Линия разлома 2

Мій лицарський хрест —

Яскрава пригода,

Що буде тривати в мені цілий вік!

Мій лицарський хрест!...

Тим, що загинули, й тим, що вижили,

Слово своє вдячно присвячую!

Хай ворог зиркає очима хижими,

Нехай гарчить — мені не лячно.

Хто вріс корінням, той не зламається.

Хто має стержень, той не зігнеться.

Любов до матері — найкраща порадниця.

Любов до вітчизни — ідея серця.

Лицарський хрест — відзнака для обраних —

Не завжди на грудях, а в діях і звершеннях.

Для тих, що в боях ставали хоробрими.

Для тих, що в атаки здіймалися першими.

Не відступитися від слова сказаного —

Дерти руками, зубами гризти!

У світі багато брудного й заразного,

Але той, хто хоче, залишається чистим...

Тартак

Мій лицарський хрест

Ночь на 06 сентября 2020 года

Беларусь, близ Минска

Бандеровщина

Небольшой УАЗ — буханка — зарулил на территорию какой-то базы, типично советского вида, огороженной высоким бетонным забором. База — выглядела мертвой, фонари не горели...

Буханка — подрулила к гаражам. Водитель — выбрался из машины первым.

— Свои — сказал он в пустоту — слава Украине!

Лязгнул засов. Машину — начали загонять в большое, просторное помещение гаражей. Тут — на стапелях и так — стояли несколько автомашин, Форд Эскорт и УАЗы. Все их — перекрашивали в милицейские цвета Беларуси.

— Хома пораненый!

К машине подскочили, в несколько рук потащили раненых.

К водиле — он же старший группы — подошел Дiд.

— Ну?

Водила — вытряхнул сигареты из пачки, нервно закурил.

— Волки.

— Это белорусы то?

— Якие белоруси! Москали. Спецназ ГРУ.

...

— Колону зупинили, як годиться, відкрили вогонь. Тут — ці наскочили. Чорний Патриот. Відразу врізали так, не знав куди подітися. Дав команду на відхід. Татарина відразу убили. Хому теж. Дивом піти встигли.

Дiд промолчал. Татарин был одним из немногих пулеметчиков, которые у них были. Еще с Донецкого аэропорта.

— В них скільки вбитих ?

— Не знаю. Ракетою по кузову попало, та й кулемет. Тридцять — сорок ... напевно так.

— Татарина можна було врятувати?

— Не можна! Вони з двох кулеметів вдарили, перший же чергою по нам! Це спецназ російську! Чи не білоруси! На хвилину встали — все б там залишилися, ніхто б не вийшов!

Дiд — похлопал подчиненного по плечу.

— Отдыхай. Слава нации.

— Смерть ворогам! — ответил нервно курящий боевик, его уже потряхивало.

Дiд — пошел во внутренние помещения здания, которое когда-то действительно было ведомственным гаражом... какой-то идиот еще в СССР придумал, что ведомства должны быть в центре, а гаражи — на окраине. Там — на брошенном спальнике умирал Хома, паренек, который начинал еще на Евромайдане, потом — прошел все АТО. Двадцатишестилетний ветеран движения, в восемнадцать лет — он стал роевым, потом — сотником. Рядом с ним — была Лиска, его девушка, она что-то причитала по-украински и плакала. Хотя была русской из Харькова. Беда и смерть — объединяла всех.

Хома — нашел глазами Дiда

— Слава... нации... — выдавил он из себя.

— Смерть ворогам — ответили все.

Хома дернулся и перестал дышать. И все, кто присутствовал в этом помещении — одновременно почувствовали какой-то странный холодок и как будто — присутствие кого-то чужого, кто внимательно смотрит на них.

Смерть ворогам...

Почему Хома, он же Петр Хомченко, паренек из Винницы — сначала поехал на Майдан разрушать государство, потом — поехал на Восток убивать русских — а потом приехал в соседнее государство и совершил здесь теракт — нападение на армейскую колонну, став тем самым настоящим, законченным террористом?

В общем то, это вопрос из той же самой серии, почему главарем моджахедов стал Гульбеддин Хекматьяр — те кто помнил его молодым, говорили, что он был нормальным афганцем, патриотом своей страны...

Говорят, что добро превращается в зло, когда у тех, кто за него борется — появляется на губах пена. Украина — до 2014 года была мирной страной, в которой о войне просто не думали — какая война, тут бы выжить, работу найти. Но зерна фашизма уже зрели внутри внешне инертного общества.

Один из российских политологов, Вадим Цымбурский дал очень необычное определение фашизма. Фашизм — это восстание народа против попытки вписать его в историю на вторых ролях. Путь Украины до 2014 года — это медленное сползание в пропасть, медленное разворовывание всего, что не прибито гвоздями — да и гвоздями прибитого — тоже. Проедание того гигантского советского запаса, оставленного этой второй по величине республики бывшего СССР. Кто сейчас помнит, что в 1991 году — экономика Украины по основным показателям соответствовала экономике ФРГ?

К 2014 году — в Украине началось обострение сразу нескольких кризисов. Кризис элитный — до Януковича в Украине было принято, что каждый президент, приходя к власти, создает команду олигархов, но так как имущества хватало — команду получалось создавать за счет освоения нового, а не перераспределения имеющегося. В то время, когда пришел Янукович — нового уже не было, и приходилось создавать собственный капитал, отнимая его у других — как у общества, так и у других олигархов. Саша Стоматолог — это не уникальное явление в Украине в смысле жадности и нахрапистости — были люди покруче Стоматолога и при Кучме и при Кравчуке, и при Ющенко. Просто все СМИ — были в руках уже сформировавшихся команд олигархов, и они подавали творившуюся при Януковиче коррупцию как нечто запредельное — хотя это было в точности то же самое, что творилось и до Януковича. Да... еще одно. В девяностые и начале нулевых — круговорот денег в природе обеспечивался в том числе и за счет заказных убийств: кого то убивали, и все его имущество расхватывали новые волки, жадно давясь (иногда до смерти). Но от середины нулевых — заказные убийства вышли из моды и проявился некий застой... когда молодые и жадные, готовые рвать хотят наверх... а нельзя, не получается. Отказ от использования заказных убийств — породил в украинских элитах ситуацию, когда ограбленный, выжатый полностью или частично — оставался жив и жаждал вернуть отжатое и отомстить. При убийствах такого не происходило: убили — закопали, поклялись мстить... но ходу назад эта ситуация уже не имеет. А тут — к 2014 году в Украине скопилась критическая масса и обиженных на команду Януковича, тех кого отжали и кинули — и тех кто опасался быть отжатым и кинутым — и все они были заинтересованы в смене власти. Если бы они были не только ограблены, но и убиты — такой ситуации не возникло бы. Удивительно — но гуманизация отношений в верхах, отказ от заказных убийств — привели к гражданской войне и много большей крови...

Второй кризис — это экономический. Кризис связанный с полным исчерпанием того задела, который был оставлен новорожденной Украине СССР и не пополнялся с тех пор. Износ основных фондов достигал 80 %, дальше — эксплуатировать было уже нельзя, надо было вкладывать. Вопрос в том, кто должен был вкладывать... не хотел никто, в том числе и украинские олигархи. Зато — ЕС виделся как источником манны небесной. Например... дерибан киотских квот. Знаете, что это такое? Если одна страна выбрасывает в атмосферу углекислого газа больше чем выделенная ей квота, а вторая меньше — то первая должна второй платить за использование ею чужих квот. А так как на Украине шла деградация промышленности — естественно, что выбросы становились меньше, а свободные украинские квоты на выброс, за которые можно получить живые деньги — больше. И эти деньги можно было дербанить. Чувствуете гениальность ситуации!? Если зарабатывать деньги на черной металлургии — то надо иметь производство, поставщиков, покупателей, обновлять и ремонтировать оборудование, зависеть от цен на российский газ и цен на прокат, нанимать работников, бояться, что предприятие отожмут, платить налоги. А если дербанить квоты — то не надо иметь предприятие, работников, налоги, цены... просто пришли деньги, ты их раздербанил и положил на счет в загранбанке. Красота! При такой схеме — ВООБЩЕ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ НЕ НУЖНА. Нужен просто Киотский протокол, несколько олигархов и счета. И ВСЕ. ЭКОНОМИКА В ТАКОМ ГОСУДАРСТВЕ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНА.

Третий кризис — это кризис социальный. К 2014 году стало понятно, что в новой Украине не нужно такое общество, какое у нее есть. Украине не нужна большая часть людей, они могут либо ездить гастарбайтерами либо умирать. Украине не нужно село. Украине не нужны небольшие города — хватит одного Киева. Та экономика, которую строила Украина — это экономика на 10-15 миллионов человек.

Одновременно с этим — дало о себе знать то образование, которое давали в Украине со второй половины девяностых. Москаль — оккупант. Русские — враги. В 2014 не произошло никакого кардинального общественного слома — просто две стороны этого конфликта, русские и украинцы — подтвердили самые худшие опасения друг относительно друга. И бросились убивать.

Петр Хомченко поехал на Майдан, потому что надо было ехать. Потому что поехали все его друзья и он поехал. Он мало что знал... что может знать о геополитике восемнадцатилетний пацан из Винницы. Но он знал, что в государстве многое устроено не так и многое идет не так. И если они не вмешаются — то скорее всего, оно погибнет.

На Майдане — он стоял насмерть, как и все, потому что черная стена Беркута — была единственным врагом, до которого можно докинуть камень или бутылку с коктейлем Грушевского. Если бы он видел других врагов — то он сражался бы и с ними — но он не видел других врагов и не знал, кто они. Удивительно — но Майдан, Майдан победивший — не имел ни одного признанного политического лидера: триумвирату (Яценюк-Кличко-Тягнибок) на Майдане не раз доставалось, тому же Кличко — брызнули в лицо из огнетушителя, у освобожденной из застенков Тимошенко — чуть машину не перевернули. Майдан не имел признанной и обсуждаемой программы действий — удивительно, но Майдан не выдвинул не то что внятной программы — но вообще ни одного социально-экономического требования. Единственным требованием как оказалось — было чтобы "зэк пишов геть", как выкрикнул с трибуны сотник Парасюк, а единственным, что объединяло этих людей — это свобода и гiдность, в переводе — достоинство. Все! Больше не было ничего, но при этом — в промежутке с 18 по 22 февраля 2014 года — Майдан победил.

Свобода и гiдность...

О, эти два слова, загадочные и манящие. Свобода? Ну, хорошо, свобода. Ты не свободен? Нет, друг мой хохлатый, ты абсолютно свободен. Хочешь — ешь, а если жрать нечего — не ешь. Хочешь — поезжай на русские севера працювать, а хочешь — в Польшу. Дочь, жена твоя — хочет на Тверской стоит, а хочет — на Риппербане, в Гамбурге. Хочешь — живи, а хочешь — подыхай, ты никому не нужен. Разве это не свобода? Нет, друг мой, это и есть свобода.

Гiдность. В переводе — достоинство. О, это более интересная тема. Иногда мне кажется, что своей революцией гiдности — украинцы больше хотели доказать нам, русским, что-то — чем себе самим. И что немаловажным приводным ремнем этих событий — явилось чувство униженности украинцев русскими — что русские не поняли, не осознали и не захотели как то сгладить и помочь.

Что значит — достоинство? Отсутствие унижения? А кто тебя унижает, друг мой хохлатый? Мы, русские? Так ты же свободен. Свобода — это свобода, в том числе и от нас, нашего мнения о тебе. Свободен! Не хочешь нас — езжай в Европу працювать, женщины ваши в Гамбург или Амстердам, в квартал красных фонарей поедут, ты сам — тоже где-то приткнешься. Вон, в Львове объявления висят — сбор ягод в Скандинавии, до 4,5 тысяч евро за сезон, только для профессорско-преподавательского состава львовских вузов*. Езжай! Чего же ты!? Ты свободен!

Не хочешь ягоды собирать, а твоя дочь чтобы становилась ударницей секс-труда? Тогда подумай, и хорошо подумай, что для этого надо сделать, друг мой хохлатый. И нужна ли тебе для этого — свобода.

Между победой Майдана и восстанием русских в Крыму — прошла неделя, чуть больше. Неделя! По меркам истории — миг, мгновение, пушинка на ее весах. Крым восстал весь и разом, не оказалось практически никого, кто бы хотел связать свою жизнь с Украиной, это было похоже на цунами, которое смыло все и разом, все остатки украинской государственности на полуострове. Мало кто тогда понял, что и сам маневр Крыма, и ликование русских по этому поводу — какое страшное оскорбление нанесло это украинцам. Кое-кто кстати предупреждал — не надо оттаптываться на украинцах и орать, что мы победили. Худо будет.

Весь свой гнев, всю свою ненависть — украинцы выплеснули на совершенно русский Донбасс. Началась война — и гражданская и негражданская одновременно.

Петр Хомченко поехал добровольцем на Донбасс, потому что иначе было нельзя. Потому что все кто был на Майдане, все с кем он был — поехали, и потому что это была его страна. И потом — он видел, как его страна меняется, и в лучшую сторону. Уже были избраны в Раду такие люди как сотник Парасюк и казак Гаврилюк. Уже появилось, наконец, некое подобие народного единства — их обмундировали и экипировали волонтеры, государство дало автомат, худо — бедно снабжало боеприпасами — и все. По Украине в то время ходила злая шутка: почему у Украины нет атомного оружия? Потому что его волонтерам не заказали. Впервые за все время существования страны, впервые с девяносто первого года — забилось сердце Украины, большая часть народа этой многострадальной страны жила одной жизнью, мыслила одним и мыслями, у них были одинаковые проблемы и беды. Это было со страной — значит, было с нами. 2014 год — стал первым годом, когда это стало применимо к Украине. И это — наконец-то появившаяся нация, ее единое сердце и единая судьба — для многих было важнее и экономической катастрофы и разразившейся гражданской войны.

Первого колорада — он расстрелял в июне четырнадцатого. Это был ополченец — одессит, на несколько лет младше его самого. Они — несколько друзей с Майдана, ставших теперь Нацгвардией — обнаружили у него в телефоне информацию про Новороссию, телефоны командиров ополчения и расстреляли. Это оказалось не так сложно.

Потом — он так же просто и обыденно — расстрелял несколько колорадов в селе Пески. Просто потому, что они были против Украины и за Россию. А он считал так: если ты за Россию — то и езжай в Россию.

Потом — он выжил в нескольких страшных боях, был в Донецком аэропорту, потом брал Донецк — из всех друзей, которые у него были по Майдану в живых осталось всего несколько человек. Месть за погибших друзей -требовала своей логики действий: по ночам они брали задержанных колорадов, выезжали за город, где были копанки**, расстреливали колорадов, по несколько десятков человек, сваливали в копанки, потом — обрушали копанку подрывом. Так он лично — расстрелял больше ста человек. И не задавался вопросом, виноваты они или нет. Если ты русский — езжай в Россию. На украинской земле — тебе делать нечего.