним глазом, потому что второй почти полностью скрывала лохматая рыжая челка.

— Доброе утро, — произнес он, даже не думая отстраниться или хотя бы убрать лежащую теперь на моем животе руку.

— Доброе, — отозвалась я, вжимаясь в подушку под этим пристальным взглядом.

Рука вдруг пришла в движение: пробежалась по пальцам, скользнула вдоль моей до плеча, отвела с него растрепавшуюся за ночь косу. Подушечки коснулись шеи, странно чувствительного места за ухом...

Я даже не думала остановить огневика, зачарованно наблюдая, как медленно наклоняется ко мне его голова. В какой-то момент я зажмурилась, почувствовала жаркое дыхание, когда Янтарь замер в каком-то лайне от моего лица, словно давал мне возможность опомниться, передумать, оттолкнуть. Я коротко, нервно вдохнула, размыкая губы, а в следующее мгновение Янтарь уже коснулся их.

Я растерянно замерла, не зная, как на это реагировать, а поцелуй становился все увереннее, глубже, но без лишней напористости, и каким-то задним умом я понимала, что стоит мне попытаться отстраниться, он тут же прекратит. Наверное, именно поэтому я подалась вперед, еще толком не понимая, что делаю.

Зато Янтарь, кажется, понимал за двоих. Его рука вновь пришла в движение, проделав обратный путь до моего запястья, стиснула его и дернула вперед, вынуждая упереться ладонью в его грудь. От прикосновения к горячей, чуть шершавой на ощупь коже, я вздрогнула, но вместо того, чтобы отдернуть пальцы, скользнула выше, нащупывая кончики огненных волос, зарываясь в них целиком.

Сердце билось с головокружительной скоростью, почти больно ударяя в грудную клетку. Не хватало воздуха. Это было похоже на сумасшествие, на помутнение сознания. А губы Янтаря вдруг скользнули вниз, заставляя запрокинуть голову, обжигающе касаясь подбородка, шеи, снова возвращаясь к губам, чтобы потом скользнуть в сторону, чуть прихватить мочку уха, спуститься на плечо, медленно стягивая ткань ночной сорочки...

Вот тут-то я пришла в себя. Неизвестно где прятавшийся до сих пор страх нахлынул на меня, словно ушат ледяной воды. Я вздрогнула всем телом, отдернула руки, вцепившись ими в одеяло, и резко попыталась отстраниться.

— Ана? — изумленно выдохнул Янтарь, и в его голосе прозвучали незнакомые хриплые нотки, отдавшиеся во мне странной вибрацией.

— П-прости, — пролепетала я, отводя в сторону его руку и выбираясь из-под одеяла. — Я... мне... нужно...

Срочно оказаться где-нибудь подальше!

Так и не придумав, что сказать, я со всех ног бросилась в ванную. Прислонившись спиной к двери с обратной стороны, я прижала руки к пылающим щекам. Мамочка! Что это только что было?!

Я же... почти... а он... и мы...

Не то, что способность выражаться, но и способность связно мыслить меня покинула. Щеки горели от стыда, кожа от прикосновений, а губы от поцелуев. Меня бросало то в жар от воспоминаний, то в холод от ужаса, и я не знала, как теперь заставить себя открыть эту дверь, что сказать Янтарю и как смотреть ему в глаза. Ведь только-только все наладилось!

...а я даже не могу понять, что меня больше испугало: действия огневика или собственная на них реакция.

Когда я, наконец, собралась с духом и вернулась в комнату, то обнаружила Янтаря сидящим на кровати и уже дошнуровывающим второй сапог. Он бросил на меня беглый взгляд и направился к выходу, на ходу надевая и застегивая рубашку.

— Куда ты? — удивилась я, сделав несколько шагов вслед за ним.

— На тренировку.

— А как же... — дверь негромко щелкнула, закрываясь, и договорила я уже в пустоту: — ...завтрак?

Я сидела в кресле около окна, подобрав под себя ноги, и хмуро колупала гранат.

На обед Янтарь тоже не явился.

Окна рабочих кабинетов придворного мага и его учеников выходили как раз на тренировочную площадку. Так что, работая с Нилом над контролем магии воздуха, я видела в окно, как он разносит вдребезги многочисленные манекены и как сражается на посохах с лиром Чиарром. Посох то и дело окутывало яростное пламя, что, вообще-то, было не очень хорошо, так как означало, что огневик не справляется с контролем первичного дара. Обычно сразу после этого придворный маг останавливал бой и что-то ему выговаривал, а огневик стоял, опустив голову, и нервно постукивал кончиком посоха по земле. А потом все начиналось сначала.

Надо ли говорить, что с контролем магии воздуха, у меня сегодня определенно были проблемы?

Ногти неудачно соскользнули, и вместо того, чтобы отодрать розоватую корочку, я вонзила пальцы в зерна. Сок брызнул во все стороны, заляпав платье и не добавив мне хорошего настроения. Я швырнула в общем-то ни в чем не повинный фрукт обратно в вазочку. Переодеться, или просто отсидеться в комнате до вечера? А там все равно надо будет...

Вяло текущие мысли прервал стук в дверь.

— Ваше Высочество, — в комнату заглянул один из дежуривших под дверью гвардейцев. — К вам лир Торнелл.

Как некстати. И что от меня могло понадобиться командующему Императорской Гвардии?

Вот только я настолько привыкла последнее время то и дело встречать Торнелла старшего в компании Императора, что искренне растерялась, когда в комнату зашел Риан, о котором я, к стыду своему, в водовороте послесвадебных событий даже позабыла.

— Ваше Высочество, — он поклонился, не отходя от двери, пока я судорожно пыталась прикрыть рукой пятна на юбке.

— Риан... Это, надо признать, неожиданно, — откровенно говоря, я была рада, что гвардеец не делает попыток приблизиться, а еще молила всех богов, чтобы сюда сейчас не зашел Янтарь.

Если бы я подумала о том, что "лир Торнелл" — это мой несостоявшийся побег, то вряд ли бы позволила ему войти.

Мужчина оглядел комнату.

— Его Высочества здесь нет? — поинтересовался он и даже нахмурился.

— Нет, — я сглотнула и приготовилась кричать и отбиваться.

Но Риан по-прежнему не делал ни шага вперед, вместо этого он произнес:

— Очень жаль, я надеялся застать вас вместе. В таком случае, могу я попросить вас об услуге? Я хотел принести вам обоим свои извинения. Я подал в отставку и уезжаю из столицы, управлять землями отца в Голдене, это неподалеку от Эльфийской Стены, — серо-голубые глаза смотрели на меня решительно и прямо, но говорил мужчина медленно, словно старательно подбирал слова. — Я поступил бесчестно, позволив себе поддаться недопустимым чувствам, о чем несказанно сожалею. Передайте Его Высочеству, что я искренне признаю свою неправоту и прошу простить меня, хоть и понимаю, что это вряд ли возможно.

— Я передам, — только и смогла выдавить я.

— Благодарю, — он снова поклонился. — Простите меня. И будьте счастливы.

С этими словами он вышел, оставив меня с чувством легкого недоумения.

Остаток дня я провела, валясь на кровати с книжкой. Иногда понимала, что уже пару страниц бессмысленно скольжу по строчкам, задумавшись о своем, возвращалась обратно и снова терялась в размышлениях...

... а потом вдруг проснулась от того, что меня потрясли за плечо.

Я рывком села, с удивлением обнаружив, что за окном уже стемнело. Янтарь сидел рядом со мной на кровати уже полностью одетый для бала, и привычно улыбался.

— Подъем, соня, иначе все веселье проспишь.

Я растерялась. Почему-то я ожидала, что он будет злиться, ворчать, дуться или избегать меня. Но нет, сидит здесь, как ни в чем ни бывало, а в янтарном взгляде ни капли обиды, только знакомая насмешка. А я уже целую речь заготовила! Не пропадать же ей?

— Дарел! — я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказать все, как на духу.

Но не смогла — огневик приложил палец к моим губам.

— Не надо. Я все понимаю. Тебе нужно время, — он притянул меня за шею, мимолетно коснулся поцелуем лба и тут же отстранился. — И до бала его, кстати, осталось очень мало. Начинай одеваться, я позову Таю и подожду тебя в гостиной.

Он вышел, а я еще несколько мгновений сидела на кровати, открывая и закрывая рот. Как он посмел вообще пересказать мою длинную и прочувствованную речь в трех словах?! Да еще и быть при этом таким спокойным!

Я досадливо стукнула кулаком подушку и подумала, что мне бы тоже не помешало помахать посохом.

Когда получасом позже я вышла из спальни, Янтарь стоял у окна, задумчиво вглядываясь в подсвеченную фонарями темноту. При звуке открывающейся двери он обернулся и окинул меня внимательным взглядом.

— Ты прекрасна, — подытожил он осмотр, приближаясь, и подхватил мою руку, чтобы поднести пальцы к губам.

Я буквально почувствовала, как у меня ни с того ни с сего вспыхнули щеки и вместо того, чтобы ответить тоже каким-нибудь ничего не значащим комплиментом, опустила глаза и глупо пробормотала:

— А Ее Величество считает, что мне не идет зеленый.

— Императрицы тоже ошибаются, — усмехнулся Янтарь и, пристроив мою руку у себя на локте, направился к выходу.

Когда мы зашли в бальный зал, он был уже наполовину полон. Какое же это счастье — не быть главным событием вечера. Не придется стоять за дверью и ждать, пока все соберутся, не придется бояться рухнуть под взглядами сотен глаз, не придется выслушивать многочисленные занудно-обязательные поздравления. Сегодня отдуваться придется Дианиру и Грейс. Впрочем, они-то наверняка к этому всему привычные, а последняя, судя по ее словам тогда, на балконе, еще и получает от происходящего удовольствие.

Будущую Императрицу я сегодня увидела впервые после памятной ночи. Стремительно похудевшую, измотанную тяжелыми родами и последующим нездоровьем крэйгини я даже не сразу узнала. Но глаза у нее сияли, как и искренняя торжествующая улыбка. Она действительно счастлива. Долгожданный ребенок, пусть и девочка. Зато теперь куда больше шансов, что и мальчик однажды получится.

Малышку Диэль принесли всего на несколько минут, чтобы символично предъявить всем собравшимся виновника торжества. Ребенок был на удивление молчалив и смотрел куда-то в никуда огромными глазами, не оставляющих сомнений в том, кто являлся его отцом. Тут уж Дианир мог быть уверенным, этот темно-янтарный цвет нельзя перепутать ни с каким другим.

К счастливым родителям выстроилась незаметная очередь из поздравляющих: со стороны казалось, что люди просто подходили и уходили, но на самом деле я уже знала, что существует строгий порядок и графу никак нельзя вылезти вперед герцога. Мы — хоть какая-то польза от этого титула — освободились одними из первых. Но стоило отойти в сторону, как к нам неожиданно присоединилась пара смутно знакомых мне лиров, с которыми, как выяснилось, Янтарь часто пересекался, сопровождая Императора и старшего принца. Они завели какой-то скучный и малопонятный мне разговор о дипломатических отношениях с эльфами, которые, очевидно, живо обсуждались на советах последнюю неделю. Я безуспешно попыталась вникнуть, но быстро заскучала и только озадачивалась, с каких пор огневик что-то понимает в дипломатии.