Lucky

Дальнейший утренний обход общаги ознаменовался раздачей тех немногих долгов, что у меня имелись. Денежных знаков, полученных с напортачившего Исиды, у меня теперь имелось в избытке, а старое как мир правило приюта Мияшиты гласило, что их нужно употребить на дело, пока они есть. Прятать богатства в кубышку или под матрас при нашем цейтноте было как-то непринято, да и немногим, по правде говоря, выпадала сама возможность что-либо прятать. Владельцу рубахи, превратившейся в кучу лохмотьев после близкого знакомства с когтями пустых, я выдал денежную компенсацию в размере стоимости новой. Заодно, не удержавшись, прикупил по дешевке у его соседа по комнате блок сигарет, так сказать, для личных запасов.

В школу я и сегодня идти не собирался, а потому после завтрака всухомятку в ближайшем магазине, направился прямиком в додзё Харады-сенсея. Никого из учеников в такую рань еще не было, но наставник уже был на ногах и занимался уборкой территории. Главной темой беседы, ради которой я заявился, был мой рыжий кохай. Просьбу загрузить Дзинту по полной программе и присмотреть за ним, пока я буду шляться по своим делам за пределами города, сенсей воспринял с пониманием. Хотя если заботу о мелком Харада оценил положительно, по поводу всего остального я получил основательный нагоняй.

От мастера не укрылись ни мои свежие травмы, ни тот факт, что я вновь прогуливаю школу. И хотя, как сказал мне Харада, до конца учебного года оставалось всего два дня, расписания школьных занятий никто не отменял. Кроме того, из-за моих постоянных "уличных потасовок" и "последующего неизбежного травматизма", остро вставал вопрос скорого возобновления моих нормальных тренировок в дзю-дзюцу. Однако, "отпуск", который сенсей выдал мне на восстановление сил после чемпионата, еще не истек, а большинство общих упражнений я мог выполнять и в нынешнем состоянии. Подумав немного, Харада перенес мое возвращение в додзё еще на неделю, но с условием, ни во что не ввязываться за это время. Я совершенно искреннее пообещал, что постараюсь, но не услышать в этом ответе оговорки на тему "от меня это полностью не зависит" было сложно. Впрочем, Харада-сенсей прекрасно знал характер своих учеников, в том числе и мой, чтобы с удрученными вздохами закрывать на такое глаза. В конце концов, он ведь понимал, что как бы я ни старался и к чему бы ни стремился, это не изменит того, кто я есть сейчас, и в каком окружении нахожусь. И речь в данном случае даже не о злобных йокаях и прочей мистике, о которых учитель по идее вообще не догадывается, а о куда более банальных вещах. Таких, как например, "добрая" атмосфера закрытого спецприюта города Мияшита и того факта, что так или иначе, но я как минимум есть и навсегда уже останусь сыном покойного якудза по имени Шишигавара Дзюбей.

По большому счету, мне крупно повезло, что мастер был в прекрасном настроении, и дело обошлось без настоящего разноса. Причиной столь хорошего расположения духа, видимо, служило пришедшее вчера Хараде письмо от достопамятной Ассоциации, содержащее в себе ветвистые нижайшие извинения и прочую лабуду. Репутация любительского клуба Мияшиты постепенно отмывалась от той грязи, что набросали на нее после турнира, и это определенно не могло не радовать старого мастера. И хотя речь в послании пока была исключительно о самой школе Харады-сенсея, и никоим образом не касалась вопроса моей дисквалификации и лишения титула, я был в этой ситуации последним человеком, которого это всерьез волновало. Мне вполне было достаточно того, что имя наставника вновь обретет незапятнанный статус, а Хьёгуро, похоже, как и обещался, будет и дальше исполнять свою часть заключенной между нами сделки. А звания и замаячившая где-то вдалеке спортивная карьера... Но ведь еще какой-то месяц назад я об этом и близко не задумывался, и планов никаких на эту тему точно не строил. Так с чего бы мне теперь переживать и метаться?

Выслушав положенную порцию нравоучений от мастера, я в качестве дополнительной трудотерапии помахал часок метлой во дворе додзё и, аккуратно соскочив с очередного начавшегося разговора на тему "правопреемственности учеников и наследования школы", смылся побыстрее в город. До обеда у меня еще оставалась целая уйма время, а в кармане лежали неистраченные новенькие купюры.

И хотя теплых взглядов со стороны продавцов и охранников в торговом центре мне не досталось, а скорее как бы даже наоборот, деньги есть деньги, и в обществе потребления, насильственно взращенном в лучших традициях капитализма янки, они решают очень и очень многое. Хмурые лица мгновенно расцветают неискренними улыбками, рвущиеся из горла наружу грубости сменяются приторной вежливостью, а надменное "Иди-ка ты отсюда!" быстро уступает место вопросу "Чем я еще могу вам помочь?". И так оно у нас теперь везде, живое воплощение отнюдь не японской мечты.

Дорогие, но качественные и удобные, а оттого стоящие свою цену, кроссовки, на которые я втайне точил зуб последние полгода, были прекрасным вознаграждением за все те приключения, что выпали вчера на мою долю. Неистраченные остатки суммы ушли на пару рубашек и другие одежные мелочи. Напоследок я еще прихватил в хозяйственном магазине набор пластин, крепежей и мелких заклепок, на которые у меня имелись вполне определенные планы в дальнейшем.

Закинув все прикупленное добро обратно в общагу, я сразу переоделся в новое шмотье поприличней и отправился прямиком на автобусную остановку возле приюта. Привычные сорок минут неспешной тряски, и солнечная Каракура с готовностью встретила одного из своих вчерашних спасителей. Ну, как минимум, участника спасательной команды...

В этот раз моя встреча с Тацуки уже должна была мало походить на свидание, поскольку предполагался долгий разговор с вопросами и ответами на темы достаточно отличные от той "милой чуши", что мы обсуждали вчера. Собственно, поэтому я и приехал пораньше, чтобы встретить каратистку сразу после окончания занятий у школы. Об этом мы тоже условились заранее, да и мне так, чего темнить, было как-то спокойнее.

Месторасположение местного оплота знаний, в отличие от многого остального, как это ни странно, мне было прекрасно известно. Как впрочем, наверное, и большинству "гостей" из Мияшиты, заглядывавших в "городок по соседству". Мой внешний вид, вроде бы, не должен был привлекать к себе излишне нездоровое внимание окружающих, так что я без особого шифрования направился прямиком к школе, оказавшись на месте минут за десять до намеченного срока. Бухнувшись на одну из лавок, стоявших на главной аллее, ведущей к центральному входу, я приготовился ждать. Рука, сунутая по привычке в карман, не отыскала там зажигалки и початой пачки сигарет, забытых в старых брюках. Успокоив себя тем фактом, что курить вообще-то вредно, тем более что мне пора бы уходить в очередную "завязку", я с безразличным видом уставился в синее небо и на зеленые листья деревьев, шевелящиеся на ветру.

Прежде мне никогда не приходилось считать себя гением, но до многих очевидных истин мой разум легко доходил сам собой. Вот и этот раз, еще встав спозаранку и планируя свой день, я сразу прикинул, что моя встреча с Тацуки возле школы с большой вероятностью чревата некоторыми последствиями. Такими, как например, встреча с моими вчерашними новыми знакомыми, ведь как минимум двое из них, как я видел, носили здешнюю школьную форму. Но с другой стороны, звонить и переносить место, мне показалось чрезмерным. Опять же, кто сказал, что кто-то из них будет уходить из школы тем же путем и в то же самое время, что и Тацуки? А, кроме того, почему бы не сделать ставку на разумную осторожность моих товарищей по сокращению поголовья дырявых йокаев? В конце концов, то, при каких обстоятельствах мы с ними столкнулись и все дальнейшее, вообще-то, как бы, не предполагает какой-то демонстрации нашего знакомства в обычной ситуации на людях.

Очкастый брюнет Исида с замотанными по локоть руками, замеченный мной на дорожке в скором времени, полностью подтвердил мой расчет. Даже если парень меня и заметил, то не подал виду, и продолжил свой путь, как ни в чем небывало. Но на этом моменте человеческий "лимит разумности", на который я уповал, видимо, был сочтен Вселенной полностью исчерпанным.

— А ты еще что здесь делаешь?!

У тени, закрывшей мне солнце, был достаточно узнаваемый голос. Впрочем, наверное, как раз именно этого поступка и стоило ожидать от данного субъекта.

— О, рыжий, я смотрю, ты уже окончательно оклемался, — хмыкнул я, рассматривая своего визави снизу вверх.

Куросаки Ичиго собственной персоной, причем, похоже, без единого следа вчерашних разборок на теле, продолжал грозно нависать надо мной, закинув левой рукой к себе за спину школьный рюкзак. А рядом с рыжим парнем замерла та самая невысокая девчонка, с которой вчера при мне не очень-то галантно обошелся Мистер Шляпа, и имени которой я впоследствии так и не узнал.

— Ты не ответил на мой вопрос, — хмуро процедил сквозь зубы Ичиго.

Тоже мне, нашел, кого пугать тут грозным взглядом и рыком. Мне после достопамятной игры в "гляделки" с Хьёгуро на такие попытки "плющить" собеседника еще лет десять будет глубоко плевать. Впрочем, и без упомянутого момента, у рыжего вряд ли бы чего-то получилось. До того же одноглазого Тори ему было, как отсюда пешком до Нагасаки.

— Не помню, чтобы собирался это делать.

— Ты тут лучше не выпендри... — Куросаки уже начал было привычную в таких ситуациях песню, когда его оборвал еще один голос.

— Ичиго, что-то случилось?

Здоровенный лось, нарисовавшийся рядом с рыжим, судя по внешности, был каким-то латиносом. Может, конечно, и метисом, но японской крови в нем не чувствовалось как-то совершенно, а вот испано-американская "тема" превалировала с очевидным запасом. А ведь мощный бугай, моего приятеля Кумо переплюнет без труда, а вот до рюкюсца Яры Сокона все-таки маленько не дотягивает. Эх, мне бы самому такой рост да врожденную мышечную массу, как полегче жить бы сразу стало!

— Да нет, Чад, все в порядке, так просто, — отмахнулся от верзилы Куросаки. — Пытаюсь вот с одним... кхы, знакомым пообщаться...

— Попытка не зачтена, — хмыкнул я вновь, уже заметив появление на аллее объекта своих ожиданий, и рывком поднялся с лавки.

Сказать что-либо еще или как-то по-другому остановить меня рыжий так и не удосужился. А я уже без лишней торопливости, но и не "вразвалочку", двинулся навстречу к Тацуки, приветственно махнув ей рукой. Каратистка была в этот раз не одна, а с подругой. Очень даже симпатичная девчонка со всеми соответствующими формами, и на лицо миленькая. Вот только волосы тускло-рыжего цвета, совсем как у Куросаки. Как бы она его сестрой не оказалось, вот это был бы номер.

— Всем привет!

— О, Моэ, — на лице у Тацуки при моем появлении появилась вполне искренняя радостная улыбка, и это было чертовски приятно, надо заметить. — Познакомься, это моя подруга Орихиме.

Так, это имя я уже от Арисавы как-то слышал. Точно, вчера. И, кстати, в связи с этими проклятыми пустыми, будь они не ладны. Занятно...

— Иноуэ Орихиме, — тут же склонила голову рыженькая в лучших традициях социального этикета середины прошедшего века. — Приятно познакомиться. А вы ведь Сусигавара-сан, да? Это с вами Тацуки вчера встречалась, когда мы ее встретили? Это ведь было свидание, верно? А где вы с ней познакомились? На тренировках? Вы по внешнему виду очень похожи на человека, который спортивными единоборствами занимается. Но вы точно не из нашей школы. Значит, вы не местный, а откуда тогда? А то она ничего не хочет о вас рассказывать почему-то, и я...

— Орихиме! — оборвала подругу Тацуки.

Я же в это время с каменной рожей едва сдерживался, чтобы не заржать. А что, забавный поток незамутненного сознания на меня только что выплеснулся. И даже то факт, как меня в процессе обозвали, особого раздражения или желания поправить не вызвал. Было что-то во всей этой наивности и звонком голосе девушки такое... такое, совершенно не вяжущееся с тем миром, в котором я привык существовать. Нет, я догадывался, что люди с подобным отношением к окружающей действительности на этой земле существуют, но вот столкнуться пришлось впервые.

И хотя большинству подобная черта характера, уверен, безусловно, понравилась бы, но с моей сугубо личной позиции это был немалый минус, даже несмотря на всю миловидную внешность Иноуэ. Впрочем, на мой опять же личный вкус, Тацуки куда симпатичнее.

— Ну, может еще расскажет, — посочувствовал я, с ухмылкой покосившись на каратистку.

Но дальше наша милая беседа была прервана самым бесцеремонным образом.

— Тацуки, ты знаешь этого типа?!

Куросаки со всем своим сопровождением возник у меня за спиной, пылая каким-то не совсем мне понятным, но явно праведным в его представлении гневом.

— Ичиго? — теперь уже немало удивилась Арисава. — А ты откуда...

Повисшую немую сцену явно стоило оборвать. Конечно, то, что Тацуки и этот отморозок знакомы, причем, судя по всему, близко, это и для меня открытие, но не настолько великое, чтобы пошатнуть основы мироздания. Лучше, разумеется, без таких совпадений обошлось бы, но уж как есть.

Обернувшись к рыжему, я боднул его взглядом исподлобья.

— Да, мы знакомы. У тебя с этим какие-то проблемы?

Реакция у Куросаки, надо заметить, была на высоте. Оттянуть меня в сторону к краю дорожки, парень успел прежде, чем кто-то сделал что-либо еще. Я же особо сильно и не сопротивлялся, прямой агрессии в действиях Ичиго не было и на грамм.

— Значит, так, — склонившись и почти перейдя на шепот, выдал рыжий мне прямо в лицо. — Не смей ее в это впутывать! Во все это, ты понял?! Я тебя предупреждаю...

— Поздновато спохватился, — перебил я Куросаки.

— Что?!

А вот это уже было сказано отнюдь не шепотом, и пальцы рыжего на вороте моей рубахи стиснулись заметно сильнее. Сейчас кто-то отхватит по печени...

— Что слышал. Ты думаешь, я вчера в парке случайно оказался? Или, по-твоему, можно было не заметить, что вокруг вдруг твориться начало, когда к нам с ней эти уроды полезли посреди свидания?

— Свидания? — парадокс, но именно это из всего прозвучавшего ввело Куросаки в ступор.

— Ичиго, ты чего творишь?!

Тацуки, тем временем, пришла в себя и решила вмешаться в происходящее, причем очень активным образом. Скрутив Куросаки за ухо, каратистка с коротким воплем, раздавшимся со стороны рыжего, освободила меня от чужой хватки и развернула парня лицом к себе.

— Что еще за перешептывания?!

— Ты что, ходила вчера с ним на свидание?! — Ичиго в ответ не нашел ничего лучшего чем задать именно такой вопрос, указывая в мою сторону.

Причем прозвучало это чуть ли не обвиняющим тоном... Какого ляда здесь творится?

— Твое-то какое дело?! — Арисава, поначалу от удивления даже выпустившая ухо своего собеседника, быстро нашлась с ответом.

— Ты не должна с таким как он..!

— Да, ты не обалдел, указывать мне..!

Поскольку остальная троица зрителей безмолвно наблюдала за разворачивавшейся сценой с широко открытыми глазами, то вмешиваться опять пришлось мне.