Оружие Кроноса

— Вы предполагали, что переводчики знали о заманухе, и дабы сохранить её в тексте на русском языке, были вынуждены изменить имена некоторых персонажей. Для уважаемого Мерлина поясню, что заманухой мы называем заинтересовывающее заклятие, — дождавшись кивка Мерлина, подтверждающего, что он всё понял, Сатана продолжил. — На самом деле всё было немного иначе. Переводчики о заманухе не имели ни малейшего понятия, куски текста, её содержащие, им переслали из Британии. Текст действительно содержал несколько переиначенных по сравнению с оригиналом имён и названий. Тогда они подобрали русский аналог ещё некоторым именам, дабы выдержать единый стиль. Вот так вот, достопочтенные дама и господа! Блестящее предположение Абрама Альбертовича в основном подтвердилось. Должен отметить, что с тех пор, как вы стали Эйнштейном, ваши высказывания начали проявлять тенденцию к возрастанию уровня логичности в них.

— Чего? — не понял Жора.

— Умнеете на глазах, — перевёл ему Мерлин, и Жора успокоился.

— Эти содержащие замануху куски они вам наверняка показали, — уверенно предположил Елубай.

— Само собой, — самодовольно подтвердил Сатана.

— Значит, можно попытаться извлечь из текста само заклятие.

— Да, можно было бы попытаться. Я даже не исключаю, что у нас получилось бы. Но в этом нет необходимости. Позвольте представить вам автора заманивающих фрагментов текста, моего старого знакомого и порой друга, достопочтенного Мерлина!

— Я вот хотела спросить, вы на самом деле тот самый Мерлин, о котором снимают фильмы? — поинтересовалась Ромуальдовна.

— Если вы спрашиваете, был ли я советником короля Артура, то мой ответ будет положительным. Я действительно ему помогал. Если же вы хотите знать, действительно ли я такой дурачок, как изображён в большинстве фильмов — то нет.

— Вы не похожи на Мерлина, — заявил Елубай. — Я бы сказал, что вы скорее Гэндальф, чем Мерлин.

— Возможно, вам так кажется потому, что я называю вашего Дьявола Сауроном, а в одежде предпочитаю белый цвет, как и этот персонаж. Но ведь не одежда делает человека тем, кто он есть, верно? Вот вы, например, с вашей восточной внешностью, в этом халате производите впечатление убеждённого педераста, но я же вижу, как вы смотрите на эту женщину, и понимаю, что впечатление обманчиво.

— Так, хватит посторонней болтовни, — попытался навести порядок Сатана. — Об одежде каждого из присутствующих и степени её педерастичности мы поговорим как-нибудь в другой раз.

— А у меня ещё есть вопрос, — сообщила Ромуальдовна. — Только не к Мерлину, а к вам. Почему он вас называет Сауроном?

— Называет он, а вопрос ко мне? — удивился Сатана. — Хотя, в любом случае, это не ваше дело.

— Не груби леди, пожалуйста, — попросил Мерлин. — Я сам ей отвечу. Саурон, на одном из кельтских диалектов — имя главного тёмного духа, очень похожего на сложившийся образ этого моего приятеля в христианской традиции.

— Врёт он всё, — отмахнулся Сатана. — Но это неважно. Расскажи нам лучше о заинтересовывающем заклятии. А если ты ещё и знаешь об оружии Кроноса, тебе цены нет.

— Мне и так цены нет, — улыбаясь, заявил Мерлин, и неторопливо начал свой рассказ.

* * *

Вы уж меня простите, леди и джентльмены, если мой рассказ покажется вам перегруженным излишними подробностями. Зато меньше вероятность, что упущу что-нибудь важное. Рассказать я вам хочу всё, что мне известно об оружии Кроноса, а также о заинтересовывающем заклятии, которое тесно с ним связано. Так что убедительнейшим образом прошу меня не перебивать. Для начала скажу несколько слов о себе. Это важно, потому как излагать я буду со своей точки зрения, а в таких случаях слушателям полезно знать, что именно представляет из себя рассказчик, дабы оценить степень моей возможной необъективности.

Зовут меня Мерлин, родился я и стал богом в Англии, и считаю её своей канонической территорией. С тем Мерлином, уроженцем Уэльса, о котором вы читали и которого видели в кино, моё сходство ограничивается одной только службой королю Артуру. Да и родился я значительно раньше своего литературного тёзки. Моя мать была смертной женщиной, и всем говорила, что мой отец — бог, но, сами понимаете, за подобные заявления любого человека сочтут если не сумасшедшим, то чокнутым — уж точно. Поэтому никто ей не верил. Я — не исключение. Вы, конечно же, поняли, что отца я никогда не видел и имени его не знаю.

Теперь можно не сомневаться, что мой отец действительно был богом. Ведь божественность передаётся только по мужской линии, и только от отца. Возможно, любовником моей мамы был Зевс, он же Юпитер, но никакой уверенности в этом нет. Я точно знаю, что Зевс в то время Британию регулярно посещал. Насчёт остальных ничего определённого не известно.

Когда мне исполнилось тринадцать лет, в деревне, где я жил с матерью, началась эпидемия какой-то болезни. Сейчас я бы легко определил, какой именно, но тогда это была просто болезнь. А ещё проще было бы назвать её отложенной смертью. Все заболевшие умирали через несколько дней. Была у нас одна знахарка, которая что-то пыталась сделать, но потом заболела и она. Вскоре я остался один в мёртвой деревне, и мне пришлось оттуда уйти. Всех похоронить подростку не по силам, а жить среди вони разлагающихся трупов не хотелось.

Я пошёл в соседнее поселение, где жили родственники матери. Но мор побывал там раньше меня. Одно хорошо — еды нашлось в избытке. Но и оттуда пришлось уйти. Так я и бродил в одиночестве по окрестностям, желая прибиться к людям. Однако всюду я находил либо вымершие поселения, либо такие, куда посторонних не подпускали ближе, чем на полёт стрелы. Жестокая мера, но вполне оправданная. Ныне подобные действия называют карантином. Может, именно благодаря этому те деревни и выжили.

Но одна деревня оказалась необычной. Меня туда не пустили, и местный вождь не подходил ко мне близко, но еды он мне издали бросил, а потом крикнул, чтобы я шёл в лес по тропинке, которая ведёт к заброшенной хижине, и там ждал. Чего ждать, я не понял, и через три месяца уже был готов уйти. Вам непонятно, чем я всё это время питался? Я думаю, что это и есть самая настоящая излишняя подробность, но всё-таки скажу. В лесной хижине передо мной поселился какой-то бродяга. Он заболел и умер, как раз когда я туда пришёл. Одного человека похоронить несложно. А еды у него было много, да только не понадобилась она ему. Зато пригодилась мне.

Так вот, я уже подумывал о том, чтобы уйти, но тут ко мне пришла она. Нет, не так, Она, с большой буквы. Звали её фея Моргана, и я полюбил её с первого взгляда. Такую красавицу невозможно было не полюбить. Особенно когда она обувала свои волшебные сандалии. Да, леди со странным именем Ромуальдовна, мне известно это русское бранное слово. Судя по всему, вы знакомы с Морганой, потому что одним словом выразили всю её суть. Это я не в осуждение говорю. Просто истину не спрячешь, Моргана действительно представляет собой именно то, что вы сейчас сказали.

Дни складывались в месяцы, месяцы — в года, а я только и делал, что любил её. Она уходила на несколько дней, возвращалась и снова уходила. Мне казалось, что моё счастье будет длиться вечно, или, по крайней мере, пока я жив. Но Моргана решила иначе. Я завидовал её умению проходить сквозь стены, и она пообещала меня научить. Обещание она выполнила. Я стал богом, и теперь спокойно преодолеваю любые преграды. Но ничто не даётся даром. Боги и богини многомерны, и любить друг друга они не могут. Есть несколько исключений, но они погоды не делают. Вот и оказалось, что в обмен на божественность я утратил возможность любить свою первую и на тот момент единственную женщину.

Перед тем, как меня покинуть, Моргана дала несколько советов, самым главным из которых был держаться подальше от Зевса, единственного, кто способен убивать других богов. Так думала она, а на самом деле, как потом оказалось, Зевс единственным не был. Так я впервые узнал о существовании оружия Кроноса.

Я не знаю, сколько лет провёл с Морганой, счастливые не следят за временем. Когда мы расстались, я покинул лесную хижину и пошёл куда глаза глядят. Лишь бы подальше от места, где был счастлив. И вот однажды утром я умывался водой из одного не то пруда, не то озерца, и увидел своё отражение. На меня из воды глядел седой старик. Может быть, в лесной хижине я провёл несколько десятилетий, а может, так на мне сказалось расставание с первой любовью. Этого я уже никогда не узнаю.

Через некоторое время я прибился к какой-то деревушке и стал её вождём. Как же иначе, ведь бог, какой-никакой. И настали для этого поселения золотые времена. Никто не смел на нас нападать. Против смертных богу не нужно ни оружия Кроноса, ни какого-либо оружия вообще. Казалось бы, живи да радуйся. Так и было пару-тройку поколений, пока ещё жили те, кто помнил прежние времена. А потом внезапно оказалось, что люди — существа ленивые и неблагодарные. Они решили, что раз я бог, то должен всё делать сам. И перестали даже засевать поля. Зачем? Мерлин и так накормит! А когда Мерлин кормить бездельников отказался, сожгли мою хижину, дабы наказать бога, не желающего работать. Я, разумеется, в это время спал внутри.

Ушёл я от них в другую деревню. Но и там повторилась та же история. Ведь человеческая природа повсеместно одинакова. Забегая наперёд, скажу, что так же обстояли дела не только с деревенщиной, но и с королями. Если Артур меня ещё как-то ценил, то уже его сынок — нет. Так что я после Камелота решил больше не лезть в руководство. По крайней мере, открыто. Должность серого кардинала — это именно то, что мне нужно.

Но вернёмся к тем временам, когда я ещё был деревенским вождём. Время от времени в мою деревню забредали солдаты. Иногда это были дезертиры, иногда — просто отбившиеся от своих. От них я узнавал, что творится если не в мире, то в Британии. И вот кто-то из них рассказал мне о римлянах, они же латиняне. Якобы это были почти непобедимые воины, а когда, в очень редких случаях, им угрожало поражение, на поле боя появлялся бог, по имени Юпитер. И тогда противник мог только убежать, поскольку победить бога в схватке смертным не дано. Дело шло к тому, что вскоре вся Британия станет колонией Рима.

Однажды в мою деревню пришёл необычный отряд. Возглавлял его чужеземец, не похожий ни на кого из местных племён, а состоял отряд из здешних дикарей, пиктов. Это были совершенно неуправляемые создания, я говорю о пиктах вообще, их можно было только убить, а подчинить или договориться — никак. В Британии это знали все. Но именно эти пикты безоговорочно подчинялись своему командиру, чем вызвали изумление всех жителей деревни, которые не раз сталкивались с их сородичами.

Чужеземец возжелал говорить с Мерлином, откуда непреложно следовало, что он целенаправленно шёл ко мне, а не наткнулся на деревню случайно. Разумеется, я его принял. Дал аудиенцию, так сказать. Называл он себя ахейцем, тогда мне это слово ничего не говорило, я подумал, что он имя своё мне назвал. На самом деле он всего-навсего сообщил, что он грек. И обратился этот ахеец ко мне с длинной речью, которую я слушал, не перебивая, несколько часов. Теперь мне понятно, что гость использовал заинтересовывающее заклятие, но тогда я о таком даже не слышал.

Говорил он, что римские легионы скоро оккупируют всю Британию, и обычными средствами их не остановить. Они непобедимы, пока на их стороне Юпитер, он же Зевс. Вот тут я бы уже внимательно слушал без всяких заклятий. Имя "Зевс" мне было отлично знакомо. Моргана предостерегала именно от этого бога.

Рассказал ахеец и о себе. Якобы он — духовный наследник пифагорейской философской школы. Пифагорейцы почти уничтожены Зевсом, потому что обладают знанием, как можно его убить. Пока Зевс был на стороне Эллады, они не пытались его прикончить, сейчас бы эти их мотивы назвали патриотизмом. Но Зевс перешёл на сторону Рима, даже поменял имя на "Юпитер", более привычное для римлян. Теперь греки и рады бы грохнуть бога-предателя, да только где его искать? В Элладе он больше не показывается, да ему там и делать нечего — во всех сколь-нибудь крупных городах стоят римские гарнизоны. Да и пифагорейцев уже почти нет, их остатки слились с философами платоновской школы.

Ну, что я могу сказать? Римские легионы, Юпитер и Зевс — это я понимал. Пифагорейцев и прочих философов — нет. И относительно предательства Зевса мы явно расходились во мнениях. Гость предательство категорически осуждал, а я понимал, что бог имел все основания сменить сторону, на которой воюет. Вполне могли ахейцы отблагодарить своего Зевса за оказанную им помощь поджогом хижины. Примерно так же, как бритты (или как они назывались?) отблагодарили меня за все мои благодеяния.

Мне ничего не оставалось, кроме как поинтересоваться, чего же уважаемый ахеец хочет от меня. И ответ я получил. Оказывается, он намерен дать мне заклинания, способные уничтожить Зевса. И дал. Записать я, конечно же, не мог — языки, которыми я владел, в те времена не имели даже алфавита. Но я отлично запомнил два заклинания. Спрашиваете, почему два? Я тоже спросил об этом ахейца. Он мне ответил, что одно для Зевса, а другое для Юпитера, хоть это один и тот же бог. Ахеец уверял, что у меня перед Зевсом будет преимущество. Мне нужно лишь произнести заклинание, а ему — сначала составить таковое. Смертный же сделать этого не сможет вообще. Пока он будет бормотать свои заклинания, бог его просто убьёт безо всяких фокусов, голыми руками.

Ещё ахеец рассказал мне, почему так необычно ведут себя пикты. Оказалось, они находятся под воздействием заклятия повиновения. Пришлось ему поверить, другого объяснения у меня не было. Этот народец по свойствам характера находился ближе к хищным зверям, чем к другим людям, а тут вдруг они готовы соблюдать железную дисциплину. Без магии здесь и не могло обойтись.

Когда ахеец нас покинул, и я, разумеется, не бросился разыскивать Зевса по всей ойкумене. Зачем мне это? А через пару месяцев оказалось, что делать вообще ничего не надо. Ко мне на огонёк заглянула Моргана, и сообщила, что Зевс убит одним из своих сыновей, Гераклом. Оказывается, к Гераклу пришёл какой-то пифагореец, хотя считалось, что все пифагорейцы уже лет пятьсот как уничтожены, и вручил ему оружие Кроноса, которым любящий сын, недолго думая, и воспользовался.

На этом, собственно, конец первой части. Могу только добавить, что с гибелью Зевса Рим стал терпеть поражение за поражением. Боги, раньше даже пальцем не трогавшие римлян, боясь разгневать их бога-покровителя, теперь вовсю помогали своим подопечным народам в битвах против римских легионов. Очень быстро Рим пал.

* * *

Сообщив новость о падении Рима, Мерлин одним глотком допил успевший остыть кофе, промокнул губы платком и предложил:

— Задавайте вопросы, они у вас наверняка возникли. Я же буду весьма благодарен, если Саурон угостит меня ещё одной чашечкой.

— Обойдёшься, — буркнул Сатана. — Я вам тут что, кофезаварочный автомат?

— Ты хорошо умеешь это делать, вот и всё. А проветрить комнату можно? Мне всегда казалось, что в Лондоне ужасный смог, но теперь я вижу, что просто не понимал, как выглядит настоящий ужас.