После Пламени. Ангбанд

— Он ослабел, — поморщилась я.

— Да. Но он предвидел такую опасность. И успел создать Венец.

— После чего доверил его тому, кто готов предать в любой момент! Он что, перестал слышать Музыку, Талло? Или не желает ее слышать?

Второе представлялось мне более вероятным. Прежде Мелькор советовался с нами хоть иногда. Или делал вид, что советуется. Теперь... нужны ли ему соратники? Нужна ли им же начатая Тема?

— Я не знаю, — Мастер Иллюзий вздохнул. — Возможно, наш Вала считает, что его нолдо справится с задачей лучше.

— Чем он сам?! У Венца два создателя, Талло! И лишь одному из них дорого Эндорэ.

Если дорого. Теперь я все больше сомневалась в этом.

— Ральтагис, Феанору не безразлична судьба нолдор. Спасая их, он поможет сохранить и наши земли.

3

— Полюбуйся на гномскую работу, — Мелькор положил на стол перед Феанором слабо изогнутый тяжелый меч с широкой гардой.

Мастер взял клинок, взвесил в руке, несколько раз рубанул по воздуху.

— Сталь неплохая, — признал Пламенный. — Но баланс не такой, как у здешних мечей.

Мори, в четвертый раз тщательно стиравший с полки в углу несуществующую пыль, навострил уши. В последнее время Вала все реже выгонял его, собираясь поговорить с Феанором. И временами юноше казалось, что Мелькор исподволь наблюдает за ним. От этого становилось неуютно, хотя взгляд Восставшего был не злым — скорее даже одобрительным.

— Оркам придется переучиваться, — с довольной улыбкой согласился Властелин Ангбанда. — И довольно долго: они привыкли полагаться только на силу, а здесь больше нужна точность.

Мори быстро огляделся в поисках нового занятия: слуга должен быть при деле, все равно при каком, лишь бы глаза не мозолил. Взгляд упал на незаконченную тунику — то, что надо! Одежду юноша себе шил сам. Пришлось научиться: он сильно вытянулся за время жизни в Ангбанде, хоть и остался невысоким по меркам нолдор.

— Хорошо, — медленно кивнул Феанор.

— Я собираюсь перевооружить всех воинов и добиться того, чтобы они овладели новым оружием в совершенстве, — добавил Мелькор. — Это займет много времени.

Мори сосредоточенно клал стежки, каждое мгновение ожидая, что теперь-то уж его точно отправят за дверь. Но Властелин словно забыл о слуге.

— Клинки будут привозить в Ангбанд небольшими партиями, — продолжал он. — Но мне понадобится твоя помощь.

— Какая? — осторожно спросил мастер.

— Гномы соглашаются обменивать свои изделия только на творения твох подопечных. Остальное их мало интересует. Даже алмазы.

— Нолдорские камни? Почему именно они? — поинтересовался Пламенный.

— Ничего подобного им нет в Музыке Ауле. И даже в моей, — в голосе Валы проскользнула нотка ревности. — Никто, кроме нолдор, не умеет создавать рукотворные самоцветы. Кстати, некоторые гномы просятся учениками в Ангбанд. Возьмешь? Они отработают. И секретами своими поделиться готовы.

Феанор задумался.

— Нет, — сказал он наконец с явным сожалением. — Рано или поздно поползут слухи об оружии, которое гномы куют для Ангбанда в обмен на нолдорские камни. Если пленные узнают об этом, они откажутся работать. Все мои усилия пойдут прахом.

— Ладно, — вздохнул Мелькор. — Значит, откажем. Тем выше будут цениться камешки. Для начала отправим гномам... ну, скажем, четыре дюжины. Сколько времени нужно, чтобы твои мастера сделали столько?

4

Собирать камни поручили мне. Пленные меня хоть и недолюбливают, зато не воспринимают всерьез. Фенырг, конечно, злодей и прихвостень Моргота, зато мастер, до которого любому из них — как отсюда до Таниквэтиль. А Мори — так, бесталанный недоучка. Почему бы и не отдать ему неудавшееся творение, если просит?

Я останавливаюсь неподалеку от очередного пленного, наблюдая за его работой. Он делает вид, что не замечает меня, только мрачнеет и движения становятся медленнее. Ждет, когда уйду.

— Можно я возьму этот камень?

— На что тебе? — хмуро спрашивает мастер, едва взглянув в мою сторону. — Неудачная проба, такой только выбросить.

Ага, выбросить! Оттенок, значит, не тот получился или узор прожилок иначе лег, чем задумано. А гномы, пожалуй, спорить станут между собой за право обработать такой самоцвет.

— Для тебя, может, и неудачная, — я вздыхаю. — Но я ведь только учусь. До такого мне еще расти и расти.

— Ну, бери, — он пожимает плечами.

— И еще этот — можно?

— Забирай.

"И убирайся наконец отсюда", — улавливаю я не высказанное вслух.

— Спасибо, — я изображаю смущенную улыбку.

И иду дальше. Полдюжины камешков за день — неплохо. Конечно, перерывы придется делать, чтобы не вызвать подозрений. Хотя...

Вот подходящий момент, чтобы попробовать самому! Не получится — ну, и отлично. Пусть мастера лишний раз убедятся, что я ничего не умею. А если какие-то камешки хорошо выйдут, отправлю к гномам: хоть там оценят мои творения. Главное тут же спрятать их, чтобы пленные не заметили.

5

— Таким мечом не только что кости поломаешь квын-хаю. Таким мечом его враз пополам развалить можно.

Клинок зашипел в воздухе, и пленник из синдар упал на землю, рассеченный от плеча до пояса. Для пущей убедительности. Урзук был отличным учеником. И учителем тоже.

Глаза у орков заблестели. Кое-кто обнажил клыки в ухмылке. Хорошо.

Я отметил про себя, что эльф не поднял оружия, выданного ему для защиты. Только и смог — одарить меня ненавидящим взглядом и выкрикнуть что-то о злобном и отвратительном Сауроне и о том, что всех не... Что именно "не", он договорить не успел.

Глупец! Мог бы продержаться дольше, если бы оборонялся. Хоть тираду свою возмущенную закончил бы.

— Это оружие — награда для лучших воинов, — негромко заговорил я, и в наступившей тишине не было слышно даже дыхания орков. — Милость Властелина. Знак доверия. Величайшая честь.

Я выдержал паузу, глядя, как подрагивают ноздри бойцов от запаха свежей крови.

— Ажг! Подойди сюда.

Орки приближались по одному, и Урзук выдавал им клинки гномской работы.

Дюжина — пока только дюжина — новых мечей. Дюжина воинов, которым придется учиться точности. Это непросто для орков. И это долго.

Властелин придумал для воинов дело. Трудное. И в то же время такое, которым они будут заниматься с удовольствием. С благодарностью.

Властелин мудр. Воля Властелина — закон. Для меня. Для армии. Для Ангбанда. Я выполню приказ. Я буду ждать. Буду учить орков сражаться по-новому, пусть на это уйдут годы.

Но рано или поздно воины освоятся. И у нас будет уже другая армия. Лучше вооруженная. Лучше обученная. Изголодавшаяся по настоящей войне. Тогда уже Властелину придется принять волю Ангбанда.

6

В мастерских было неспокойно. Непокорные землепашцы, которые прежде отправлялись по горным тропам прямиком на корм оркам, больше не могли покинуть долину. Но мыслей о побеге, разумеется, не оставили.

Если даже самим из плена не вырваться — можно ведь товарищам подсказать. Напомнить мастерам, что и они — нолдор. Свободный народ. Не рабы Моргота. Пусть нет выхода из Плодовой долины, но водит же Фенырг своих подопечных в дальние шахты. Что, если оттуда удастся отыскать путь к свободе? Хотя бы кому-то? Не спастись — так хоть умереть достойно.

Это повторялось снова и снова. Пламенный давно научился определять, что зреет очередной заговор. По блеску в глазах пленных, по быстрым взглядам, которыми обменивались нолдор, думая, что Фенырг не замечает. По чуть заметному оживлению в мастерских, по непривычной сговорчивости самых строптивых.

Тогда Феанор объявлял, что отправляется в дальние рудники, и что желающие могут пойти с ним. Добровольцы, разумеется, находились.

За старшего в мастерских оставался Мори. В первый раз он сам вызвался присмотреть за пленными, и Пламенный удивился, только сейчас заметив, что мальчишка успел стать взрослым. Теперь это был не растерянный подросток-пленный с глазами затравленного волчонка. Не угрюмый слуга, старающийся поменьше попадаться на глаза хозяину. Но и не мастер, увлеченный лишь собственными творениями. Помощник. Серьезный, сообразительный, расторопный. И очень полезный.

Убедившись, что Мори можно доверить мастерские, Феанор стал делать это все чаще и охотнее. Постепенно он почти перестал появляться у нолдор. Разве что отправлялся время от времени в дальние шахты с очередной группой жаждущих свободы упрямцев. Обратно возвращались не все.

7

— ...И помните: вас здесь сотни. Тот, кто попытается бежать, подставит под удар своих же товарищей.

Фенырг был красноречив. Как и всегда, впрочем. И, как обычно, лжив.

А между тем, его слушали, затаив дыхание. И многие верили. Многие, но не все.

Нолвэ рассказывал: были побеги из Плодовой долины, и не единожды. И назад никто не вернулся. Спаслись или погибли, неизвестно. Но из оставшихся никого не тронули. Даже когда Фенырг узнал о побегах. Даже несмотря на то, что землепашцы не оставили попыток освободиться. Правда, попытки эти стали теперь безуспешными: куда бы ни направились беглецы, они снова приходили в ненавистную долину.

Я ухмыльнулся украдкой, поймав взгляд Кеммотара. Сегодня мы уйдем на свободу. Вместе.

— ...Вы сыты, вы не знаете ни тяжелой и грязной работы, ни цепей, ни пыток. Вы трудитесь как мастера. Как творцы. А между тем, в Ангбанде...

В дальних рудниках затеряться легче легкого — это я уже выяснил. Да так затеряться, что сам Фенырг тебя не найдет. Тем более, что ему придется приглядывать за остальными пленниками.

А ведь нам легче, чем землепашцам. Мы одеты теплее — а Нолвэ рассказывал, какой холодище в горах Ангбанда. Он сам пытался убежать трижды, так в последний раз едва насмерть не замерз. Чудом выбрался обратно в долину. Когда совсем отчаялся и уже не о свободе думал — только согреться мечтал. Тут его Ангбанд назад и вывел. К теплу. К еде. В неволю.

Хорошо, что у нас оружие есть. Во всяком случае, горняцкий молот в драке поудобнее будет, чем подобранный камень. Кроме того...

— ...Подумайте об этом, когда станете готовить план побега.

Фенырг смотрел на меня. Я опустил голову под этим властным, пронзительным взглядом, всем своим видом изображая покорность.

8

Ну что, бежать собираемся? Знаю я эту показную покладистость. А в глазах — безумная надежда и плохо скрываемое торжество: ага, провели Фенырга!

Провели, провели, а как же! Вы же так хорошо умеете притворяться, а я ну совсем не знаю нолдор. В дальних рудниках Ангбанда оторваться от остальных несложно, а я буду всецело поглощен работой и "не замечу", как вы скроетесь в одном из коридоров. Он выведет вас... впрочем, этого я не знаю и знать не хочу. Может, к пропасти, а может, на орочью заставу. В любом случае, это ваш выбор. Я даю вам возможность жить и совершенствовать мастерство, а использовать ли ее — уже ваше дело. Большинство, к счастью, использует.

Я мог бы попросить Мелькора замкнуть тропы вокруг дальних шахт так же, как он сделал в Плодовой долине. Но если вас совсем загнать в угол, вы же бунт поднимете. И тогда мне придется вас убивать самому. А это уже слишком!

Неприятно отправлять вас на смерть, даже ради безопасности остальных пленных. Будь я на вашем месте, тоже бы попытался бежать. И никакие доводы меня бы не остановили. Еще и других постарался бы с собой увести.

Жаль, что некоторые из вас похожи на меня в этом. Жаль, что я не могу вас спасти. И не могу уйти с вами.

Ну, вот, нужный штрек. Готовы? Я отворачиваюсь. Дальше вами займется Ангбанд. Только бы он все сделал быстро!

9

Ангбанд играл. Забавные маленькие существа, не нужные ни Властелину, ни другим Поющим, забравшись в горы, оказывались в полном его распоряжении.

Их можно было стряхивать со склонов так, чтобы они кубарем катились вниз. Или водить кругами, пока они не падали от усталости и не оставались лежать в каком-нибудь ущелье на радость воронам. Еще интереснее было накрыть такого снежной лавиной или обдать кипятком, открыв дорогу для нового гейзера прямо у него под ногами. Правда, в этом случае развлечение быстро заканчивалось. Те, кого Ангбанд ронял в трещину ледника, жили дольше. Один даже попытался выбраться, и было очень весело сомкнуть края ледяного провала над его головой, когда он почти вылез.

Некоторые игрушки очень четко представляли себе, куда хотят попасть. Тогда Ангбанд исполнял их желания. Жаждущих крови он направлял к заставам. Мечтающих о надежном укрытии заводил в пещеры, закрывая единственный доступный выход обвалом. Стремящимся к свободе открывал путь в долину, где возделывали землю подобные им.

Ангбанд играл. Жаль только, что игрушки доставались ему нечасто.

В этот раз повезло — существ было сразу двое. И думали они о разном. Один все время представлял себе, как убивает орков, причем орки у него выходили странные: все какие-то мелкие, медлительные и почти без оружия. Не похожие на настоящих. Другой мечтал о деревьях с белыми цветами и золотыми плодами. Деревья почему-то светились.

Некоторое время Ангбанд понаблюдал за игрушками и решил, что удобнее будет их разделить.

Камень, по которому только что благополучно прошел тот, что хотел встретиться с орками, внезапно качнулся под ногами второго, сбрасывая Воплощенного в пропасть.

Первая игрушка, упав на живот, подползла к краю обрыва и свесила голову вниз.

— Кеммота-ар!

Эхо радостно подхватило крик, швыряя его от скалы к скале, дробя о камни.

Внизу, разумеется, никого уже не было: река утащила игрушку прочь, но топить Воплощенного Ангбанд не стал. Вынес на мелкое место и позволил выбраться на берег. А потом и к деревьям вывел. С желтыми плодами, что как раз другие Воплощенные собирали. Те, с которыми играть было скучно: их Властелин приказал всегда возвращать в долину. Неповрежденными.

Вторую игрушку Ангбанд направил к оркам. Не таким, как хотел Воплощенный, но других все равно не было.

...А потом забава закончилась. Игрушки были недолговечны. Хорошо, что раз за разом появлялись новые.

10

— А он подрос за те восемь лет, что я его не видела. И морда длиннее стала.

Слышать голос Дэрт я не мог. За неимением органа слуха. Впрочем, за четыреста лет, проведенных без плоти, я так наловчился обходиться мелодиями, что почти ничего не упускал.

"Подрос"... Будь у меня возможность, я бы скривился. Не надоест же им! Ну, чем тут восхищаться, чем? Морда длиннее стала! Ка-акое счастье!

Я услышал, как отпрыск Глора приподнял голову. Ненадолго, впрочем. Удостоверившись, что угощения не предвидится, драконенок снова уткнулся носом в собственный хвост и смежил веки.

— Сколько уже у него таких? О-ого! — Дэрт хихикнула. — Армию создать можно. Отдельную. Когда подрастут.

Я фыркнул — увы, лишь мысленно. Ну, ясное дело, чем еще заниматься Глору в таком-то облике? Только детишек плодить. Для новой армии.

— Нечего ехидничать, Алаг.

Дэрт. Проклятие... уловила мое настроение!

— Глор, по крайней мере, приносит пользу.

— Да уж! — не выдержав, отозвался я. — Особенно много принес, когда решил прогуляться по долине и наткнулся на эльфийских лучников. Властелин был в восторге, как же, помню!