Человеческое, слишком человеческое

"Это она в смысле "я победила"".

Надо сказать бы что-то, но не хочется. Слишком уж пристально моя бывшая утренняя мечта меня изучает. О, кстати, вот я и подумал: "бывшая"... Нет, ну это уж слишком пристальный взгляд. Да ну, вряд ли.

— Понятно, — сказала наконец Мана. — Вам, кажется, к капитану надо?

— Да, — сказал, наконец, я и с удивлением обнаружил, что молчать-то я молчал, а вот кофе всю чашку выдул. Вкусовые ощущения тут же вернулись, и я немедленно об этом пожалел. — Спасибо, что зашли, Мана.

— Ну что вы, Синдзи, я же по работе. А вот...

Это та самая озорная улыбка. Как по утрам.

— ...как насчет поужинать вместе как-нибудь?

А, черт.

Это, конечно, клево — я герой дня, весь такой противоречивый и условно порицаемый, такого грех не затащить на свидание. И вот пойми эту Ману — что ей нужно от моего общества.

— Простите, Мана, но я могу пойти на свидание только со своей напарницей.

Улыбаться я еще продолжал, а сам уже сообразил, что сейчас Аска с прибалдевшим лицом сверлит мне висок, а телеведущая расплывается в глуповато-расстроенной улыбочке. "Ах, ну да. Если фраза двусмысленна, девушки склонны видеть там именно тот смысл".

— Э, собственно... — протянул я.

— Да ладно, я все поняла!

— Ничего вы поняли, — буркнула Аска. — Я его разве что в туалет не вожу. Соображения безопасности.

Ну, теперь мы все светски поулыбаемся недоразумению, мне стоит сказать еще какую-нибудь двусмысленность — теперь уже нарочно и с намеком, типа, шучу я так.

— Когда все это закончится, мы обязательно куда-нибудь сходим, Мана.

"Да, болван, ты уже обещал ей позвонить", — напомнил мне чей-то голос, подозрительно похожий на голос Аски. То ли интонациями похожий, то ли словом "болван", с которым мне, пожалуй, стоит свыкнуться. Мы похихикали — в смысле, в основном хихикала Мана — и на том разошлись. Я провожал ее взглядом, усиленно старался держать этот самый взгляд как можно выше, и думал о том, что милая веселая девушка снова влипла в большую игру, и опять ее течением прибило ко мне.

Радует одно: на сей раз никого не убили у нее на глазах.

— Не вздумай морочить Киришиме голову, — сказала Аска, вколачивая кнопку вызова лифта. — Лично прослежу, чтобы сходил с ней куда-нибудь.

— А мне-то показалось, что она тебе не понравилась. Померещилось?

Рыжая мотнула головой.

— Нет. Мне ты не нравишься.

"Открытие прямо, смотрите". Я заковылял в подошедший лифт — серо-голубую коробку с выедающим глаза освещением — и облокотился на стену. Вот и ответ. Весь треп был рассчитан на единственного зрителя, все ради меня, так сказать. Мое ж ты солнышко, Аска.

— Тебя за несколько часов вернули в строй с полпути на тот свет, — сказала Сорью. — А вот мозгами твоими заниматься никто не спешит. Хотя пост-травма...

— Ну, спасибо тебе за заботу, — прервал ее я. — Сарказм — твое второе "я", психолог-тян.

— Если тебя не тормошить, ты закиснешь — в совести своей, в сомнениях.

Она стояла ко мне спиной, изучая помаргивающую сенсорную панель. То ли опять в депрессию впала, то ли еще какая странность. "Тебя бы саму потормошить".

— Это ты опять на ночь мое личное дело читала?

Она обернулась и с кривой, но чертовски задорной ухмылкой поинтересовалась:

— А тебе по ошибке лишних пол-литра желчи не влили случаем?

Я хмыкнул в ответ и вяло попытался подобрать ответную гадость, когда заметил, что ее пайта сильно съехала влево — или кобура стянула, или еще что — и стало видно неплохой такой синяк над ключицей.

— Куда пялимся? — Аска одернула одежду, пряча кровоподтек.

— Это что это у тебя там?

— Это у меня там кожа, — деловитым тоном сообщила она. — Заводит? Лифт, девушка, неполадки в одежде...

— Неполадки у тебя на коже, Аска. Откуда синяк?

— Засос.

Я пожал плечами:

— Ну, не хочешь говорить — как хочешь. Врать-то зачем?

Она подозрительно уставилась на меня:

— Это ты в каком, болван, смысле?..

Весь оставшийся до капитанского кабинета путь Сорью посвятила намекам на то, что личная жизнь у нее есть, и ее мало только по одной причине, и именно этой причине вряд ли стоит сомневаться... Ну, и так далее. Как на мой вкус, она слегка даже увлеклась — ну нашла себе паренька на легкий разовый разврат, ну провела неплохо время, пока я не отзвонился. К чему меня развлекать по этому поводу — я не в курсе.

Хм, а ведь я своим звонком ее от радостей жизни оторвал. Почему-то представилась недолгая посиделка в ресторане отеля, потом представилась спальня в ее номере, и на этом я ход своих мыслей пресек.

"Да. Каждый вчера проводил время по-своему".

В кабинет Мисато-сан я вошел с мыслями о том, как бы так, не привлекая внимание, купить побольше "регеногеля". По всему выходило, что придется вытаскивать из запасов свой "черный" счет, который я старался не особо афишировать. Кажется, уже года полтора им не пользовался, только пополнял. Заодно будет повод узнать, сколько у меня там.

— Усаживайтесь.

Кацураги пристально изучила мою физиономию, сделала какой-то свой вывод и отвернулась к ожившему факсу. Сигаретный дым клубился у каждого источника света, так что я жадно задышал: легкие настойчиво требовали курева. Система очистки в кабинете то ли не справлялась с этим безобразием, то ли кэп ее подкрутила.

— Итак. У нас есть куча проблем — и неожиданная подмога.

"Первое — это обо мне, могла бы и прямо сказать: "куча дерьма", — чего уж там. Второе — о телеканалах. Поддержка центрального муниципального медиаресурса — это круто, приятно, что они решили именно так себе рейтинги поднять".

— Представители "Ньюронетикс" и "Гехирн" обратились в управление с неофициальным заявлением, — сказала Кацураги, задумчиво перебирая пальцем пачку листов. — Они хотят оказать всяческую поддержку в борьбе с "Чистотой".

Ого. И что бы это?..

— А почему в управление? — поинтересовалась Аска, и я только сейчас понял, что меня озадачило во фразе капитана. — Вот в полицию...

— А это уже и в самом деле интересно, Сорью.

Кацураги подкатила кресло поближе к столу, вставила в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. "Ну что за драматические эффекты? Или она и впрямь размышляет?".

— Они дали понять, что можно раскрутить очень интересную схему, которая выгодна и нам, и им, — капитан упорно изучала тлеющий кончик сигареты, и я наконец уверился, что она до сих пор колеблется. Что-то там было такое в этих разговорах с бизнес-акулами.

— А так бывает, кэп? — спросил я.

— Оказывается, да. Смотрите, — Кацураги развернула свой монитор к нам и потыкала в клавиатуру. — Вот это — данные о побегах Ев за два последних года. Пункт приписки беглеца, обстоятельства и вся прочая хрень. Вот тут — информация о колониях, где есть, по данным полиции, постоянная резидентура "Чистоты". А теперь смотрим на обе таблички сразу и офигеваем.

Я переводил взгляд с одной стороны экрана на другую — и в самом деле чувствовал себя каким-то первопроходцем: Дубхе, Бенетнаш, Сиррах, Садалмелик, Пацаев, Пульхерима... Названия совпадали с поразительной точностью, и по всему выходило, что крейсерские маршруты регулярно приносили на Землю беглецов из тех областей космоса, где регулярно действовала "Чистота".

— Хотите вытянуть тему притеснений Ев?

Аска, прищурившись, изучала таблицы, видимо, разыскивая ошибку, но уже по тону было понятно, что затея хоть чем-то оправдать беглецов ей не по нутру. Вся ее рыжая сущность явно протестовала против какого-либо сдвига акцентов.

— Не то, чтобы хочу. Но это неожиданно выгодно для нас.

Я поднял взгляд на капитана:

— С чего это? Если это правда, то в мире без "Чистоты" мы окажемся на обочине.

— Возможно, — уклончиво сообщила Кацураги. — Но фашисты все равно не единственная причина бегства, так что блэйд раннеров списать не выйдет. Эмоциональные "ноль-ноль" — наша твердая гарантия.

— И все равно, — хмыкнула Аска. — Эта вся ерунда о репрессиях против Ев не объясняет, почему корпорации обратились к нам.

Объясняет, еще как объясняет, Веснушка-тян. Или это противоречивая ночка тебе так по мозгам дала? Если управление начнет трубить о борьбе с самой причиной бегства Ев, это станет такой победой, что нас начнут носить на руках. Да, поерепенятся, да, будут недовольные — вон, ты, рыжая, уже записалась, — да, это рискованные рывок в сторону... Все — да. Но это грамотный пиар-ход.

К тому же, у меня дома сейчас в ванной лежит живой пример того, что Евы сбегают по разным причинам, и если причина бегства не так уж плоха, то не станет синтетик убивать людей. Исключим жестокость — лишимся части проблем.

"Рей..."

Я усилием воли прогнал прочь мысли о ней. Не надо. Пока — не надо. Я скоро узнаю должное и смогу помочь ей уже по-настоящему.

— Хорошо-хорошо! — Аска подняла руки, и я понял, что Кацураги вместо долгих пояснений все это время просто выразительно глядела на немку. — Все поняла. А куда деть таких дрянных людишек, которые считают само существование Ев ошибкой? Их мнение спрашивали?

— А причем тут это? Имей себе свое мнение. Это твоя личная проблема, пока ты не станешь фашиствующим бандитом. Ты же детские центры не взрываешь и в лаборатории по водопроводу кислоту не запускаешь.

О как, меня развезло. Что-то она меня достала уже.

— Пф! Синдзи, наша работа — ликвидировать беглых синтетиков, а не оправдывать их действия поступками людей.

— Наша "работа", — саркастически сказала Кацураги, — защищать человечество от угрозы Евангелионов. Это так, на случай, если кто-то забыл, Сорью.

Аска пошла пятнами, но сдержалась. Так тебе, рыжая, и надо. Устав помнить неплохо было бы. После неловкого молчания, наполненного дымом, шорохом кулеров и напряжением, немка наконец произнесла:

— Понятно. Какие будут приказы?

Мисато-сан сквозь табачный дым изучила выражение ее лица, разыскивая там какие-то признаки неповиновения или бунта, и, очевидно, осталась довольна. Чего нельзя сказать обо мне. Уж своему напарнику Аска устроит продолжение дебатов.

— К твоему сведению, Сорью, у нас есть еще один мотив с ними работать.

— Еще один? — удивился я.

— Конечно. Ты что, серьезно считаешь, что я побегу жать ручку твоему отцу только из-за пиара и красивого туманного будущего?

Какое сложное предложение — и теперь у Аски праздник злорадства: помянули моего фатера, мою тупость и легковерность. Одним предложением. О, да, кэп ехидна и многозначительна.

— Понял. И что это будет?

— Информация о сговоре корпораций, которую мы выбьем из "Чистоты".

Ага, теперь понятно. Майя знала об этом, значит, это общее место в их среде. Есть утечки из корпораций? Возможно. Информаторы? Да, почти наверняка: многие диверсии против производств синтетиков в колониях не могли обойтись без "кротов". Значит, если удастся прижать их...

— А можно поподробнее насчет правового механизма? Все же "выбить" — это как-то...

Это Аска. Хоть исподволь, но бреши в неприятной смене стратегии она ищет. Или и впрямь интересуется?

— Легко. Корпорации уже сделали ход, прижали медиаресурсы. И теперь все ресурсы пиара пойдут на пачканье "Чистоты"... Пачканье "Чистоты". Ха.

Каламбур капитану явно понравился. Мне, впрочем, тоже — и по безыскусному юмору, и по смыслу. Собственно, теперь визит Маны стал на свое логичное место.

— Дальше, — Кацураги подняла руку, пресекая попытку немки встрять. — Дальше будет суд в представительстве ООН. Послезавтра. Основной свидетель обвинения — наш маленький герой "Ньюронетикс".

Я машинально кивнул. Ну еще бы — именно мне предлагали сделку, именно меня пытались якобы склонить к сливу информации, именно я остановил жестокую бойню в "Ньюронетикс". Да-да, именно "остановил бойню", а не "учинил бойню" — вот как все меняется в верхах быстро. Низы еще будут с причмокиванием глотать эту новую кашку, а тут уже все спланировано. Кому не понравится — вперед, возражайте.

А еще что-то мне тоскливо. Врать ведь придется — на весь мир.

"Она того стоит. Просто помни это".

Да. Но все же — на весь мир, суд ведь ооновский... Стоп.

— Капитан? Вы сказали — суд при ООН? Трибунал?

— Именно.

Сорью подалась вперед:

— Капитан, мать вашу! Вы что, хотите, чтобы мы получили право на экстерминацию?! Экстерминацию людей?

Капитан только кивнула, изучая Аску ледяным взглядом, а я вот свою напарницу где-то даже понимал. Трибунал слушает дела с одним возможным приговором — "вне закона", а заодно принимает решение, кто займется уничтожением виновных. Очень хороший механизм: нет апелляций, нет доследствия, нет амнистии. И нет частных случаев — всех под один гребень.

"Вне закона".

— Сорью. У нас нет шанса получить их данные, если мы не станем претендовать на роль экзекуторов. Иначе все данные уплывут в полицию. А знаешь, куда дальше?

Знает она. Управление потому и создали таким — со смешанным финансированием и премиальным принципом, чтобы не уподобляться некоторым.

— Раз мы друг друга поняли, то порядок теперь такой, — подвела итог Кацураги. — До завтра оба свободны. Жилой блок Синдзи усиленно охраняется, так что будь добр, прежде чем реагировать на сомнительные вызовы, — зови своих наблюдателей...

Я кивнул. Усиленная охрана — это конечно, замечательно. Что-то мне подсказывает, что едва публично огласят процесс, у моего модуля есть реальный шанс серьезно пострадать. Однако жизнь мне это усложнит — ой как серьезно.

— ... Далее. Все твои данные уходят в Трибунал, так что будь готов к неудобным вопросам. Про Ибуки в том числе, — Кацураги помолчала, а потом с досадой опустила ладони на стопки бумаг. — Черт, ну какого дьявола тебя вообще что-то с связывает с этими недоносками?

Готов подписаться под вашим негодованием, кэп. Но черта с два вы бы получили этот процесс, если бы именно Майя не пришла именно за мной. Так что я, пожалуй, не стану реагировать.

"Осколки шлема. Последний момент, когда я видел ее лицо. И каждый осколок словно бы замедляется, послушный спазму моего восприятия. А потом — игла. И вот те убийства".

Это иронично. Стоило мне взглянуть по-новому на мир, найти в нем — и в себе — что-то большее, чем повседневная пустота, стоило оправдать этим отобранные жизни, как мне тут же вскоре подсунут право убивать — уже по закону. А ведь подсунут, "Чистота" не отвертится. Они вряд ли даже адвокатов пришлют — никто так не делает, слишком уж очевидны те случаи, которые разбирает Трибунал. Одних только частных судебных решений по "акциям" уродов хватит с головой, чтобы их похоронить. Так что, брат, не обольщайся: не быть тебе коронным свидетелем.

Я понял, что даже хочу получить это право. Рей — это Рей, мне еще предстоит думать — много думать, как построить свой мир рядом с этой Евой, но вот та организация, которая так искалечила Майю, которая... Я, в общем, определенно буду рад поучаствовать в ее уничтожении.

"Да ты маньяк, брат. Готов получать удовольствие от убийств? Никого себе не напоминаешь?"

— Что-то еще, капитан? — я встал. Не без труда, но встал. Алые глаза Каору Нагисы медленно таяли перед моим взглядом.